Демократия, основы которой нам пытаются навязать как главную ценность современной общечеловеческой цивилизации, предполагает, что «любая истина самоценна и имеет право быть обнародована». Даже такая, которая признает религию… «орудием в руках изощренных и злобных умов, стремившихся к власти над людьми», «величайшей профанацией в истории человечества, которой надо положить конец». К примеру, известный журналист и писатель, уже упоминаемый Этьен Кассе додумался озвучить, что «Ветхий и Новый Заветы — словно две ступени лестницы, ведущей к мировому господству. Именно последнее было и остается целью тех, кто придумал и использовал христианство. Впрочем, это касается и других религий». Попытаемся же и мы отказаться от шаблонов, и если не сломать, то хотя бы максимально прогнуть привычные стереотипы, чтобы узреть, что же тайного прячется за ними.

И теоретики богословия, и православные священники отстаивают незыблемость священных текстов, исходя из того, что «Святое Писание потому и святое, что каждое его слово являет ниспосланный людям Божественный закон». Однако никто из них не ответит прямо на вопрос, отчего это «сын Божий» был десантирован Великим Отцом, скажем, не к аборигенам или чукчам, а прямо к «избранному народу», который и создал вероучение, «являющееся единственным путем к спасению». Возможно, это учение предназначалось только для самого «избранного народа», чтобы все другие народы, к которым он отправлялся «погостить», более не изгоняли «избранных» со своих территорий? Ведь если мы не согласимся с этой мыслью, то получится сообразная постулатам Библии явная нелепость, указанная современными авторами: гореть в аду из-за того, что они не познали Христа, предназначено не только аборигенам и чукчам, но и миллионам поколений тех, кто родился до Рождества Христова.

Но теоретики богословия и православные священники также не смогут ответить вам на резонный вопрос: в чем заключается спасение человечества, произошедшее посредством мученической казни на кресте? Логика здравомыслия подсказывает: коль богочеловек Христос пострадал за то, чтобы Бог простил людям грехи, то все мы уже безгрешны, и каяться и веровать нам вовсе не обязательно. Впрочем, для чего было спасать человечество таким способом, наказывая одного за всех, если само человечество и было создано Господом Богом, Отцом Всего сущего? Тут или Бог несовершенен, или мы все слишком недалекие…

Что же касается самого Иисуса Христа, то несмотря на то, что о его жизни повествует много источников, каноническими оказались лишь те, что вошли в библейское «Четвероевангелие», и которые описывают бродячего оратора и искусного лекаря, покорно идущего на казнь и принимающего мученическую смерть на кресте.

Предположим, что в давние времена на земле действительно проживал искомый Иисус, который не желал принимать того, что было вокруг, и пытался пылкими словами рассказать о творимых несправедливостях; кристаллизуя свое учение, он критиковал постулаты, предлагаемые Торой (Э. Кассе: «Как многие из вас уже знают, священная книга иудаизма Тора создавалась представителями еврейского народа ради совершенно определенных целей. Жрецы стремились дать людям такую религию, которая утверждала бы их превосходство над другими народами и давала бы четкий стимул к покорению всего мира.»; известно, что Тора практически целиком вошла в Ветхий Завет, а варварскими объявляли своих соседей и другие народы); изобличал священников как мздоимцев, обирающих неискушенную и глупую паству, и властвующих над людьми; критиковал языческих идолов и т. д., и т. п. В общем, нес в массы свет своей мудрости. Но прежде то же самое, — недовольство несправедливым мироустройством — выказывал отшельник Иоанн, он же Иоанн Предтеча. Встретившись с последним, Иисус укрепился в вере, после чего направился из местечка в местечко, из города в город, набирая своих сторонников и проповедуя. Вскоре слух о чудесном проповеднике-целителе распространился по всей Иудее. Дальнейшая история знакома всем от мала до велика.

Прознав о расправе, которую готовили над конкурентом и новоявленным мессией Иисусом церковные служители, тот является во дворец прокуратора Пилата, чтобы рассказать правителю о своей миссии. Все это выглядит слишком обыденно и знакомо каждому из землян, — когда обиженные на власть ходоки решались «справедливому правителю», «отцу народа» открыть глаза на бесчинства чиновников, обличали взяточников и фарисеев.

В какой-то момент проповедующего на улицах Иерусалима Иисуса «сдает» как бунтовщика Иуда, один из его учеников. И вскоре под давлением горожан Пилат принимает решение: Иисуса казнить. А после приводится в действие план (божественный? человеческий ли?) воскресить Христа, и объявить учение безвинно потерпевшего, пострадавшего за всех воскрешенного богочеловека государственной религией, — догмой, по которой стоит жить всем остальным поколениям людей.

Во все это можно было поверить бесповоротно, всем сердцем, если бы не знание, что Библия не единожды переписывалась и корректировалась. А. значит, ее постулаты подгонялись под конкретные задачи и конкретных лиц.

Прежде всего, стоит вспомнить, что католическая церковь длительное время запрещала перевод Библии с мертвой латыни на живые национальные языки. Значит, — уверяют современные исследователи, — церкви было что скрывать, ведь постулаты, рассказанные на родном языке, сразу станут понятны и высветят тайную суть, если ее вовремя не завуалировать. А еще церковники перестали бы «быть монополистами, владеющими священными знаниями».

Первым, кто открыто восстал против обманного совершенства шаблона, заключающегося в использовании мертвого языка, был немецкий юрист, философ и священнослужитель Мартин Лютер. Он интересен нам еще и тем, что спустя четыреста лет Адольф Гитлер возгордился деяниями Лютера, называя великого реформатора своим союзником; «Он видел евреев такими, какими мы только начинаем их видеть сегодня». Когда национал-социалисты 9—10 ноября 1938 года устроили погром, известный как «Хрустальная ночь», они заявили, что таким образом отмечали день рождения Лютера (10 ноября). К слову: на Нюрнбергском процессе нацистский пропагандист обергруппенфюрер СА Юлиус Штрейхер привел довод, что не говорил о евреях ничего хуже того, что уже давным-давно было сказано Лютером; он же назвал трибунал в Нюрнберге «триумфом мирового еврейства».

Мартина Лютера (1483–1546) известный публицист рабби Телушкин в своей книге-энциклопедии «Еврейский мир» назвал «ярчайшим примером человека, который любил евреев, но возненавидел их после того, как они отказались принять его идеологию». А бывшая преподавательница из Кишинева, ныне проживающая в Германии Грета Ионкис в статье «Реформатор Мартин Лютер и евреи» пишет: «Имя Мартина Лютера вызывает в еврейской среде однозначную реакцию: —

Юдофоб!…Но очень немногие знают, что приверженцы Римской церкви называли отца Реформации при жизни не иначе как «объевреившийся Лютер», а если не щадить чувств читателя и говорить без обиняков, то звали его — «пол-жида». (К слову: «объевреившимся» ученым и «белым евреем» в годы существования Третьего рейха будут называть Нобелевского лауреата 1932 года, выдающегося немецкого физика Вернера Гейзенберга.)

Радикализм Лютера прежде всего проявился в его настойчивом требовании к Ватикану: коль Библия является единственным авторитетом в вопросе веры, то у народа должна быть возможность читать священные тексты на родном языке. Несмотря на упорное сопротивление и неприятие этого, примерно между 1524 и 1542 гг. Лютер осуществил перевод Священного писания на немецкий язык, специально перед тем изучив древнееврейский и греческий. «Я для моих немцев рожден, им и хочу послужить»; вскоре Новый Завет в немецком переводе Лютера распространялся по германским землям.

Бунтовщик Лютер стоял в центре процесса, который в XVI веке получил название Реформации — движения за обновление Церкви. Его идеи изменили западное христианство. Для католиков того времени он был «диким вепрем, вторгшимся на виноградник Господень», — по словам папской буллы об отлучении (Domine Exsurge, 1520 г.), которую Лютер подверг публичному сожжению в Виттенбурге, став таким образом вождем (фюрером) культурного и религиозного освобождения.

Но что характерно для процесса Реформации? Очевидным становится стремление реформаторов отказаться от пышности католицизма, превратив Библию в центр христианской жизни, а, устранив посредническую функцию священников, возвратиться к простоте раннего христианства. На фоне этого возник интерес христианских теологов к древнееврейскому языку, вызвавший «спор о еврейских книгах», которые нужно было прочесть в оригинале. «Несмотря на возраставшее напряжение в отношениях между евреями и христианами, каждое реформистское движение, будь то гуситы, лютеране или пуритане, анабаптисты (перекрещенцы) или субботники, сопровождалось стремлением к обновлению христианства в апостольском духе, возвращением к истокам христианства, к Ветхому Завету, а следовательно — к еврейским духовным ценностям. Ведь и Иисус, и Павел (Савл), создатель христианской церкви, вышли из еврейского народа… Все это давало почву папистам обвинять Лютера в «иудаизации»… По мнению папистов, лютеранство ведет к кальвинизму, кальвинизм — к унитаризму, унитаризм — к адвентизму (субботники), а от адвентизма до иудаизма — один шаг», — справедливо констатирует профессор Ионкис (между прочим, Грета Ион-кис родилась в СССР в семье инженера, немецкого еврея Вилли Риве, арестованного и депортированного в феврале 1938 года в Германию (в 1945–1950 гг. отбывал заключение в СССР как немецкий военнопленный времен Второй мировой войны), и уроженки города Туапсе Сары Иоффе).

Любопытно, что в начале своего пути католический монах Лютер, «восставший против Ватикана и основавший собственную конфессию, был уверен, что добьется того, чего не смогла достичь католическая церковь: обратить в христианство основную массу евреев» (по Телушкину). Но когда оказалось, что подавляющая масса тех, кто дал миру «мировую религию спасения», отчего-то не спешила принимать ее и перекрещиваться, монах и реформатор превратился в яростного антисемита. Разгневанный Лютер кратко сформулировал свои требования в труде «О евреях и их лжи»:

— сжечь синагоги;

— под страхом смерти запретить раввинам обучение;

— конфисковать еврейские священные книги («я советую изъять у них их молитвенные книги, талмудические писания, которые учат лишь идолопоклонству, лжи, брани и богохульству»);

— запретить евреям «свободное перемещение по большим дорогам с охранной грамотой», так как они не занимаются праведными делами в сельской местности;

— конфисковать еврейскую собственность (по Телушкину и др.), на самом деле: «запретить им заниматься ростовщичеством, а так же советую изъять у них всю наличность, серебро и золото, и положить на сохранение. Причина подобной меры заключается в том, что они… не имеют других способов зарабатывания… кроме ростовщичества, посредством которого они обокрали нас, и теперь владеют нашим добром. Эти деньги должны быть потрачены не иначе как следующим образом: всякий раз, когда еврей искренне обращается (в христианство), ему следует дать сотню, две сотни или три сотни флоринов, смотря по личным обстоятельствам. С помощью (этих денег) он сможет заняться каким-либо делом для обеспечения своей бедной жены и детей, и для поддержания стариков и немощных. Ибо такие грязные доходы прокляты, если они не используются с Божьим благословением, с благим и достойным намерением»;

— заставить евреев заниматься физическим трудом («рекомендую дать в руки молодым, сильным евреям и еврейкам топор, мотыгу, лопату, прялку и веретено, и пусть они зарабатывают хлеб в поте своего лица, как и было сказано детям Адама (Бытие 3:19). Ибо не подобает, чтобы они позволяли нам, проклятым гоям, трудиться в поте лица, тогда как они, святой народ, проводят время у печи, празднуя и испуская газы, богохульно похваляясь своим господством над христианами благодаря нашему поту. Нет, следует вымести этих ленивых негодяев под зад»).

А если все это не поможет им уверовать в Христа и стать достойными гражданами, — увещевал и гневался Лютер — то по примеру других народов следует изгнать всех евреев из страны.

Как видим, требования, озвученные в XVI веке, для отдельных диктаторов стали актуальны и в веке XX; и, значит, их еще не раз смогут выдвинуть правители, которые окажутся у власти?! К тому же известно, что и Лютер, и Гитлер были далеко не первыми и не единственными в списке знаковых антисемитов. На взгляд автора, нет ничего страшнее, чем вытащенный наружу, выставленный на мировое обозрение «еврейский вопрос», который может легко сдетонировать, приведя к тотальной мировой бойне. К сожалению, пресловутый «еврейский вопрос» легко трансформируется в «вопрос Веры». Как пошутил какой-то умник, евреев ненавидят не за то, что они распяли Христа, а за то, что они его породили…

Мартин Лютер, родившийся в 1483 году в маленьком городке Эйслебене в крестьянской семье, учился в церковной школе, после чего поступил в лучший в Германии Эрфуртский университет, получив в 1502 году степень бакалавра, а через три года стал магистром философии. Отец уже видел сына юристом, и Мартин подчинился его воле, но летом 1507-го неожиданно принял постриг в монастыре августинцев. Так вера в лице этого юноши доминировала над законом, хотя в тоже время, по его признанию, «под наружной святостью в сердце моем было сомнение, страх и тайное желание ненавидеть Бога». Не мешает нам вспомнить, что инфернальные фигуры

XX века — Сталин и Гитлер — прошли через горнило Церкви: Иосиф Джугашвили (Сталин), когда учился в Горийском духовном училище (1889–1894), а затем пять лет провел в Тифлисской духовной семинарии (исключен в 1899 г. «за пропаганду марксизма»); Адольф Гитлер, когда учился в школе при Ламбахском монастыре (1897–1899 гг.), и когда посещал бенедектинский монастырь в Ламбахе для занятий пением в церковном хоре. Говорят, мать Иосифа Екатерина желала, чтобы сын стал священником (или учителем); утверждают, что и мать Адольфа Клара мечтала, чтоб любимый сын избрал стезю священника. Еще небезызвестный нюанс: настоятелем бенедектинского монастыря, когда там пел юный Адди, был Теодор Хаген, а после — цистерианский монах Йорг Ланс фон Либенфельс, основатель духовного тайного общества «Орден нового храма». В 1947 году этот Либенфельс напишет, что это именно он привел Гитлера к власти.

Тут же добавлю, что называть Сталина и Гитлера недоучками, отказывая им в интеллекте, считать их глупыми в силу того, что один не доучился в семинарии в Тифлисе, а второй не поступил в художественную академию Вены, — по меньшей мере нелепо. Вот для примера краткая выписка из аттестата «воспитанника Горийского духовного училища Джугашвили Иосифа», который «при отличном поведении (5) показал успехи: По Священной истории Ветхого Завета — (5); По Священной истории Нового Завета — (5); По Православному Катехизису — (5); Изъяснению богослужения с церковным уставом — (5); русскому с церковнославянским — (5); Языкам греческому — (4); грузинскому — (5); Арифметике — (4); Географии — (5); Чистописанию — (5); Церковному пению русскому — (5) и грузинскому — (5)». А ведь после еще были пять лет семинарии, и так называемые «революционные университеты» не только с их обучением тактике террора, но и с поглощением всевозможных политических книг.

Гитлер, хоть и не так прилежно учился в школе, однако, как и его соратник по большой политике, в буквальном смысле самосовершенствовался, «глотая» книги (причем не только на немецком и не только приключенческие, но по всемирной истории, искусству, а также серьезную публицистическую и философскую литературу). Прекрасно осознавая силу и могущество Церкви и церковной догматики, Адольф Гитлер не пытался спорить с ней, разве что, выступая в роли моськи, кусал «и лаял на слона». Однако делал все, чтобы «спасти свой народ» от «возвращения к еврейским духовным ценностям», — когда закрывал церковные школы и постепенно отменял изучение в государственных школах Закона Божьего, заменяя уроками политинформации (что сделали и коммунисты в СССР). И вместе с тем Гитлер — выступал опекуном Веры. Как это могло быть, как воплощалось подобное несоответствие?

Выступая перед слушателями в апреле 1933 года, фюрер говорил:

— Светские школы недопустимы, так как в таких школах нет религиозного обучения, а общее нравственное обучение без религиозного основания зиждется на пустоте. Следовательно, воспитание личности и религия должны основываться на вере.

Воспитание личности в средних школах нацистской Германии 1930-х годов происходило с помощью обязательной молитвы, — но произносилась молитва отнюдь не канонического содержания: «Боже Всемогущий, дорогой Отец Небесный. Во Имя Твое разреши нам в благочестивом духе начать наши занятия. Просвети нас, научи нас всей правде, укрепи нас в добре и не введи нас во искушение, избавь нас от всего зла, чтобы мы, как добрые люди, могли с верою выполнять наши обязанности и, как на время, так и вечно, могли стать воистину счастливыми. Аминь». И даже это — следуя наказу Гитлера: «…все — детский учебник и последняя газетенка, каждый театр и кинотеатр, каждый рекламный столб и доска объявлений — все должно быть поставлено на службу этой великой миссии до тех пор, пока робкая молитва нынешних домашних патриотов «Господи, дай нам свободу!» не превратится в голове даже самого юного немецкого мальчика в горячую мольбу: «Боже Всемогущий, благослови наше орудие, когда придет время; будь так же справедлив, каков ты был всегда; рассуди, заслуживаем ли свободы; Господь, благослови нашу борьбу!»

«…нам нужные верующие люди», — не раз подчеркнет Адольф, осознавая, что ни он, ни его доктрина не могут составить конкуренцию Церкви, а потому нужно если не саму Церковь, то миллионы ее прихожан подчинить его интересам ведущего политика и его грандиозным планам.

Его мятущиеся чувства «верю — не верю» легко прослеживаются в течение двух десятилетий: с 20-х до середины 40-х гг. XX века. В главной работе «Майн кампф» молодой Гитлер еще полностью разделяет взгляды основной массы соотечественников на религию. Позже, в кругу близких товарищей он позволит себе вольности в трактовке церковных догм и осуждение неприглядного облика священнослужителей. Но то, что он говорит на публике — для него важнее, а потому о Боге и Церкви он чаще говорит то, что близко и понятно соотечественникам. «Даже религия любви является крайне слабым отражением воли своего возвышенного основателя. И, тем не менее, она имеет великое значение, поскольку дала толчок всеобщему развитию культуры, этики и морали».

Он казался не столько реформатором, сколько защитником церковных догм, так что не удивительно, что в Германии проходили митинги верующих в поддержку нацистской идеологии, к примеру, в середине ноября 1933 г. состоялся митинг Германского Христианского движения — радикального крыла немецкого лютеранства.

Чтобы читатель не подумал, что великий реформатор Мартин Лютер, вдохновлявший Гитлера, остался в истории только как антисемит, приведем еще несколько важных фактов из его жизни и из его противоречивых взглядов.

Когда в Германию прибыли посланники из Рима с папской буллой о великом Отпущении грехов, саксонский курфюрст Фридрих Мудрый запретил продажу индульгенций в своих владениях. Но горожане толпами сбегались поглазеть на увлекательное торжественное шествие. В итоге все большее количество монет падало в железную кружку с печатями, а подающие за свою щедрость получали пергаментные грамоты папы. «Нас, германцев, за скотов почитают в Италии, — гневно обличал монах-доминиканец Лютер. — Ведь отпущение грехов все равно что разрешение грешить вновь». В знак протеста он прибил к церковным дверям виттенбергского замка свои знаменитые «95 тезисов», общий смысл которых сводился к тому, что: «Вечному осуждению подвергаются те, кто учит, и те, кто верит, будто бы Отпущением грехов люди спасаются». И тем самым Лютер следовал примеру Христа, изгонявшего торговцев из Храма.

За короткий срок «тезисы» распространились по Европе; Святейшая инквизиция донесла на еретика Лютера, после чего «римская волчица ощетинилась». Продажа индульгенций — дело весьма доходное, и оттого еретик Лютер, убеждающий не платить за бумажки, представляет особую опасность. Папа Лев X вызывает Лютера в Рим. Но Фридрих Мудрый, понимая, что дело может закончиться костром инквизиции, предпринимает попытки, чтоб спасти Лютера, приобретшего к тому времени славу авторитетнейшего преподавателя Виттенбергского университета. Фридрих выхлопотал для Лютера императорскую охранную грамоту, хотя известно, что подобная грамота в свое время не спасла другого еретика — Яна Гуса.

Вскоре в Лейпциге состоялся шестидневный диспут Лютера с доминиканцем доктором Экком, на котором присутствовали герцог Георг Саксонский, многочисленные священники, монахи, аббаты, доктора богословия. В этом споре впервые прозвучал вопрос, кто глава Вселенской церкви: папа или Христос? Вся Римская церковь устами Экка ответила: «Папа!» Лютер и протестантство возразило: «Христос!»

Взывая к разуму, Лютер пришел к отрицанию папства, духовной иерархии, целибата и даже монашества, как учреждений, которые извратили дух первоначального христианства. Любопытно, что ему же принадлежат слова: «Нет на земле среди всех опасностей более опасной вещи, чем богато одаренный и находчивый ум… Ум должен быть обманут, ослеплен и уничтожен»; «Разум есть величайший враг веры; он не является помощником в делах духовных и часто борется против божественного Слова, встречая все, исходящее от Господа, с презрением»; «Тот, кто хочет быть христианином, должен выдрать глаза у своего разума».

И еще о противоречиях, накопившихся в эпохальной фигуре Лютера, свидетельствуют его слова, полные мучительных сомнений: «Я готов подчиниться Папе, как самому Христу» и одновременно: «Я теперь несомненно уверен, что Папа — Антихрист». Открытая борьба с Римом закончилась для еретика Лютера отлучением и множеством тягот, достойных приключенческого романа.

Лютер, чьим оружием было перо и слово, расколол мир на части; он стал причиной кровопролитий и когда взывал к переустройству Церкви, и когда призывал жить по законам Господа, взятым из библейских еврейских сказаний.

«Несмотря на антисемитские выпады Лютера, начатая им Реформация имела для евреев позитивное значение, — заключил рабби И.Телушкин. — До этого все европейцы были объединены одной церковью, а евреи были единственной большой группой вне ее пределов. С Реформацией в Европе возникло множество различных религиозных групп, что способствовало росту терпимости. Ведь наличие множества конфессиональных групп в итоге привело к осознанию необходимости плюрализма. Известно, что возникновение протестантизма создало благоприятную обстановку для появления демократических идей. Ирония истории в том, что процесс, начатый ярым антисемитом, оказался благоприятным для евреев».

Последние слова раввина как нельзя кстати подходят и для последователя Мартина Лютера фюрера Адольфа, и прозвучат так: «Ирония истории в том, что процесс, начатый ярым антисемитом Гитлером, оказался благоприятным для евреев, — когда в 1947 г. возникло государство Израиль, как главный итог Второй мировой».

Если бы фюрер Третьего рейха заранее знал об итогах своего правления, сказал бы он фразу, брошенную 15 марта 1936 года на митинге в Мюнхене:

— Я с лунатической уверенностью иду путем, подсказанным мне Провидением.

…или пошел бы другим путем?