Глава 38
Соренсон снова держала «Глок» двумя руками, широко расставила ноги и грамотно распределила свой вес. Она находилась менее чем в четырех ярдах от Ричера. Ее голова была повернута немного в сторону, словно она хотела что-то спросить, и та же прядь упала на тот же глаз.
– Посмотрите на происходящее с моей точки зрения, – сказала Джулия. – Что еще я могу сделать? Мы потеряли заложницу, так что условия игры изменились. Мы перешли на другой уровень. Нам необходимо произвести арест, иначе нас распнут. Вы меня понимаете, верно?
– Вы приносите мне извинения? – спросил Ричер.
– Да, наверное. Я сожалею. Но вы знаете, как все это устроено. Если вы тот, за кого себя выдаете.
– Я тот, за кого себя выдаю. Вы очень подозрительная женщина. Так можно оскорбить человека в лучших чувствах.
– Я должна быть подозрительной. Однако я об этом жалею.
По губам Ричера пробежала короткая улыбка.
– Должен сказать, что ваш арест получился весьма цивилизованным. И максимально вежливым. Если забыть про пистолет. Однако он вам не нужен. Куда я могу сбежать?
– Простите меня, но мне нужен пистолет. Вы подозреваемый. И обладаете ценной информацией. Я уверена, что мой босс с радостью исключил бы офис в Омахе из этого расследования, но сейчас уже слишком поздно. Он должен показать какие-то результаты ночной работы. Либо подозреваемого, либо свидетеля. А вы – либо одно, либо другое. Возможно, и то, и другое в одном лице.
– А если я не хочу в Омаху?
– Она подождет.
– Кто?
– Женщина в Вирджинии. Или нет. Может быть, она уже про вас забыла. Но сейчас задержка неизбежна.
– Я не думал о Вирджинии. Согласен, сейчас это нужно отложить. Я думал про Айову. Там все началось. С этих следов шин.
Следы шин.
Ричер оглянулся и посмотрел на полосу грязи длиной в ярд, идущую вдоль края дороги, но со своего места не увидел то, что хотел.
– Проклятье, неужели вы думаете, что у нас тут кино? Вы гражданское лицо и не имеете к расследованию никакого отношения. След не ваш. Даже не мой. Мы потеряли заложницу – вы не забыли? Невинную женщину. Обычного человека. Жертву угонщиков. И она мать! Вы понимаете? Для расследования создадут большую группу. В нее войдут дюжины специалистов. Может быть, сотни. Их возглавит высокий чин. Появятся средства массовой информации. Кабельные каналы. Происходящее будет намного выше моего уровня. Они спрячут меня, как ребенка-идиота. Так что для нас обоих в Айове нет ничего. Во всяком случае, не сейчас. Вам пора привыкнуть к этой мысли.
– След остынет к тому моменту, когда сюда прибудет специальная группа.
– Но мы ничего не может с этим поделать.
– Можем, если перестанем терять время. Мы можем начать.
– У вас есть страховка по безработице?
– Нет.
– И у меня. Так что не включайте меня в свои безрассудные планы.
– Ладно, тогда я сам могу начать.
– Как? Вы гражданское лицо. Один человек. У вас нет ресурсов. Что вы можете сделать?
– Я могу их найти.
– Почему вы так думаете?
– Я находил людей раньше.
– А что потом?
– Я могу указать им на ошибочность выбранного ими пути.
– Око за око?
– Их глаза меня не интересуют.
– Я не могу вам это позволить. Такой поступок уже сам по себе преступление. Расследование должно идти своим чередом. Пусть о них позаботится закон. Такова цена цивилизации.
– Цивилизация может идти к черту. Мне понравилась Дельфуэнсо. Она была хорошей женщиной. Смелой, умной и сильной. Она проработала весь вечер в паршивом баре, но продолжала думать до самого конца.
– Здесь я не стану вам возражать.
– Они открыли не ту дверь, Джулия. И получат то, что заслужили.
– От вас? Но как? Неужели кто-то умер и сделал вас королем мира?
– Кто-то должен с ними разобраться. Ваши парни смогут?
Соренсон не ответила.
– Значит, ответ – нет, я правильно понял? – спросил Ричер.
Джулия пожала плечами, потом неохотно кивнула, словно очень не хотела этого делать.
– Я должна позвонить.
– Кому?
– Шерифу из Небраски. Дочь Дельфуэнсо должна скоро проснуться.
– Я сожалею.
– Поэтому мне нужно надеть на вас наручники. И я должна посадить вас на заднее сиденье машины.
– Этого не будет.
– Мы не играем в игры.
– Скоро пойдет дождь, – сказал Ричер. – И следы шин исчезнут.
– Повернитесь, – сказала Соренсон. – И руки за спину.
– У вас есть камера?
– Что?
– Камера? – сказал Ричер. – Фотоаппарат.
– Зачем?
– Нам нужно сфотографировать следы шин. До начала дождя.
– Повернитесь, – повторила Джулия.
– Давайте заключим сделку.
– Какую сделку?
– Вы одолжите мне свою камеру, и я сфотографирую следы шин, пока вы будете звонить шерифу.
– А потом?
– Потом мы немного поговорим.
– О чем?
– О моей ситуации.
– А у меня есть другие варианты?
– У вас их нет.
– Но пистолет у меня.
– Однако вы не станете его использовать. Мы оба это знаем. И я дал вам слово. Я не убегу. Вы можете мне доверять. Я давал клятву. В армии. Более серьезную, чем вы.
– Я обязана увезти вас с собой. Вы ведь это понимаете, правда? Омаха должна что-то предпринять прямо сейчас.
– Вы можете сказать, что не смогли меня найти.
– Но владелец мотеля знает, что это не так.
– Вы можете его пристрелить.
– Да, у меня было такое искушение.
– Мы договорились?
– Но потом вы должны вернуться вместе со мной.
– Этого в нашем договоре не было. Пока. Мы примем решение позднее. Мы поговорим.
– Если вы сказали правду, вам не о чем беспокоиться.
– Вы все еще верите в такие вещи?
– Да, верю.
Ричер не ответил.
– Взвесьте все, – сказала Соренсон. – Подумайте. Сделайте выбор. У вас нет машины, нет телефона, нет контактов, нет поддержки, нет помощи, нет бюджета, лаборатории, компьютеров, и вы не имеете ни малейшего представления о том, куда могли направиться преступники. Вам необходима еда и отдых. Необходим врач. Однако я могу оставить вас здесь одного, в полнейшей глухомани. Приближается дождь. Потом меня уволят. А что будет с вами? Вас все равно будут выслеживать, как дикую собаку.
– А какой у меня выбор? – спросил Ричер.
– Вернуться со мной в Омаху, помочь нам, возможно, получить новую информацию. И дальше вы сможете поступать с ней, как посчитаете нужным.
– И откуда я получу информацию?
– Не откуда, а от кого.
– И от кого?
– От меня.
– Зачем вам это?
– Потому что я сейчас импровизирую. Пытаюсь найти способ заставить вас сесть в машину.
– Значит, теперь сделку предлагаете вы?
– И это хорошие условия. Вам следует согласиться.
Ричер фотографировал, пока Соренсон звонила шерифу в Небраску. Камера была цифровой. Как-то он делал фотографии сотовым телефоном, но в последний раз держал в руках камеру еще в те времена, когда они были пленочными. Впрочем, Джек решил, что едва ли между ними есть существенная разница. В обоих случаях имеется объектив и маленькая кнопка, которую следовало нажимать, а также специальная штучка, через которую нужно смотреть. Однако он ошибся. Ему пришлось смотреть на крошечный телеэкран. Из чего следовало, что камеру следовало держать на расстоянии вытянутой руки, двигая вперед и назад, словно ты в защитном скафандре со счетчиком Гейгера в руках.
Однако Ричер сумел сделать два снимка, а потом направился обратно к машине. Соренсон уже закончила разговор, который, судя по всему, получился нелегким. Вид у нее был соответствующий.
– Ладно, поехали, – сказала она. – Вы можете сесть впереди.
– Сначала посмотрите на фотографии.
Начался дождь. Тяжелые капли падали вертикально, а некоторые под углом, поднялся ветер. Они сели в машину, и Ричер передал камеру Соренсон, которая умела пользоваться новой техникой. Она посмотрела оба снимка.
– Вы сделали только две фотографии? – спросила она.
– Мне нужны только две.
– Две фотографии одного и того же?
– Это не одно и то же.
Дождь барабанил по крыше «Краун Виктории». Соренсон очень внимательно посмотрела на первый снимок, потом на второй – столь же внимательно. Она трижды возвращалась к первому и обратно.
– Ладно, они идентичны и оставлены машиной, которая развернулась на сто восемьдесят градусов, верно? Так это левая и правая шины? Или передняя и задняя?
– Ни то ни другое, – сказал Ричер.
– В таком случае что?
– Только одна фотография относится к машине, которая сделала разворот.
– А второй снимок?
– Я снял след от протектора вашей машины.
