Англия и Франция начали приготовления к войне. Каждая сторона применила отвлекающий маневр. Франция спонсировала шотландцев и поощряла их совершать набеги и вторжения через северную английскую границу, в то время как англичане прилагали все усилия, чтобы поддержать сопротивление во фламандских городах.

Так началось то, что сегодня принято называть «холодной войной» во Фландрии. Французы арестовали английских торговцев, в то время как Эдуард III наложил эмбарго на экспорт шерсти.

Все же на активные военные действия англичане не решались. Одной из причин было то, что Эдуард мало что мог сделать, а Франция могла позволить себе ждать, пока Эдуард остынет. В случае необходимости французские войска могли напасть на Гиень, отвлекая Англию от прочих политических амбиций. Что касается Британских островов, Филипп и не собирался вторгаться в Англию. Шотландцы могли сделать это за него.

Для Эдуарда ожидание было равносильно отказу от претензий, но он пока не знал, как ему поступить. Он должен был убедить себя в своих военных способностях (а он в действительности оказался прекрасным тактиком). Но военное искусство — это нечто большее, чем просто сражения, а король был слабым стратегом. Поэтому Эдуард сомневался.

Однако фламандские города начинали выходить из-под контроля. «Холодная война» затрагивала их благосостояние, и они требовали решительных действий. Богатый торговец из Гента Якоб ван Артевельде взял на себя инициативу и стал сколачивать лигу фламандских городов, которые должны были единым фронтом выступить против Филиппа VI и Людовика Неверского, графа Фландрии. Чтобы сделать такой союз успешным, они должны были получить поддержку от Англии, таким образом фламандские эмиссары начали присоединять свои голоса к голосу Робера Артуа и убеждать Эдуарда объявить себя королем Франции.

Филипп, надеясь на нерешительность Эдуарда, обострил конфликт, начав вторжение в Гиень в мае 1337 года. Пробил час для Эдуарда. Он был должен либо сражаться, либо признать поражение. В октябре 1337 года Эдуард III официально объявил себя законным королем Франции.

Этот поступок принято считать отправной точкой Столетней войны, потому что англичане пытались отстоять свои претензии силой оружия приблизительно в течение около ста двадцати лет. Это название несколько неправильное, поскольку следующее столетие не было заполнено непрерывной борьбой, но включало в себя длительные периоды мира.

Объявив себя королем Франции, Эдуард не решил для себя вопрос ведения войны. Так или иначе он, вероятно, должен был бы вторгнуться во Францию, а значит, нуждался в союзниках на континенте. Прежде всего это были фламандские города, теперь более или менее объединенные согласно сильному влиянию Артевельде, который был преисполнен проанглийским энтузиазмом. Эдуард также заключил союз с германским императором, которым тогда был Людовик IV.

Уладив этот вопрос, Эдуард взял небольшое войско, которое мог позволить себе собрать, и приплыл в Антверпен. Там он попробовал убедить предпринять решительное наступление и уговорить императора собрать войско.

Все лишь подталкивали Эдуарда к активным действиям, но никто не хотел непосредственно втягиваться в эту войну. Каждый предпочитал оставаться на своих позициях. Дважды Эдуард III вел свою армию в пределах досягаемости французских сил, и дважды из этого ничего не вышло.

Филиппу VI не требовалось сражаться, он должен был лишь позволить Эдуарду метаться без какой-либо пользы, и все кончилось бы хорошо для Франции.

Так в течение двух с половиной лет война состояла из крошечных действий в Гиени, где французы медленно «вгрызались» в английские владения, и английских маневров на севере, где Эдуард III пытался расширить участок захваченной англичанами территории на побережье в Северо-Восточной Франции. Вся эта затяжная война вела Англию к поражению.

Наконец Филипп не смог устоять перед желанием ускорить поражение Англии. Ему казалось, что осталось лишь организовать ответную высадку французских солдат. Эдуард III, конечно, тогда согласился бы на мир на французских условиях.

Чтобы реализовать свой замечательный план, Филипп стал собирать суда и воинов в Слейсе на фламандском побережье.

Эдуард III с легкостью разгадал французский план, и единственным выходом из угрожающего положения для него было напасть на эти суда и попытаться сорвать вторжение до его начала.

Он приплыл к Слейсу с флотом из 150 кораблей, чтобы напасть на 190 судов, собранных французами. Сражение состоялось 24 июня 1340 года.

Французский флот приготовился отразить нападение в средневековом стиле борьбы в обороне. Французы построили суда в гавани, связали их вместе и приложили все усилия, чтобы флот находился в пределах видимости земли. Сражавшиеся на французской стороне наемники под командой генуэзского корсара Барбавьеры убеждали французов поднять якорь и выйти в море, чтобы получить простор для маневра. Французские адмиралы, исполненные «благородным» невежеством, посчитали предложение трусостью простолюдинов и остались на месте, ожидая англичан.

Англичане не проявляли беспокойства. Они оставались на расстоянии, маневрируя, чтобы использовать преимущества ветра. Тогда, все еще находясь на удалении, они выпустили ливень стрел в скопления французских солдат на корабельных палубах, а также специальные зажженные стрелы с целью повредить паруса и оснастку. Английские суда, маневрируя свободно, могли сконцентрировать обстрел на любом корабле, выбирая в первую очередь самые большие. А французский флот, лишенный маневра, играл роль пассивной мишени. Французы были полностью разгромлены (только Барбавьера и часть его судов смогли спастись, генуэзцы перерубили канаты, которые связывали их с остальной частью флота). Моряки были вырезаны без милосердия.

Сражение при Слейсе стало началом периода английского превосходства на море, который продлился с незначительными исключениями в течение шести столетий. Эта победа сделала англичан абсолютными хозяевами в Ла-Манше. С этого момента они могли свободно перебрасывать любое количество людей и оружия во Францию и сделали невозможными ответные акции с континента.

Все же, хотя Слейс был большой английской победой, а канал стал для Англии прямой дорогой во Францию, Эдуард III все еще не мог ничего поделать. Ни тогда, ни позже он не умел грамотно использовать плоды побед на полях сражений. Он все еще не знал, как поступать далее, и ему пришлось согласиться на шестимесячное перемирие с 25 сентября 1340 года, которое оставило все вопросы нерешенными.

Перемирие не привело к миру. Такие же результаты дали и другие, последующие перемирия. Война шла постоянно независимо от того, было ли перемирие или нет. В Бретани, например, шел спор о наследовании герцогского престола между Филиппом VI, поддерживающим одного претендента, с одной стороны, и Эдуардом III — с другой. В целом победа склонялась на сторону кандидата Филиппа.

Война продолжалась и в Гиени, где Филипп не оставлял попытки присоединить герцогство к французской короне фактически, после номинального присоединения на бумаге. Здесь французы также действовали успешно.

Даже дружба фламандцев с Англией подверглась испытаниям в июле 1345 года. Ван Артевельде, который был теперь фактическим диктатором Фландрии, предложил, чтобы граф Фландрский был лишен власти, а титул перешел к старшему сыну Эдуарда III. Этому сыну, Эдуарду, принцу Уэльскому, было в то время пятнадцать лет.

Предложение Артевельде в чем-то было резонным. Черный принц Уэльский был наполовину фламандцем. Однако фламандцы никогда не потерпели бы иностранного правителя. Их дружба с Англией была просто политикой, и ничем больше. Начались бунты, и 24 июля 1345 года ван Артевельде был схвачен толпой и убит.

Так, несмотря на победу при Слейсе, Эдуард III спустя почти десять лет войны проигрывал на трех фронтах: в Бретани, Гиени и Фландрии.

Английского короля обнадеживало лишь то, что Франция тоже испытывала неприятности. Ведь война шла на французской земле и стоила изрядных денег Филиппу. Он должен был поднять налоги. В 1341 году, например, он впервые ввел налог на соль, который был в принципе неизбежен и поэтому тягостен.

Повсеместно назревало недовольство, и часть знати использовала это в своих интересах, чтобы поднять восстания в Нормандии и Бретани. Филипп должен был подавить их и срубить несколько голов. После этого он созвал Генеральные штаты, чтобы утвердить нововведения и успокоить недовольство бюргеров.

Теперь Эдуард решил нанести по Франции удар, подобный тому, который Филипп планировал в отношении Англии, перед сражением при Слейсе. Ла-Манш был английским, почему бы не высадить армию во Франции? Это было очень рискованно, поскольку вместе с поражением армии поражение потерпела бы Англия. Вместе с тем можно было обойтись без сражений. Утомленная войной Франция могла пойти на уступки, если бы английская армия начала кампанию успешно.