К той поре как Рипер был приведен к присяге, шел уже четвертый час пополудни. На толстом ковровом покрытии каблуки Джалисии оставляли пунктирный след. По сравнению с судом Сан-Франциско медфордский зал заседаний вызывал своей коричневой цветовой гаммой гнетущее чувство клаустрофобии.

– Для занесения в протокол, – огласила она, подойдя к свидетелю, – вы можете назвать свое полное имя и место жительства?

Рипер обнажил зубы, словно дебютант телешоу, излишне долго шлифовавший свою мимику перед зеркалом:

– Мое имя Фрэнк Хейз. Хотя людям я больше известен как Рипер. Проживаю невдалеке от Кресент-Сити, штат Калифорния. – Повернувшись к присяжным, он вновь оскалился в улыбке: – Если конкретнее, то в блоке строгой изоляции тюрьмы «Пеликан Бэй».

– Благодарю вас, мистер Хейз. Прошу сказать, известен ли вам кто-либо из присутствующих здесь подсудимых? И если да, то каким образом?

Рипер глянул на своих бывших товарищей. Выражение лица его при этом не изменилось, разве что чуть больше заблестели глаза:

– Я знаю их всех по отбытию тюремных сроков.

– В каких именно тюрьмах, мистер Хейз?

– Сан-Квентин, затем Коркоран, Чино и еще ряд других, – ответил Рипер, приведя целый ряд мрачнейших тюрем в Калифорнии и за ее пределами. – Любая тюрьма, где есть проволока с током и пулеметная вышка, вот там я их, как правило, и видел.

Джалисия возвратилась к столу, за которым сидело обвинение, и полистала какие-то бумаги – явный признак скорого перехода к делу.

– Многие из заключенных, обвиняемых в принадлежности к «Арийскому братству», заявляли, что такой организации не существует. Что в этом отношении, основываясь на своем личном опыте, можете сказать вы?

– Могу сказать, что это как в фильме с Брэдом Питтом. Правило номер один «Братства» – это ни с кем о «Братстве» не заговаривать. И прежде всего с посторонними.

– Так оно все же существует?

Рипер поглядел туда, где настороженно притихли шестеро подсудимых.

– О да. Существует, и еще как.

– А вы сами входили в руководство «Арийского братства»?

Рипер снова крутнул головой в сторону присяжных.

– Вы меня только что повысили в звании. В «Братстве» всего три верховных члена, и все они сидят тут, перед вами. Я же был так называемым «застрельщиком». Проще говоря, авторитетом.

– Благодарю вас, мистер Хейз, я учту ваше уточнение. Могу ли я сказать, что при отбытии срока в тюрьме строгого режима «Пеликан Бэй» вы были в этом заведении застрельщиком от «Арийского братства»?

– Ну да, застрелы делал я.

– Что это фактически означает?

– Ну, вроде как быть одним из главных начальников в одной из сетевых компаний. Через меня должны были проходить все основные решения.

Джалисия вполоборота повернулась к присяжным. Преимущественно белые, с небольшим вкраплением темнокожих и латиносов, они все еще не до конца отошли от того, что случилось в Сан-Франциско, однако сидели, подавшись вперед, и чутко вбирали все, что говорил сейчас Рипер.

– Какого рода решения? – вновь обратилась к нему Джалисия. – Вы можете привести пример?

Тот возвел глаза к потолку, словно подыскивая что-нибудь подходящее.

– Ну, допустим, чтобы кто-нибудь напал на одну из жаб. В смысле, черных.

По залу прокатилась ощутимая волна дискомфорта. Рипер при этом глядел на Лока.

– То есть на это требовалось ваше указание? – уточнила Джалисия.

– Точно, – улыбнулся Рипер, по-прежнему глядя на своего бывшего опекуна.

– Ну, а решения, которые принимались в организации где-нибудь еще? Насчет них вы тоже были в курсе?

– Крупняк-то? Ну а как же.

– Скажем, решения о чьем-либо убийстве?

Рипер пожал плечами с непринужденнейшим видом, как будто они с Джалисией обсуждали, что взять в фастфуде на ужин.

– Меня об этом ставили в известность.

Чувствовалось, как в предвкушении следующего вопроса напряглись адвокаты защиты. Джалисия решила временно попридержать лошадей, проехаться по теме еще раз, так чтобы у присяжных не оставалось сомнений насчет сущности «Арийского братства».

– Какой термин использовала данная организация, давая добро на то или иное убийство?

– Ну, скажем, если кого-то надо было убрать, на него давали «зеленый свет».

– «Зеленый свет»? Прямо как в постановках Голливуда, когда сценарий утверждается в производство.

– Только у нас оно обычно производилось не для выхода на широкий экран, – ухмыльнулся Рипер.

– А эти убийства совершались только внутри тюрем?

– Да почему. Можно и снаружи.

Джалисия изобразила некое удивление, хотя в душе понимала, куда все клонится.

– Но как такое возможно, учитывая то, что члены этой группы, в том числе и вы, находились в местах лишения свободы?

– Курок, сами понимаете, необязательно спускать самому. Мы же об этом деле нынче и толкуем?

– Будьте добры отвечать на вопрос по существу, – подступая к свидетельской загородке, чуть нажала Джалисия.

– Как бы вам это объяснить… – Рипер, закатив глаза, свел домиком ладони, так что они теперь касались губ. – Ну, допустим, вы – то есть мы – решаем убрать кого-то, кто находится где-то там, вне досягаемости. Тогда мы ищем того, кто выходит по условно-досрочному или уже на воле. Ему посылается весточка, и дело сделано.

– Получается, совершает убийство член организации или кто-то, с ней связанный?

– Обычно связанный.

– Отчего вдруг кто-то, недавно вышедший на свободу, берется совершать убийство, рискуя еще одним, гораздо большим сроком, вплоть до пожизненного, по одному лишь вашему слову или указанию «Арийского братства»?

– Да дело, по сути, нехитрое, – Рипер сцепил перед собой ладони. – Прежде всего, у нас есть уверенность, что этот человек рано или поздно снова попадет в тюрьму. Если же он не выполнил задание, то как только он в следующий раз попадет на тюремный двор, ему не жить.

Джалисии хотелось припечатать этот довод, чтобы даже последний тугодум среди присяжных его уяснил.

– То есть если убийство не совершается, то как только несостоявшийся исполнитель вновь попадает в тюрьму или колонию, его убивают?

– Да, – улыбчиво обвел присяжных взглядом Рипер. – Типа того.

Свет в зале пригасили, и была включена видеозапись, на которой Прэйджера увечили под дулами «стволов». Все это время Джалисия пытливо поглядывала на смотрящих. На протяжении записи двое присяжных – обе женщины – несколько раз прикрывали себе глаза. Двое «арийских братьев» на скамье исподтишка попихивали друг друга и глумливо ухмылялись (суд, к сожалению, этого не заметил).

С окончанием показа, когда зажегся свет, Джалисия встала и подошла к Риперу.

– Как вы считаете, мистер Хейз: кто-либо из находящихся здесь подсудимых мог присутствовать на этих кадрах?

– Так они ж в это время сидели. Откуда им.

– Однако, как мы установили до просмотра, для убийства людей вне тюрьмы «Арийское братство» привлекало исполнителей со стороны. Это так?

– Ну да, тут без найма не обходится, – не стал отрицать Рипер.

– А как вы полагаете, не было ли заказано убийство агента Кеннета Прэйджера и его семьи кем-то из здесь присутствующих?

Оплошность. Резко, как чертик из табакерки, вскинулся со своего места Гросс.

– Возражаю! Полагание свидетеля – это, знаете, домыслы. А суду нужно опираться на факты.

Прежде чем успел вмешаться судья, Джалисия быстро отыграла:

– Мистер Гросс абсолютно прав. Я снимаю этот вопрос.

Судя по глазам, такая податливость вызывала у адвоката досаду.

– Благодарю вас, мисс Джонс, – ограничился кивком судья.

Джалисия снова приблизилась к Риперу, замечая, как цепко отслеживают каждое ее движение его темно-серые глаза.

– Мистер Хейз, до своего решения свидетельствовать на этом процессе вы занимали в «Арийском братстве» видное положение. Вы не станете этого отрицать?

– Не стану. Что было, то было.

– Но когда вы услышали о смерти агента Прэйджера и его семьи, вас это обеспокоило настолько, что вы вышли на контакт с моим офисом.

– Тоже верно.

– А почему вы это сделали?

– Прошу понять меня правильно: Прэйджер был все-таки федеральный агент. Да еще и подпольный, что в десять раз хуже. Он был воюющим противником – так это, кажется, нынче называется? – Рипер оглядел присяжных. – Но его жена и тот пацан… – Он повернулся так, чтобы видеть места для публики, где вместе со всеми сидел и Лок. – Никому здесь, кроме вон тех шестерых, этого не понять, но в «Арийское братство» я вступил, потому что мы тогда жили по закону чести. Для непосвященных это, может, пустой звук, но для нас это, скажу вам, кое-что да значило. Вам-то всем что: живете-поживаете в своих домиках с газончиками и бассейнами, отчисляете налоги да копите себе на покупки. Тот же телик размером побольше, чтоб еще сильнее отгородиться им от жены и ублюдков, которых вы понаплодили. А из них затем вырастут такие же гнилые потребители, как вы. В общем, вашим скудным умом нас не понять. А вот ряды «Арийского братства» – это действительно было нечто. Как и его закон чести.

Чувствовалось, что расположение к Риперу присяжных тает на глазах.

– Этот закон, кажется, подразумевал неприкосновенность женщин и детей? – вклинилась с вопросом Джалисия.

– Прошу прощения, – выразил неудовольствие Рипер, – но я, кажется, говорил. Я разве здесь не для этого?

– Извините за то, что перебила, мистер Хейз, но будьте добры придерживаться вопросов, которые вам задаются.

Рипер перевел взгляд на окно, откуда в помещение струился солнечный свет.

– Денек-то какой славный. Погожий, солнечный… В «Пеликан Бэй» его из-за решеток и не видно. Хотя для тюрьмы самое то. Как там говорится: «С глаз долой, из сердца вон»? А там со двора и смотреть не на что, кроме ближних окрестностей. Ни уму, ни сердцу.

Гросс, наклонившись к одному из своих ассистентов, громким сценическим шепотом, слышным среди присяжных, бросил:

– Насчет ума сказано верно. Он умалишенный, это очевидно.

– В своем показании, – с нажимом произнесла Джалисия, – вы говорили, что через несколько дней после того группового убийства вам пришло письмо. И в том письме…

Опять вскочил Гросс:

– Кто-нибудь может напомнить мисс Джонс, что мы здесь собрались выслушивать свидетеля, а не ее?

Не дожидаясь реакции судьи, Рипер, уставив руки в заборчик загородки, воззрился на Джалисию.

– До того, как влез вон тот говноед-коммуняка, – кивнул он на Гросса, – вы меня спрашивали, во что я верю. Так вот, я вам скажу. Я верю, и верю всем своим сердцем, в восемь слов. Слов, сказанных истинным американским патриотом перед лицом смерти, которую он затем принял от лап ЗОГ. Слов, попранных и позабытых вот этими так называемыми «братцами по оружию» на скамье подсудимых.

Теперь Рипер стоял, обличительно указывая пальцем на своих шестерых бывших товарищей. Двое охранников по бокам пытались его усадить, но силы были неравны. Парни они были дюжие, зато у Рипера за спиной имелось десять лет отсидки с ежедневными многочасовыми упражнениями. Красный от натуги, он громогласно провещал:

– И слова эти были: «Защитим существование нашего народа и будущее для белых детей!»

Обратно он бухнулся так, что слышно было, как внизу дрогнул пол. Сел и закашлялся, скруглив плечи и рукой показывая: дескать, воды. Один из охранников протянул ему стакан.

Не донеся до губ, стакан Рипер выронил и кокнул об пол. Поза сменилась. Теперь он сидел, согнувшись в три погибели, и растирал себе рукой то левую лопатку, то широченную грудь. В итоге, хватая ртом воздух, он завалился, ухватив с собой при этом одного из охранников.

Оторопелая тишина сменилась смятенным перешептыванием, которое вскоре возросло до ропота.

– Заседание временно прекращено! – стукнув молотком, провозгласил судья. – Очистить помещение.

Шестеро подсудимых «арийцев» на скамье озадаченно выгибали шеи. Происходило шевеление и среди публики.

– Что это с ним? – спросила шепотом Кэрри, припав к Локу.

Тот лишь пожал плечами. С таким, как Рипер, не соскучишься.