Книга: Бабочка на ее плече
Назад: Глава 12 Романтика старинного особняка
Дальше: Глава 14 Профессорша

Глава 13
Еще одна темная ночь

За стеклами машины было темно, и Рада не могла различить даже, где начинается обочина и что на ней находится. Коммунальщики Кромельска не баловали жителей уличным освещением. Впереди на дороге виднелись только два мутных, желтых пятна – отсветы фар, позволяющие разглядеть, где на старом асфальте притаились ямы.
Алекс ехал очень медленно, осторожно. Обычно парни на крутых машинах лихачат, а этот словно забыл о том, что у спидометра есть деления, которые располагаются выше указателя «30 км/ч». Рада не знала, нравится ей это или нет. С одной стороны, было приятно – Алекс беспокоится о ней, соблюдает осторожность и не лезет на рожон. С другой – иногда немного скорости и риска не повредит. А как же адреналин, заставляющий закипать кровь? Правда, стоило признать, сегодня адреналина было предостаточно, и даже думать о нем не хотелось.
Рада молчала всю дорогу, размышляла над рассказом Алекса. Несмотря на новые сведения, вопросов было значительно больше, чем ответов. Все стало еще запутаннее. С каждым днем происходили новые и новые мистические, необъяснимые события. Сейчас Рада неожиданно поняла, что в те редкие мгновения, когда уходит страх, ей становится по-настоящему интересно. Охватывал азарт и желание докопаться до истины.
– Я не могу понять две вещи, – начала Рада, когда машина затормозила у подъезда. – Во-первых, дед явно не желал со мной общаться. Возможно, зная о его способностях и месте в жизни города, против общения был настроен и отец. Если дед знал, что мне придется его заменить, то почему не сделал попытку все объяснить, подготовить меня как-то к этой миссии? Короче, сделать так, чтобы я не оказалась в глупой ситуации. Он оставил меня беспомощной и уязвимой, в то время как сам, с твоих слов, обладал достаточной силой, мог удерживать под контролем кровожадных личей и следить за сохранением баланса силы в городе?
– Не знаю… – пожал плечами Алекс. – Может, не успел… не планировал уйти так быстро. Бывает ведь и такое. Но в город-то тебя пригласил он?
– Нет, в город меня пригласил нотариус… – недовольно буркнула Рада, нахмурившись. В этой истории оказалось слишком много пробелов и недостающих кусков. Многое не сходилось.
– Вот и подумай тогда, кому это нужно. – Кривоватая улыбка Алекса вышла холодной и немного злой.
Он вылез из машины и, открыв для Рады дверь, заметил:
– Помни, личи могут быть очень похожи на обычных людей, и вполне возможно, в город тебя заманили именно они. Пока ты не получила дар деда, сила была для них недоступна. Сейчас же ты слаба и не умеешь ею пользоваться, именно поэтому началась охота. Сила во все времена была лакомым куском, а уж сила хранителя города и подавно.
Разговор оставил неприятный осадок, девушка чувствовала – Алекс прав. Видимо, дед не учел какие-то обстоятельства, и некто воспользовался его промашкой. К сожалению, понять больше, не имея никаких других сведений, было просто невозможно.
Рада вышла из машины и, уже поднимаясь по ступенькам в подъезде, поняла, что так и не задала второй вопрос. Почему Алекс оказался сегодня в парке и насколько случайно это произошло? Он слишком уж осведомлен для обычного прохожего, которым пытается прикинуться. Впрочем, возможно, он всего лишь хотел помочь.
Квартира встретила тишиной и еще до конца не выветрившимся запахом масляных красок Рыжей. Художница, похоже, уже спала. Даже она ложилась к тому моменту, когда ночь начинает рассеиваться на горизонте, уступая место раннему летнему рассвету. Рада на цыпочках прошла к своей двери и нырнула в небольшой, уютный коридор. Сегодня девушка не ощутила чужого присутствия, но все равно включила свет в обеих комнатах и прошла в душ.
Спать расхотелось. Хоть Рада и сказала Алексу, что не будет сегодня думать обо всех странностях, но все равно не смогла отрешиться от проблем. Она брезгливо скинула с себя одежду, которая почему-то пахла не только землей, но и пылью, тленом и старостью, и залезла под обжигающе-горячие струи воды. В душе думать было привычно и удобно, можно закрыть глаза, расслабиться и как следует все проанализировать.
Итак. Ее прадед жил в странном городе, находящемся на границе миров. Несмотря на преклонный возраст, старик выглядел молодо и вел активную жизнь. Его смерть для многих оказалась неожиданностью. Вероятнее всего, отец знал о необычности этого места и поэтому свел общение с родственником на нет. Дед, похоже, с этим смирился и не искал встреч, но заблаговременно приготовил картину и перед смертью разместил на ней бабочку – хранилище для собственной силы. «Зачем? – размышляла Рада. – Если он не хотел передавать силу мне, почему заставил Рыжую нарисовать необычный портрет? А если хотел, то почему не искал встреч? Просто не рассчитал свои силы, как и сказал Алекс? Умер раньше, чем рассчитывал?»
В поисках подозреваемых, наверное, следовало отталкиваться от фигуры нотариуса, пригласившего ее в город, и его до ужаса неприятного сына. Как узнать: они исполняли волю деда или сами выманили ее в Кромельск? Рада готова была поклясться, Бер – один из личей, и его отец об этом, вероятнее всего, знает. В эту логичную цепочку укладывалось и случившееся с Бером. Скрываясь три года в лесах, мальчик Артем все же умер, и его место занял лич. Он – самая главная кандидатура на роль нежити. Именно поэтому Раде так неприятно находиться в его обществе, а Рыжая не чувствует ничего пугающего. Дед умер, и личи, зная, кому должна перейти сила, вызвали ее в город. Все логично.
Не вписывалась в эту стройную схему лишь цыганка с портрета. Можно бы отнести ее в разряд случайностей, если бы не видения прошлого, доказывающие, что цыганка играет какую-то очень важную роль. Рада по-прежнему была уверена: она сможет разобраться во всем только тогда, когда поймет, кто именно изображен на портрете, и установит связь между собой и цыганкой из прошлого.
Последнее видение было очень реальным, девушка до сих пор чувствовала кровь на своих руках. Интересно, чья она?
Алекс только приоткрыл полог тайны и дал пищу для размышлений. После того, как события минувших дней обрели пусть фантастическое, но все же логичное объяснение, Раде стало намного легче, и она с чистой совестью отправилась спать.
Уснула достаточно быстро, укутавшись легким покрывалом, купленным в ближайшем супермаркете – под одеялом ночью было довольно жарко. Сон не принес ожидаемого облегчения и отдыха. Очень скоро стало трудно дышать, словно рот и нос закрыли огромной подушкой. Хотелось ее оттолкнуть руками, но не получалось. С каждой секундой становилось все труднее сделать вдох. И сон был крепкий – никак не удавалось вырваться из его объятий – и очень реалистичный. Ни на минуту не возникло сомнения в том, что все происходящее – кошмарная явь. Легкие разрывались от боли, Раде казалось, будто она находится под водой, хотя воды не было, только подушка, которая забивалась все глубже в рот. Конечности онемели, и началась паника. Хотелось кричать, но из-за нехватки воздуха это сделать не удавалось.
Рада дернулась, нелепо взмахнула руками и почувствовала, что все исчезло, растворившись во вспышке света. Девушка снова смогла свободно дышать. Ей больше ничего не мешало. Вдохнула глубоко, игнорируя боль, обжигающую легкие, заметалась на кровати, но так и не проснулась. Скомканное покрывало полетело на пол, а Рада, вскрикнув, изогнулась на простынях. Она металась в бреду, по лбу стекали тонкие струйки пота. Девушка больше не задыхалась, зато левое плечо горело, словно в огне. Из груди вырвался то ли всхлип, то ли сдавленный хрип – и все прошло.
Секунду назад не хватало воздуха, так как лицо закрывала подушка, и вот Рада снова не могла дышать, но на сей раз от страсти. Обжигающие ладони скользили по бедрам, бесцеремонно задирая тонкую ночную сорочку, а губы со вкусом мяты ловили низкие грудные стоны.
На этот раз сон оказался более волнующим и откровенным. На Алексе не было одежды, да и на Раде тоже, если не считать ночную сорочку из тончайшего шелка, которая давно сбилась и практически ничего не скрывала.
Горячее влажное тело парня вжимало в кровать. Перед глазами мерцали звезды, ногти впивались в сильные мужские плечи, а на лбу выступили капельки пота. Все происходящее было реалистично и волнующе. Рада сообразила, что это сон, лишь когда проснулась с влажными от пота волосами и очередным стоном, сорвавшимся с губ.
Дыхание сбилось, и девушка в замешательстве села на кровати, не понимая, что с ней такое творится. Голова болела, и дико хотелось спать, но ложиться вновь было страшно.
Оба сна оказались по-своему ужасны. В одном ее убивали, причем очень реалистично. Подушка сейчас валялась на полу возле кровати, а на наволочке проступили отчетливые следы зубов. Рада прекрасно помнила, как она забивалась в рот, не давая дышать.
Второй сон, безусловно, был более позитивен, но напугал Раду не меньше, так как в реалистичности не уступал первому, и девушке было стыдно за то, что в нем происходило. Щеки горели, а мысли снова вернулись к Алексу. Симпатия грозила перерасти в нездоровое, болезненное увлечение, а этого Рада совсем не хотела, она хотела нормально выспаться и вернуться к решению всех проблем не раньше утра.
Несмотря на ранний час, в окно уже вовсю били жизнерадостные и яркие солнечные лучи. Девушка раздраженно задернула плотные шторы, которые не закрыла на ночь, и снова упала на подушку. В комнате воцарился приятный полумрак, и Рада все же решила рискнуть и попробовать снова уснуть. Она надеялась, что сегодня ей больше не будут сниться никакие сны, ни хорошие, ни плохие.

 

Бер вернулся домой поздно и в дурном настроении. Впрочем, он нередко пребывал в состоянии недовольства окружающей действительностью. Парень оставил мотоцикл на охраняемой парковке в подземном гараже рядом со знакомой красной машинкой, которой тут не должно было быть. Жаль, ее хозяйка не понимает простое слово – «нет». Молодой человек посмотрел на автомобиль с ненавистью и сжал зубы так сильно, что на скулах проступили желваки. Мелькнуло желание сесть на мотоцикл и уехать, только вот некуда. В шикарный пентхаус к отцу не хотелось. Слишком многое пришлось бы объяснять. Нет, все же три часа ночи – не время для гостевых визитов даже к близким родственникам.
На третий этаж можно было подняться пешком, но Бер решил воспользоваться лифтом и шагнул в просторный чистый холл элитного дома.
Он здесь уже пару лет жил в небольшой, по местным меркам, квартире-студии. Предпочел ее родительскому гнезду – огромным апартаментам, расположенным буквально через дорогу в элитном жилом комплексе «Рубин».
Сегодня дверь в квартиру была не заперта, Бер даже не стал доставать ключ, просто толкнул металлическое полотно и оказался в квадратной прихожей.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался он и, не разуваясь, прошел внутрь. – Я же сказал – не приезжать…
– Ты знаешь, я прихожу когда хочу и к кому хочу. Твое упрямство и детские обиды смешны… – София сделала шаг из темноты комнаты навстречу замершему у дивана парню.
Она выглядела утонченно и грациозно – кошка, вышедшая на охоту. Длинный темно-синий сарафан был надет на голое тело и обрисовывал его плавные изгибы, скорее подчеркивая, а не скрывая. Тонкий, блестящий материал, обтягивающий чуть выступающие соски, смотрелся даже эротичнее, чем полностью обнаженная грудь. Бер с жадностью ловил каждое движение медленно приближающейся Софии, завороженно смотрел на покачивающиеся бедра, но не делал и шага навстречу. Его напряжение можно было угадать по сжатым в кулаки рукам и плотно сомкнутым, неулыбчивым губам.
– Ты чертовски плохо притворяешься. – София усмехнулась и, подцепив тонкую лямку, скинула ее с плеча, вторая сползла сама, увлекая за собой невесомый сарафан, который упал на пол, превратившись в смятую бесформенную тряпку. София переступила через него, слегка покачнувшись на высоченных каблуках, и шагнула к Беру.
Парень отвернулся и, обогнув гостью, устремился через всю комнату к широкому подоконнику, оставляя на светлом ковре с глубоким ворсом грязные отпечатки ботинок.
– Уходи, – бросил он, уставившись в окно. София медленно последовала за парнем и остановилась у него за спиной. – Мне неинтересны игры, в которые ты играешь…
– С тобой я играю лишь в одну игру, – нежно шепнула она и прижалась к Беру сзади, обхватив его тонкими руками за талию. София нетерпеливо дернула водолазку, вытаскивая ее из-под пояса джинсов, и скользнула прохладными ладонями по рельефу пресса, обвела контур пупка и спустилась ниже к полоске жестких волос. Пальцы уверенно схватились за металлическую пряжку ремня и несильно дернули в стороны, расстегивая.
– Ты стерва, София! – Бер резко развернулся, поймал ее за запястья и отвел от себя руки, но женщину это не остановило. Она низко засмеялась и качнулась вперед, прижимаясь. Пристально посмотрела в прозрачные глаза цвета бутылочного стекла, пытаясь угадать в них желание, и, заметив расширившийся зрачок, с удовольствием шепнула парню на ухо:
– Конечно, я стерва, именно поэтому завожу так сильно. Правда, ведь, Тема… или Бер тебе нравится больше?
Дизайнерские туфли на платформе и огромном остром каблуке прибавляли Софии сантиметров десять роста, и сейчас она была всего на полголовы ниже Бера. Почувствовав, что хватка на запястьях ослабла, женщина тут же вырвала руки и обвила ими шею молодого человека. Пальцы запутались в волосах, а острые алые ногти больно впились в кожу затылка, заставив Бера зашипеть.
– Признайся, тебе ведь нравится быть со мной? – мурлыкнула она и провела языком по его шее сначала мягко, нежно, в последнюю минуту резко прикусив за ухом.
– Тварь, – несильно оттолкнул ее Бер. София засмеялась, предвкушая победу, и замерла в углу рядом с окном, прислонившись обнаженной спиной к стене. Волнистые, лунные волосы рассыпались по плечам. Молочно-белые, перламутровые пряди скользнули по груди, оттеняя кожу, которая в темноте казалась загорелой.
– Иди сюда, – нежно позвала София и протянула руки. – Не капризничай. Парням такое поведение не к лицу. Особенно тебе, ты сильный, и я скучала…
Бер колебался лишь секунду, потом резко шагнул вперед и впился в мягкие податливые губы поцелуем. София со стоном ответила, прикусывая губу и закидывая длинные ноги парню на талию. Он поймал ее под ягодицы, сжав сильнее, чем нужно. С удовольствием услышал сорвавшееся с губ ругательство, впечатал спиной в стену, прижимаясь ближе, целуя увереннее, ощущая, как ее тело становится мягким и податливым, словно пластилин. Парень скользнул губами сначала по пахнущей терпкими духами шее, а потом ниже к груди. Нежно прикусил сосок и тут же обвел языком темно-коричневый ореол.
Бер уже не сопротивлялся, когда умелые руки стащили через голову темно-серую водолазку, обнажая покрытый шрамами мускулистый торс. Софии нравилось его тело и нечеловеческая сила. Она впилась зубами ему в плечо, туда, где уже несколько лет красовался отпечаток клыков не менее опасной, дикой твари. Бер сам вытащил ремень из джинсов, позволяя Софии стащить их ниже. Он ненавидел ее так же сильно, как и хотел. София была опасна, коварна и не понимала слово «нет», а еще с ней Бер мог быть почти самим собой. Мог тихо рычать в шею, сжимать в объятиях, терять голову и не бояться, что партнерша не выдержит напора страсти и сломается или просто испугается его сущности.
Софию сводили с ума его шрамы, она стонала под напором силы и была не менее вынослива, чем он сам. В минуты сводящей с ума страсти, когда горячее влажное тело прижимается сильнее, когда острые ногти впиваются в спину, а в холодных глазах зажигается пламя, казалось, только это и имеет значение. Снежная королева таяла именно в его руках и всегда возвращалась снова к нему – долгое время это заставляло Бера мириться со всем остальным.
Прозрение и сожаление наступали позже, как и неприятный липкий стыд за собственную слабость и животное поведение. С утра Бер осознавал – его снова использовали, и в очередной раз обещал себе, что этого больше не повторится. София не принадлежит ему и не никогда не будет. Она – болезнь, затяжная и трудно излечимая. Но, когда Бер сжимал ее хрупкое тело в объятиях, погружаясь в обжигающую лаву желания, мысли о сожалении разлетались вдребезги разноцветными осколками страсти и наслаждения. Хриплые стоны у уха, влажное тело, изгибающееся от ласк, судорожные порывистые движения и жалящий укус в шею напоследок – как метка «мой». Следы останутся на неделю минимум, а потом она вернется снова и не позволит сдержать данное себе обещание.
А вот он ни разу не оставил на ней ни одного синяка, даже в порыве страсти, не пометил. Наверное, потому что слишком хорошо понимал, кому она принадлежит на самом деле.
Бер стоял и курил в открытое окно. Даже в темноте комнаты, у себя дома он не любил оставаться без одежды, поэтому натянул опостылевшую до тошноты водолазку – так было спокойнее, можно почувствовать себя нормальным. Почти нормальным.
София уже ушла. Она всегда уходила сразу же. Только бросила в спину раздраженное:
– Я вообще-то заглянула сказать тебе – не суйся не в свое дело.
– Что вы задумали? – безразлично бросил Бер, не поворачиваясь. Ему не нужно было поворачиваться. Он чувствовал гостью и так. Запах ее страсти еще долго будет витать в комнате, не давая спокойно спать, заставляя вспоминать и проклинать собственную слабость.
– Ничего, о чем тебе следовало бы знать, – холодно отозвалась София. – Просто держись в стороне и не заставляй нас нервничать.
– Ты же не говоришь, от чего… – ответил он, но слова разбились о захлопнувшуюся дверь.
Назад: Глава 12 Романтика старинного особняка
Дальше: Глава 14 Профессорша