Еще вода шумела на улицах Тимора, а Аэс уже объявил построение, и несколько подвод потащили к восточной и северной переправам заранее подготовленные стволы кедров. Четыреста конников Лауруса пополнились двумя тысячами уцелевших воинов Соллерса, которым тот же Аэс приказал отдать лошадей. Войско Обстинара, сохранившее большую часть своих воинов, и войско Тимора готовились идти на помощь к Аббуту. Но ночь следовало провести в городе. Воины нуждались в отдыхе, поэтому из-за верхней стены старики и женщины вывели подводы, запряженные быками. Десятки тысяч трупов, заполнивших город, следовало убрать. Аэс приказал сбрасывать врагов в Азу, до которой по южной дороге было четыре лиги. Огромную могилу для павших воинов Тимора и Обстинара начали долбить у Лошадиной Головы. Соллерс отправился к королеве Армилле и Нитенсу, который лежал в замке, а Лаурус и дакит занялись конницей.

– Все, – потянул с головы колпак Йор, когда почти две с половиной тысячи воинов были поделены на сотни и размещены на месте недавней стоянки врага, в их же шатрах на отдых. – Как было хорошо ходить с угодником Сином. Он говорил, я делал. Что мог, конечно. Ну ничего. Скоро намолчусь. Война переломилась.

– Переломилась? – не понял Лаурус. – Здесь сгинула четверть войска северян. Но у них еще больше двухсот тысяч! Разве ты не понял за последние дни, что и венты, и анты, и особенно свеи очень хороши в бою в поле? Скольких мы потеряли на наших вылазках?

– Я с этим не спорю, – согласился Йор. – И ни с чем другим. Эта война сделала из меня болтуна. Ничего, думаю, что замолчу на ближайшие лет пять, если, конечно, переживу последующие дни. Война переломилась, но еще не закончена. Но пойми главное, парень. Всякое дело, а война – это дело, хотя и грязное и гадкое, даже когда она ведется за собственную землю, так вот всякое дело определяется его целью. А здесь, в Тиморе, войско северян лишилось цели.

– Подожди, – насторожился Лаурус. – Не хочешь ли ты сказать, что разоренные города и убитые люди – все это было только прогулкой? Кровавой прогулкой без цели и смысла?

– Нет, – покачал головой Йор. – Цель была, хотя нам она неведома. Но теперь ее нет, конечно, если не считать целью затопление Азу северными воинами, смертельно захмелевшими от пролитой ими крови. Но у них нет той цели, которая наполняет войну смыслом. Пусть и ужасным смыслом. Пусть у северян еще двести тысяч воинов. Или даже больше. На что они могут рассчитывать? Взять Аббуту – легко. Я думаю, что, если у Адамаса есть хотя бы немного разума, он оставит город. Аббуту обречен, и он не стоит ни капли крови. Что принесет взятие Аббуту северянам? Добычу? Нет. Рабов? Нет. Радость победы? Какая же это радость, если на высоком берегу напротив стоит непотрепанное войско Ардууса? Какая же эта радость, если идти больше некуда? Это у тех, кто защищается, всегда остается смысл. А у нападающих впереди должна быть вершина! Не яма, понимаешь, а вершина! Даже если предположить, что они перейдут на левый берег Азу и разобьют, пусть и потеряв еще сто тысяч, войско Ардууса, что они будут делать потом? Им никогда не взять Бэдгалдингир и Ардуус. На окраинах Светлой Пустоши добычи нет. Кирум – это тот же Аббуту. Все его жители уйдут за реку. А там и остатки северян будут разбиты. Самсум и Эбаббар для этих воинов неприступны. Они, конечно, могут обойти Самсум и взять Туршу или даже Тир, но это попытки отыскать отмель на середине большой лужи дерьма.

– Так что бы ты посоветовал северянам? – усмехнулся Лаурус.

– Бежать на север, пока есть возможность убраться живыми, – отчеканил Йор. – Особо голодных до добычи отправить в Махру. Самарра не поднимется за него. Но если северянам даже и удастся поживиться чем-то в Махру, бежать им потом придется еще быстрее. Им вообще не следовало сюда приходить.

– А ты думаешь, что это они решали? – спросил Лаурус.

– Вот этот вопрос главный, – кивнул Йор. – Даже с учетом того, что нам придется завтра переходить на ту сторону пропасти через северный мост, его восстановят быстрее, и гнать лошадей к Аббуту. Твоя выдумка насчет кочевых уловок сработала. Но нельзя заткнуть все прорехи смекалкой. Ты знаешь, что у тебя в коннице есть соглядатаи Деменса?

– Как ты узнал? – спросил Лаурус.

– Значит, знаешь, – кивнул Йор. – Я давно их приметил. Рад, что и ты понял.

– Еще бы не понять, – поморщился Лаурус. – Умелый воин, прикидывающийся неумехой, уже подозрительно. А уж умение из любой схватки выходить без царапины, да еще кричать громче всех…

– Радуйся, что Деменс пожалел отправлять к тебе в конницу настоящих умельцев, – проговорил, оглядываясь, Йор. – А может, есть и они. О том, что они соглядатаи, можно узнать тогда, когда это уже будет поздно.

– Ну что же, – потер перетянутую окровавленной тряпицей руку Лаурус. – Выходит, что моему царственному дяде хотя бы интересно, чем я занимаюсь.

– Лаурус! Йор! – послышался топот копыт и крик.

К временному лагерю конницы направлялся Лупус Валор.

– Быстрее! Аэс послал за вами!

Среди балок дома, рухнувшего почти у самых ворот Тимора, лежал труп человека с песьим лицом. Тут же стояли Аэс, Соллерс Кертусы и Валпес Валор.

– Даку, – опустился на колени Йор и осторожно перевернул широкоплечее тело, пригляделся к кожаному, изысканному доспеху, шевельнул сбившийся на переломанную шею платок, дернул ворот котто, кивнул, разглядев под ним кольчужницу тонкой работы. Ни ярлыков, ни оружия, кроме кривого и широкого ножа, при даку не было. Из висевшей на поясе сумы Йор извлек размокшие листы тиренской бумаги, мерную ленту, несколько палочек графита и необычное украшение в виде трех бамбуковых палочек, переплетенных через отверстия шнуром с нанизанными на него бусинами белого и черного цвета.

– Колдун? – предположил Аэс.

– К счастью, нет, – поднялся Йор. – Мастер. Это не колдовское имущество. Мерная лента, бумага и графит для расчетов, бусы для счета. Вот.

Йор вставил в распор третью палочку между двумя другими и встряхнул устройство, сдвинув к одной стороне бусины.

– Видите? Снизу или сверху – единицы, десятки, сотни, тысячи. В Самсуме на рынке считают сверху. В Эрсет – снизу. Хотя как повернешь. Вот, – Йор сдвинул несколько бусин в обратную сторону. – Примерно столько у тебя теперь под началом войска, Аэс. А вот это гораздо интереснее, гораздо.

Дакит осторожно разлепил мокрые листы и один за другим стал передавать их Лаурусу, который протягивал бумагу Аэсу.

– Что это? – не понял герцог Обстинара.

– Наблюдения мастера, который, скорее всего, руководил строительством метательных машин, – пробормотал Йор. – Это древний язык Эрсет, но уверен, в хранилище рукописей Тимора найдется кому прочесть их. Вот подробное описание крепости Тимор. Вот описание метательных машин атеров. Их дальность. А вот и главное! Целых три листа о громадных шутихах, причинивших ужас и жертвы северному войску. Я так и знал.

– Что ты так и знал? – с подозрением посмотрел на Йора, а затем перевел взгляд на Лауруса Аэс.

– Этот даку из Эрсет, – вытер руки о куртку Йор. – И то, что он мертв, это очень хорошо.

– Это была не война, – подал голос Лаурус. – Это была разведка. Может быть, очистка севера от путавшихся под ногами ватаг разбойников. Может быть, еще что-нибудь.

– Подожди! – стиснул зубы Аэс. – Королевство Обстинар разорено! Королевство Аббуту почти разорено! Королевство Касаду, скорее всего, разорено! Королевство Тимор почти разорено! Это не война? Это разведка?

– Ваше Высочество, – поклонился Аэсу Йор. – Я лишь помощник Лауруса Арундо, кончится эта война или разведка, что бы это ни было, и я опять стану обычным дакитом из Ардууса. Но пока я здесь, я скажу. Обстинар, Тимор, Аббуту и часть Касаду – это земля Эдин. Так называлась она с древности. И если кто-то собирается захватить всю Анкиду, то для него это всего лишь клочок земли. И триста тысяч северян – это не огромное войско, испугавшее даже Ардуус, а всего лишь большой отряд разбойников, которые странным образом до сего момента не перегрызли друг друга. А ведь даже в северном море, если воины на ладье вентов, антов или свеев видят чужих воинов на ладье вентов, антов или свеев, они сходятся и бьются до гибели противной стороны. Если же силы их неравны, меньшая мгновенно пускается наутек, чтобы сохранить свою шкуру. Что могло примирить их? Что могло заставить их служить друг другу и действовать сообща даже не в одной битве, а разделившись и разойдясь на многие лиги? Только великая, неизвестная нам магия. Отчего же, имея эту магию, твой враг, Ваше Величество, не применил ее против Тимора?

Наступила тишина. Невдалеке слышался шум, мастеровые раскидывали развалины, собирали оружие, доспехи, грузили на подводы трупы. Тут же бродили женщины в поисках погибших защитников крепости. Капала с сырых камней вода. Прихватывал за плечи все еще теплый осенний ветер.

– И что же нам делать в таком случае? – перевел взгляд на Лауруса Аэс.

– Учиться, – ответил тот. – Заканчивать эту войну, какой бы она ни была, учиться и ждать следующей войны.

– С Эрсет? – спросил Аэс. – Не с кочевниками с юга, а с Эрсет?

– Кочевники с юга – тоже Эрсет, – снова подал голос Йор. – И что-нибудь с севера, другое, еще более страшное, тоже будет Эрсет. И все, что ни случится, будет Эрсет, и в то же время не Эрсет, потому что и ты, герцог Обстинара, и я, и Лаурус, и почти все мы, кроме небольшой толики валов, нахоритов, каламов, иури и, кстати, северных разбойников, мы тоже Эрсет. Откуда бы ни пошли воинства, их источник – Иалпиргах, Донасдогама, Светлая Пустошь. Скверна, посеянная Лучезарным всюду!

За спиной Аэса раздались шаги. Герцог обернулся и склонил голову перед подходившей к воинам королевой Армиллой. Вслед за ним склонили головы и все остальные. Королева была бодра, но бледна. На ней ладно сидел охотничий костюм, но высокие сапоги, прикрывающие ноги до колен, наполовину покрывал ил, мокрый пепел и кровь.

– Скажи, сын Монедулы Арундо, – обратилась она к Лаурусу, – если и в самом деле через два, три, четыре, пять лет начнется действительно страшная война. Если начнется война, подобная той, что ввергла в грязное месиво в центре Светлой Пустоши Лучезарного. Что следует делать теперь? К чему готовиться?

– Готовиться выстоять, – медленно проговорил Лаурус. – Не победить, потому что разве была победа в войне у Бараггала? Было низвержение Лучезарного, исход войск с обеих сторон и относительный покой на полторы тысячи лет. Главное – выстоять. Укрепить замки, стены. Вооружить людей, научить их владению оружием. И подумать о том, как сделать так, чтобы после самой страшной войны остались те, кто бросит в землю зерна, накормит скот, разожжет огонь в горнах, родит и воспитает детей. И уповать на волю богов.

– Полторы тысячи лет назад с нами были боги! – выкрикнул Аэс.

– Нет, – покачал головой Лаурус. – Боги были с каламами, нахоритами, иури, валами, тиренами и другими, а мы были с Лучезарным. Но боги сражались, как люди, и даже спасая эту землю, умирали, как люди. Теперь с нами нет богов, а с нашими врагами пока еще нет Лучезарного.

– Пока еще, – процедил сквозь зубы Аэс, развернулся, поклонился королеве и направился к замку.

– Я благодарю тебя, сын Монедулы Арундо, – кивнула Лаурусу королева Армилла. – Как звали твоего отца?

– Клаус Вадум, – дрогнувшим голосом ответил Лаурус.

– Я благодарю тебя, Лаурус Вадум, – поклонилась ему королева. – Твой отец гордился бы тобой. И я благодарю всех вас, – поклонилась Армилла каждому, стоявшему у поверженного даку, развернулась и пошла прочь.

…На следующий день конница Лауруса миновала восстановленную северную переправу, возле которой усердные тиморские мастера уже начали ладить высокую дозорную башню с проездным двором, и двинулась на запад. Через три дня, за которые отряд не встретил ни единого не сожженного дома, ни единого уцелевшего поля и даже ни единого не подрубленного дерева, впереди заколыхались золотые стяги с зеленым силуэтом орла, и навстречу коннице помчались несколько всадников.

– Неужели войско короля Касаду? – удивился Соллерс. – Зеленый орел на золотом фоне – их. Но что-то уж больно всадники блестят золотом и серебром. Они так и в бой отправляются?

– Да, – мрачно заметил Йор. – Наверное, даже на их дерьмо слетаются только бронзовые навозники. Нет, оттого, что на один из осколков империи Лигурры выпала чуть ли не вся ее позолота, она не становится золотом.

Всадники остановились на расстоянии полета стрелы от конницы, затем один из них подъехал ближе, и воин с искаженным от страха лицом прокричал поочередно на каламском, нахоритском и атерском языках:

– Кто вы?

– Мы из Тимора! – прокричал в ответ Соллерс.

– Нет никого с этой стороны, – был ответ. – Обстинар разрушен, Тимор почти разрушен, может быть, уже взят! Кто вы?

– Передай своему старшему, что перед ним конница Ардууса! – крикнул Лаурус. – И что с ней племянник короля Ардууса – Лаурус и брат короля Обстинара – Соллерс Кертус! И можешь добавить, что войско северян под Тимором разбито! Более восьмидесяти тысяч северян уничтожено!

Всадник замер, кивнул, развернулся и помчался к своим спутникам. Затем вся кавалькада тоже развернулась и ринулась обратно в лагерь Касаду.

– И что же теперь? – спросил Соллерс. – Ждать здесь или двигаться к ним?

– Не стоит, – посоветовал Йор. – Они перепуганы. А перепуганный пес опаснее смелого пса. Он может укусить от испуга. Думаю, что нам следует взять левее. Ведь Аббуту сейчас точно на юге? Будем медленно объезжать сиятельный двор короля Касаду на выезде. Если кто-то из его вельмож заинтересуется нами, он всегда сможет нас догнать. Во всяком случае, в течение ближайшего часа.

Конница сбавила шаг и двинулась в обход обширного лагеря. На небольшом холме сияли золотом и пурпуром большие шатры. Колыхались многочисленные стяги. Вокруг было расставлено войско. Нет, это не было простым лагерем. У основания холма сплошной полосой соединились повозки, за ними засели лучники. Ниже располагались обычные, ветхие походные шатры, а дальше снова стояли воины, щетинясь в сторону незваной конницы длинными копьями.

– Их ведь здесь тысяч сорок, не меньше! – изумился Соллерс.

– Интересно, что они забыли в разоренных землях Аббуту, за три сотни лиг от Касаду? – хмуро спросил Лаурус.

– Маневры, – усмехнулся Йор.

– Пытались найти врага? – не понял Соллерс.

– Пытались не найти его, – ответил Йор. – Но, кажется, нас собираются пригласить в гости! Уж не сам ли король со свитой скачет к нам?

Со стороны лагеря и в самом деле мчался эскорт всадников, которых было никак не менее полутысячи. Впереди держались несколько разодетых вельмож. Поднимающееся на востоке солнце отражалось в их украшениях и богатых доспехах и отраженным светом слепило глаза. Однако то, что сопровождающая их охрана держала стрелы наложенными на тетиву, разглядеть было можно.

– Спокойно! – поднял руку Лаурус. – Луки не трогать!

Эскорт остановился точно так же на расстоянии полета стрелы. Вперед выдвинулись те самые десять всадников в сопровождении полусотни охранников. Они остановились на полпути и замерли на испоганенной земле со всей доступной им важностью.

– Йор, – повернулся к дакиту Лаурус. – Останься. Мы поедем вдвоем с Соллерсом. Тебя они не переживут. Обделаются на месте.

Охрана подняла вверх копья, когда до вельмож Касаду осталось двадцать шагов. Лаурус придержал лошадь и учтиво поклонился касадской знати. Вперед подал коня самый толстый из вельмож и стал говорить на каламском языке:

– Я, брат славного короля Касаду, богоравного Сакхаро Кандита Третьего, сына богоравного Сакхаро Кандита Второго, воевода непобедимого войска великого Касаду, в котором почти пятьдесят тысяч лучших лучников и мечников и копейщиков Касаду, приветствую племянника короля Великого Ардууса Пуруса Арундо и брата короля Обстинара!

– Забыл указать, что его король – внук богоравного Сакхаро Кандита Первого, – прошептал Соллерс Лаурусу. – Да и собственного имени не назвал.

– В Касаду нельзя упоминать собственное имя, поминая в том же разговоре имя богоравного правителя, – прошептал в ответ Лаурус и поклонился воеводе, громко ответив ему: – Надеюсь, здоровье богоравного Сакхаро Кандита Второго не портит ему впечатление от славной военной компании войска Касаду?

– Здоровье правителя в порядке, – приосанился вельможа. – Хотя заботы угнетают его. Наша столица, прекрасный Касаду, пала в отсутствие короля. Поэтому тут у нас весь его двор, что затрудняет военную кампанию. Ведь мы должны, прежде всего, беспокоиться о здравии и безопасности короля и его жен!

– И детей, – добавил Лаурус.

– И детей, – подтвердил вельможа. – Поэтому мы рады тому, что славный Тимор отстоял свои стены, и рады приветствовать конницу Ардууса и надеемся, что и остальное войско Ардууса поблизости.

– Да, – ответил Лаурус. – Оно недалеко. Всего лишь в двух днях пути точно на юг. Мы как раз движемся в ту сторону. За Аббуту. На южный берег Азу. Вы готовы двинуться с нами? Воевода Кастор Арундо, родной брат короля Великого Ардууса и, вероятно, тоже богоравного Пуруса Арундо, был бы очень рад увидеть в союзниках столь славное войско!

Вельможа замешкался, обернулся к стоявшим рядом таким же обвешанным украшениями придворным, затем вновь обратился к Лаурусу:

– Разве расстояния мешают считать друзей ардуусской короны его союзниками? Мы уже выдержали не менее пяти схваток с отрядами свеев, в которых потеряли почти двести отличных воинов. А не далее как вчера уступили дорогу отряду мечников Ардууса под началом сестры славного, хотя и покойного уже несколько лет короля Раппу – Стробилуса Нимиса – Телы Нимис. И это в преддверии битвы с огромным воинством свея Джофала. Во имя спасения богоравного короля Сакхаро Кандита Второго нам пришлось выполнить очень сложный маневр. Уйти сначала на пять лиг на восток, потом подняться на те же пять лиг к северу и обнаружить вот этот холм в десяти лигах к северо-западу. К счастью, теперь войско Джофала на юге от нас и, согласно донесениям наших лазутчиков, идет к Аббуту на соединение с войском Слагсмала.

– Я представляю этих лазутчиков, – прошептал Соллерс.

– Поэтому мы никак не можем соединиться с войском Ардууса, – продолжал вельможа. – Но если вы продолжите ваш путь, я был бы счастлив от имени великого и богоравного короля Касаду Сакхаро Кандита передать славному Кастору Арундо почтение и благодарность за учтивость этой женщины, Телы Нимис, сестры покойного короля Раппу – Стробилуса Нимиса, что она любезно согласилась прикрыть со своими воинами отход нашего войска.

– У нее было пять тысяч мечников, – побелел Лаурус.

– Меньше, – поморщился вельможа, – две или две с половиной. Но стойкость этих воинов, я думаю, была беспредельной, потому что…

Лаурус не дослушал бормотание брата касадского короля. Он развернул лошадь и помчался к коннице. Не прошло и минуты, как все двадцать четыре сотни всадников, огибая становище «доблестного» касадского войска, мчались на юго-запад. А еще через час они остановились посреди раскисшего от дождя поля, заполненного трупами ардуусцев и свеев. В его центре, возле нескольких подвод с сидевшими на них детьми, стояли пять вымазанных с головы до ног в крови воинов. Шестой воин, смуглый, похожий на данайца, сжимающий мертвой рукой короткое копье, лежал головой на коленях девчушки с луком на плече. Тут же лежали в ряд мертвые подростки и один здоровяк с короткой стрелой в горле и с огромным фальшионом, положенном на его тело. И у каждого подростка на груди руки были сложены на рукояти меча. Всего тринадцать тел. И две горы трупов за спинами воинов; одна из разношерстных нахоритов числом в полсотню и одна из тел, пересыпанных солью.

Лаурус спрыгнул с лошади, подошел к пятерке. Или к шестерке, считая лучницу. Внимательно осмотрел крепкого, показавшегося смутно знакомым парня с тугой косой на затылке и какой-то резной деревяшкой за спиной, женщину удивительной красоты, слепящей глаза даже сквозь кровь и грязь на ее лице и одежде, подтянутого высокого жилистого воителя с худым лицом с изогнутым южным мечом за поясом, взъерошенного юношу, однорукого старика с седыми усами и острой бородкой.

– Волуптас, старшина вольных охотников Самарры, – помахал шелковой тряпкой с печатью однорукий. – Вот, в меру сил сражаемся с врагами Ардууса и всей Анкиды.

– Это твой отряд? – посмотрел на сидевших на подводах детей, у каждого из которых был меч и немудрящий доспех, Лаурус.

– Нет, – поморщился Волуптас, но голос подала женщина:

– Да.

– Да, – сказала лучница, отпуская мертвого копейщика и вставая на ноги.

– Да, – обреченно махнул единственной рукой Волуптас. – Так вышло. Нас было двенадцать. Потом стало меньше. Потом мы освободили почти сто мальчишек. Вот он, – старик показал на взъерошенного юношу, – был самым старшим из них. Их гнали на север в рабство. Ну или куда там… Ну вот, несколько дней мы метались с ними по окрестностям, думали уже идти в Аббуту, надо же кому-то оставить детей. Война все-таки. А тут выбрались на побоище, а на нем телеги. Мерзость какая-то собирает трупы, чтобы отвести и продать в Светлую Пустошь. Во всяком случае, платой за трупы были монеты из Иалпиргаха. Вот, держи.

Старик бросил серебряный кругляш Лаурусу.

– Мы стали разбираться, но одного нашего убили сразу, – взгляд упал на здоровяка с фальшионом. – Мы их, конечно, смели, но они успели подуть в свою дудку. Вот, вылетели из дождя еще шестьдесят два разбойника. Наверное, выгодное это дело, собирать трупы?

– И вы их порубили? – нахмурился Лаурус. – Всех до одного? Вшестером?

– Нет, – сглотнул Волуптас и посмотрел на подводы с детьми. – Нас было примерно столько же. Мальчишки ринулись в бой. Многого, конечно, не добились, но вот за этих двенадцать убитых где-то шесть-семь здоровых умелых дядек поплатились жизнью. Ну а остальных уж…

– И потеряли только одного, – остановился у копейщика Лаурус.

– Многих потеряли, – не согласился Волуптас. – А так-то… У нас очень хорошие воины, очень. Ты бы мечтал о таких, воевода.

Рядом с Лаурусом встал Йор. Осмотрел воинов, покачал восхищенно головой, взглянув на Волуптаса, прищурился, рассматривая женщину, поклонился лучнице.

– Да, – засмеялся Волуптас. – Я, старина Йор, еще жив. Я же говорил тебе, что смогу вырваться из грязного ордена?

– Я восхищен тобой, Волуптас, – кивнул Йор. – Но еще больше восхищен твоей лучницей. Я могу ошибаться, но в этой груде трупов каждый четвертый убит стрелой. Лаурус, о таком стрелке можно только мечтать!

– Лучше мечтать о конце войны, – хрипло ответила девчонка.

– Что здесь было до вас? – громко спросил Лаурус.

– Войско Джофала подмяло под себя остатки отряда ардуусцев, – объяснил Волуптас. – Подмяло и прошло к Аббуту. Это было за день до нас. Мы уже встречались с этими воинами. Их уже тогда оставалось где-то тысячи две с половиной. Судя по всему, почти все они полегли здесь. Но и изрядное количество свеев увели за полог за собой.

– Почти все? – переспросил Лаурус.

– Телы Нимис не было среди мертвых, – подал голос воин с деревяшкой за спиной.

– Я знаю тебя? – спросил Лаурус.

– Узнаешь, я думаю, – уклонился от ответа парень.

– Нам нечего скрывать, – рассмеялся Волуптас. – Мы честные вольные охотники, хотя с добычей пока нам не везло. Это чекер Асаш с острова Сепу. Там неплохо натаскивают мечников. Как выяснилось.

– Что собираешься делать? – спросил Лаурус.

– Воевать, – пожал плечами Волуптас. – Вот, похороню своих мальчишек и пойду в сторону Светлой Пустоши. Надо бы проредить торговцев трупами. К тому же серебро Иалпиргаха ничем не хуже серебра Ардууса. Если не торговаться за него, а убивать. Вот только мальчишек своих не знаю, куда деть. Да и захоронить вот этих всех, – он раскинул руки, – не смогу. Уж извини, воевода.

– Мы заберем детей, – подал голос Соллерс. – Под Тимором разбита половина войска Слагсмала, королева Армилла будет счастлива новым подданным. Тем более что у них уже есть мечи.

– Да, – кивнул Лаурус, – я отправлю с детьми сотню всадников. А ты не хочешь вступить в мой отряд? Где ты будешь искать торговцев трупами?

– Зачем их искать? – удивился Волуптас. – У меня их дудка. Они сами прибегут ко мне!

– Что ж, – задумался Лаурус. – Тогда прощайся со своими маленькими воинами, я отправлю их сразу же. И мы уходим к Аббуту. Этих мертвых захоронят позже. У нас будет на это… несколько лет, я думаю.

Сказал и пошел к лошади.

Йор шагнул к чекеру, замер, потом медленно, очень медленно протянул руку и коснулся резной деревянной рукояти у него над плечом.

– Бетула явилась на землю?

– Ты ее знаешь? – потрясенно прошептал чекер.

– Я знаю о ней, – глухо проговорил Йор. – И если она явилась на землю, значит, наши дела очень и очень плохи!

– Почему? – только и вымолвил чекер.

– Потому что она – как крик боли, – ответил Йор. – Когда самой земле больно и она кричит, появляется Бетула.

– Но она исчезла! – в отчаянии повысил голос чекер. – Ее больше нет!

– Она всегда есть, – торжественно произнес Йор, затем наклонился и прошептал на ухо чекеру несколько слов, похлопал его по плечу и ушел к лошади.

Чекер словно окаменел.