Глава 08

Полуживой от усталости, Дювел открыл ворота виллы. Не успев войти, он почувствовал: что-то не так, вернее, не совсем так. На полпути к дому показалась сала. Перед ней Ким Ханг исполняла танец, судя по белым шелковым туфелькам и ярко-красной помаде, из китайской оперы. Дювел прежде не видел ее ни в танцевальном костюме, ни танцующей в саду. Он помахал рукой, и Ким Ханг захихикала.

– А-Порн в доме! – прокричала она и поклонилась.

– Мае Лек, я пришел! – объявил Дювел, переступив порог дома.

– Я на кухне, – крикнула в ответ Уайпорн.

– Что это Ким Ханг делает в саду? – поинтересовался Дювел, заглянув на кухню.

– Танцует.

– Я заметил. Но ведь в саду она обычно не танцует. Сегодня какой-то китайский праздник?

– Пожалуй, да, праздник. Видишь ли, дух сада нашептал, что сегодня случится нечто важное. И важное случилось.

– Что сказал дух?

Не успела Уайпорн ответить, как Дювел открыл холодильник. Полочки убрали, весь объем занимал большой металлический бочонок с красным краником. Дювел вытащил бочонок из холодильника и поставил у раковины.

– Мае Лек, что это?

– Дар духов сада.

– Разумеется, вы с Ким Ханг пить ничего не стали.

– У Ким Ханг холодильник полон.

– Ясно, и ты предложила ей помочь. Сохранить бочонок невредимым. Я верно излагаю?

– Совершенно верно, сынок.

Дювел перехватил взгляд Уайпорн и понял, что она выжидает, когда он поставит стакан под красный краник и наполнит. Стакан Дювел осушил одним залпом, и у нее чуть глаза на лоб не вылезли.

– За духов сада! – провозгласил он.

– Не пей больше, не то А-Ким Ханг разозлится. Духи захотят отомстить. Это их пиво, сынок.

– Мама, тебе прекрасно известно, что никаких духов нет. Если тебе что-то нужно, пожалуйста, скажи мне.

Уайпорн задумалась, протирая холодильник старой рубашкой Дювела.

– Хочу завести домашнего питомца.

Дювел вздохнул, наливая себе второй стакан пива.

– Кошку или собаку?

– Я хочу Мораг. Доктора Любовь.

Дювел сидел за кухонным столом и смотрел на бочонок. Следовало отметить, вкуснее пива он отродясь не пил. Как ни странно, вспомнился отец, и Дювел вскинул брови.

– А Мораг хочет быть твоим питомцем?

– Куплю ее, и она станет моей.

Дювел считал, что Уайпорн прожила в Таиланде достаточно, чтобы культура американских шопинг-моллов начала выветриваться. Он даже не предполагал, что годы могут пролететь без следа.

– Почему не собаку? Собаки – отличные питомцы.

Уайпорн покачала головой.

– Мораг. В переводе с тайского Доктор Любовь.

– Значит, все-таки Доктор Любовь? Расскажи о ней. Она как-то связана с духом сада?

– Мораг не дух. А Ким Ханг позволила держать Мораг на вилле. Кошек и собак она ненавидит.

Дювел закатил глаза.

– Ладно, для начала расскажи мне, где ты познакомилась с Доктором Любовь?

– В баре.

– Ты познакомилась в баре с Доктором Любовь и решила сделать ее своим питомцем. Ей здесь тесно не будет?

В Таиланде возможно практически все. Девушки из баров порой приводят клиентов домой и приручают до состояния питомца. У Уайпорн в силу преклонного возраста шансов приручить Мораг куда меньше.

– У Мораг чудесная клетка. Повесим ее в гостиной рядом с моим любимым креслом.

– Мама, ты лекарства пила?

– Угу, – кивнула Уайпорн. – Мораг очень чистоплотна. Газету в клетке буду менять каждый день. Ест она немного. Думаю, ты полюбишь Мораг так же, как я. Только у нее проблемы со здоровьем. Она сознание теряет.

Дювел знал немало «Докторов Любовь», которые после суток в баре запросто теряют сознание.

– Давай подумаем. Разве Доктору Любовь не лучше с ее семьей? Разумеется, она может навещать тебя. Была же у тебя в Америке золотая рыбка? Давай купим тебе аквариум и наполним его рыбками. Золотые рыбки – чудесные питомцы.

Обитатели домов престарелых обожают смотреть на рыбок в аквариуме. Они часами за ними наблюдают.

– Рыбки ничего не помнят и не говорят. А Доктор Любовь помнит все и говорит.

Уайпорн вручила ему листок с координатами Тои. Имя было написано по-тайски. Дювел вгляделся в листочек.

– Я позвонила Тои. В залог нашей дружбы она обещала продать Доктора Любовь со скидкой. Я ждала твоего возвращения. Поехали, заберем ее.

– Ясненько… Поэтому Ким Ханг танцевала в саду? – спросил Дювел.

Уайпорн кивнула, поглядывая то на бочонок, то на стакан в надежде сделать еще глоточек незаметно для Дювела.

– Она согласна, что Доктор Любовь должна жить с нами. Получается, двое против одного.

Голова Дювела свесилась набок, глаза закрылись. Он задремал. Уайпорн для верности дождалась его храпа и снова наполнила свой стакан. Она выглянула в окно: Ким Ханг носилась вокруг сала. Такого хорошего воскресенья подруги не помнили.

По указанию Пива Алиса направлялась в небольшую фирму автопроката, расположенную у пыльной дороги недалеко от Районга. Как уверял Пиво, местный администратор ни одного вопроса не задаст. Алиса ехала уже сорок пять минут. Тодд сидел на пассажирском сиденье, глотал болеутоляющие и смотрел в окно. Машина неслась мимо рисовых полей, фабрик, магазинов и лотков под тростниковыми крышами или большими зонтами, под которыми торговцы прятались от солнца. Пейзаж казался расплывчатым пятном: в его состоянии никаких подробностей не заметишь. Тодд оглянулся: на заднем сиденье устроились три катои – Поп, Минт и Гифт. Нет, ему не пригрезилось – троица впрямь сидела сзади и развлекалась, как могла.

Тодд делал расчеты, но снова и снова ошибался. Алиса вытащила из бардачка сигарету и улыбнулась ему.

– Что так долго? – спросила она.

– Думаешь, это легко?

– Не знаю, я не спец.

Алиса целое утро ждала от Тодда конкретное число грузовиков и размер контейнеров, которые потребуются, чтобы очистить склад. Если машин не хватит, будет плохо; если окажется слишком много, тоже плохо. Задача Тодда – точнее, одна из них – просчитать объем и вес груза. Тодд делал расчеты на маленьком калькуляторе, а результаты записывал в блокнот. От гиперсосредоточенности он переврал не один результат, а несколько. Тодд смотрел на промежуточные выкладки, словно в них заключался тайный, непостижимый для него смысл.

Алиса посматривала в зеркало заднего обзора на катои, которые щебетали так, словно направлялись на вечеринку. Говорили они по-тайски, укрывшись в собственном мирке смеха, шуток, вздохов и восклицаний.

– Мне нужно видеть тару. Какие ящики там используют? Предварительные расчеты я сделаю, а уточнить смогу, лишь выяснив, что и как на складе. – Тодд перехватил взгляд Алисы, которая следила за катои. – Предполагаешь одно, а получаешь совсем другое, – добавил он.

– Жаль, во время холодной войны у меня на родине не знали, с каким трудом вы решаете простейшие задачи по логистике. Мы бы уже удар нанесли, а вы бы всё еще координаты цели высчитывали.

– Ничего подобного! – возразил Тодд и зашептал: – Перед тем ударом вы бы посадили в машину катои, у которых одни магазины на уме. Хочешь, чтобы я выдал точные цифры или чтобы на кофейной гуще гадал?

Тодд снова защелкал кнопками калькулятора.

Алиса ничего не ответила и сделала затяжку. Тодд открыл окно – в салон мигом заползла влажная духота. Катои пожаловались, он закрыл окно и снова погрузился в расчеты.

– Думаю, хватит трех контейнеров и трех грузовиков. Ну, или четырех, чтобы наверняка.

– Ты думаешь? Чтобы наверняка? – В Алисином голосе звенело раздражение. Она и так была не по-девичьи вспыльчива, а Тодд ее только распалял. – Я привлекла тебя к делу не для того, чтобы ты гадал: «Наверное, три грузовика», а для того, чтобы высчитал объем груза, который поместится в три контейнера. Не в четыре или пять, не в один или два, а в три.

Минт, девушка Владимира, позвала своих лучших подруг вести грузовики, которые Алиса возьмет напрокат. Девушкам выдали лучшие из поддельных удостоверений личности, которые можно купить в Паттайе. Самое приятное – в тех документах они значились женщинами. Девушки показывали новые удостоверения друг другу, когда Минт перехватила взгляд Алисы в зеркале заднего обзора.

– Владимир рассказывал, чем вы с ним занимались в Москве, – начала Минт, подавшись вперед. – Ты чудеса творила! По российским меркам бешеные деньги зарабатывала, обслуживала столько богатых клиентов. Но сейчас мы в Таиланде, поэтому главной он назначил меня. Я знаю, что к чему. В общем, не нервничай. Положись на меня.

Алисе страшно захотелось врезать Минт, в прошлом пилоту вертолета «Блэкхок» ВВС Таиланда. Как этот парень с липовыми титьками и липовыми документами справится с локтем, хорошо приложенным к челюсти? Разговаривала Минт, как мужчина, это никакими операциями не исправишь. Главным ее достоинством – по крайней мере, с точки зрения Владимира – были пухлые губы.

– Спроси у Владимира, он подтвердит, что сегодняшней операцией рулю я. Когда была пилотом, мои приказы выполнялись беспрекословно.

Тодд записывал свои вычисления в блокнотик и среди цифр нарисовал вертолет. Вмешиваться он не станет: пусть кошки грызутся. Или это грызня между кошкой и бывшим котом?

– У меня готово, – объявил он. – Трех грузовиков достаточно. Я все просчитал. Давай покажу.

Прямо на крутом повороте Тодд сунул блокнот Алисе под нос.

– Просто скажи, что и как, – попросила та, оттолкнув блокнот.

Подружки Минт завизжали от восторга. Замкнутое пространство салона только усиливало звуки мини-оргазма.

– Этот фаранг хочет показать свои сокровища! – веселилась Минт.

– Эй, вы там от желания сочитесь? – спросила Алиса.

– Я говорила девочкам, что когда Владимир объявит тебе, что у руля я, у тебя хии-диток.

Алиса уставилась в зеркало заднего обзора.

– Это значит, у тебя киска рухнет.

– Что-что сделает моя киска?

– Диток. Рухнет. На землю упадет.

– А потом отскочит? – поинтересовался Тодд.

– Зачем моей киске падать на землю?

– Затем, что ты потеряешь лицо, когда Владимир объявит главной меня.

– Так, я потеряю лицо, и у меня киска выпадет, правильно?

– Не понимаешь ты тайскую философию!

Минт откинулась на спинку сиденья и объяснила подружкам, о чем речь. Она повторила и вопрос Тодда об упругости киски, с учетом их естественной анатомии довольно важный, и те расхохотались. Когда Алиса припарковалась у автопроката, слезы еще катились у них по щекам.

– Фарангу лучше остаться в машине, – заявила Минт.

Алисе не хотелось признавать, что катои права.

– Позвони мне, если кто появится.

Женщины выбрались из машины и по пути к офису в последний раз повторили байку.

– Грузовики нам нужны для перевозки экспортного рыбного соуса, – напомнила Алиса.

– Рыбный соус, морепродукты, салаты, яблоки, апельсины… Какая разница? – со вздохом спросила Минт.

– Разницы нет, – проговорила Алиса, заставив катои остановиться. – Но я выбрала грузом рыбный соус. Поняли? Смотрите, ничего нее перепутайте. Мы команда, а у команды бывает только один капитан.

Должны же катои понимать основы искусства убеждения и его необходимость? К этой необходимости Алиса сейчас взывала в последний раз. Без хорошей байки ни одну операцию не провернуть. Ее нужно внедрить в сознание лохов, чтобы прижилась, угнездилась, обросла правдоподобными перьями на случай, если у властей появятся вопросы.

– Только гляньте на автопарк! Грузовики можно просто угнать, – проговорила Гифт. Она в свое время была сержантом ВВС Таиланда, ответственным за техобслуживание и дозаправку. До операции она служила на вертолете Минт, так что эти двое знали друг друга сто лет. Еще Гифт завоевала бронзовую медаль на соревнованиях по карате в провинции Лоеи среди мальчиков до четырнадцати лет.

– Мой брат помог бы, – вставила Поп, до операции выигравшая четырнадцать подряд поединков по кикбоксингу. На протяжении всей ее спортивной карьеры брат был ее менеджером.

– Могу позвонить ребятам, спецам по ТО, – предложила Гифт, раскрывая сотовый. Она свято верила, что большинство бывших сослуживцев одобряют операцию по смене пола. – Пара классных водителей среди них найдется.

– Никаких звонков, – отрезала Алиса. – Ни одного без моего разрешения.

Подружки насупились. Все эти вопросы следовало решить прежде, чем они сели в машину, и уж точно прежде, чем из нее выбрались. Алису так и подмывало вернуться в «БМВ» и уехать без них.

Катои явно считали шайку чем-то вроде теплой компании и хотели позвать в нее своих родственников, соседей, односельчан.

– Владимир не привлечет к операции половину Таиланда, – сказала Алиса. – Друзья есть у каждого, но в ограблении главное не друзья. Так что не дурите. Держите рты на замке. Мы везем рыбный соус. Грузовики поведут только присутствующие здесь, ясно?

– Владимиру нравятся мои друзья, – возразила Минт, закатив глаза. Сдаваться она не желала.

«Спокойно!» – приказала себе Алиса.

– Моих он тоже обожает. Но это не значит, что он привлекает их к операции. Новых людей он берет с большой опаской.

Над верхней губой у Алисы появились капельки пота. Она пригляделась к Минт и решила, что та блефует. Умный Владимир ни за что не рискнет безопасностью операции и не поставит у руля нерусского. Такое исключалось начисто. Он не пробился бы наверх, разрешая посторонним приглашать знакомых, словно на воскресный ланч.

– Ты не доверяешь мне? – обиженно спросила Минт.

Вот она себя и выдала!

– Доверяю, потому что Владимир привлек тебя к операции. Когда он привлечет твоих друзей, я буду доверять и им, а пока участвуем лишь мы вчетвером. Ладно, пошли за грузовиками.

Раскачивая руками и бедрами, Поп и Гифт проследовали за Алисой к маленькому офису сбоку от стоянки. Минт немного помешкала и двинулась следом. За столом сидел администратор автопроката, немолодой коротышка с жирными волосами и налитыми кровью глазками. От бетельного ореха зубы и десны у него покрылись красными пятнами. Раз, и коротышка сплюнул красную слюну в бронзовую плевательницу у стола. Комочек слизи приземлился аккурат в центре плевательницы, и коротышка просиял, словно точным попаданием заработал два очка. Он взглянул на катои, сунул бетель в рот и показал на дверь.

– Девушки, вы офисом ошиблись.

– Мы хотим оформить прокат грузовиков.

– Да? А зачем?

– Мы свадьбу обслуживаем, – ответила Минт.

Администратор глянул на них, повернулся в кресле, вытащил из папки несколько формуляров и вручил катои.

– Вот, заполните, тогда поговорим. Документы с собой?

Администратор задергался – наклонился к плевательнице и снова плюнул бетельным соком.

Минт присела на краешек его стола, захлопала глазами и, склонившись над формуляром, стала его заполнять. Гифт откинула назад длинные черные волосы и украдкой поглядывала на фальшивое удостоверение личности: не дай бог имя переврать. Толстяк-администратор чесал затылок – вылитая обезьяна. Поп стояла рядом с Гифт и никак не могла найти в сумке очки для чтения.

Минт расправилась с формуляром первой и через стол протянула администратору вместе с ворохом купюр по тысяче батов. Тот попытался вспомнить последний раз, когда женщина давала ему такую сумму. Ничего не вспоминалось.

На глазах у Минт администратор дважды пересчитал деньги, останавливаясь, только чтобы лизнуть большой и указательный пальцы.

– Три грузовика для свадьбы?

– Наша подруга выходит за очень богатого англичанина, – ответила Минт и подтолкнула Поп, которая тотчас выбежала из офиса.

– Недешевая свадьба получится, – заметил администратор.

– Жених – человек богатый. Пиво пьет только очень холодное.

Остаток наличности Минт спрятала в сумочку. Администратор чуть не умер от зависти: как небрежно она содрала резинку, отсчитала двадцать пять тысячных банкнот, а излишек (весьма внушительный) затолкала обратно в сумку. Поп принесла из «БМВ» бочонок китайского пива и поставила администратору на стол.

– Подарок от Пива, – объявила она.

Администратор пересчитал купюры, посмотрел на бочонок, и его настроение заметно изменилось. Он заговорщицки улыбнулся Минт: у нее настоящие деньги, она его впечатлила. Минт улыбнулась в ответ, а администратор глянул на формуляры. Все в порядке, ну, разумеется. Из шкафчика-регистратора он вытащил металлическую коробочку, спрятал в нее деньги и снова улыбнулся, продемонстрировав ярко-красные десны и почерневшие пеньки зубов, за которыми лежало вонючее, пропитанное бетелем болото.

Через двадцать минут катои оформили прокат трех грузовиков-контейнеровозов и трех двадцатифутовых контейнеров-рефрижераторов. Рыбный соус в процессе ни разу не упоминался. Минт-таки сделала по-своему. Едва вышли из офиса, Поп и Гифт пожали ей руку.

На обратном пути катои снова сели сзади и, толкаясь, наложили макияж, надели мини-юбки, туфли на высоком каблуке и украшения. Алиса высадила их на Бич-роуд. Тодд наблюдал, как они разминают руки и ноги, улыбаясь туристам. Скучать подружкам не пришлось: вскоре они скрылись в молле, преследуемые мужчинами-туристами. Алиса с Тоддом смотрели спектакль из машины.

– Ты им доверяешь? – спросил Тодд.

Алиса ответила не сразу.

– Честно говоря, не знаю. Две из них, как и ты, служили в ВВС. Владимир им точно доверяет. Он смотрит на ситуацию масштабно.

– А мы смотрим на рыбный соус, в этом дело?

– Почему мужчины вечно соревнуются друг с другом?

Катои – потрясающие красотки. Тодд невольно восхитился их докторами: молодцы, на славу поработали. Если он подмечал у женщины классную задницу, это означало, что через задницу вот-вот пойдут его дела.

– Вдруг он ошибается? – спросил Тодд.

– В бизнесе Владимир не ошибается. Поэтому он до сих пор жив.

Кто круче – большой вопрос. Если Пиво с приятелями схлестнутся в ринге с Минт и ее подружками, Тодд поставит на катои. Владимир наверняка того же мнения. Катои высокие, мускулистые, с тренированными телами и когтями, как у Гаруды. Пиву и раунда не продержаться. Впрочем, борьба заведомо неравная: две катои служили в тайских ВВС, третья – экс-чемпионка по кикбоксингу. От банды «Свиная голова» останется мокрое место. Хотя риск тоже присутствовал. Владимир подумал, что Пиво и катои могут увидеть преимущества временного союза и ополчиться на иностранцев?

Нет, такое произойдет, только если возникнут очень-очень серьезные проблемы.

Тодд спросил себя, зачем ввязался в подготовку ограбления, которое зависит от двух банд, русской и тайской? Одна банда помешана на власти, другая – на трансгендерных операциях. Тодду такой расклад не нравился. Владимир хотел, чтобы банды не общались и не соприкасались вообще. Тодду стало не по себе. Конечно, со вспоротым животом иначе быть не может. Но была тому и причина, с физическим состоянием совершенно не связанная. В Таиланде он чужой. Алиса с Владимиром – тоже. Разве чужим одержать верх над местными? А если выйти из игры? Еще не поздно сказать: «Эй, Владимир, я очень рад знакомству, но с Пивом и Минт вряд ли сработаюсь».

– Ты хочешь отказаться от участия, – догадалась Алиса. – Не надо.

– У Минт какая-то власть над Владимиром. Мне это не нравится.

– Минт только думает, что приручила Владимира. Она совершенно не понимает русских. Нас не приручить.

– Вы суровые ребята.

– Просто делай свое дело. Я буду делать свое, и мы оба заработаем кучу денег.

В первый раз, когда Тодд с Алисой занимались сексом, она сказала примерно то же самое. Точно фразу он не запомнил: в тот момент его мозг бурлил от коктейля гормонов.

– Какая доля у Минт?

– У нее фиксированная ставка. Двадцать тысяч батов. Ее подружки получают по десять тысяч каждая.

– Так они за штуку стараются? – Тодд до сих пор считал в долларах.

– Умница! – похвалила Алиса. – На эти деньги в московском отеле долго не пошикуешь. Сучонка Минт, разумеется, не в курсе.

– Не стоит ее недооценивать. Мужчина, который отсек себе член, – личность целеустремленная. А ее подружки стараются привлечь своих родственников. В этой стране люди с меньшим кругом общения, чем у этих красоток, даже госдолжности получают.

– Ничего у них не выйдет. Они просто почву зондируют. Брехуны постоянно этим занимаются. А у нас план продуман. Целиком, до последней мелочи.

«Очень может быть», – подумал Тодд. Откуда ему знать? Пока он твердо знал, что фактов, которые от него скрывают, не вагон, а контейнер и маленькая тележка. Тодд внушал себе, что это неважно, ведь он получит долю, а не жалкую фиксированную ставку, как катои. Алиса обожала разглагольствовать о том, что русские смотрят на любую ситуацию масштабно, а остальные видят только маленькое лицо на заднем плане фотографии: не напрягая зрение, не разберешь, кто это. Под фотографией Тодда стояла бы надпись: «специалист по оружию». Он служил в американских ВВС, стал профессионалом с узкой специализацией, которая привела его в мир сложнейших систем вооружения. Знания Тодда ограничивались устройством оружия, а беспокоиться о том, как оружие используют против врагов, – головная боль командования.

«Ты эксперт. Мне нужен эксперт. Тебе хорошо заплатят». – Да, так сказала тогда Алиса.

После обеда Тодд с Алисой пересели в арендованный пикап «Тойота» и покатили к складу в Лаем-Чабан. Огромный порт с магазинами, офисами, отелями, торговыми центрами построили, чтобы поддерживать экспортное производство. Огороженный складской комплекс не отличался от множества других, опоясывающих порт. Состоял он из приземистых бетонных зданий и широких секционных ворот.

Когда вошли на склад, Алиса включила свет. Тодд уставился на ряды деревянных ящиков, маркированных логотипом-креветкой, под которым шла надпись на тайском, а еще ниже – цифры.

– Рыбный соус, – хмыкнул Тодд и открыл ящик. Он оказался пустым.

– Наш товар с другой стороны, – объяснила Алиса, села в «Тойоту» и задом припарковалась к погрузочной зоне склада. – Все, что тебе понадобится, в ящике для инструментов, – объявила она, выбираясь из салона.

В ящике оказались электродрель, буровые головки, молотки, гвозди, чертежи и револьвер полицейского образца под патрон «.38 спешл».

– А это для чего? – спросил Тодд, взяв «пушку».

– Предложение Владимира – на случай, если что-то пойдет не так, – ответила Алиса без тени улыбки.

Револьвер оказался заряжен. Тодд опустил его в ящик. «Игра может получиться интересной», – подумал он.

– Сзади там перфоратор, – сказала Алиса. – Розетки на восточной стене. Ты ведь разбираешься в чертежах?

Тодд сам заказывал инструменты, чтобы пробить стену между секцией, которую арендовала Алиса, и той, где хранили оружие.

– Детка, чертежи я научился читать раньше, чем книги.

– Тогда за дело.

Бум! Алиса опустила ворота, закрыла рот и нос защитной маской и натянула резинку на затылок. Вторую маску она протянула Тодду, который изучал чертежи.

– Где ты их взяла? – спросил он, разглядывая хирургическую маску.

– В больнице.

– Украла в приемном отделении? Есть такое, до чего русские не опустятся?

– Я включила их в счет Джеральда.

Тодд вытащил изоленту из ящика для инструментов, дал один конец Алисе и, по мере того, как лента разматывалась, двигался к противоположной стене. Он шел к перфоратору.

Жара стояла адская, от измельченных в порошок бетона и кирпича на складе скоро заклубился туман. У Тодда в кармане зазвонил сотовый, но он не услышал. Не услышала и Алиса, стоявшая чуть поодаль в наушниках «Бозе», из которых лился саундтрек к «Убить Билла».

Тои оторвала взгляд от сотового и посмотрела на Дювела, который сидел у стойки на табурете.

– Босс не отвечает, – объявила она и звякнула браслетом о желто-голубую керамическую свинью-копилку, которая расположилась на стойке чуть левее Дювела. Фаранг сутулился рядышком на табурете. Тои заметила, что даже в такой позе он на голову выше любой из стоящих рядом девушек.

Мораг сидела на жердочке, неподвижная, как изваяние. Буквально секунду назад две официантки подняли свинью и заключили пари на то, сколько денег в копилке. Дополнительные ставки они сделали на время, когда Мораг, как всегда по вечерам, хлопнется с насеста. Сейчас они переводили взгляды с попугаихи на уродливую стилизованную свинью, местами ярко-желтую, местами блекло-голубую, с острыми ушами, черными глазами-бусинками и красной прорехой рта.

– Где Уайпорн? – спросила Тои Дювела.

Уайпорн была дома и ждала, когда сын вернется с Доктором Любовь. Она твердо решила заполучить попугаиху и менять решение не собиралась. Ради китайского пива или ради Доктора Любовь, но Уайпорн стала другим человеком. Покончив с пивом, она вымыла голову, а ведь прежде спутанные и нечесаные волосы собирались в пучок и заталкивались под сетку – получалось самое настоящее гнездо. Впервые за несколько месяцев Уайпорн переоделась и переобулась, сняла старый халат и стоптанные розовые тапочки. Теперь от нее пахло мылом, а не восковыми свечами и ароматическими палочками.

Ким Ханг позвонила и поинтересовалась новым подношением духам сада, а Уайпорн заявила, что ей некогда. Дювел увидел чудесную перемену и едва не задохнулся от облегчения. Он поблагодарил бы человека, ее вызвавшего, да не знал, кто это.

– Мае Лек, ты… прекрасно выглядишь.

– К приезду Мораг хочу быть во всей красе.

Так закончилось безоблачное счастье Дювела. Чтобы чудесная перемена превратилась в обычное состояние, требовалась Мораг, она же Доктор Любовь. Здоровье у Мае Лек слабое, а страстное желание заполучить попугаиху может взвинтить цену птицы. Только бы аукцион не устроили: не дай бог, Доктора Любовь уведет из-под носа какой-нибудь птичий воротила.

Уайпорн притянула к себе стул и вскарабкалась на него. На такой высоте ее глаза оказались на уровне шеи Дювела. Она жестом велела ему подойти ближе и наклониться.

– Без Мораг не возвращайся, – проговорила она. Чистые волосы блестели в лучах солнца, льющегося в окно.

– Мае Лек, я сделаю все, что в моих силах, – отозвался Дювел, сгибаясь под тяжестью своей миссии.

– Любимое выражение твоего отца, – сказала старуха, заморгав влажными желтоватыми глазами.

У Уайпорн восстанавливалась память. Дювел забыл, что она, хоть и старуха, при удобном случае может ударить ниже пояса. От таких ударов вполне крепкий мужчина согнется пополам и кувырком полетит в свое далекое прошлое, навстречу призракам, которых он так боится.

Уайпорн поцеловала большую керамическую свинью-копилку.

– До свидания, мисс Свинья! – сказала она. – Здравствуй, мисс Мораг!

Дювел еженедельно опускал мелочь и двадцатибатовые банкноты в прорезь на керамической шее свиньи, порой и по сто батов заталкивал. Откладывал он на тот день, когда Уайпорн понадобятся ходунки или инвалидное кресло. Для Уайпорн свинья превратилась в члена семьи.

– На Мораг там хватит, – заявила она.

– Мае Лек, но ведь мы копим на инвалидное кресло, – напомнил Дювел.

– Я прекрасно хожу.

– Сейчас – да, но через пару лет коляска может понадобиться.

– Ерунда. Через пару лет я наверняка умру. А до тех пор Мораг составит мне компанию.

Уайпорн качалась на стуле, как Доктор Любовь на жердочке. В какой-то мере они были птицами одного полета. Уайпорн открыто хлебнула пива. Дювел уже собрался упрекнуть ее, да не захотел портить момент. Мае Лек казалась такой нормальной.

Дювел уже уходил, когда Уайпорн подтащила стул к окну гостиной, взобралась на него и, перехватив взгляд сына, подняла стакан с пивом в импровизированном салюте. Дювел помахал в ответ.

– Еще пива? – спросила Тои Дювела, который, судя по выражению лица, мыслями был за тысячу ярдов отсюда.

– Да, – кивнул тот. – Мае Лек любит Мораг.

Воспоминание было таким живым: он выходит из дома с копилкой, а Мае Лек стоит на стуле у окна. Он повернулся к ней и усмотрел, как она смахивает слезу и машет рукой. Дювел тогда огляделся по сторонам.

Дювел вспоминал машущую рукой Мае Лек, когда барменша поставила перед ним еще одну бутылку «Сингхи».

– Пиво – подарок от Тои, – объявила она, щелкнув пальцами.

– Спасибо, Тои, очень вовремя и кстати, – поблагодарил Дювел и поднял бутылку, приветствуя Тои, потом Доктора Любовь. Этот подарок кое-что значил. Он значил, что Тои хочет задержать его в баре до тех пор, пока не договорится с Тоддом. – Пожалуйста, позвони Тодду еще раз, – попросил Дювел, перехватив взгляд Тои. – Объяснить бы ему, как сильно мне нужна эта птица…

Тои чувствовала: Дювел, как примерный сын, хочет помочь матери. Яй Порн ей тоже понравилась, поэтому девушка снова набрала номер Тодда. Длинные гудки. Тои отложила сотовый и заметила разочарование на лице Дювела. Если работаешь в баре, разочарованные лица видишь постоянно, но из-за несчастного лица Дювела девушка обозлилась на Тодда. «Только боссы-эгоисты не берут трубку», – подумала она.

– Приходите вечером, – посоветовала Тои.

– Вечером я на службе.

– Тогда завтра, договорились?

– Я думал, Тодд ненавидит попугаиху. Разве он не велел тебе избавиться от Мораг? Я готов купить ее по цене инвалидного кресла. Электрического, с тремя скоростями, ручным переключением и глобальной системой навигации, на случай, если инвалид потеряется – такие стоят недешево. Вот, возьми деньги. А Мораг я заберу домой – конечно, если можно.

– Нельзя, – пожала плечами Тои.

Девушка стояла на своем и невозмутимо звенела стаканами. Дювел уселся поудобнее и, глядя на свинью, гадал, что делать дальше. Разруливать тупиковую ситуацию в Таиланде все равно, что биться о стену в милю высотой, милю шириной и милю толщиной. О стену, вроде Великой Китайской, возведенной для отпугивания варваров. Дювел вообразил себя таким варваром (только они были куда ниже ростом) – как те изумлялись чудесам инженерной мысли и трудолюбия, не говоря уже о времени и средствах, затраченных на отпугивание им подобных.

Клетка Доктора Любовь висела в другом конце зала. Попугаиха сидела на жердочке. Тои домыла стаканы, вытерла руки и вытащила сигарету, которую сжимала уголком рта. Едва она подняла голову, Доктор Любовь зашаталась. Дювел представил, как дома его мать стоит на стуле у окна и ждет, когда он вернется с попугаихой. Несколько раз к холодильнику она точно наведывалась. Из глаз у Дювела покатились слезы.

Тои вытерла стакан, внимательно наблюдая за Дювелом. Мужские слезы ей не в новинку, но она и предположить не могла, что высоченный фаранг станет рыдать из-за Доктора Любовь. Тои вытащила бумажные салфетки и протянула Дювелу.

– У сына яй Порн доброе сердце, – проговорила она.