Глава 6
Зеленый дракон
Облака текли над пастбищами, клубясь, сплетаясь и расплетаясь, как белые косы. Пестрые травы трепетали под ветром. Накрапывал дождик. Тропа незаметно превратилась в широкую, разбитую дорогу. С полей тянуло навозом. Появились каменные изгороди и первые подворья с большими, приземистыми домами в окружении хозяйственных построек.
— Что это такое зеленое? — с любопытством спросила Аличе, указывая на косматые шары на садовых деревьях.
— Омела, — ответил Грег. — Ее и в лесу полно, только в листве не видно.
— Это куст? — Аличе подошла поближе, разглядывая клубок сочных, ярко-зеленых листьев на чахлой яблоньке. — А где у него корни?
— У омелы нет корней — она пьет соки из дерева, на котором живет.
— Так почему ее не срежут?
— Боятся, — хмыкнул Грег. — Верят, если срезать омелу, то дом поразит молния. Ее так и зовут — грозовой куст. А еще драконье деревце.
— А почему драконье?
— Потому что, не касаясь земли, в небе рождается, в небе и живет.
— В небе рождается, — повторила Аличе. — Глупости какие! Как может что-то родиться в небе?
Омельники оказались большой, зажиточной с виду деревней. После долгого пути в диких, безлюдных местах большие беленые дома с замшелыми черными крышами, окруженные пристройками, выгонами и огородами, радовали глаз. По дворам бродили куры, на задах мычала скотина. Откуда-то запахло свежим хлебом. Аличе сглотнула слюну.
— Богато живут! — сказала она, невольно сравнивая просторные подворья с убогими лачужками бедноты на Равнине.
— Угу, — кивнул Грег. — Податей не платят — почему бы и не жить богато?
— Разве у них тут нет герцога?
— Графа. Последний умер полста лет назад, не оставив наследников.
— А разве твой брат…
— Нет, нет. Наши владения — гораздо выше…
В Омельниках была одна широкая главная улица. Грег высматривал постоялый двор, Аличе просто глазела по сторонам. Дома в Винделике белили так же, как в ее родных краях, но крыли не черепицей, а еловой дранкой, и пестро раскрашивали всякими художествами. С расписных стен на нее смотрели местные святые, изображенные, по примеру Змееборца, с белыми крыльями, только небольшими и почему-то перепончатыми. Святые побеждали разнообразных лесных и горных чудовищ — одно другого отвратнее. На главной и единственной площади, расправив крылья во всю стену местной ратуши, сам Змееборец пронзал копьем Змея Бездны. При виде него Аличе заверещала, схватив спутника за руку:
— Это он, смотри! Тот пень! Только с зубами!
Грег остановился и присмотрелся к Змею Бездны.
— Нет, это не линдвурм. Это самый настоящий взрослый зеленый дракон.
— Спаси нас, Змееборец! — Аличе с брезгливым любопытством принялась разглядывать зеленое страшилище, шипастое, зубастое и когтистое сверх всякой меры. На линдвурма оно было похоже примерно так же, как Змееборец — на Грега. То есть в общих чертах — если не приглядываться.
— Смотри! — Аличе указала спутнику на Змееборца, с одухотворенным лицом загоняющего в пасть дракону Солнечное Копье. — Вот как с ними надо!
— Неудобная штука, — бросил Грег. — Моя чинкуэда будет получше.
— И много ли драконов ты ею убил?
— Пока ни одного.
— «Пока»! Ха!
«И линдвурма-то добить побоялся», — хотела добавить Аличе, но промолчала — решила, что это будет уже совсем несправедливо.
Людей на улице было совсем немного. Должно быть, все в полях, решила девушка, имевшая смутное представление о жизни селян. Редкие белобрысые прохожие таращились на чужаков так, будто из леса вышла парочка драконов. Аличе решила, что венделы и в самом деле так дики и глупы, как про них зубоскалят на Равнине.
А гостиница все не показывалась.
— Не уверен, что она тут вообще есть, — заявил Грег. — Тут бывает не слишком много приезжих.
Аличе растерялась. «Как так — нет гостиницы?»
— Но мне же надо привести себя в порядок! Я похожа на грязного мальчишку!
— Может, так и оставим? — предложил Грег, мельком взглянув на нее. — Меньше будут обращать на тебя внимания.
— Но тебе разве не противно на меня смотреть… такую?
— Какую — такую? В Вишневой Лорете, когда я тебя нашел, ты выглядела гораздо хуже. Грязный мальчишка гораздо лучше, чем голый обгорелый труп.
Аличе вспыхнула и отвернулась, обидевшись до слез. Вот как! Она выглядит хуже пугала, а ему все равно! Зеленого дракона на стенке он и то рассматривал дольше! «Назло ему так и буду ходить! — решила она. — Нет — назло ему умоюсь, причешусь и переоденусь в женское! Посмотрю тогда, как он вытаращит глаза!»
Аличе даже похихикала мысленно, представив его изумление. В Лорете ей все сестры говорили, что она мила, как ясный день. Видел бы Грег ее косу! Струилась по спине, как светлый шелк…Когда еще отрастет? Конечно, сейчас, вся в грязи и ссадинах, она напоминает оборванца и не заслуживает восхищенного взгляда. Ничего — вот наведет она красу, уберет волосы под покрывало, наймет проводника и поедет дальше одвуконь, со слугой, как положено девице из хорошего общества…
— А вот и постоялый двор, — прервал ее мечты Грег, указывая на какой-то сарай с настежь распахнутыми воротами. Из ворот валил дым, пахло горелым и доносилась громкая пьяная брань.
— Этот?! А другого тут нет?
— Скажи спасибо, что есть такой…
Изнутри донесся звук плюхи и яростный вопль. Девушка вздрогнула. Грег усмехнулся.
— Ну как, все еще хочешь горячей пищи?
Аличе нерешительно кивнула. Грег, пожалуй, был прав. Обличье мальчишки-оборванца — самое подходящее в такой местности, как эта Винделика…
…Низкий дымный обеденный зал был набит местными жителями. Коренастые мужики, одетые в кожу и шерсть, беловолосые и краснорожие, сутулясь, сидели за длинными столами и о чем-то громко, сердито спорили. При виде вошедшего Грега в зале воцарилась мертвая тишина. Аличе съежилась, чувствуя на себе недружелюбные взгляды. Грег спокойно поздоровался, заказал ужин и принялся высматривать свободный уголок. Постепенно харчевня снова наполнилась гулом голосов, но теперь ор сменился приглушенным бормотанием.
— Они нас не тронут? — прошептала Аличе.
— Им до нас нет никакого дела, — заверил ее Грег. — Даже странно — обычно путников начинают сразу расспрашивать, что в мире нового… У них тут, похоже, какая-то сходка.
Хозяин принес две большие глиняные кружки кислого пойла, исходящего пеной; к нему — жирная колбаса, тушеная капуста, огромные ломти хлеба… Грубая еда показалась Аличе небесным пиром, и она тут же забыла обо всем, кроме нее.
Но не Грег. Он медленно цедил пиво, невольно прислушиваясь к приглушенным голосам крестьян. Что здесь не так? Может быть, страх? Им тут пахло сильнее, чем дымом и подгорелым мясом, а уж запах страха Грег бы ни с каким не спутал. Он прикрыл глаза, и его сознание наполнилось голосами и образами. Он слушал всех сразу, и фразы проносились сквозь него мутным потоком, как раздувшаяся от дождей река. Они возникали и исчезали из бормотания крестьян, мгновенно сменяя друг друга, как вспышки света в темноте.
В горах творится что-то непонятное, что-то страшное… Деревья, вырванные с корнем, летают по воздуху… Лесные пожары возникают и гаснут, как по приказу… Грозы, которых никто не ожидал, камнепады там, где их никогда прежде не бывало… Исчезающая с пастбищ скотина, в последнее время и не только скотина… А потом находят обгорелые кости. И рисунок — на камне, на дереве, на земле. Незнакомый символ. Рука, сжатая в кулак, из нее вырывается язык пламени.
«… его сиятельство проснулся, помяните мое слово!»
— Какое еще сиятельство? — повернувшись, громко спросил Грег.
В харчевне снова воцарилась тишина.
— А вам что за дело? — насупившись, вопросил белобрысый детина с ярко-розовой кожей, с виду способный одним взмахом перерубить молодое дерево.
— Что за сиятельство? — повторил Грег.
Не обращая внимания на детину, он обвел взглядом сидящих за столом.
— В Веттерштайне появился новый граф?
— Новый? Да какое там! — к удивлению Аличе, ответил тот же детина. — Все тот же!
— Он же полста лет как преставился.
— Мы тоже так думали, — мрачно ответил другой вендел, постарше. — Пока он из замка своего невидимого не вылез и не начал летать по округе и безобразничать.
— Не безобразничать, а брать свое! — встрял круглолицый мужичок с пегой бородкой, плешивый, несмотря на молодость. — Его светлость проспал полвека в своем замке, а теперь проснулся и решил собрать подать за все время! Ну и покушать между делом, само собой… А вы еще кочевряжитесь!
— Ты, Вилли, никак, в управляющие к нему нацелился, — хмыкнул пожилой вендел. — Только тот, кто скот таскает, — никакой не граф, а разбойник и никто другой! Граф должен своих людей защищать, а не грабить!
— Неужели не ясно, что его светлость после долгого сна проголодался!
— Граф там или не граф, — заявил мрачный детина, — а стыд и совесть тоже надо иметь! Ну одна корова, ну две, но пять коров и бабка — это ни в какие ворота не лезет!
— Ох, Франц! — укоризненно заметил плешивый мужичок, — тебе бы за такие речи всыпали батогов…
— Ты что там тявкнул, Вилли? Ну-ка иди сюда, я тебе еще раз дам по харе!
— Но-но! Уберите его от меня!
— Что коровы! — густым басом перебил их кряжистый мужик лет пятидесяти. — Коров еще можно простить. Вы про бабку подумайте!
— Эка важность — бабка, вот коровы!
— Да заблудилась ваша бабка или в овраг свалилась…
— Подумаешь, пяток коров унес да десяток овец? Чай, не объедает!
— Как не объедает?! Вот если бы он твою корову унес, я бы послушал, как ты запел!
Тут пошел долгий бранчливый подсчет убытков, вперемешку с личными счетами и старыми обидами.
Аличе давно уже перестала есть. Она внимательно слушала, и сквозь непривычную манеру речи понемногу проступал ее зловещий смысл.
— Граф, который проснулся, летает и крадет скот? — шепотом спросила она у Грега. — Они ведь не о драконе говорят?
— Похоже на то, — мрачно признал он.
— А ты говорил, что местные драконы на людей не нападают!
— Они раньше и не нападали. — Грег поднял голову: — Так что, говорите, к вам дракон летает?
— Он самый, гад! — рявкнул белобрысый Франц. — Чтоб ему пусто было!
— Ты оставь эти речи, Франц, — предостерег плешивый Вилли. — Ну сам подумай, что толку шуметь? Если его светлости угодно кушать наш скот, так кто ему помешает?
— Да уж не ты, сопля!
— Верно, не я. И никто из нас! Верно я говорю, соседи?
— Так-то оно так, — буркнул кряжистый мужик. — Но если так дальше пойдет, у нас к осени ни коров, ни овец не останется… Куда ни кинь — зимой с голоду помрем.
— Спуску гаду давать нельзя! — вмешался Франц. — А то повадится — сперва бабка, потом корова, потом посевы палить начнет… Явится еще — соберемся всем миром, возьмем вилы, топоры и огня побольше, и как деды наши…
— Ничего у вас не выйдет, — сказал Грег.
В харчевне снова стало тихо. Все недружелюбно уставились на чужака. Аличе съежилась, стараясь укрыться за пивной кружкой.
— Это почему же? — нахмурившись, спросил Франц.
— Вы хоть видели дракона живьем? — произнес Грег, не обращая внимания на всеобщую неприязнь. — Думаете, это что-то вроде ящерки, только большой и зеленой?
— А ты почем знаешь, что дракон зеленый? — подозрительно спросил Франц. — А может, черный? У нас тут и черного видали.
— Черные в вашу долину не летают, тут не их земля, — ответил Грег. — Что за «граф» такой у вас из «невидимого замка», я не понимаю. Но если речь о зеленом драконе — извольте, расскажу что знаю. Зеленые свирепы и вспыльчивы, раздражать их опасно — пыхнут огнем. Наткнетесь на зеленого в лесу — лучше попытайтесь уболтать, поговорить они любят. Они коварны, любят нападать из засады, но в открытом бою медлительны и неуклюжи…
— Вот и славно! — Франц треснул кулачищем по столу. — Стало быть, мы с ним легко расправимся…
— …против другого дракона. А смертному дракона не убить, — сухо закончил Грег и покосился на Аличе. — Ты поела? Пора идти дальше…
Договорить ему не дали.
— Но что ж с ним делать? — раздалось со всех сторон. — То, что он скот ворует, это еще ладно… А если людей таскать повадится? Как же нам с ним совладать-то!
— Никак. Если дракон захочет кого-то убить, он его убьет. Вы с ним ничего не сделаете, — Грег поднял глаза, подумал и сказал: — Я бы попытался разузнать, что этому «графу» нужно. Все-таки пятьдесят лет он вас не трогал. Почему он вдруг начал таскать скот, складывать костры в лесу, знаки рисовать? Не знаете? А может, вы знаете, да признаться не хотите? — Грег окинул взглядом таверну: — Может, вы его и разбудили?
Все на миг онемели от таких слов. Грег отхлебнул пива, скользнул взглядом по изумленным и сердитым лицам.
— Не вы? Ну тогда могу посоветовать только одно. Собирайте свое добро и уходите из Омельников!
После таких слов изумление мгновенно обратилось в ярость, которая тут же и обрушилась на Грега. Со все сторон посыпались оскорбления и призывы выкинуть чужаков на улицу. Аличе, хоть и перепугалась, была поражена такой наглостью простолюдинов по отношению к человеку, у которого за спиной висел меч. Но тут, в горах, были свои нравы. Недаром у каждого был нож на поясе, а у кого-то и топор в веснушчатой лапе.
— Пошел отсюда! Советчик нашелся!
Кто-то, то ли нарочно, то ли случайно, толкнул их стол.
— Проваливай!
Над столом нависли свирепые красные физиономии. «Сейчас начнется что-то ужасное», — подумала Аличе, зажмуриваясь…
— Тихо! — отчетливо прозвучал в шуме и гаме голос Грега. — Слышите?
Все вдруг затихло.
Аличе приоткрыла глаза. Грег сидел прямо, подняв указательный палец к потолку, будто прислушивался. Остальные смотрели на него, тяжело дыша.
— Че? — хрипло спросил кто-то.
— Дракон.
Теперь тишина стала полной — только дрова потрескивали в очаге.
Все застыли, как статуи. Аличе увидела, как красные рожи заливает бледность.
— Г-где?! — пролепетал плешивый.
— В небе над нами. Приближается с запада… — Грег прислушался и сказал как ни в чем не бывало: — Сейчас будет здесь.
Недоверие на лицах лесорубов постепенно сменялось тревогой, переходящей в откровенный испуг. Теперь и они услышали — тонкий, быстро нарастающий свист. В харчевне потемнело, словно деревню накрыла огромная тень. Пламя в очаге затрепетало и погасло. Свист становился все громче и пронзительнее… и вдруг с неба обрушился громоподобный рев.
— Сел на площади, — раздался голос Грега, когда рев смолк.
В окнах полыхнуло, выхватив из сумрака искаженные ужасом лица.
Аличе окаменела, вцепившись Грегу в руку. Видения Вишневой Лореты, поблекнувшие было за последние дни, нахлынули с новой силой…
Грег встряхнул ее, отрывая от себя ледяные пальцы.
— Не бойся! Дракон не будет жечь деревню, — донеслось до нее словно издалека. — Хотел бы — уже бы сжег. Он прилетел побеседовать…
— Эй, дровосеки и пастухи! — в открытую дверь ворвался рев, ко всеобщему изумлению, членораздельный. — А ну выходите!
Крестьяне замерли, сбившись в кучу в глубине харчевни. Никто не смел и слова вымолвить, по лицам стекали капли пота.
— Трижды повторять не буду! Всем выйти из домов и собраться на площади! Те, кто не выполнит приказ, будут сожжены вместе с домами!
Крестьяне переглянулись, понурились… Головы опустились, руки разжались, выпуская топорища и рукояти ножей, и люди один за другим потянулись к выходу. Аличе вдруг невыносимо захотелось оказаться снаружи. Она привстала…
— Сядь, — холодный голос Грега вернул ее в чувство.
— Но он велел выйти всем…
— А мы останемся.
Аличе посмотрела в сторону открытой двери, в которой столпились последние выходящие из таверны. Все-все, даже стряпухи с кухни, спешили выполнить приказ дракона, пихаясь локтями от усердия. Аличе перевела взгляд на Грега, чувствуя, как в душе нарастает раздражение. Почему он ее не пускает? Какое он имеет право ей приказывать?! А может, она хочет посмотреть на дракона! Неужели папа остался бы прятаться за стенами харчевни, если бы ему представилась возможность увидеть настоящего дракона? Нет, он стоял бы сейчас в первом ряду, да еще постарался бы заговорить с ним!
— Я все равно выйду, — с вызовом сказала она, снова вставая из-за стола. — Ты сам сказал, что он не собирается никого убивать!
— Я этого не говорил. Но скорее всего, нет. Если он договорится с местными, то уберется отсюда. На что я очень надеюсь.
Аличе нахмурилась.
— А ты почему не хочешь выйти? Ты что, боишься?
Это она сказала нарочно. Трус не может так равнодушно пить пиво, когда от дракона его отделяет только стенка из бревен…
— Голос драконов обладает чарами, подавляющими волю смертных, — спокойно объяснил Грег. — Я не стану отсюда выходить и тебя не пущу — вижу, на тебя подействовало…
— Но посмотреть, узнать, что ему надо!
— Что я там не видел? Эка невидаль, зеленый дракон… А что ему надо, мы и отсюда услышим.
К тому времени они остались в харчевне вдвоем. Аличе мялась у стола. Ее в самом деле невыносимо тянуло выйти наружу. Как Грег ухитряется этому сопротивляться?
— Ну хоть в окошко-то я выгляну?
— Зачем? Не можешь устоять против приказа?
— Нет! Просто любопытно.
— Ну, посмотри, — разрешил Грег. — Но на улицу не высовывайся.
Аличе подошла к узкому оконцу, сдвинула вышитую крестиком занавеску и выглянула из-за ставня на улицу.
Дракон расположился прямо напротив постоялого двора, на главной и единственной деревенской площади, передавив и раскидав пустые прилавки утреннего рынка. Он в самом деле выглядел неуклюжим, медленно перебирая кривыми когтистыми лапами и поворачивая туда-сюда буро-зеленую голову, увенчанную, словно короной, многочисленными наростами и шипами. Когда Аличе хорошенько разглядела его, ее страх изрядно поубавился, сменившись чем-то вроде пренебрежения. Красный дракон из Вишневой Лореты был ужасен и огромен, как сам Змей Бездны, — его пасть была размером с ворота, он мог бы проглотить человека одним глотком… А зеленый по сравнению с ним был невелик: всего-то раза в три крупнее, чем лошадь.
Грубая коричнево-зеленая чешуя придавала дракону сходство с огромной еловой шишкой. Постепенно утончаясь, туловище переходило в мощный хвост, который заканчивался плоским лопатообразным выростом с двумя шипами. Закрученные штопором, как рога горного козла, шипы торчали на спине, и на темени, и на носу твари, довершая облик дикого, хищного зверя. Чему, однако, противоречил почти незаметный среди всех этих грозных украшений вполне разумный круглый красный глаз.
На площади скапливалась толпа, понемногу увеличиваясь. Один за другим из дверей, из окон, из-за заборов высовывались «пастухи и дровосеки», сжимая в потных ладонях вилы, топоры, косы и прочий годный в бою инвентарь.
— Вылезайте, вылезайте! — подбадривал их дракон. — Если проявите дерзость — будете наказаны! Будете вести себя хорошо — останетесь живы…
Чтобы продемонстрировать свое миролюбие, дракон улегся на брюхо, подогнул под себя лапы и обернулся хвостом, сразу став похожим на гигантский колючий куст. Так он застыл и спокойно наблюдал единственным красным глазом, как площадь медленно наполняется народом.
— Все собрались? — проревел он. — Тогда слушайте! Мое имя Гарронграйм из Зеленого клана. Вся эта долина, со всем, что на ней есть, в том числе и вами, принадлежит моим братьям и мне…
В толпе возник приглушенный ропот.
— Кто-то хочет возразить?
Ропот тут же смолк.
Голова дракона медленно поворачивалась над толпой из стороны в сторону. Неподвижный красный глаз, казалось, видел всех насквозь.
— Так и че те надо-то? — робко спросил один из стариков.
— Невинная дева, естественно, — пророкотал дракон.
Площадь дружно ахнула.
— Зачем тебе девка? — раздался крик. — Сожрешь небось?
— А это уже не ваше дело, — прорычал зеленый монстр. — Мне нужна дева. Всего одна… Пока.
Толпа заволновалась. Девицы старались спрятаться за спинами отцов и матерей. Поднялся плач, сперва подавленный, а потом и в голос. И над всем этим гремел голос дракона:
— Граф сказал, брать помоложе, не то подсунете какую-нибудь каргу. Я в этом мало понимаю, но если что не так — вернусь за другой! Ну? Решим вопрос по-соседски? Или по-плохому?
— Да в гробу мы видели такого соседа! — проорал забияка Франц, выскакивая из толпы с топором в руке. — Тьфу на тебя!
Дракон вдруг встопорщился, будто огромный еж.
— Ты плюнул мне на лапу, смертный?! Да как ты посмел!!! Это на тебя тьфу!
Серый промозглый день озарился яркой вспышкой. Из пасти дракона вырвалась огненная струя, и Франц в одно мгновение превратился в пылающий факел. Даже крикнуть не успев, просыпался на землю кучкой обгорелых костей.
Тут началось один Змей знает что. Люди, словно очнувшись от наваждения, с воплями кинулись в разные стороны. На площади возникла давка. Еще огненный выдох — все как один повалились ниц, закрывая головы руками. «Горим!» — заорал кто-то, и сумятица превратилась в паническое бегство. Вскакивали, падали, бросали вилы, толкались, мешая друг другу, наступали на упавших и снова падали сами… А позади полыхал мгновенно вспыхнувший от драконьего пламени постоялый двор.
Волной жара Аличе выкинуло на улицу. Она сама не поняла, почему летит, а потом падает на какого-то уползающего на четвереньках крестьянина. Опомнилась только, когда от дождя падающих искр начала тлеть ее куртка. Чудо, как ее не пришибло горящей головешкой! Огонь уже норовил перекинуться на соседние крыши. За спиной громоздились пылающие бревна — все, что осталось от харчевни. В небо валил густой дым, густо приправленный искрами и пеплом.
Из дыма появился Грег. В руке он все еще держал кружку.
— Аличе! — с тревогой крикнул он, обшаривая взглядом площадь.
— Я тут!
С его помощью Аличе встала, кашляя от дыма.
— Ты цела?
— Да! Но как ты…
— Эй, ты, с кружкой! — раздался рев дракона. — Это не дева ли у тебя? Ну-ка давай ее сюда!
— Сейчас ты свое получишь! — посулил Грег, бросил кружку, сунул руку за спину и выхватил свой треугольный меч.
Аличе не успела даже испугаться, как площадь озарила вспышка — ярче солнца. Аличе крепко зажмурилась, но веки не защищали от этого жгучего, пронзительного света. Перед глазами запечатлелась черная фигура в огне и ее красивое, отточенное, почти танцевальное движение навстречу дракону.
— Грег!
Прикрываясь ладонью, она взглянула сквозь ресницы — только для того, чтобы снова резануло по глазам невыносимым светом. Аличе упала ничком, уткнувшись лицом в ладони, и лежала так, пока сияние не погасло. Тогда девушка подняла голову.
Что-то все же случилось с ее глазами. Уже ничего не горело, но на всем лежал странный багровый отсвет. Вокруг царила тишина, только потрескивала, догорая, харчевня. Площадь была завалена людьми — все лежали ничком, не делая попыток подняться. Стоял только Грег, молча глядя на буро-зеленую тушу у своих ног. Аличе пошла к нему, осторожно пробираясь между упавшими.
— Ты его убил? — дрожащим голосом спросила она, глядя на голову монстра, вокруг которой растекалась лужа черной крови.
— Похоже на то, — отозвался Грег таким тоном, будто сам был не очень в этом уверен.
Он перевел взгляд на свой меч — широкий девятидольный клинок, весь в черных потеках драконьей крови. Там, где клинок оставался чистым, металл выглядел раскаленным. Казалось, он напился огня и крови и теперь постепенно остывает.
— Почему он светится? — спросила Аличе, приглушая голос. — Он заколдован?
— «Пламя против пламени. Нет ничего сильнее драконьего огня — так пусть он сам себя побеждает», — медленно проговорил Грег, не сводя взгляда с меча. — Так сказал Лука из Фиоре, который выковал и зачаровал эту чинкуэду…
Грег вдруг поднес клинок к губам и слизнул с него немного черной крови.
«Не делай этого!» — хотела крикнуть Аличе, но не успела.
В тот же миг все вокруг изменилось, словно погрузилось в красный туман. Облака стали красными, редкий дождь падал каплями крови. Глаза Грега остались такими же угольно-черными, как раньше, но в них зажглись две багровые точки. Он же как ни в чем не бывало поставил ногу на голову мертвого дракона и принялся разглядывать сапог, запачканный в густой черной жиже.
— Ну вот, теперь эта дрянь проест дыру, и где я возьму новые сапоги в этой глухомани? Что тебе? — недовольно спросил он, видя, что девушка не сводит с него взгляда.
Аличе попятилась, чувствуя, что покрывается мурашками, как тогда в лесу. Словно Грег взял и выпил на ее глазах смертельного яда. И стал только сильнее…
— Не делай этого больше, — неожиданно сказала она. — Это опасно.
Грег удивленно взглянул на нее:
— Что опасно?
Аличе не ответила. Она сама не знала, почему с ее губ сорвались эти слова. С каждым мгновением в ней усиливалось ощущение чуждости Грега. Почему-то возникла уверенность, что сейчас она не сможет к нему прикоснуться, даже если захочет — потому что на самом деле это всего лишь видимость…
— Вот это, черное… Ты лизнул кровь, и глаза у тебя загорелись… Или мне почудилось?
— Конечно, почудилось, — заверил Грег, хмурясь. — Почему опасно?
— Потому что это яд, — торопливо добавила Аличе, пытаясь не упустить смутные ощущения. — Тебе кажется, что ты стал сильнее, но на самом деле она тебя отравила…
— Глупости, — перебил Грег. — Это всего лишь драконья кровь. В ней есть сила, это правда. А насчет глаз, ну не знаю, что тут сказать. Подобные вещи смертный видеть не может. Ты очень странная девушка.
Он вложил меч в ножны — и все словно проснулось. Багровое сияние сразу пропало. Мир вернулся в пасмурный полдень. И Грег снова стал собой — так река возвращается в берега после паводка.
«В самом деле показалось», — с облегчением решила Аличе.
Площадь понемногу начинала оживать. Упавшие ворочались и приподнимались, с оханьем и стонами вытирая слезящиеся от света глаза; успевшие сбежать по одному возвращались обратно… Несколько человек сразу же побежали спасать от огня крышу одного из домов, которая благодаря дождю разгоралась не слишком быстро. Вокруг туши дракона начала собираться кучка самых смелых. Какая-то женщина бросилась к обгорелым костям, послышались рыдания…
— Надо идти, — раздался голос Грега. — Пойдем, Аличе.
— А твои вещи?..
— Все сгорело в харчевне. И лук мой тоже… Эх, зашли пообедать…
Грег перешагнул через драконий раздвоенный хвост, но не успел и шагу сделать, как его окружила толпа.
— Господин драконьер, — с поклоном обратился к нему пожилой бородатый вендел. — Мы вам сердечно благодарны, что вы прибили дракона, иначе бы он тут все пожег! Что ж вы сразу не сказали, кто вы такой? Сколько мы вам должны…
— Не благодарите, — ответил Грег холодно. — Я его убил не ради вас. И денег мне ваших не надо. Хотите сделать благое дело — оттащите дракона на пустошь и сожгите. Негоже лесному владыке валяться как падали.
— Так он и есть падаль! — крикнул кто-то. — Еще его по чести хоронить, разбойника!
Грег скривился, но его перебила Аличе.
— Тушу можно продать алхимику! — воскликнула она, вспомнив лабораторию отца. — У вас тут есть алхимик? Мертвый дракон — ценное сырье. Зубы, кости, хвост, глаза…
Увидев, как на нее посмотрел Грег, девушка испуганно осеклась. А что она такого сказала?
— Пошли, — бросил он ей, подумал и повернулся к толпе: — Да и вы уходите. Лучше всего — в лес. И побыстрее. Лес они жечь не станут.
— Что?! — раздалось со всех сторон.
— Разве вы не расслышали, что сказал дракон, когда представлялся? — удивился Грег. — «Я и мои братья». Так что — ждите братьев. Скоро они тут появятся, чтобы выяснить, почему не возвращается Гарронграйм. И лучше бы вам в это время оказаться где-нибудь подальше!
Мгновение молчания сменилось нарастающей суетой. Грег, больше ни на кого не обращая внимания, взял Аличе за руку и потащил за собой по улице, ведущей к переправе, да так быстро, что девушка едва поспевала за ним.
— Куда ты меня ведешь?! — воспротивилась было она.
— Ты что, забыла? На Черный Верх!
— Но я не собиралась! Я хотела остаться в де…
Аличе осеклась, горестно махнула рукой и поспешила за Грегом к реке.
