Глава 29

На самом деле Шекли не вырубился. Он лишь слегка охладился.

Я пробился сквозь толпу зрителей и обнаружил его сидящим в пыли, на земле. Шекли прижимал пальцы к вискам, и на его лице застыло испуганное выражение. Рядом валялась его широкополая шляпа. Левая щека напоминала филе-миньон. На дюйм выше, и подкова лишила бы его глаза.

Рядом присела на корточки пожилая женщина; она поглаживала его по плечам и пыталась успокоить. Однако ее голос звучал не слишком уверенно, а бокал с «Маргаритой» в руке наклонился под углом в сорок пять градусов.

Рядом стояла пара ковбоев. Они хотели дать богатому человеку бандану, или руку, на которую тот мог бы опереться, или пистолет, чтобы пристрелить Эллисон Сент-Пьер. Все, что ему понадобится.

Шекли потряс головой, потрогал изувеченную щеку тыльной стороной кулака, посмотрел на кровь на костяшках пальцев, и на его лице появился румянец. Потом он попытался встать, но у него ничего не вышло. Вторая попытка с помощью ковбоев получилась более удачной.

— Я прикончу безумную суку.

Ковбои принялись одобрительно кивать.

Шекли моргнул пару раз и зашатался, как огромная неуклюжая лошадь, перебравшая спиртного. Его взгляд метался по толпе, обнаружил меня, и в глазах мелькнуло узнавание. Однако он продолжал смотреть на собравшуюся толпу.

Эллисон Сент-Пьер скрылась из вида, но зрители посматривали в сторону дома, качали головами и обсуждали случившееся. Я направился к входной двери.

На крыльце я натолкнулся на Уиллиса Дэниелса, который схватил меня за руку, и я решил, что он сейчас врежет мне своей тростью. Я едва его узнал. Улыбка Санта Клауса исчезла, глаза горели безумным огнем, пряди светлых волос прилипли к влажному лбу.

Когда он сообразил, что это я, у него на лице появилось разочарование; судя по всему, он собирался врезать кому-то другому.

— Проклятье, — пробормотал Уиллис Дэниелс, опуская трость.

— Эллисон пошла туда?

Уиллис поднял трость и потряс ею, однако я не понял, кому он угрожал. Его взгляд переместился в ту сторону, где бросали подковы, и он пробормотал слова о миссис Сент-Пьер, которые не следовало слышать эльфам Санты. Я вошел в дом.

На стенах висели струнные инструменты. В гостиной двое детишек спали на диване, обитом искусственной кожей, а их родители обменивались шутками о студентах Техасского университета и смешивали выпивку на кухне. Дверь в первую спальню дальше по коридору была распахнута. На кровати посреди множества ковбойских шляп лежала незнакомая мне женщина, давно потерявшая интерес к происходящему. Из-за приоткрытой двери во вторую спальню доносился дрожащий голос Эллисон, и я поморщился — его звучание напоминало басовую струну гитары, готовую лопнуть прямо в лицо гитариста.

— Он толкнул меня! — кричала она. — Я не собиралась просто стоять, как вы, и…

— Эллисон… — голос Миранды прозвучал несколько более уверенно. — Ты бы посмотрела на себя.

Я открыл дверь.

Обе стояли возле кровати. Миранда походила на юную танцовщицу, собравшуюся исполнить американскую кадриль, — на ней была длинная джинсовая юбка, белая блузка и бандана на шее. Она обошлась без косметики, но ее щеки украшал здоровый румянец. Миранда сердилась, и ее карие глаза блестели.

Она вытащила веточку из волос Эллисон. Должен заметить, что это не очень помогло. Лицо Эллисон было перепачкано, одежда посерела от пыли, красная блузка выбилась из джинсов. Такой же убийственный взгляд я видел сегодня днем, но сейчас ее веки покраснели, и слезы смешались с грязью.

Миранда увидела меня раньше, чем Эллисон, и ее плечи едва заметно расслабились. Она ничего не сказала, но я понял, что получил приглашение войти. Если бы я, как она сейчас, оказался наедине с Эллисон, то обрадовался бы любой компании.

— Что произошло? — спросил я.

Эллисон молча посмотрела на меня. Ей приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы придать своему взгляду осмысленное выражение. Она с трудом втянула в себя воздух, подавив желание закричать.

— Шек.

— Он тебя толкнул. И ты решила треснуть его по башке подковой?

Эллисон растопырила пальцы и поднесла их к ушам.

— Он двигался слишком быстро. Клянусь богом, в следующий раз…

Ее голос сорвался. И хотя она привыкла устраивать безобразные сцены — и как правило, ей все сходило с рук, — на этот раз она удивила сама себя. Мышцы на ее лице начали расслабляться.

— Следующего раза не должно быть, — сказала Миранда.

— Ты могла его убить, Эллисон, — сказал я. — Легко.

Эллисон умудрилась бросить на меня осмысленный взгляд.

— Ты и сам треснул Кэма головой о пивной бочонок. Почему тебе можно, а мне нельзя?

Миранда бросила на меня странный взгляд, будто хотела, чтобы я что-то сказал Эллисон.

Уж не знаю, по какой причине, но я вдруг обратил внимание на комнату, в которой мы находились, и решил, что это спальня Миранды: красное с синим стеганое одеяло на постели, миниатюрная деревянная лошадь на письменном столе, высохшие веточки шалфея и лаванды на подоконнике — все ей подходило. В углу стояла маленькая светлая гитара «Мартин». Ночной столик украшало несколько семейных фотографий Дэниелсов в серебряных рамках. Странная комната, скромная и чистенькая, но уютная и женственная. При других обстоятельствах я бы решил, что здесь живет маленькая девочка, мать которой отличается аккуратностью, или чья-то бабушка.

Миранда продолжала меня о чем-то молча просить. Я посмотрел на Эллисон.

— Давай я отвезу тебя домой, — предложил я. — Тебе нужно отсюда уехать.

Неправильный ответ. Миранда поджала губы, но тем не менее сказала:

— Хорошая мысль.

Эллисон взяла себя в руки, она уже собралась согласиться на мое предложение, но в этот момент в спальню ввалился Тилден Шекли.

Он двигался так, словно еще не пришел в себя, но ему удалось изобразить одну из жутковатых версий своей обычной улыбки. Левая сторона его лица была перепачкана сгустками крови и грязью. Клочковатые волосы, тронутые сединой, на макушке пропитались потом.

— Эллисон Сент-Пьер, — прохрипел он. — Полагаю, нам нужно поговорить.

Шек двинулся к Эллисон, и я совершил ошибку, попытавшись его остановить. Мне казалось, что он еще не пришел в себя.

В следующий миг я сообразил, что сижу на ковре и у меня мучительно ноет челюсть. Во рту скопилась то ли кровь, то ли темное пиво; возможно, «Гиннес». Я не запомнил апперкота Шекли. И не успел его блокировать.

— С тобой я поговорю через минутку, сынок, — невозмутимо сообщил мне Шекли, который смотрел куда-то влево от меня. — Мы перекинемся парой слов о людях, забирающихся в чужие офисы. А сейчас просто уйди с дороги.

Он схватил Эллисон за запястье.

Та умудрилась вырвать руку и расцарапать поврежденную щеку ногтями, но Шек этого ждал; он поморщился, отшатнулся и улыбнулся, словно получил разрешение снова применить силу.

— Шекли, — сказала Миранда тихим, но твердым голосом.

— Миранда, дорогая, — он старался правильно выговаривать слова, вернувшись к своему обычному тону. — Тут нет твоей вины, милая, я знаю. Но известно ли тебе, что сделала твоя подруга? На вечеринке твоего отца? Неужели ты думаешь, что ей такое сойдет с рук? Разве это правильно?

Эллисон попыталась отвесить Шекли пощечину, но тот перехватил ее руку и одновременно ударил тыльной стороной ладони по губам. Послышался звук, похожий на щелчок кожаного ремня.

Миранда замерла на месте, не сводя глаз с пальцев Шекли, сжимавших запястье Эллисон; я же по-прежнему не мог встать с пола.

Шекли поднял руку, собираясь еще раз ударить Эллисон, когда в спальню вошел Брент Дэниелс и взвел курок дробовика.

Бренту не пришлось ничего говорить — Шек прекрасно знал этот звук, и его рука замерла в воздухе, словно он намеревался произнести клятву верности. Обернувшись, он увидел Брента и снова попытался улыбнуться. С его подбородка упала маленькая капля крови.

— Господи, сынок, убери эту проклятую штуку. Ты знаешь, что я не…

— Отойди в сторону, — угрюмо сказал Брент.

Он говорил ровным, абсолютно серьезным голосом. Глаза Брента оставались красными, но в них не клубился алкогольный туман. Внимательные и опасные глаза — теперь я не понимал, почему считал его глуповатым.

— Брент… — решительно начала Миранда.

— Заткнись, Миранда.

Шекли отступил в сторону, к изножию кровати, и вытер подбородок.

— Ладно, Брент, это твой дом. Однако мне кажется…

— Уходите, мистер Шекли.

Шек развел руки в стороны, сдаваясь.

— Ладно, сынок, ладно.

Шекли посмотрел на Эллисон, давая ей понять, что не собирается так все оставить. Порывшись в кармане, он обнаружил, что у него нет платка, и приблизился к Бренту так, что его грудь оказалась всего в нескольких дюймах от дула дробовика.

— Могу я пройти?

Брент молча отступил в сторону, но Шекли заметил, как вспыхнули его глаза.

— Марла гордилась бы тобой, сынок. Ты снова взял в руки оружие. — Мне показалось, что Шек подмигнул. Разбитое лицо не позволяло судить, было ли это сознательным действием или просто дрогнула поврежденная щека. — Ты стал настоящим мужчиной.

Затем, тихонько перечисляя имена людей, которых хотел бы прикончить, Тилден Шекли вышел из комнаты.

Как только дверь за ним закрылась, Брент опустил дуло дробовика, и я поднялся на ноги.

Эллисон плюхнулась на постель и сжала кулаки, но я видел, что у нее дрожат руки. Она криво улыбнулась Бренту, поморщилась, провела кончиком языка по уголку рта и почувствовала вкус крови.

— Мой герой.

Брент отчаянно покраснел, но я думаю, что вовсе не из-за слов Эллисон. Миранда смотрела на него, и выражение ее лица менялось от возмущения к сочувствию.

— О, Брент, господи, мне так жаль.

— Заткнись, Миранда, — сказал Брент, он смотрел в пол и пытался проделать дырку в ковре при помощи дула дробовика. — Хоть один раз заткнись.