Глава 9
Самый лучший подарок
— С прраздничком, капитан!
— Эртан, я и так себя в этом мундире чувствую, как бык под седлом, а тут ещё ты издеваешься, — проворчал новоиспечённый капитан городской стражи Арвиэль Винтерфелл, глазами продолжая искать кого-то в толпе. Судя по тускнеющему взгляду, не находил. — С праздником, ага…
Орк турнул приятеля локтем в бок.
— Прридёшь ночью в тррактирр пиво пить?
— Ты же знаешь, что не могу. Мне теперь полночи за этими приглядывать… да и за своими тоже, чтоб не учудили чего… — украдкой показав кулак стражнику Акиму, деловито приценивающемуся к разливному вину, Арвиэль перевёл взгляд на пару купцов-гномов, ожесточённо спорящих из-за места на ярмарке. Похоже, дело шло к драке. — Извини, друг, пойду вершить справедливость.
Эртан же, сунув руки в карманы, пошёл вершить покупки, а в первую очередь искать подарок жене. Ксандра заявила, дескать, лучший подарочек — сам муж, но орк помнил, как любимая мечтала о гранатовых серьгах и о новом изобретении для огородников — опрыскивателе. Ярмарка в этот Новый год удалась на славу: понаехали купцы со всех концов Неверры, даже горцы с Поднебесной Цепи пожаловали. Лоток одного из них и привлёк внимание орка необычностью товаров. На столе лежали выщербленные магическими рунами кубы, пирамидки, шары-светильники, женские статуэтки разной степени раздетости, коробочки с порошками. Чернявый смуглый торговец озарял сие великолепие тренированной улыбкой человека, который точно знает, что он один из всех лоточников способен осчастливить клиента прямо здесь и сейчас.
— Чэго угодно, дарагой? Товар на любоэ вкус, что ни вазми — нэ прогадаэшь!
— Это что такое? — Эртан ткнул когтистым пальцем в ларчик размером с ладонь, закрытый на магический замок. По ярко-алому фону вился чёрный растительный орнамент с рунами, искусно вплетёнными в листья и цветы. На перламутровой камее была вырезана девушка, держащая в одной руке поднос с фруктами, а в другой нечто вроде бубна.
— Эта, дарагой, вальшэбны заморский нэктар!
— Вино, что ль?
— Нэктар любовэ! Гар’ачий скадарский пр’анаст!
«Вино любое, на выбор», — отметил про себя орк.
— И пряники?
— Аха-ха-ха! Да-да! И пр’аник, и ватрюшка, и протчэ клюбничка! Чэго хочэш, то и будэт! Вах! — горец звучно чмокнул сложенные горстью пальцы. — Таки пэрси во всэй Нэвэрррэ не сышэш! Прэкрасны лотос с южных бэрэгов, нэобузданны и страстны, как горный кобылыц! Вкюсно кюшат, сладко спат! Самый лючши падарак для лючши друг! Покупай, не пожалэй, савсэм-савсэм нэдорого отдам!
«Пэрси, пэрси… Персики!» — догадался орк. А про какой-то «лотос» он ничего не понял. Наверное, в магической коробке одноразовая скатерть-самобранка — вот о них Эртан слышал, правда, тогда не поверил. Хорошая пирушка — то, что нужно, чтобы поддержать лучшего друга. В последнее время Арвиэль ходил как в воду опущенный. Эртан причину подозревал, но в душу к нему не лез, знал, что тот отшутится или отопрётся.
* * *
С гномами Арвиэль разобрался в момент, предложив бросить монетку. Просто, быстро, а главное, справедливо, и ничьи права не ущемлены — так Судьба-Кружевница распорядилась. Это был первый инцидент за сегодняшний день, хотя время уже подкатывало к часу. Можно сказать, что нынешняя ярмарка удалась: давки не было, прилавки торговцев никто не громил, товары шли ходко, народ резвился, пьянь под помостом не валялась, все ждали выступления потешников и того пуще — основного действа новогоднего торжества, именуемого салютом.
Заметив в толпе травницу, Арвиэль подошёл.
— С праздником, Марта! А ты чего сегодня не торгуешь?
— С праздником, Арвиэлюшка! — женщина расцеловала капитана в обе щеки, приковав к этой сцене с полсотни недоумённых взглядов. — Я уж распродала всё! Народ-то сперва Леськиной росписью на флаконах заинтересовался, затем и сами духи по нраву пришлись. А потом подошёл какой-то купец и разом всё оставшееся сгрёб. И на будущий год заказ нам сделал, вот! Ой, дружок, и подарок ты мне на Новый год поднёс — девочка-то на все руки талантище!
Это факт. Очень… изменчивое талантище, прямо сказать, двуликое.
— А сама талантище почему не идёт? Хотела же вроде салют с площади смотреть.
— Да нога у неё опять разнылась, ходить не может.
— Так попросили б кого из друзей её сюда принести, а тут стульчик бы поставили.
— А ты сам за ней сходи! — Марта многозначительно подмигнула. — С капитаном точно пойдёт.
Арвиэль скорчил унылую мину, дескать, в Новый год капитан городской стражи должен держать в руках покой и порядок на празднестве, а никак не хорошеньких девушек.
Но настоящая причина была в том, что как раз с капитаном Алесса точно бы не пошла.
— А ты ищешь что-то? Могу подсказать, я здесь всё уже раз пять обошёл.
— Гитару! — гордо ответила Марта.
— Гитару?!! Ты ж вроде не играешь.
— Зато Леська играет и сама песни пишет.
— Да ну! — ещё больше изумился парень. Действительно, у незнакомки из леса куча талантов: и знахарь, и художник, оказывается, ещё на гитаре играет и рифмоплётством увлекается.
— Ага. Она мне спела как-то, так я потом два часа рыдала, угомониться не могла.
— Почему?
— Жа-алко.
— Кого?
— Всех! Бродят они по свету, несчастные, неприкаянные, да никак встретиться не могут. Бе-эдненькие… ох, горюшко-то, лишенько… — Марта смахнула выкатившуюся слезинку.
— Гитары — там.
* * *
Ночью, уже после салюта, всё-таки случилась драка: два приятеля повздорили из-за смазливой подавальщицы Лушки. Арвиэль с Акимом их разняли, и парни помирились, решив, что мужская дружба важнее очередной юбки. Проверив напоследок относительную трезвость патрульных, Арвиэль пошёл домой, сделав крюк через аптеку. Там ещё не спали, слышался смех травницы — видимо, Алесса рассказывала очередную забавную байку из своей бродячей жизни. Если бы всё оставалось по-старому, можно было бы зайти на огонёк, обрадовав обеих хозяек, а не одну Марту. Если бы всё оставалось по-старому…
Симка ждал хозяина, дремля на диване кверху пузом. Новогоднее вино тоже дождалось, а вот запечённая с яблоками уточка уже хромала на обе ножки. Кроме этого, на столе был сыр и хлеб, а большего одинокому холостяку и не надо. Аппетита не было: голова начинала болеть, но пока терпелось. Арвиэль налил вина, но сделал только один символический глоток: пить в одиночку как-то грустно. Лучше спать лечь пораньше.
Домовой приоткрыл масленый от обжорства глаз:
— Хозяин, а к тебе Берта приходила!
— Я её видел на ярмарке, она в гости звала.
— Чего ж не пошшёл?
Аватар неопределённо пожал плечами.
— А я ходил! — погладив пузо, довольно объявил Симка. — Меня там вкусненьким угощщали, сказочки мои слушшали.
Арвиэль сжал виски.
— Симка, не ходи ты по чужим столам, не позорь меня. Можно подумать, я тебя не кормлю.
— Тебя у Берты чужим не щщитают… — домовой встревожился, положил лапки на колено Арвиэля. — Тебе опять плохо, хозяин?
— Нормально.
Но Симка знал, к чему обычно приводит мигрень, и бросился в ящичек с единственным лекарством от того, с чем не мог справиться аватарий дар. Кошмары прошлого, от которых не скрыться и не сбежать. Никогда.
— Закончилось! — кот всплеснул лапами. — Говорил тебе, хозяин, заранее запассай побольшше! Ты ж его свищщешь, как Демьян самогонку!
— Пожалуйста, не кричи.
— Сбегать в аптеку? — присмирел домовой.
— Нет, не надо. Обойдусь мокрым полотенцем.
Конечно, Алесса продала бы зелье ночному клиенту, но потом наверняка использовала бы это как очередной повод для насмешек.
* * *
Раньше дома пахло снегом или жареным мясом, когда мама готовила, но теперь всё заполнил густой вязкий запах крови.
— Мама? — неуверенно позвал мальчик, озираясь в кромешной темноте. — Эстель!
Так страшно… Нельзя паниковать! Аватар не имеет права поддаваться страху, иначе — смерть!
— Ма-ам… — шепнул Арвиэль и прислушался к тихим скрежещущим звукам, будто кто-то тёр деревом о дерево.
Дракон уже был здесь. Он всегда приходил к домику на побережье, стоило Арвиэлю вернуться туда во сне, и околачивался рядом, выбирая для атаки самый неожиданный момент. Если испугаться темноты и открыть дверь, он тут же кинется, и мальчик, за долгие годы перебравший все варианты развития событий, дышал кровью убитых мамы и сестры, сцепив зубы. Вот было бы рядом ведро с водой, уж аватар показал бы этому гаду, где раки зимуют, — прямо в глотку плеснул бы.
Может, на сей раз дракон уйдёт?
Но чуда не произошло. Пламя было настолько мощным, что дверь попросту рассыпалась пеплом. Огонь рванул внутрь дома, пожрав вспышкой два обезглавленных трупа на полу, и замедлился, оборачиваясь огромного роста фигурой в рогатом шлеме и с горящим клинком в руке.
— Симка-а-а!!!
* * *
— Хозяин! Хозяин, проснись!
— Ведро! — Арвиэль подскочил как ошпаренный, дико озираясь вокруг. Тёмные стены комнаты выгибались волнами, мебель плясала. Незнакомая какая-то мебель, грубая, не аватарья… Или всё же знакомая?
Стоп.
Это же его дом и его спальня.
— Ф-фух… — Арвиэль упал на подушку. — Спасибо, Симка.
— Ты б мне лучшше сливочек купил, хозяин, а спасибо я и сам тебе скажшшу, — промяукал из угла кот — видимо, туда домовой упрыгал от орущего, мечущегося хозяина, пока тот сам его нечаянно с живота не скинул.
Простыня, подушка, да и сам парень — хоть выжимай. Сменить бы бельё, но слабость ещё не прошла, и аватар отлёживался в ожидании, пока станет легче. Угнетало и то, что голова болела всё сильнее.
— Хозяин, пей, — матрас промялся, когда на него плюхнулась увесистая тушка.
— Это яд? Давай… — не открывая глаз, простонал Арвиэль.
— Шшто я, дурак, тебя травить? Кто ж меня кормить тогда будет? Это лекарство.
Но Арвиэль уже и сам это понял по набившему оскомину запаху. В некотором удивлении он приподнялся на локтях.
— Ты где его взял-то? Сам же говорил, что закончилось.
— Нашшёл.
— К Алессе ходил, что ли? — хмуро спросил аватар, но стакан взял — голова уже не просто болела, раскалывалась. — Я же просил!
— Говорю ж — нашшел! — рассердился кот. — А к знахарке своей сам ходи, коль хочешь, чтоб тебе ушши пооткусывали! Пей давай, горюшшко моё пожизненное.
— Я ей помог, значит, я за неё и в ответе, — махнув залпом горькое снадобье, Арвиэль поморщился. — Не могу не ходить — надо. Да и зелье её лучше помогает, чем Феодорино.
— Ну ходи, хозяин, ходи, — помолчав, проворчал Симка. — Только знай, што если и тебе всерьёз помощщь понадобится, она-то не лечить тебя станет, а потравит, да ишшо и посмеётся, когда помирать будешшь.
— Ошибаешься.
* * *
Тренькнул колокольчик над дверью, оповестив хозяйку заведения о том, что явились «больные деньги». Отвлекшись от раскладывания пучков каких-то травок, Алесса подняла на клиента ясные голубые глаза, которые потускнели, стоило Арвиэлю приветливо улыбнуться. Впрочем, ответную улыбку девушка изобразила.
— Привет, Алесса-из-леса.
— И вам добрейший утречок, господин капитан. — Голос у неё мелодичный, должно быть, и впрямь хорошо поёт.
— Алесса, ну просил же так не называть. Какой из меня господин?!
— Капитан, — повторила знахарка. Миниатюрная южанка была младше Арвиэля почти на пять лет, ниже ростом на полторы головы, но упорство у неё было аватарье. Жаль только, не в пользу шло.
— Ладно, — согласился Арвиэль, пока «остроухим» до кучи не обозвали. В начале знакомства Алесса подала это как комплимент — сперва надёргала до посинения, а убедившись в «настоящести», заявила, дескать, на её художественный взгляд, эльфу они очень идут. Теперь же в голосе слышалась издёвка. — Дай мне, пожалуйста, зелье от мигрени.
— Один флакон?
— Давай два. — Симка прав: лучше впрок запастись, а то мало ли.
— Бери сразу десяток, я тебе скидку сделаю как постоянному клиенту, — деловито предложила знахарка и прикусила язык: забывшись, «тыкнула» по старинке.
Арвиэль ободрился.
— Давай со скидкой.
Алесса решила компенсировать оплошность и язвительно поинтересовалась, щёлкая счётами:
— Что, хорошо вчера на ярмарке погулял, да? Птичка перепел совсем затюкала? Со скидкой с тебя две детинки, три сколки.
— Две детинки и пятинка, ты сколкой меньше насчитала, — поправил Арвиэль. Девушка грохнула счётами о стол, и парень поспешил исправить положение. — Впрочем, может, я ошибся. А как у нас на ярмарке гуляют, сама бы пришла да посмотрела.
— Да что ж мне там было делать, господин капитан? Больную ногу у лотка морозить али под бубен с медведем её оттаптывать?
— Валенки надень! Лесович такие валяет, что ни мороз, ни медведь не страшны.
— И как я сама не додумалась? А к валенкам юбку б нацепила, которой мы пол моем, шалькой дырявой обмоталась бы, да поклонилась поясно: «Здра-асте свят-батюшка господин капитан! Нижайше благодарствуем, что бродяжку залётную не гоните!»
Арвиэль поморщился: однообразие «шуток» начинало утомлять. А ведь всё начиналось иначе, пока…
«Алесса, а ты на ярмарку придёшь? Вот увидишь, здорово будет, особенно когда салют запустят!»
«Если честно, побаиваюсь пришлых — мало ли что за люди… Я и местных-то едва знаю, а они — меня. Я — девушка слабая, кто на мою защиту встанет?»
«Ну, приехали — «кто»! А я? Я-то — не слабая девушка», — справедливо возмутился аватар.
«Да-а, а вдруг тебе физиономию распишут, а я себя виноватить буду? — Алесса подмигнула. — Да и потом, кем я потом на рисование буду вдохновляться?»
«Кхе! — Арвиэль поперхнулся чаем: знахарка сразу раскусила, чем его смутить, но делала это не из вредности, а просто забавы ради. — Вот уж не думал, что мне отведена столь почётная роль… На празднике будет полно стражи, уж они-то своё дело хорошо знают».
«Видела я ваших стражничков! Хамы и пьянь!»
«Уверяю, что капитан стражи не пьёт и в состоянии постоять и за себя, и за тебя. Если хочешь, он от тебя вообще отходить не будет».
«С чего бы самому господину капитану за мной бегать!» — фыркнула Алесса.
«Не бегать, а присматривать, — поправил Арвиэль. — И господин капитан только что пообещал тебе это лично».
…Тогда казалось, что момент для откровений подобран идеально. Они гоняли чаи на кухне, болтая о всякой ерунде, перемежаемой шутками и беззлобными подковырками с обеих сторон. Арвиэль чувствовал, что Алесса видит в нём если не друга, то, по крайней мере, существо, в чём-то похожее на неё саму, такое же одинокое в мире людей. Девушка тянулась к нему, но ненавязчиво, в отличие от Берты, и это ничуть не раздражало. Даже льстило почему-то.
Увы, «идеальный момент» поставил жирную точку в нормальных отношениях…
— У вас всё, господин капитан, аль ещё какое дело найдётся? — знахарка нетерпеливо забарабанила пальцами по прилавку.
— Просьба, — кивнул парень. — Говорят, ты на гитаре здорово играешь. Сыграла бы, а?
— Кто говорит?
— Марта.
— А-а… Да, играю! Я уже целых три аккорда выучила и могу сбацать «Во садочке во моём козы разгулялись»!
Арвиэль не поверил: кончики пальцев у Алессы были твёрдыми, но уже без мозолей, как у опытных гитаристов.
— Это я и сам могу сбацать, а хотелось бы что-нибудь твоё послушать… Ну, пожалуйста, сделай мне подарок на Новый год!
— Боюсь, подарок не слишком хорош для вашего абсолютного эльфийского слуха, так что звиняйте — стесняюсь! — девушка развела руками. — А теперь, если вы не против, я буду работать. Ко мне клиент вот-вот подойти должен.
При таком раскладе сохранять доброжелательность становилось всё сложнее, но Арвиэлю аватарье упорство дано от природы.
— Алесса, ну чего ты вредничаешь? Раньше ведь нормально общались.
— Сразу надо было говорить, кто ты, а не изображать из себя обычного парня. Я, извини, не твоего полёта птица и своё место знаю.
— А если когда-нибудь мне понадобится твоя помощь, откажешь?
— Отчего же? Я ж знахарь, я всем помогать обязана.
— Так по логике, для тебя все должны быть равны.
— По… чему?
— Это когда второе вытекает из первого, — мягко пояснил Арвиэль.
— Умничать меньше надо, коль и я для тебя — равная! — неожиданно взбеленилась Алесса. — Ты меня за дуру неграмотную держишь, поправляешь постоянно, к словам цепляешься, одёргиваешь! Всё, приём окончен!
Парень взял лекарство и ушёл, напоследок обернувшись от двери.
— Не я тебя, а ты меня за дурака держишь.
Наверное, прозвучало слишком обиженно. Сведённые к переносице брови изогнулись крутыми дугами, из глаз ушла злость, сменившись растерянностью. Алесса вновь стала сама собой: знахарем, художницей, музыкантом, да и просто интересной остроумной девчонкой, к которой в любой момент можно заскочить так, без повода. Арвиэль не стал ждать, пока она возьмёт себя в руки, и закрыл дверь.
Она постучалась в ворота в ночь, когда Арвиэль получил должность и значок капитана. Мороз стоял такой, что покрытые инеем деревья звенели как треснувший хрусталь, будто вот-вот норовили рассыпаться. Погодка была вполне по аватарьему вкусу, но для полуобморочной незнакомки с перебитой капканом ногой лишний час на улице мог стать последним. Хрупкая безобидная девушка с глазами оборотня…
Оборотниха, нечисть, в тот момент такая уязвимая. Можно было и клинок не доставать, просто свернуть ей шею, и дело с концом. Так должен… нет, обязан был поступить любой аватар и любой капитан городской стражи. Без раздумий и без сомнений.
А Арвиэль не смог. Так вот.
Отнёс девушку к Марте, попросив сказать, будто травница сама её нашла, и, естественно, Алесса не догадывается, что Арвиэль в курсе её «ма-аленькой» хвостатой проблемы. Теперь ответственность за спасённую оборотниху лежит только на нём. Как она себя поведёт? Не причинит ли вреда кому? Приживётся ли?
Пока Алесса контролировала в себе зверя, даже полнолуние пересидела дома. Арвиэль приходил к ней без сабель и капитанского значка, выгадывая момент, когда девушка привыкнет настолько, что можно будет поговорить обо всём начистоту. Выгадал, угу. Дубина!
Что бы ты ни сказал, что бы ни сделал, оборотень всегда будет видеть в стражнике лишь охотника и палача. Эта ненависть — врождённая, впитанная с кровью и молоком матери, и ничего с ней не поделать.
Естественно, что девушка стала отталкивать опасного «друга». Однако аватар не сдавался, надеясь всё вернуть. «Надежда жива, пока живёт вера в неё» — таков девиз семьи Винтерфелл. К тому же сбегать Алесса вроде не собиралась, да и отношение к капитану у неё было, скорее, двояким — сказывалось первое впечатление.
Дома выяснилось, что Симеон, ночью перенервничавший из-за хозяйского приступа, успел сожрать утку, за что был жёстко отруган. Возмущённо сопя, кот задрал хвост и направился к двери, бросив через плечо: «Обиделсся!» К ужину он не вернулся, зато пришёл в гости Эртан, чем-то довольный донельзя.
— Во! Подаррок для лучшего дрруга! — и гордо вручил вычурный ларец, резко воняющий колдовством.
— Эрта-ан… Ты же знаешь, что я эту магию-шмагию людскую терпеть ненавижу, — улыбка приятеля скисла, и Арвиэль скрепя сердце решил уступить. — Ну ладно, извини. Спасибо тебе. А что это такое?
— Скатеррть-самобрранка!
Аватар скептически хмыкнул.
— Скатертей-самобранок не существует, дружище, просто потому, что невозможно создать предмет из ничего. То, что маги делают, — обманка, материальный морок. Сколько ни съешь, всё равно голодным останешься.
— Зато вкусно! — не сдавался приятель.
— А ты уверен, что это скатерть? Вдруг там джинн сидит, вернее, джинниха, судя по картинке? — шутливо припугнул Арвиэль. Джинны или шедхе исполняли три желания, но, как правило, это оборачивалось бедой для самого взывающего, так что с демонами огня связывались только самые рисковые или безголовые люди. Нелюди — никогда.
— Уверрен! С вином, перрсиками и лотосами!
— Лотосы разве едят? — озадачился аватар. — Впрочем, наверное, они там для красоты. И как её активировать?
— Потрри кррышку, и будет тебе, чего хочешь — хоть клубника зимой!
Арвиэль неуверенно тронул кончиками пальцев шероховатую поверхность. Не укусило, заклинанием не шибануло, и джинниха из ларца не вылезла. Осмелев, аватар погладил крышку ладонью. Друзья затаили дыхание. Пару мгновений ничего не происходило, а затем ларец окутал лиловый свет и из глубины полилась музыка — необычная, но приятная, навевающая мысли о жарком юге, караванах медлительных невозмутимых верблюдов, гружённых шелками да пряностями, игристом вине, сеющем по тонкостенному бокалу золотыми бликами, и загорелых красотках в полупрозрачном платье, это вино подающих. Ну, по крайней мере, так Берен Скадар описывал.
— Музыкальная шкатулка? — предположил Арвиэль. — А где мои персики в лотосах?
— Наверрное, подождать надо, и появятся. Или сплясать!
— С кем? — резонно спросил аватар.
И отшвырнул потяжелевший ларец, сам отскочив на добрую сажень, будто над крышкой, постепенно сгущаясь и набирая форму и цвет, извивалась гремучая змея, а не ЭТО. Какое-то время парни обалдело таращились на «подарок для лучшего друга».
— Оп-паньки… — наконец отмер Арвиэль. Это определённо была «самобранка» — сама, правда, молчала, а вот аватар едва не выбранился от неожиданности.
— «Пэрси» что надо! — подтвердил Эртан.
— Н-да… Хорошо хоть «скатерть» к ним прилагается. А теперь главный вопрос: что мне с ней делать?!
— Как что? Наслаждаться жаррким зррелищем! — ухмыльнулся приятель, похоже, войдя во вкус, — стойку он сделал, как на бочонок свежего пива.
Лично Арвиэль не видел ничего замечательного в девке с гитарообразной фигурой, самозабвенно танцующей посреди гостиной. Двигалась она, правда, здорово, умудряясь одновременно управляться с бубном и удерживать на голове поднос с виноградом и фруктами, над которыми обсидиановой башней возвышалась запотевшая бутыль вина, но! Во-первых, плавный танец под мерную музыку навевал какой-то дурманящий сон. Во-вторых, платье девушки походило на позабытый в речке невод, к которому половодьем налепило разнообразный мусор от прошлогодней листвы до дохлых крыс (Арвиэль понятия не имел, что за шкурки болтаются у неё на поясе вперемешку с золотыми бляхами, да, признаться, и не желал знать). В-третьих, загорелая мускулистая блондинка с умопомрачительными формами была абсолютно не в его вкусе. А в-последних, но не по значимости, от танцовщицы разило смесью каких-то терпких духов и колдовства. Для аватара, остро реагирующего на любой запах, эта смесь оказалась гремучей, и Арвиэль расчихался.
— Лучше б ты горянку с саблями купил, — утерев рукавом нос, заметил парень.
— Баба и баба, какая тебе рразница?
— В бабе и разница. Ты её «пэрси» видел? — аватар широко расставил руки, точно собираясь обнять вековой дуб. — У меня просто слов нет!
— У меня тоже… — Эртан шумно сглотнул слюну.
— Вот и мне плюнуть хочется. В общем, забирай свои «южные пэрси в лотосе» и утаскивай к шушеля матери.
— Как я её утащу?! А если увидит кто?
— За пазуху сунь! Или ещё куда! Мне дома намороченная девка не нужна! — скрестив руки на груди, категорично отрезал капитан.
— Остынь, дрружище, — орк расплылся в доброй клыкастой улыбке. — Тебе не нрравится, так дай хоть я полюбуюсь на экзотику. Где ж ещё увижу?
— Получается, ты сам себе подарок купил, — «остывая», усмехнулся Арвиэль. — А если в гости кто зайдёт? От моей репутации останется то же, что и от девицы, когда заклятье выдохнется.
— Что?
— Пшик!
— Да не неррвничай ты! Прридёт кто — отделаемся! Как тогда, когда Мирриада с дедом поцапалась, а мы её у тебя в бочке пррятали!
Вспомнив подвиг почти трёхлетней давности, друзья расхохотались.
— Ладно, — отсмеявшись, Арвиэль настороженно оглянулся на дверь. — Наслаждайся экзотикой, а лично мне интересно, как оно работает.
Эртан тоже загорелся жаждой знаний, и приятели приблизились вплотную. Завладев ларцом, Арвиэль закрыл крышку, потёр, снова открыл, похлопал ею просто так, но ничего не произошло. Видимо, заклинание выдыхалось само, когда заканчивалась мелодия.
— Это иллюзия? — вернув ларец на пол, с нарастающим интересом спросил аватар.
Орк, ничтоже сумняшеся, ткнул пальцем в одну из «пэрсей», пробив насквозь. Фыркнув, аватар в шутку схватился за вторую и замер. Танцовщица, томно прикрыв глаза, провела языком по пухлым карминовым губам.
— Не иллюзия… — запоздало убрав руку, пробормотал капитан. Он задумчиво обошёл девицу кругом, после чего заключил: — Похоже, этот морок материален лишь для одного… ммм… потребителя.
— Безобрразие! — возмутился приятель. — Я её купил, а теперь даже потррогать не могу?!
— Так активировал-то я. И для чего это предусмотрено? Хм… Интересно, виноград тоже для меня настоящий? Можно? — вежливо спросил девицу аватар — та сняла с головы и радушно протянула ему поднос, не прерывая танца. Поборов брезгливость и не дыша, Арвиэль сунул виноградинку в рот. — О, да, вполне! И вкусная штука, кстати. Но тебе, Эртан, сие блаженство не светит, так что айда пить вино — моё, настоящее, и смотреть экзотические танцы. Предложил бы утку на закусь, но кое-кто нас опередил. Сало будешь?
— Спррашиваешь!
* * *
В то время как друзья предавались умеренному разврату и чревоугодию, Симка сидел у Берты (которую, кстати, и перепугал ночью, попросив срочно найти средство от мигрени, — дескать, хозяину совсем худо), ел густые сливки и жаловался на жизнь. Вернее, пытался жаловаться, потому что девушку гораздо больше беспокоило здоровье ненаглядного Арвиэлюшки, в которого она была влюблена с тринадцати лет. Ах, эти изумрудные глаза! Они являлись во снах, отражались в тазу, когда Берта мыла посуду, смеялись из каждой зеркальной поверхности, мерещились в листве и никак не желали выветриваться из головы. Кажется, даже овцы, стоило Берте зайти в овчарню, начинали насмешничать.
Впрочем, дочку овцеводов весеннее состояние устраивало, тем паче что парень относился к ней доброжелательно, а родители были не против породниться с остроухим. Просто надо подождать. Ещё год-другой Арвиэль поребячествует, потом сам о семье задумается. А с кем, как не с общепризнанной городской красавицей с неплохим приданым?
— Не любит хозяин доброго верного Симку, обижшшает! Сегодня вот прорвой обозвал, а за что? Птичка-то была на пол-укусса! — жалостливо причитал домовой.
— Так ему, наверное, не полегчало? — не на шутку встревожилась Берта.
— Полегчало, коль к знахарке своей побежшшал, едва забрезжило, — отмахнулся кот.
«Своей?!» — мысленно в негодовании возопила девушка.
«Своей, своей!» — сам себе злорадно усмехнулся Симка. У домового был целый стратегический план: просто Берта ему нравилась, а Алесса — нет.
— Так они вроде уже не ладят.
— Да кто их разберёт — ладят, не ладят… Дай-ка мне вот этот пирожок… И вон тот тоже… И плюшшку ишшо.
«Надо срочно Симку спровадить и сходить Арвиэлюшку проведать», — внутренне робея, подумала Берта, но тем не менее решение было окончательным, и отдавать без боя своё девушка не собиралась.
* * *
Арвиэль с Эртаном так увлеклись игрой в дурня, что пропустили окончание представления и опомнились только в полной тишине. Музыка закончилась, но танцовщица исчезать не собиралась. Морок стоял, опустив руку с бубном, а другую положив на талию, и, похоже, ждал каких-то указаний. Друзья продолжали тупо пялиться поверх вееров из карт, и танцовщица, не дождавшись сигнала, сама задала вопрос на незнакомом наречии. Голос у неё оказался низкий, с томной хрипотцой.
— Оно разговаривает?! — изумился Арвиэль.
— Трретьей будешь? — обрадовался Эртан. Девица молчала, тогда орк предпринял новую попытку: — Ты вообще игрраешь?
— Оно, похоже, только по-скадарски понимает.
— Господин желает поиграть втроём? — обратившись к Арвиэлю, на чистейшем межрасовом спросил морок.
— Ещё как! — вперёд друга подтвердил орк.
— По-моему, это не лучшая идея, — пробормотал капитан, заворожённо созерцая надвигающуюся угрозу, которая поводила бровями, покачивала бёдрами и вообще вела себя подозрительно. — Эрта-ан! — взвыл аватар после того, как морок без приглашения плюхнулся к нему на колени и запустил руку под рубашку.
— Гы-гы-гы!
— Э-э, барышня! Вам чего от меня-то надо? Он вас купил, к нему и идите!
— А ты активирровал!
— Девушка, мне ваши услуги не нужны! Вы всё не так поняли! — умудрившись-таки схватить настырный морок за запястья, Арвиэль попытался воззвать к благоразумию.
— Ну не робей же, моя ледышечка, и я разожгу в тебе огонь…
— Вы, несомненно, прекрасны, но, увы, не в моём вкусе!
— А ты попробуй, тебе понравится…
— Я так не думаю, — выкрутившись из объятий, парень вскочил и попятился к двери чисто машинально, умом понимая, что на улицу ходу нет с таким-то балластом.
— Иди же ко мне, шалунишка… — протянул руки морок.
— Девушка, вы мне не нравитесь! — честно признался Арвиэль.
— Господин такой шутник! — призывно подмигнула девица.
— Пресветлая, да она хуже Лушки!
Эртан бессовестно ржал, повалившись спиной на диван.
Впрочем, аватар был несправедлив: в отличие от развязной Лушки, намороченная девица на шею с визгом не прыгала и одежду (точнее, её подобие) с себя содрать не пыталась, просто неотступно, как привязанная, следовала за целью. Арвиэль трижды обошёл гостиную по периметру, но расстояние между ними не сократилось.
— Может, оно с петухами само исчезнет, а? — от безысходности предположил парень.
— Скоррее, когда с возложенной «миссией» спрравится, — хмыкнул Эртан.
— Только через мой труп! Девушка, вам нравятся трупы?
— Мне всё понравится, милый, ты только намекни.
— Ну и сви… в общем, удружил ты мне, Эртан, — остановившись и опустив руки, с чувством сказал Арвиэль. Этот цирк порядком надоел, колдовская девица — тем более, но обозвать её «подложенной свиньёй» язык почему-то не повернулся. — Сейчас по закону подлости ещё кто-нибудь припрётся.
Закон подлости сработал безотказно — в дом капитана Винтерфелла постучали тихонько, но настойчиво. Аватар развёл руками, мол, я так и знал! Затаиться и переждать не вышло бы: огоньки от двух масляных ламп просвечивали сквозь занавески, значит, хозяин дома.
— Арвиэль? Арвиэль, открой, пожалуйста!
— Шушеля мать, это Берта… — простонал Арвиэль, не обращая внимания на льнущую к нему «скадарчанку».
— У тебя, конечно, есть идея, — уверенно сказал орк, которого ситуация только забавляла.
— Как обычно. Эртан у нас кашеварит, а «Арр Арвиэлю» расхлёбывать.
— Ага! — охотно согласился приятель.
— Так. Иди скажи Берте, что я заболел, напился, умер — что угодно! Пойдём, — мотнув головой в сторону спальни, велел парень.
— Господин желает уединиться?
— Господин желает, чтобы ты уединилась вон там! — Арвиэль ткнул пальцем в ларец. — Но так уж и быть, уединюсь с тобой за компанию.
В компанию к ним обоим аватар прихватил метлу, но в спальню не занёс, а оставил снаружи прислонённой к косяку. Похоже, морок видел в темноте не хуже эльфа-оборотня, потому что скромную холостяцкую комнатку оглядел с заметным любопытством, остановившись на узкой койке.
— Не дворец, конечно, но живу, — сказал в оправдание Арвиэль и почувствовал себя идиотом…
…Тем временем на пороге состоялся такой диалог.
— Эртан, ты здесь? — изумилась Берта.
— Угу, — орк мотылялся перед ней туда-сюда, заслоняя обзор комнаты.
— А… Арвиэль где?
— Умер! — машинально выдал Эртан последний из перечисленных приятелем вариантов.
— Как умер?!! — взвилась девушка. — Пусти к нему сейчас же!
В глубине дома раздался грохот, комментируемый отчётливым «…юмать!»
— То есть я имел в виду — пьян, — поправился орк. — Мерртвецки!
— Арвиэль?! — Берта изумлённо захлопала ресницами. — А ты почему тогда трезвый?
— А я его откачивать прришёл, пока он дом не рразнёс, — пояснил Эртан, обернулся и добавил: — Врроде почти получилось…
…Арвиэль не сопротивлялся, пока девица расстёгивала его рубашку, однако едва последняя пуговица покинула петельку, выскользнул из рукавов, крутнулся юлой за дверь и походя набросил метлу поверх дверной ручки, уперев черенком в угол. Морок пытался схватить удирающего «клиента», но пальцы лишь мазнули по гладкой коже — уцепиться теперь было не за что. Триумф омрачился тем, что, на бешеной скорости не удержав равновесия, аватар спиной влетел в чулан напротив, обрушив вешалку.
— Твою мать! — Шишка на затылке вызревала нехилая.
Дверь спальни слабо подёргалась, но засов укрепился надёжно, а сквозь дверь «господина» материальный морок просочиться не смог. Вот так-то!
Оттеснив Эртана, Арвиэль вышел на порог и скрестил руки на груди.
— Привет, Берта.
— Ой! — зардевшись аки маков цвет, девушка потупилась. — Привет… А Эртан говорит, ты пьяный…
— Уже нет. Просто лечился горячим вином и немного переборщил.
— Ты что, заболел?!
— Да, у меня температура.
Рука Берты тотчас легла на лоб. Девушка даже о скромности позабыла, подняла обеспокоенное лицо. Парень аж умилился: хоть кто-то о нём реально беспокоится.
— Холодный…
— Так я и говорю — пониженная.
— А зачем тогда разделся?
— Ну-у… Знаешь, иногда температура бывает высокая, а тебя знобит?
Подумав всего с полминутки, девушка кивнула.
— Мне, наоборот, при пониженной жарко. Поняла?
— Ага-а… — глаза и выражение лица Берты напоминало тех, кого она на лугу пасёт.
— Вот и славно. Пойду-ка я лягу.
— Ой, а я лимончик целебный на ярмарке купила! Давай тебе чайку заварю?
— Нет! Вдруг я заразный? Кхе-кхе! — Арвиэль демонстративно покашлял в кулак, для пущей достоверности согнувшись пополам. — Заболеешь ещё, а мне потом перед твоими мамой с папой извиняться.
— А если Эртан заразится, будешь перед Ксаной извиняться, да?
— Придётся, но в данном случае нам с ним терять уже нечего. А ты лучше иди-ка домой.
— Да я… — девушка замялась, потом решительно сдвинула брови — Арвиэль даже удивился внезапно появившемуся характеру. — Я поговорить пришла.
— Давай завтра, а?
— А разве так быстро выздоравливают?
— Я выздоровею, — пообещал аватар.
* * *
В последнее время Арвиэль избегал встречаться с Береном Грайтом, а причина была в ней — в этой треклятой Алессе. Капитан не мог не сказать градоправителю, что принёс в город оборотниху, и скандал разразился жуткий. С годами всё более послушный человеку, мальчишка вдруг как с цепи сорвался, отстаивая права изменчивой твари с непредсказуемым нравом, а выдохшись и исчерпав все аргументы, безапелляционно заявил, дескать, если Берен её выгонит, аватар уйдёт следом. Упёрся рогом, и всё тут, ничто не проняло! Главное, непонятно почему! «Каждый имеет право на жизнь», надо же! «Под крыло взял», ну-ну!
Берен знавал одного хорошего сильного человека, которому оборотниха вскружила голову, а потом просто взяла и исчезла, разбив его сердце вдребезги. Без малого двадцать лет прошло, а до сих пор семьи не завёл, всё ту вертихвостку ждёт.
Господин Грайт и мысли не допускал, что Арвиэль так же вот без памяти влюбится в свою «подзащитную», но, обзаведясь таковой, парень стал ершиться, хорохориться, а скоро полностью выйдет из-под контроля. Ни своенравный воспитанник, ни самостоятельно принимающий решения капитан стражи (из-за попавшей в капкан Зосия оборотнихи даже решил запрет на силки ввести, ха!) градоправителя не устраивал. До праздника Берен ждал, что Арвиэль сам придёт каяться, но теперь скрепя сердце решил наступить на горло собственной гордости.
Господин Грайт залпом допил сливянку, взял шпагу-трость и пошёл разбираться с воспитанником.
* * *
— Ф-фух! — спровадив Берту, друзья привалились спинами к двери.
Морок вёл себя тихо, позволив более-менее собраться с мыслями. Наугад взяв рубашку из стопки неглаженого белья, Арвиэль в раздумьях сел за столик, где Эртан уже разлил остатки вина. Опустевшую бутылку поставили на пол согласно народному суеверию.
— В общем, так, дружище! — Арвиэль решительно стукнул бокалом о столешницу. — Иди на постоялый двор Кирима, разыщи там этого торговца и узнай, как можно от этой «экзотики» избавиться. Обратно в ларец загнать, заклинание развеять, уничтожить — всё, что угодно, лишь бы подействовало.
— А если он сам не знает?
— Тогда тащи сюда за шиворот! Запру его вместе с этой штукой и держать буду до тех пор, пока не придумает! — свирепо выдал парень, зная, что такую подлянку Эртан другу всё равно не сделает: горцы языком мелят не хуже деревенских баб, через час весь город знать будет, как их капитан развлекается.
Орк не заставил просить дважды, быстренько оделся и побежал «колоть» горца. Арвиэль развалился на диване, лаская раздумчивым взглядом бутыль материально-морочного вина. Плюнуть, что ль, на всё, зажать нос, да и выпить? Тем более к запаху колдовства вроде почти принюхался.
Следующего визитёра Арвиэль встретил спокойно, но пить передумал.
— Я вернулсся! — объявил Симка, запрыгнув на диван.
— Вижу, — хмыкнул аватар.
Сообразив, что ругать его больше не будут, домовой шумно потянул носом.
— Ты ж, хозяин, колдовство терпеть не можшшешь!
— Не могу, но терплю. Пока что.
— Зачшшем тогда столько вкуссного купил?
— Силу воли испытываю. — Ещё не хватало Эртана приплетать.
Кот увидел пустую бутылку на полу, посопел, но внимания не добился и сказал укоризненно:
— Вот ты меня за утку ругал, хозяин, а ссам вино взял и вылакал!
— И что?
— А к нам госсподин Берен в госсти идёт!
— Ч-что?! — Это была уже не проблемка, а катастрофа. — Он далеко? Тебя видел?
— Меня не видел и пока далеко, но идёт той жшше дорогой, что и обычно. А шшто?
Арвиэль бережно взял вякнувшего от изумления кота, усадил на колени и, подняв усатую голову за подбородок, заглянул в глаза.
— Симка, кроме шуток, но я либо жив, либо нет. Делай всё, что скажу, и ни о чём не спрашивай, а я тебе потом банкой сливок проставлюсь. По рукам?
— Да я и без сливок… — прочувствовав хозяйское настроение, кот не вредничал. — …Хотя со сливками лучшше выйдет!
— Сейчас Берена встретишь и скажешь, что я ушёл в стаю к Тиэлле, а на рассвете вернусь. Что угодно сделай, но пусть отсюда уходит! Справишься?
— Спрашшиваешь!
Наспех упрятав в чулан улики — пустую бутылку, поднос и ларец (сало оставил Симке в качестве задатка), Арвиэль постучался в спальню.
— Эй, ты как там?
— Жду тебя, о, пытливый господин, охочий до познаний всевозможных. Не пожелал ли ты вкусить телесных? — в голосе почудилась усмешка.
Арвиэль с трудом подавил желание заглянуть в спальню: может, девица — не морок, а какая-нибудь нечисть? Да нет, колдовством-то от неё пахло…
— Не пожелал. Сиди тихо, не то придёт злой дядька, и останется от тебя пшик!
«А потом мне по шее даст…» — тоскливо подумал парень, залезая в чулан.
Несколько лет назад случился весьма… щекотливый инцидент с вечно юной и свободной красавицей Марикой. Арвиэль вообще считал себя пострадавшей стороной, однако Марика расценивала иначе, в связи с чем прицепилась к парню как пиявка и таскалась к нему домой и в караулку до тех пор, пока её открытым текстом не послали в жаркие страны. Обозлившись, девица принялась трепать языком направо и налево, но, хвала Пресветлой, репутация у неё была не ахти, и горожане не особенно-то поверили. Конечный результат слухов достиг высшей ступени северингской иерархии — господина градоправителя. Берен чуть не поседел, выслушивая от дядьки Темара о воспитаннике уже откровенную чушь. Естественно, пришёл к Арвиэлю расставить все точки над «ё»… В общем, Берен поговорил с Марикой по-своему, после чего девица ещё до-олго ходила тише мыши, но воспитаннику навешал так, что у того сутки в ушах гудело. Правда, потом страшно раскаивался, однако Арвиэль предпочёл забыть о затрещинах, а наставнику помог это сделать, применив эльфийские чары. Да, обманул, но во благо.
Совсем недавно был скандал из-за Алессы. У-ух, какой скандал! При одном воспоминании у Арвиэля до сих пор саднило в горле — так пришлось орать, защищая свои принципы и жизнь оборотня.
Но если Берен увидит намороченную девку в спальне аватара, еле терпящего колдовство, то… Страшно представить, что будет. Скорее всего — остроухий труп на домашнем аресте, обложенный кучей лекарств для укрепления съехавшей крыши.
Ожидание затянулось, и Арвиэля стало уже реально потряхивать. Когда он начал подумывать, из какого дерева гроб себе заказывать, наконец объявился Симеон и был немедленно схвачен за грудки.
— Ну?!
— Ушшёл!
— Уфф! Хвала Пресветлой!
— Не Пресветлой, а мне! А шшто это у тебя, хозяин, в сспальне морок делает?
— А что он делает? — машинально спросил Арвиэль.
— Книжшшку твою листает.
— Чего? — опешил аватар.
— Про жшшивотных, с гравюрками, — деловито уточнил Симка, — ту, что Берта подарила.
— Симка, оно точно морок?
— Говорил тебе, хозяин, не водись с оборотнихами! Напоит пакосстью какой, совсем головушшка варить перестанет. Ты из-за морока так испужшшался?
— Угу, — прихватив ларчик, аватар выбрался из чулана и подозрительно покосился на дверь — из спальни по-прежнему не доносилось ни звука. Что, морок всерьёз картинки с животными увлекли?! Бред!
— Я сказал, шшто ты к Эртану ушшёл.
— А? А-а… — Арвиэль сполз по стенке, нервно хихикая, и уронил лицо в ладони. Кошмар. Бардак. Абсурд. Всё не то. Аватар мог похвастать приличным словарным запасом на любом наречии Неверры, но к данной ситуации ни одно определение не подобралось. Хотя нет, одно есть.
Баргуза. Причём полная.
— Он вссё равно не поверил бы, шшто в стаю. Ты ж до конца гуляний за порядком следить будешшь, значит, должшшен находиться в городе постоянно.
Удивляться уже сил не было, и этот сюрприз — единственный приятный за вечер — клином выбил все предыдущие. Капитан моментально взял себя в руки.
— Ах да, это верно, — посерьёзнев, Арвиэль с уважением посмотрел на недалёкого обычно кота. — Хвалю, новобранец. Симка, сослужи-ка мне ещё одну службу. Эртан сейчас идёт к Кириму, так вот найди его и обрисуй всё как есть. Пусть дует домой и разбирается с Береном по ситуации. Он сообразит, что делать. Это всё.
— Так точно! — шутливо козырнул кот. — Две банки сливок и ватрушшка.
— Хоррошшо… шантажист несчастный!
Скорчив умильную рожицу (да-да, я такой, хозяин, но всё равно ты меня любишь и купишь мне всё, что обещал!), домовой исчез. Арвиэль остался сидеть на полу в обнимку с ларцом в каком-то ступоре, отрешённо водя взглядом по метле туда-обратно. Пройдёт время, и они с Эртаном не раз посмеются за бочонком пива над курьёзной ситуацией, сейчас же казалось, что этот вечер никогда не закончится, а гости так и будут ходить друг за дружкой, пока Арвиэль сам не запутается, кому что наврал. Эртан и Симка вечно останутся на побегушках. И так и будет сидеть и ждать своего нынешнего «господина» танцовщица, собственно, не виноватая в том, что она — всего лишь созданный для развлечения морок.
Из спальни легонько поскреблись.
— Господин?
— А?
— Я что-то не так сделала, господин?
— Всё так, просто… — просто надоело врать. — Ты же сама знаешь, что ты ненастоящая.
— Но ты меня видишь, говоришь со мной и можешь дотронуться, значит, для тебя я настоящая, — возразил морок.
— Настоящая — это та, что рядом с тобой всегда, а твоё заклинание рано или поздно выдохнется, и ты… уйдёшь.
— Но настоящие тоже уходят, мне говорили. Или не приходят, когда их ждут, даже если на самом деле хотят прийти.
На это контраргументов не нашлось.
— Я вижу, ты чем-то расстроен, господин. Могу помочь.
— Можешь, — согласился аватар, — если залезешь обратно в свой ларчик и закроешь крышку изнутри.
Морок ничего не ответил, решив, видимо, продолжать расширять кругозор по разделу «Животный мир Неверрийской империи», а Арвиэль вернулся в гостиную. Следующий визитёр соригинальничал — в окно постучался, да так, что едва не высадил. Чисто по-орочьи.
— Эртан?
— Нет!!! — рявкнули с улицы. Арвиэль даже не сразу узнал этот голос, обычно весёлый и лёгкий. — Его жена! У меня скалка, но если не откроешь, клянусь, будет ещё хуже!
Ничего хуже «баргузы» на ум не приходило. Представился уже не гробик, а погребальный аватарий плот, плывущий себе вниз по истринскому течению, и возлежат на нём в груде хвороста бренные останки капитана Винтерфелла, усопшего, а оттого безразличного ко всяким морокам, ревнивым жёнам, строгим наставникам и вредным оборотнихам. Безутешные друзья и знакомые (даже Агафья!) рыдают, с бережка платочками машут; дядька Темар натягивает тетиву, и летит вослед плоту горящая стрела. Возле дома Совещаний чинно и скорбно тянутся столы с обрядовыми яствами и самогоном (куда ж без него, родимого!), и вот бедного, всеми любимого капитана поминают, говорят о нём только хорошее и плачут, все плачут… а потом весь город напивается в сосиску, как обычно. И гудит неделю.
Заманчиво, конечно, но…
Пока ещё живой капитан побрёл открывать.
Худенькая и миловидная Ксанка была на голову ниже Арвиэля и напугать могла разве что саму себя, когда с вечера забывала смыть раскрас танцовщицы, а поутру в зеркало заглядывала, но сейчас аватар, признаться, порядком струхнул. Рыжие волосы дриады стояли дыбом, глаза мерцали болотными гнилушками; внушительной длины скалка, одним концом упиравшаяся в капитанский нос, оптимизма не добавляла. Оттеснив хозяина плечом, девушка ворвалась в дом аки дух Возмездия.
— Где они?!!
— Кто?
— Ковжупени!!!
Арвиэль точно придумал бы, как отовраться, но вместо этого ткнул большим пальцем через плечо.
— Там.
Ксандра захлопала длинными ресницами.
— К-как? У вас что, правда…
Аватар глубоко вздохнул и чистосердечно во всём раскаялся.
Надо отдать Ксане должное, она слушала внимательно, не перебивала, скалку в ход не пускала, а шуметь начала, только когда парень закончил.
— Дубины стоеросовые! Балбесы! Хуже детей малых! Ну ладно, муж, с него станется — ему на ярмарке как-то кошку облезлую крашеную впарили, сказав, что скадарский тушкан, а он и поверил, купил мне на воротник втридорога! Но ты-то! А если бы там намороченная карса оказалась или вообще крокозябра какая ядовитая?!
— Уж лучше бы карса или крокозябра, — вздохнул Арвиэль. — С ними, по крайней мере, проще — убил, и всё. А с этой…
Он обречённо махнул рукой.
Друзей сдала Берта. В самый неподходящий момент у дочки овцеводов вдруг заработали мозги. Сообразив, что дело нечисто и парни попросту дурят её, побежала к Ксане с вопросом, а знает ли она, у кого и с кем муж вечеряет? Дриада смогла ответить лишь на первую половину.
— Говорила, дескать, дома у вас дым коромыслом, сами вы полуголыми бегаете, то ли косые в дугу, то ли вообще дурман-травой обкуренные, лепечете что-то маловразумительное — сами себе поперечничаете, а главное, внутрь пускать не хотите! И в спальне у тебя кто-то есть: Берта тень за занавесочкой видела, — хихикала Ксандра.
— Низкий поклон Берте… — Арвиэлю было не до смеха.
А потом стало ещё горше…
— Хозя-аин, я всё сделал, но госсподин Берен с Эртаном разминулся, а теперь опять ссюда идёт! Злющщий аки карса! — голос появился вперёд домового, а затем и он сам, стремительно и тревожно чернеющий на пороге.
— …! — только и сказал аватар.
— Хозяин, давай прощщаться! — горестно взвыл домовой, бросаясь Арвиэлю на шею.
Ксанка посмотрела на бледного капитана, на капитанского кота и решительно хрястнула скалкой о ладонь.
— Всё. Надоело. Дай сюда ларец.
Взяв ларчик под мышку, со скалкой наперевес дриада прошагала к спальне, локтем откинула метлу, с пинка открыла дверь…
— Ну?!!
— Ой!!!
Ларчик глухо стукнулся об пол и услужливо распахнулся. Мелькнула золотистая тень, струйкой втягиваясь внутрь и — щёлк! Волшебный замочек заперся сам собой, спасая то ли живых от морока, то ли наоборот.
Выронив скалку, Ксанка захохотала. Симка с Виллем, переглянувшись, поспешили удостовериться, что всё закончилось по-настоящему и иллюзией не является.
— Она, как меня увидела, сама в ларец прыгнула и крышкой захлопнулась! Похоже, решила, что я — твоя жена и сейчас её бить буду! — захлёбываясь смехом, пояснила Ксана.
Арвиэль тоже схватился за живот. Ай да маги! Всё предусмотрели во благо клиенту, даже внезапный визит ревнивой жены!
В дверь постучали, знакомо так, требовательно.
— Давай в постель! — скомандовала Ксана.
— Ага!
Явившегося на разборки градоправителя ждало трагическое зрелище. Воспитанник, до подбородка закутанный в одеяло, возлежал на подушках с мокрым полотенцем на лбу. Щёки пылали свекольным лихорадочным румянцем, с пересохших губ срывался тяжкий хрип. На тумбочке стояли какие-то пузырьки, флаконы и бутылочки (в общем, вся тара, что в доме отыскалась), рядом с болезным суетилась Ксана.
— Винищем траванулся… — просипел Арвиэль и, показав глазами на пустую бутылку, закатил их. Берен схватился за сердце.
— Арвиэль к нам в гости пришёл, а потом ему лихо стало, и мы его домой отвели. Муж за снадобьями в аптеку побежал, — рассказывала Ксана. — Господин Грайт, вы идите, я лучше вас справлюсь. Не надо, чтобы здесь сейчас народ толпился, Арвиэлю только хуже станет.
Напоследок подержав воспитанника за руку (тот бледно, но мужественно улыбнулся), градоправитель отправился восвояси, а «умирающий» вскочил с постели, расцеловал Симку и Ксану и заскакал по комнате, как ненормальный, крутя полотенцем над головой:
— Банза-а-ай!
— Иди лучше свеклу с физиономии смой, а то смотреть жалко, — усмехаясь, посоветовала дриада.
…Вскоре явился и Эртан, запыхавшийся и встревоженный.
— Дружище, у тебя лучшая жена в мире! — с порога поприветствовал его аватар.
— Знаю! — орк чмокнул девушку в рыжую макушку. — Потому и женился срразу, пока не свёл кто!
То и дело сцеживая смех в кулак, Арвиэль рассказал приятелю, что за мракобесие тут без него творилось, и орк, отхохотавшись (а это надолго затянулось), шутливо предложил:
— А давайте жррецу Теофану ларрчик подбросим!
Все четверо снова прыснули.
— Нет уж, пожалей танцовщицу! — веселясь, попросил аватар. — Он как начнёт ей по «Слову Божию» на блуд да сластолюбие пенять, так бедняжка сама в ларчике наглухо замуруется, и шиш её кто оттуда выманит! Верни тому, у кого покупал.
— Лучше я её прриятелю из Орркана отдам — то-то обррадуется! — решил Эртан.
— Морок, думаю, тоже будет не против, — одобрил Арвиэль.
Заметив, что у капитана немного неубрано, Ксана вооружилась метлой. Симеон, в обязанность которому и вменялось поддержание чистоты и уюта в доме, сдался под натиском трёх укоризненных взглядов и с тяжким вздохом вызвался протереть пыль. Эртан тем временем высыпал из мешка на стол рядом с ларчиком какие-то травки, еловую лапу, прошитые бумажные пакетики и куль размером с собственный кулак, причём всё, кроме куля (и лапы, естественно!), было надписано.
— Тот торрговец купил ларрчик по уценке. Рраньше с внутрренней сторроны кррышки было написано заклятье отзыва, но кто-то зачем-то его стёрр — видимо, наш моррок уже не одни рруки сменил. Теперрь его может отозвать только маг или вот этот, — кивнув на «сервировку», орк выудил из кармана смятый листок бумаги, — ррецепт. Если компоненты смешать прравильно, сложить в ларрец и поджечь, дым втянет моррок в себя… Кстати, если завтрра к тебе прридёт горрец с шишаррём на лбу, меня не аррестовывай, ладно? Он сперрва отпиррался, дескать, ничего мне не прродавал и вообще едва межррасовый понимает.
— Уговорил! А ингредиенты где взял?
— Ёлку — на улице, остальное — в аптеке. Как сказал, что тебе для эльфийского снадобья компоненты нужны, так Алесса подхватилась, чулан перреверрнула, но всё, что нужно, нашла!
— Серьёзно? — приятно изумился Арвиэль: значит, не всё ещё потеряно?! Заинтересовавшись, он раскупорил куль и вытряхнул содержимое. — Та-ак… А это у нас что? — поднял за длинную тонкую ножку сушёный гриб.
— «Опята летние (2 штуки) истолочь в мелкий поррошок», — с листка зачитал Эртан.
— Опята, значит, угу. К несчастью для Алессы, я знаю, как выглядят дурманные грибы, — мрачно сказал капитан. — Вот такая горстка обеспечит непродолжительное, но яркое путешествие в мир духов предков и летающих свинок. Ну, Алесса…
— Может, прросто перрепутала?
— Алесса? Перепутала?! Ха! — Как же, с её-то нюхом! И что дальше? Мышьяк в снадобье от мигрени?
Арвиэль в сердцах швырнул кулёк о стол и сгорбился на диване.
— Нет, Эртан, просто она меня терпеть не может, и точка. Сил у меня больше нет. Ты для неё стараешься, идиотом себя чувствуешь, а в ответ одни гадости… Да ну её. На-до-е-ло!
Друг сочувственно помолчал.
— Пиво будешь?
— А есть?
— До дому-то сгонять не прроблема! Заодно Ксанку прровожу.
Арвиэль задумчиво посмотрел на грибы, потом — на ларец. Морок уже не казалась неприятной. Просто одинокое создание…
— Ну, сгоняй. Симку за компанию прихватите, пускай растрясётся.
* * *
Через несколько дней Арвиэль всё-таки решил сходить в аптеку и поблагодарить знахарку. Нет, не поёрничать над грибочками, а сказать настоящее большое спасибо за снадобье от головной боли, значительно скрасившее капитану жизнь в последнее время. Дальше пойдёт, как обычно: она наговорит гадостей, он проглотит. Зачем ходит, почему терпит всё это, Арвиэль объяснить не мог, ведь, по сути, в его помощи Алесса уже не нуждалась. В Северинге одиночек не любят, но знахарка с самого начала повела себя верно: ни с кем не сближалась, но всем была нужна. Приживётся и без поддержки капитана стражи, а в том, что сама никому вреда не причинит, аватар был уверен.
Вечер выдался погожий, безветренный. Из перевёрнутого лукошка звёзды рассыпались по Небесному Пологу до окоёма, среди них золотой бляшкой сиял Волчий Глаз — звезда путников, мореходов и оборотней. Над крышами изб курился дымок, густой и пушистый, точно хвост полярной лисицы. Прихваченные инеем ветви потрескивали; где-то заскулила-заныла собака, скрипнула дверь, и сторож, благодарно взвизгнув, умолк — видимо, в дом пустили греться. Горожане садились ужинать, гремели посудой, пересмеивались, обменивались нехитрыми новостями — кто с семьёй, кто с друзьями. И песня под журчание струн лилась из-за приоткрытых ставень. Голос у гостьи из леса оказался чуть ниже, чем Арвиэль предполагал, с лёгкой хрипотцой, и парень поймал себя на мысли, что готов так вот стоять под окнами и слушать, слушать, слушать…
Эта песня о летнем пожаре небес,
Эта песня о зимнем узоре стекла.
Эта песня о тех, кто шёл сам по себе,
Да судьба неспроста их дороги сплела.
И не станет преград, и не станет оков,
И растает узор, догорят небеса,
И реален полёт за пределами снов,
Где нет боли и скорби, где ждут чудеса.
Для двоих вдалеке запылает очаг.
Я приду, я клянусь! Только ты подскажи,
Как найти, угадать твой единственный знак,
Если он каплей слёз утонул в море лжи?
Арвиэль дождался, когда стихнет последний аккорд, развернулся и пошёл домой. Сам по себе. Песню в подарок он всё-таки получил, пусть не от друга, пусть обманом.
Никогда в жизни Алесса не поверит в то, что кто-то может желать добра оборотню. Особенно эльф. Особенно капитан стражи.
Пусть просто живёт спокойно и не перестаёт петь и мечтать. Может быть, и найдёт ту единственную каплю в море, которую сама себе нарисовала.
…Когда все ушли, танцовщица сказала: «Ты сможешь увидеть настоящее, только если сам станешь настоящим, а до тех пор окружать тебя будет один лишь морок…»
