Глава 5
Великое Превращение
Небо за витражным стеклом в мелком свинцовом переплете было алым и холодным, сизые тени башен располосовали Каррено. Даниэль распахнул окно на верхнем этаже своей башни, впуская свежий ветер в замысловатую помесь кухни и библиотеки, что звалась алхимической лабораторией. Заходящее солнце пробежалось по длинной столешнице, уставленной котелками, ступками, фаянсовыми сосудами, колбами, тиглями и ретортами. От порыва ветра с каменного пола поднялась пыль — желтая, со вспыхивающими в ней блестящими металлическими крошками. Зашелестели и задвигались, как живые, страницы фолиантов, разложенных по всем свободным стульям и табуретам, с десятками закладок на нужных местах, со схемами, пентаграммами и символическими рисунками. Взметнулась зола из «гнезда», черной тучкой окутала атанор — живое сердце лаборатории.
Даниэль посмотрел на атанор, и в уголках его рта возникли горькие складки. Алхимическая печь почти остыла. В нижней части не гудел огонь, над крышкой рефлектора не курились струйки пара, говорящие о непрерывном процессе превращения вещества. То, что много месяцев зрело внутри, укутанное золой, в герметичной стеклянной колбе, остыло и умерло. «Было убито, — поправил себя Даниэль, любивший точные формулировки. — Мной».
Высокий и худой, с грустными глазами и аскетичным лицом, которое казалось особенно бледным на фоне темных волос и просторной неряшливой черной мантии, он выглядел классическим ученым. Недавно Даниэль, к своему удивлению, был назначен придворным алхимиком и вошел в малый совет герцога, но почести его не слишком изменили — он и без того был высокого мнения о себе, своем уме и своих талантах.
А интересовала его только наука. По крайней мере, сам он до недавнего времени был в этом убежден. Но сейчас он стоял, опустив руки и ссутулив плечи, и горестно смотрел на остывающий атанор.
«В печи-то я могу погасить огонь, — думал он, — но кто погасит его у меня в голове?»
Черное устье горна смотрело на него укоризненно, как глаз мертвеца. Огненные крылья и крики гибнущих в пламени… Даниэль зажмурился до слез, прогоняя видение, которое мучило его с самого утра, как только пришли ужасные новости из Вишневой Лореты. Теперь в его душе останется еще один шрам — как черная дыра, с обожженными краями, как навсегда закрытая дверь. Со временем она перестанет болеть, но никогда не исчезнет. И когда бы он ни посмотрел в ту сторону, она будет ждать его там. Он знал это, потому что однажды, давно, пережил то же самое.
«Пережил тогда, должен пережить и теперь! — приказывал он себе. — Что толку горевать?» Но все вокруг повторяло — ее больше нет. Некого защищать, не за что бороться, все напрасно. Все сгорело, все…
Снизу, из-за двери, послышалось эхо шагов на лестнице. Даниэль быстро вытер глаза, выпрямился и повернулся к двери, невозмутимый, как положено придворному алхимику и ведущему специалисту Колледжиаты. На лице ученого застыло то самое выражение, которое Фьямма, принимая его на свой счет, называла «мерзким и ханжеским». Свояченица утверждала, что Даниэль презирает женщин, и это было правдой — со времени смерти жены другие женщины больше не существовали для него. Ради памяти о единственной он навсегда отказался от всех прочих…
Скрипнула дверь. В лабораторию, пригнувшись, вошел Вальтер.
— Адский змей, ну и дверь тут у вас, коллега! — пожаловался он. — Могу поклясться, эту башню строили кобольды, причем для других кобольдов! А уж лестница…
— Кто вы? — равнодушно спросил Даниэль.
Вальтер церемонно раскланялся.
— Мы не были представлены, но я друг вашей сестры. Вальтер из Сомбры, ваш коллега. Непросто было к вам попасть! Прошу извинить мое вторжение, но я хотел сообщить вам…
Вальтер вдруг оборвал себя на полуслове — его взгляд, быстро обежавший лабораторию, остановился на атаноре.
— Что стряслось? Почему не горит огонь?
— Я сам его погасил, — мертвым голосом проронил Даниэль.
— Вы что, остановили opus mаgnum?!
— Это уже не имеет ни… Что вы делаете?! — всполошился придворный алхимик, когда Вальтер кинулся к атанору, сорвал замки и распахнул крышку. Изнутри вырвалось облако густого пара, на пол хлынул конденсат. В воздухе сильно запахло горячей смолой. Вальтер на миг замер — внутренность атанора по самые края наполняла густая черная жижа. Она уже начинала застывать, покрываясь сморщенной пленкой. С краев пленка превратилась в корку, острую на изломе, — в чем Вальтер и убедился, разбив ее и сунув руку по плечо в черную жижу.
— Что вы…
Даниэль с вытаращенными глазами следил за тем, как незнакомый алхимик шарит в его атаноре. От изумления он даже забыл о своем горе.
— Безумец! Там же едкие… Вы же останетесь без руки!
Вальтер, не обращая на него внимания, не без труда выудил наружу драгоценную цель алхимического процесса — Камень Превращений. Субстанция уже приобрела форму массивного, скользкого яйца, а что происходило внутри него, оставалось только догадываться. Но Вальтер гадать был не намерен и с размаху шваркнул Камень Превращений об пол. Раздался громкий хлопок, яйцо раскололось, изнутри вырвалось ослепительное, обжигающее пламя. Даниэль успел только зажмуриться и ухватиться за каменную столешницу. На миг он ослеп и оглох, мелкие осколки скорлупы и брызги смолы роем ос обожгли его незащищенное лицо.
— Змеево молоко! — выругался чужак.
Даниэль заморгал, пытаясь избавиться от багровых вспышек перед глазами.
На полу, дымясь, растекалась черная лужа. В ней, среди обломков скорлупы, валялся маленький черный уродец, напоминающий зародыша, со свернутым в спираль хвостиком и зачатками крыльев. Даниэль кинулся к нему.
— Храни нас Змееборец! Это же детеныш дракона! У меня получилось… Почти получилось! И я убил его!!! Своими руками, после стольких лет напрасных попыток…
— Не убивайтесь так, мэтр, — хмыкнул Вальтер, разглядывая уродца. — Нельзя убить то, что и не жило. Это просто гомункул. У него не было живой души.
Он поднял драконьего зародыша за хвостик и бросил на стол перед Даниэлем.
— Держите свое смоляное чучелко, можете изучить его на досуге…
Но и того не вышло — вопреки законам природы, гомункул, остыв, утратил форму и расплылся в липкую черную кашу.
— У вас тут есть что-нибудь выпить? — Вальтер огляделся, принюхался и безошибочно достал с полки нужную склянку. — Вот, держите, — первым делом вам надо успокоиться. Мы оба разочарованы, мэтр Даниэль. Но сдаваться не следует! Присядьте, выпейте, и подумаем, что можно исправить. Чтобы повторить opus mаgnum, потребуется не меньше трех месяцев, а скорее полгода…
Даниэль оттолкнул склянку, снова помрачнев.
— Не нужно, оставьте… Все это пустая суета. Я сегодня получил известия, — голос ученого задрожал, — моя дочь…
— Аличе? — припомнил Вальтер. — Кстати да, я прошу прощения…
— Вы знаете, что случилось в Вишневой Лорете?
Лицо Вальтера на миг застыло, словно он быстро перебирал маски, выбирая подходящую.
— Гм… В некотором роде… Об этом я и хотел поговорить, но, вижу, вести меня опередили. Еще утром никаких новостей оттуда не приходило. Говорили о пожаре…
— Пожар был только следствием. Налет дракона — вот что это было!
— Вы уверены?
— Сегодня вернулись мои ассистенты. Город полностью уничтожен, от него осталась куча головешек. Искали выживших, но нашли их только на соседних фермах, жители которых говорили о том, что в городе творилось нечто чудовищное. В небо хлестали струи огня…
— Но дракона-то свидетели рассмотрели? — перебил его Вальтер. — Что это был за дракон, какого размера, какого цвета?
— Какая разница, какого цвета, что вы несете?! Вы что, не расслышали? Там погибла Аличе, моя дочь!
Даниэль не выдержал и отвернулся, вытирая глаза.
— Вот оно что, — в замешательстве произнес Вальтер. — Сочувствую вашему горю…
— Бедная Аличе! Ах, как я хотел уберечь ее от зла! И того, что убивает тело, и того, что разъедает душу… Еще когда сгорела Сомбра, я, грешный, обрадовался, что удачно выбрал самую северную лорету в Пяти Герцогствах! Пусть погибнет Каррена, пусть сгорит Равнина — но хоть она уцелеет! И вот Каррена стоит, Пять Герцогств живут и здравствуют, а моя девочка…
Даниэль затрясся от рыданий. Вальтер подошел и сочувственно потрепал его по плечу.
— Крепитесь, мэтр. Не хочу вас огорчать, но вы и сами знаете — дальше будет только хуже. А вы, вместо того чтобы найти утешение в усердной работе, погасили атанор!
Даниэль, не слушая, вскинул голову:
— Но зачем, зачем он напал на Вишневую Лорету?!
Вальтер развел руками.
— А зачем драконы нападают на другие города? Какая разница, мэтр? Если в вас угодила стрела, вы будете изучать, из какого дерева она сделана? Не надо изучать образ мыслей драконов — надо найти средство их убивать.
— А чем, по-вашему, я тут занимался последние десять лет?! — запальчиво воскликнул Даниэль. — В Зимнем Пророчестве четко сказано: единственное оружие против дракона — это другой дракон! И я был к этому так близок! Если бы Фьямма не предала меня и науку, если бы мы продолжали работать вместе и, как знать, могли бы уже достигнуть успеха! Но эта бесстыжая публично обозвала классических алхимиков неучами и призвала всех перейти на путь спагирии — трансформации живой материи! Представляете? Прямо с кафедры предложила ставить эксперименты на живых существах! Алхимики едва не растерзали злодейку прямо в Колледжиате, я едва успел ее оттуда утащить…
Вальтер сделал вид, что задумался.
— Кстати, о Фьямме! Как ваш коллега, состоящий на службе герцога Каррены, считаю своим долгом предупредить. У вашей сестры завелся дружок — некий Гвидо. Смуглый, чернявый тип…
— А! — Даниэль заскрежетал зубами. — Очередной шпион! Скорее всего, из Молино, этого города головорезов, ничего не смыслящих в науке. Конечно — кого же еще подсылать к Фьямме, как не одного из этих расфранченных самцов с орудиями убийства за поясом! У, женщины, эти жалкие существа — игрушки в руках всякого, кто пожелает с ними позабавиться…
— Ваша сестра…
— Она мне не сестра, хвала Змееборцу! Позор семьи, распутница! — Даниэля передернуло. — Избавьте меня от такой сестры! Она — сестра моей покойной жены. Сандра, в отличие от нее, была чистая, кроткая, жертвенная — истинное воплощение Святой Невесты! Аличе вся в нее, и я надеялся… — Даниэль махнул рукой и снова отвернулся. — Почему Невидимый забирает лучших?!
Вальтер развел руками.
— Ну, это доказывает, что у него хороший вкус. А может, он просто расторопнее, чем Змей Бездны…
— Это конец света, коллега, никаких сомнений! Ослабление нравов, упадок науки и, наконец, драконы — эти взбесившиеся твари из Бездны, порождения Змея! Они вышли из своих огненных нор, чтобы уничтожить мир людей! Увы, друг мой, чем дольше я об этом думаю, тем сильнее меня одолевает уныние… Не я ли работал, не покладая рук, не я ли старался изо всех сил ради спасения человечества? И вот итог. Все сгорело вместе с Вишневой Лоретой…
— И поэтому вы загасили атанор? М-да. Прекрасный ответ на удар.
Даниэль только понурился над склянкой. Кажется, он окончательно пал духом.
Вальтер посмотрел на него, пожал плечами и принялся прохаживаться по лаборатории, как будто раздумывая — стоит ли возиться, или просто плюнуть и уйти?
— На алхимию больше надежды нет, спагирия — дело Змея, — продолжал придворный алхимик. — Остается только одно — молить о спасении Змееборца. Он — Защитник Людей, почему бы ему не заняться своим прямым делом? Но нет, он не поможет! Если бы он мог, то давно бы вмешался…
У Вальтера вдруг вспыхнули глаза.
— Слушайте, мэтр, а это мысль!
Даниэль взглянул на него с удивлением.
— Что?
— Если не помогают ни оружие, ни наука — обратимся к чудесам!
— Вы сошли с ума?
Вальтер энергично прошелся по лаборатории, потом вдруг остановился, сел на край стола и заявил:
— Мы рано опустили руки. Выход есть. Не выход — так, по крайней мере, шанс. Вы слышали что-нибудь о Луке из Фиоре?
…Закат за окном почти догорел. Даниэль зажег лампы. Одна горела зеленым светом, другая красным. Вальтера несколько раздражал этот двойной свет — он знал, что в свете таких ламп можно увидеть невидимое. Но Даниэль был сейчас неспособен смотреть. Он слушал Вальтера.
— Каррене пока везло — драконы ее не трогали. Может, они в самом деле боятся алхимиков, или по иным причинам… Гадать можно до бесконечности. Но есть три крупных города, которые пережили налеты драконов и успешно отразили нападение. Это Амаро, Молино и Фиоре-в-Полях. С Молино все ясно — это могучая крепость, которую взять не удавалось еще никому. Что происходит в Амаро — глубокая тайна. Подозреваю, там не обошлось без черной магии, но пока оттуда не вернулся еще ни один шпион, чтобы это подтвердить. И есть еще Фиоре. Торговый город, где даже герцога своего нет, а вместо войска — жалкое городское ополчение. Тот самый дракон, который сжег Сомбру, перед этим пытался напасть именно на Фиоре. Я был при этом и видел все своими глазами.
— Вы сказали, что были в Сомбре алхимиком…
— Очень недолго. И пользы от меня было немного, поскольку я знаю, на что способен дракон. Я им так прямо и сказал: вы не сможете выстоять. Вы, со своими пушками, ловчими сетями и горшками с зажигательной смесью — ничто против драконьего пламени! Армия и алхимия не помогут, тут нужно иное средство. Они не поверили… Мы будем молиться, сказали они. В Фиоре тоже ничего нет, кроме пушек и сетей. И вот итог — дракон сжег Сомбру, но Фиоре, который от него через реку, — не тронул. Почему? Каким секретным оружием владеют его жители?
— Вы что, намекаете на Луку, этого сумасшедшего кузнеца? — удивился Даниэль. — Но это же несерьезно.
— Еще как серьезно. Вам известно, что он от имени Змееборца благословил пушку, из которой ранили дракона? Пушка! Из этих новомодных штуковин не попасть даже в крепостную стену, — что уж говорить о драконе?
— Говорят, этот кузнец — невежественный простолюдин, который едва умеет читать и писать…
— Вовсе нет. Он самоучка, но весьма начитанный и любознательный. У него дома прекрасная библиотека…
— А вы откуда знаете?
— Я у него бывал. Лука забавный тип, он начал чудить еще до нападения дракона. Все, что он делает, — по его словам, — он делает милостью Змееборца. Лука называет его своим личным другом…
— Он что, фанатик или безумец?
— В Фиоре его считают еретиком. И это вполне объяснимо. Кто сумеет понять, что он делает, если он сам этого не понимает? Вы слышали о розовом тумане, который отпугивает драконов? На следующий день после налета Лука принес магистрату горшок, из которого валил розовый дым, и сказал, что больше налетов не будет. Кто его знает, из чего состоит этот туман, но драконы в самом деле больше к Фиоре не приближались…
— Квалифицированный алхимик разобрался бы, — задумчиво заметил Даниэль. В глазах у него возник слабый проблеск интереса. — Если бы привезти его сюда…
— Лука не покидает города. Неужели вы думаете, что местные власти его выпустят? А вот мы могли бы посетить его…
— Мы?
— Да. Я предлагаю вам устроить поездку в Фиоре.
Даниэль покосился на собеседника, но не мог понять выражение его лица в неровном мигании ламп.
— Все бросить и поехать в Фиоре? Какая странная идея! У меня здесь множество дел…
— Уже нет. И подумайте о том, что завтра к вам повалят желающие увидеть, чем завершился opus magnum. Герцог потребует результатов…
— М-да…
— А вы, вернувшись из Фиоре, их представите!
— Но почему вы сами не пошли к этому Луке?
— Я у него был, — сказал Вальтер. — Заказал, — цитирую дословно, — «оружие, способное убить сильнейшего из драконов».
— И у него ничего не вышло?
— Ну почему же — вышло. Лука выковал мне меч, Змея Бездны ему в глотку, неплохую чинкуэду! Я ее потом брату подарил — тот любитель позвенеть клинками… А Луке сказал — ну и на что мне меч? Как я смогу убить им огненного дракона, который одним выдохом уничтожает город?!
— А он?
— Лука ответил, что против того дракона меч и не годится. «Вы же заказывали против «сильнейшего», а кто вам сказал, что огненный дракон — сильнейший»?
Даниэль изумленно посмотрел на странного гостя.
— Но почему же вы ему не сказали, что это не то?
— А он ответил: «Не то я не делаю».
Вальтер подошел к алхимику и положил ему руку на плечо.
— Поедемте, мэтр. Совершим еще одну попытку. Вы, как специалист, поставите кузнецу правильную задачу, и он сделает «то». Мы можем выиграть одним ударом!
— Но меня же объявят шпионом и предателем! — жалобно возразил Даниэль. — Герцог никогда не даст мне разрешения уехать из города!
— Значит, поедем тайно. Придется рискнуть.
— Но почему именно я?!
— Кто же, как не вы? — Вальтер наклонился, заглядывая в растерянные глаза алхимика. — Вы хотите расквитаться? Отмстить за вашу дочь? Тогда ищите оружие против драконов! Изгоним тварей из людских земель в их логовища — и там добьем! Они получат по заслугам и заплатят за все!
— Они заплатят! — повторил Даниэль с воодушевлением, но потом на его лице снова возникло озабоченное выражение.
— Но как же интересы герцогства Каррено? Когда в Фиоре узнают, что я придворный алхимик, они могут в уплату за помощь потребовать от меня сотрудничества!
— Непременно потребуют. Но есть сейчас вещи поважнее патриотизма, — возразил Вальтер. — Да, не исключено, что от вас захотят получить какие-то секреты. Но поймите, сейчас всех интересует только одно — способ защититься от драконов. Не делиться им — приближать всеобщую гибель!
— Да, да, вы правы! — Даниэль поднял голову. — В наши времена угроза нависла над всем человечеством. Ему и надо служить!
— Я восхищен вашим образом мыслей! Позвольте пожать вам руку как патриоту человечества!
Вальтер соскочил со стола.
— Собирайтесь! Выходим ночью.
— Этой?!
— Чего тянуть? У вас что, свидание с дамой?
— Избави Змееборец!
— Тогда в полночь, у восточных ворот…