Книга: Тустеп вдовца
Назад: Глава 22
Дальше: Глава 24

Глава 23

После кино я отвез Джема домой и бросил монетку — Комптон или Бланксигл. У меня теплилась надежда, что монетка упадет на ребро и я смогу поехать домой.
Однако выпал Бланксигл. Я отправился по адресу, который видел в правах Алекса, — 1600, Мекка.
Улица Мекка, как и ее тезка, — это место, куда большинство людей попадает один раз в жизни, только с помощью Аллаха и обязательно после множества несчастий. Когда вам наконец удается найти дорогу, оказывается, что она по лишенным логики правилам извивается по Голливуд-Парк, исчезает и вновь появляется, следуя руслу ручья среди холмов, внутри Петли 1604.
Я поехал по Норт-281 и отправился в хадж, как только свернул с автострады, умоляя небо даровать мне удачу и позволить найти дом Алекса Бланксигла в этой жизни.
За те десять лет, что я не бывал на Голливуд-Парк, все здесь заметно постарело. Псевдоранчо, выстроившиеся вдоль улицы, обветшали, лужайки, которые в прежние времена могли не без оснований гордиться фруктовыми садами и сочной травой, заросли кустарником, мескитовыми деревьями и кактусами.
В большинстве кварталов безупречные владения богатых гринго сменили самые обычные картины: пластиковые детские вертушки во дворах, крылечки с трехколесными велосипедами, ветроуказатели, политические плакаты, тыквы и бумажные скелеты.
Дом Бланксигла находился в одном из лучших кварталов, участки здесь занимали пол-акра, на белых деревянных изгородях висели дорогие почтовые ящики из кованого железа. Дом был двухэтажным, наполовину из известняка, наполовину из кедровой обшивки и стоял довольно далеко от дороги. Я припарковался в квартале от Мекки и, держа рюкзак в руке, зашагал к крыльцу по усыпанной гравием подъездной дорожке.
Наружное освещение не горело, и сквозь опущенные шторы на втором этаже в боковой части дома просачивался тусклый свет — вероятно, там находилось кухонное окно. Я подошел почти к самому крыльцу, когда сообразил, что входная дверь не выкрашена в черный цвет, а распахнута настежь.
Я остановился возле крыльца, подождал, когда мои глаза привыкнут к темноте, вошел и встал возле стены.
В гостиную падал свет из коридора справа и от лестницы слева. Я разглядел два больших мягких кресла и небольшой диванчик, которые совсем не подходили друг к другу, довольно уродливые, но удобные, телевизор с большим экраном и музыкальный центр. На книжной полке стояли в основном компакт-диски. В углу расположился бар. Стеклянная раздвижная дверь вела к заднему крыльцу. Почти сразу я уловил неприятное сочетание запахов — старого сигаретного дыма, плесени и дохлых крыс.
Я прислушался. Из коридора, ведущего на кухню, доносился слабый звон.
В этот момент мне следовало уйти.
Однако я зашагал по коридору в кухню и оказался на линии огня Сэма Барреры, регионального директора «Ай-Тек секьюрити энд инвестигейшн». Он сидел за кухонным столом и ел «Корн попс» из миски объемом в галлон. Как только я вошел, Сэм прицелился из маленького пистолета калибра 0,22 прямо мне в лоб. Увидев меня, Баррера совершенно не удивился, положил ложку, которую держал в свободной руке, и вытер следы молока с подбородка.
— Брось рюкзак, — сказал он. — Подойди и повернись спиной.
— Привет, Сэм, я тоже рад тебя видеть.
Я очень медленно проделал то, о чем он меня попросил. Когда имеешь дело с типом, который шестнадцать лет прослужил специальным агентом ФБР, не стоит позволять себе вольностей. Сэм вышел из-за стола и обыскал меня. Как обычно, от него пахло «Арамисом».
Он достал мой бумажник, потом я услышал, как он роется в моем рюкзаке, вынимает его содержимое, раскладывает на стойке и усаживается обратно за стол. Все это время Сэм продолжал хрустеть воздушной кукурузой.
— Посмотри на меня, — приказал он.
Я повернулся.
Сэм был в угольно-черном костюме с жилетом и красно-коричневом галстуке. Золотые кольца делали его правую руку слишком толстой, чтобы держать пистолет калибра 0,22. Он нахмурился и посмотрел на меня жесткими стеклянными глазами.
Сначала Баррера ткнул пальцем в деньги, которые мне выдал Мило Чавес, следом — в студийную фотографию Сент-Пьера. И, наконец, показал на мою визитку из агентства Эрейни Манос. Он ждал объяснений.
— Меня и самого разбирает любопытство, — сказал я. — Обнаружить высокопоставленного сыщика на чужой кухне, где он ложкой ест «Корн попс», держа в другой руке пистолет, — такой сценарий мне нечасто доводилось читать.
— Я проголодался. Мистеру Бланксиглу это уже не потребуется.
Я посмотрел в потолок. На кухне запах дохлой крысы чувствовался не так сильно, но присутствовал. Когда до меня дошло, что тот сказал, я почувствовал себя отвратительно.
Не знаю, почему некоторые вещи меня достают, а другие — нет. Я дюжину раз оказывался рядом с мертвыми телами. При мне убили двух человек. Обычно это действует не сразу — например, посреди ночи или в душе. Сейчас, даже несмотря на то, что я не видел тела Бланксигла и встречал его всего один раз, внутри у меня все перевернулось. Я подумал, что наверху лежит несчастный зануда, парень, который выглядел таким пьяным и жалким в студии Шекли. К тому же он оказал мне маленькую услугу, назвав музыкантом, чтобы я смог благополучно уйти из студии, — и вот теперь от него остался только отвратительный запах.
Я чувствовал себя ужасно еще и потому, что мое состояние видел Сэм Баррера. Мне даже пришлось несколько раз сглотнуть и приложить ладони к неровной поверхности кухонной стены у себя за спиной.
— Наверху?
Баррера кивнул.
— Два дня назад, — предположил я. — Стреляли из «беретты»?
Баррера уставился на меня, слегка удивленный моими догадками.
— Вот видишь, — сказал я, — ты потерял отличного стажера.
— Как-нибудь переживу. Иди посмотри. Я подожду.
Я подумал, что так даже лучше, чем оставаться на кухне. По крайней мере, если меня вырвет на втором этаже, Баррера не станет свидетелем моего позора.
Ноги неохотно несли меня вверх по лестнице.
Я старался дышать часто и неглубоко, но это не помогало. Прошло всего два дня, и в доме было прохладно. «Почему же запах такой сильный?» — подумал я. Каким-то непостижимым образом каждый следующий вдох казался мне еще более отвратительным.
Алекс лежал лицом вниз на огромной двуспальной кровати в той же одежде, в которой я видел его в «Индиан пейнтбраш». Левую руку и левую ногу он вытянул в сторону, а правую руку и ногу подобрал под себя, словно карабкался в гору. Простыня была смята, правая рука сжимала кусок ткани. На лице и простыне запеклась темная жидкость. Повсюду кружились мухи.
Я долго стоял на пороге, прежде чем заставил свои ноги слушаться. Наконец мне удалось подойти поближе, чтоб осмотреть ранения. Их было два — аккуратное отверстие на спине бежевой куртки, видимо, пулю выпустили с расстояния около десяти футов, и второе на виске. Стреляли почти в упор. Мне было трудно делать окончательные выводы, я не мог судить о цианозе, не сняв одежды, но практически не сомневался, что тело не перемещали. Бланксигл вошел в спальню, убийцы последовали за ним и выстрелили ему в спину. Алекс упал на кровать. Тогда они подошли и прикончили его. Все просто.
Оставшаяся часть комнаты выглядела расплывчато, словно весь свет притягивал к себе мертвец. Я попытался разглядеть тумбочку и шкаф, ничего не трогая руками.
На комоде стояла коробка от обуви, наполненная письмами, и мне показалось, что ее тщательно просмотрели. Ящики были выдвинуты. В одном из них валялась пара резиновых перчаток, стул стоял чуть в стороне, будто кто-то недавно с него встал. Я понял, что это дело рук Сэма Барреры. Возможно, даже ему стало не по себе — один, в темном доме, — и он не стал до конца разбирать бумаги мертвеца, лежащего рядом. Может быть, Баррере после такой работы потребовалось сделать перерыв и поесть воздушной кукурузы.
Мне удалось удержать рвоту, и я сумел спуститься вниз по лестнице обратно на кухню, где Сэм Баррера, не выпускавший своего пистолета, продолжал есть.
— Могу я присесть? — спросил я.
Баррера посмотрел мне в лицо, возможно, увидел, что я чувствую себя паршиво, и махнул рукой в сторону стула. Я сел и сделал несколько вдохов.
— Насколько я понял, вы еще не звонили в полицию.
Сэм слегка приподнял правое ухо, словно ему что-то говорил Бог.
— Бланксигл мертв два дня. Он может подождать еще пару часов. А теперь я задам тебе тот же вопрос, который задал Эрейни: какое отношение ты имеешь к Бланксиглу? И к Сент-Пьеру?
Я посмотрел на воздушную кукурузу, маленькие золотистые шарики в белой оболочке, и мой желудок сделал сальто.
— Попробуй немного. Это поможет. Продукты из кукурузы очень полезны.
— Нет, благодарю. Эрейни не имеет никакого отношения к Бланксиглу. Я действовал на свой страх и риск.
— На свой страх и риск, — повторил тот.
— Совершенно верно.
— Без лицензии.
Я кивнул. Сэм покачал головой, и на его лице появилось кислое выражение, словно его худшие подозрения о природе человека только что оправдались.
— Расскажи, — приказал он.
— И что потом?
— Увидим.
Я рассказал ему основное. Сэм задал несколько вопросов: как выглядел Джин, что именно говорил Лес Сент-Пьер Мило Чавесу о своем плане заставить Тилдена Шекли сотрудничать. При этом он дважды брал пригоршни воздушной кукурузы и принимался по штучке закидывать ее в рот.
— Я уже разговаривал с детективом Шеффером из департамента полиции Сан-Антонио, — сказал Сэм, когда я закончил свой рассказ. — Я сам свяжусь с полицией Голливуд-Парк. Тебя здесь сегодня не было, и ты больше над этим не работаешь.
— Именно так.
— Скажи мистеру Чавесу, что он должен делать все возможное для своих артистов. Скажи ему, что Лес Сент-Пьер рано или поздно объявится и что с Тилденом Шекли, насколько тебе известно, нет никаких проблем.
— И что Санта Клаус подарит ему на Рождество чудесный трехколесный велосипед.
Баррера нахмурился, согнул пальцы, и золотые кольца соприкоснулись, постукивая, словно морские ракушки.
— История с певицей Мирандой Дэниелс — побочная линия, — продолжал он. — Забудь о ней. Если ты думаешь, что это как-то связано с исчезновением Сент-Пьера и такой человек, как Тилден Шекли, имеет отношение к убийствам из-за контракта на запись диска… — Баррера немного помолчал. — Ты не понимаешь, во что ввязался, Наварр. Я рекомендую тебе отойти в сторонку.
— Через «Индиан пейнтбраш» проходят какие-то поставки, — сказал я. — Что-то из Германии… большие тяжелые цилиндры. По словам Бланксигла, уже около шести лет. Лес Сент-Пьер узнал об этом от Джули Кирнс, а та, скорее всего, — от Алекса Бланксигла. Лес пригрозил раскрыть тайну Шекли, если тот не откажется от своих притязаний на Миранду Дэниелс. Он ошибся: либо недооценил важность полученной информации, либо не ожидал столь резкой реакции Шека. Теперь Лес исчез, оба человека, которые помогли ему получить секретные сведения, мертвы. Как у меня получается?
— Не слишком хорошо, заткнись, — сказал Баррера.
— Вы беседовали с Алексом Бланксиглом по меньшей мере однажды. Он сказал мне, что другой частный детектив задавал ему вопросы. Вы отправились в Остин и в субботу поздно вечером, когда я перестал вести наблюдение за Джули Кирнс, навестили ее. В тот момент она отказалась сотрудничать, наставила на вас пистолет и выгнала из дома. В воскресенье вечером, после разговора со мной или после звонков людей Шека, она так испугалась, что договорилась о встрече с вами в Сан-Антонио. Каким-то образом Шекли об этом узнал. Джули вам не доверяла и взяла с собой оружие, но не стала брать никаких письменных доказательств. Она приехала слишком рано, или вы немного опоздали, и ее убили выстрелом в голову. Вы увидели мертвое тело и решили не заезжать на парковку, посчитав, что вопросы можно задать и позже. На кого вы работаете, Сэм? Что такое важное прячет Шекли, из-за чего стоит убивать людей?
Баррера медленно поднялся на ноги и посмотрел на свои золотые часы.
— Собирай вещи, отправляйся домой и никуда не уходи. Я намерен обратиться в полицию.
— На вас постоянно работают пять оперативников только в вашем офисе в Сан-Антонио, и еще пятнадцать на местах. У вас дюжина клиентов по всей стране, ваша контора ведет множество расследований. Если вы сами находитесь здесь, в гостиной Бланксигла, и ездите в Остин, чтобы побеседовать с Джули Кирнс, значит, речь идет о чем-то очень серьезном. Возможно, это дело вам подбросили друзья из Бюро?
— Есть и другой вариант — я могу сдать тебя одному из вовлеченных в эту историю агентств.
— Одному из агентств?
— Речь идет о людях не из твоей лиги, Наварр. Они в состоянии позаботиться о том, чтобы ты вел себя очень тихо. И еще у них будут серьезные вопросы к Эрейни Манос о твоих методах работы. Мы можем сделать так, чтобы она лишилась лицензии, а твое прошение даже не рассматривалось.
— Вы поведете себя как последний ублюдок?
Сэм Баррера бросил на меня бесстрастный взгляд. Он не собирался мне угрожать, просто предложил тест с готовыми ответами.
— Ладно.
Я принялся собирать свои деньги, набор отмычек, фотографии и документы, засунул все в рюкзак. Мои пальцы работали не слишком проворно. В желудке что-то дрожало.
Сэм Баррера смотрел, как я застегиваю молнию. Не стану утверждать, что он расслабился, но его взгляд был уже не таким пристальным, и он убрал пистолет за пояс, под куртку. Склонив голову набок, Баррера потянулся, разминая шейные мышцы, и его короткие черные волосы заблестели.
— Ты сказал, шесть лет, — задумчиво проговорил он. — Так и есть. Быть может, когда-нибудь я познакомлю тебя со своими досье, чтобы ты понял, как расследуются дела. Может быть, даже расскажу, как мы прикладываем невероятные усилия и собираем горы документов, и вдруг оказывается, что информатор, которого мы обхаживали, исчез, а другого убили в тот день, когда мы собирались с ним поговорить. Потом появляется тип вроде тебя, который думает, что владеет ситуацией. Ты подставляешь Эрейни, занимаясь подобными вещами, мальчик. Да и себя тоже. Иди домой.
Я взял рюкзак и встал. Чувствовал я себя паршиво.
— И еще, Наварр, ты ничего не обнаружил, — продолжал Сэм. — Ты не имеешь ни малейшего понятия, где может находиться Сент-Пьер. И даже не нашел никаких бумаг, которые не мог бы объяснить.
Лишь через секунду я сообразил, что Сэм не задает мне вопрос, а выдает очередной приказ. Я смотрел на него до тех пор, пока тот не почувствовал, что следует сказать еще что-нибудь.
— Сент-Пьер должен был передать мне важную информацию. Я ничего не нашел в спальне Бланксигла и в доме Джули Кирнс.
Я покачал головой. Я не рассказал Баррере только о файлах из компьютера Джули Кирнс, но они не имели отношения к шантажу. В тот момент они не казались важными — незначительная деталь, позволившая мне хоть как-то ему отомстить.
— Все так и есть, Сэм, я ничего не нашел.
Сэм Баррера бросил на меня взгляд и кивнул. Когда я уходил, он объяснял по телефону полиции Голливуд-Парк, как им следует вести расследование.
Назад: Глава 22
Дальше: Глава 24