Хорас Блэр сидел в кухонном закутке и смотрел на свой сад. Его выпустили из тюрьмы неделю тому назад, и сегодня был его первый рабочий день. Все произошло неожиданно быстро, сразу после захвата Бенедикта. В камеру к нему пришли Джек Пратт и Бобби Шац и сообщили, что Чарльз Бенедикт арестован, а он, Хорас, свободен. Блэр вышел из тюрьмы, словно в тумане, не веря, что его тяжкие испытания закончились.

Хорасу очень хотелось поблагодарить Дану Катлер, но последний раз он видел ее, когда Пратт приводил частного сыщика в тюрьму. И во время этого визита она ясно дала понять, что делает это ради Кэрри и что никакая плата ей не нужна. И, тем не менее, ему страшно хотелось дать ей понять, как ценит он то, что она для него сделала.

Это испытание тюрьмой буквально опустошило его. Там, взаперти, держаться помогали гнев и негодование, но стоило оказаться на свободе, и он почувствовал, что борьба за свободу отняла у него последние силы. Хорас откусил кусочек круассана, — тот показался ему безвкусным, как картон. Так и оставил его на тарелке недоеденным. Аппетита не было. Проснувшись в пять утра, он подумал, что неплохо бы сходить в бассейн поплавать. Но никаких сил подняться не было, и он провалялся в постели еще час. Взял газеты, стал просматривать, но сосредоточиться никак не удавалось. И на сад, прежде доставлявший ему столько радости, он теперь взирал равнодушно.

Перед глазами неотступно стоял образ Кэрри, и Хорас вдруг почувствовал, что задыхается. Нельзя сказать, чтобы последнее время он так уж любил свою жену, но всегда о ней заботился. И ему было грустно думать, что она умерла такой молодой и такой страшной смертью. Он даже представить себе не мог, что она чувствовала, когда Чарльз Бенедикт загасил этот огонек, эту жажду жизни, что освещала все ее существо. Ему оставалось лишь молиться о том, что смерть пришла к ней быстро и не принесла страданий.

Глаза Хораса наполнились слезами. Он никак не мог припомнить, когда плакал последний раз. Оплакивал ли он Кэрри, или же себя?.. А может, обоих? Он был одним из влиятельнейших людей Америки, но не ощущал своего могущества. Он чувствовал себя старым, опустошенным и одиноким. Рядом не было никого, с кем можно было бы поделиться своими мыслями и чувствами.

— Машина подана, сэр, — сказал Уолтер.

Хорас глубоко вздохнул и кивнул — сил говорить не было. Уолтер вышел, Блэр поднес салфетку к глазам вытереть слезы. Через час у него важная деловая встреча, и он не может позволить себе проявлять слабость. Но бызнесмен чувствовал себя слабым и уязвимым, и не малейшего желания вступать в битву не испытывал.

Хорас поднялся со стула. Вытер глаза, постарался отринуть все грустные мысли. Он свободен. Он победил. Но не чувствовал себя победителем. Он чувствовал себя глубоким стариком.