Глава 2
Врата Севера
— Заночуем здесь, — решил Грег, сразу как только увидел глубокую нишу под нависаюшей скалой, полуприкрытую корявой низкорослой елью.
Аличе, хромавшая за ним, остановилась и с облегченим опустилась на землю. Где-то по соседству журчал ручеек, трава была влажной и холодной.
— А почему так рано? — спросила девушка, начиная разматывать завязки мягких башмаков, которые Грег смастерил ей из кроличьих шкурок. — Мы же раньше всегда шли до темноты?
— Видишь, лес редеет? Мы уже почти на самом верху…
Грег помолчал, думая, стоит ли объяснить все как есть, но в итоге уклончиво пояснил:
— Не хочу идти при свете по открытому пространству.
В самом деле, чем выше они поднимались в горы, тем прозрачнее становился ельник. Все чаще встречались широкие поляны, каменистые русла ручьев и серые языки оползней. Стало гораздо холоднее. Облака то проползали мимо, то затягивали склоны густым туманом, то пролетали прямо над головой. А порой небо оставалось совершенно чистым, и тогда они никуда не шли, а сидели в зарослях погуще и выжидали.
— Отдыхай, а я пока осмотрюсь.
Аличе не очень понимала, почему ее спутник так осторожничает. За все дни пути они ни разу не видели ничего похожего на дракона. Даже она начала понемногу успокаиваться, но не Грег — тот не расслаблялся ни на миг. Вот и теперь — взобрался на скалу и пошел кругом, изучая место. Ночевки всегда устраивались только в ущельях, провалах и низинах, желательно заросших кустарником, который непременно оказывался до невозможности колючим. Никаких тропинок, никаких светлых, сухих, открытых мест! Они шли, постоянно держась в тени деревьев, — за время пути Аличе уже почти успела забыть, как выглядит небо.
И главное — никакого огня. С той самой их первой стоянки на горе в окрестностях Вишневой Лореты Грег ни разу не разводил костер, как бы холодно и сыро ни было ночами. Их запасы пищи быстро подходили к концу, но Аличе с тревогой видела, что ее спутник скорее предложит ей питаться сырым мясом, чем еще раз рискнет его поджарить. И в общем-то она была с ним единодушна. Она смутно помнила, что за змейство приключилось с костром, поскольку очнулась только в ручье, но при одной мысли о нем она вспоминала дракона и начинала дрожать от ужаса. Чем дальше от огня, тем лучше!
Закат пылал, будто огромный костер, только тепла от него не было. Мягкие башмаки на завязках, что смастерил ей Грег, врезались в щиколотки и почти не защищали подошву от острых корней и камешков. Аличе намеревалась ему пожаловаться, но передумала. Ей не хотелось, чтобы Грег презирал ее за слабость. Он и так отдал ей свою одежду, делится своими припасами, выбирает дорогу… Пока Аличе едва плетется, снова и снова переживая прошлое и пытаясь усилиями воли изгнать ужасные воспоминания, Грег уводит ее все дальше в горы, продумывая каждый шаг, чтобы ничто их не выдало. Он учитывает все мелочи. Он и место это, под скалой у ручья, выбрал для ночевки не просто так. «По границе света и тени, земли и воды, где дробится свет и звук, — сказал он однажды, — мы пройдем незамеченными…»
Незамеченными кем? Неужели он в самом деле считает, что дракон все еще ищет их?
И вообще, куда они идут?
Убедившись, что место годится для более-менее безопасного ночлега, Грег вернулся к скале. Аличе так и сидела там, где он ее оставил, даже обувь не сняла, хотя явно страдала от впившихся в голени ремней. Ну что за беспомощное существо! Грег подавил раздражение. Как же с этой девицей сложно! Нет, она не жаловалась — для этого она была слишком упряма. Стерев ноги, предпочитала идти, стиснув зубы, пока не падала на землю, и смотрела на него глазами брошенного птенца, которого так и хотелось придушить, а вместо этого приходилось тащить на руках. Она то и дело плачет украдкой, когда думает, что он не видит, и постоянно дрожит — то ли от холода, то ли от страха. И какая же она слабая, какая хилая! Из-за нее они не шли, а еле ползли.
Однако было и еще кое-что, куда более неприятное. Аличе, казалось, не вспоминала свой сгоревший городок — даже не заговорила о нем ни разу, словно ей и дела до него не было. Но каждую ночь ей снились кошмары; она возвращалась в Вишневую Лорету и кричала во сне, сгорая заново. Утром она ничего не помнила. И не знала, что Грег сидел рядом и не спал, положив руку на меч и следя за каждым ее движением. Лучше ей не знать, что с ней будет, если она одержима, если дракон успел завладеть ее волей…
А между тем самое опасное предстояло им завтра на рассвете.
Грег заглянул под скалу, убедился, что место сухое, и принялся выкладывать из сумки припасы. Но мысли его были заняты другим. Он смотрел на Аличе и колебался, сказать ли ей, что их ждет. С одной стороны — лучше ей ничего не знать. Известно, что любой человек легко пройдет по половице, но и ногой на нее не ступит, если ту же доску перекинуть через пропасть.
Но с другой стороны — если он не знает о девушке чего-то важного и оно всплывет в самый неподходящий момент… Например, прямо на перевале…
— Значит, ты — дочь алхимика? — спросил Грег, протягивая Аличе один из последних сухарей и полоску вяленого мяса. — Расскажи о нем. Как его звали, чем он занимался?
— Почему звали? — Аличе оторвалась от созерцания заката, багровевшего над скалой. — Милостью Змееборца, папа жив и здоров. Его зовут мэтр Даниэль, он служит герцогу Каррены…
— Ого! Не тот ли Даниэль, придворный алхимик, который уже второй месяц сидит, запершись в своей башне?
— Это потому, что он проводит Великое Превращение, opus mаgnum, — сказала Аличе, не решаясь укусить напоминающее подметку мясо. — Знаешь, что это такое? Он растит в атаноре особое каменное яйцо, из которого может вылупиться все, что угодно! Тут любая помеха может все испортить.
— Брат мне как-то рассказывал об этом самом превращении, но я не вникал, — признался Грег.
— А придворным папа стал совсем недавно. Его назначили около года назад. Он нарочно вызывал меня из Лореты, чтобы представить при дворе… — У Аличе заблестели глаза. — Какая там роскошь! Я думала, что попала в брачный чертог Святой Невесты! Представляешь, герцогиня в золотом парчовом платье, сверху донизу расшитом жемчужинами…
Грег хмыкнул.
— Мать у тебя тоже алхимик?
— Матери у меня нет. Она умерла, дав мне жизнь. Есть тетка, — подумав, добавила Аличе. — Фьямма. Она как раз алхимик.
— Фьямма? — удивленно повторил Грег. — Красивая черноволосая женщина, острая на язык? Я ее знаю.
— А я — почти нет, — насупившись, сказала Аличе. — Папа говорит, что она ведьма и идет путем погибели — прямиком в Бездну, к Адскому Змею, коему она родная сестра!
— Почему же? — рассмеялся Грег.
— Я не знаю! Папа не разрешает мне с ней разговаривать.
— Поэтому он тебя и отправил в Лорету — от тетки подальше? Значит, мэтр Даниэль…
Грег снова задумался.
— А не ставил ли он на тебе эксперименты?
Аличе поперхнулась от неожиданности.
— Конечно нет! Что за вопросы?!
— Я не пытаюсь выведать тайны твоего отца, — убедительно произнес Грег. — На что они мне? Я хочу узнать, что в тебе такого особенного. Почему весь город сгорел, а ты нет…
Он помолчал, но все же закончил:
— И почему тебя ищет красный дракон.
— Меня?
— А кого же еще? Не меня же! Помнишь, ты говорила, что чувствуешь его вгляд?
— Я говорила, что мне кажется…
— Когда ты шагнула прямо в костер, призывая своего убийцу докончить дело, я убедился, что тебе вовсе не кажется, — заявил Грег довольно хмуро. — Поиск через стихию — известный драконий магический прием. В нем, в общем-то, нет ничего особенного, просто одна из их врожденных способностей. Если бы тот дракон был водяным, он бы увидел тебя через ручей, а потом, — если хватило бы силы, — утопил, пока ты умывалась. Но нападение через стихию — это уже совсем другой уровень владения магией…
— Дракон-маг? — испуганно произнесла Аличе. — Но это же ужасно! Папа говорил, есть наука алхимия, а все остальное — от Змея Бездны…
— Ну так драконы тоже от Змея Бездны, — ухмыльнулся Грег, встал и пошел за водой.
Аличе проводила его взглядом, словно опасалась хоть на мгновение остаться одной. Ее скудный ужин так и остался нетронутым.
— Порождение Змея преследует нас, — сдавленным голосом сказала она, когда Грег вернулся. — Поэтому мы прячемся и не жжем огня! А почему ты сразу не сказал мне об этом?
— Не хотел тебя пугать.
— Но если дракон-маг выслеживает меня, это же… верная гибель! Или мне придется теперь всю жизнь прятаться, жить в темноте и холоде, не смея даже зажечь свечу? Что защитит меня от дракона?!
— Ничего, — «утешил» ее Грег. — Если дракон начал охоту, его никто не остановит. Разве что… другой дракон.
— Другой дракон? — Аличе непонимающе взглянула на спутника.
— Ну да. Красные драконы могут сколько угодно разбойничать во владениях людей — смертные им не угроза. Но они никогда не сунутся на территорию чужого клана. Потому я и веду тебя на север. Еще один переход, и мы окажемся на землях графства Веттерштайн. Вот там, за горой, начинаются земли венделов… и владения зеленых драконов.
Аличе побледнела.
— К драконам? Нет-нет! Я туда не пойду!
— Да выслушай ты меня! — перебил ее Грег. — Никто тебя не тронет. Лесные драконы, что дикие звери — не трогают людей, если люди сами их не беспокоят. Живут себе в горах и лесах, и до смертных им дела нет. Скорее всего, ты их даже не увидишь. Мы переждем в Винделике опасность, а когда убедимся, что слежки за тобой больше нет, вернемся в Каррену. Доверься мне, Аличе…
Грег очень не любил лгать и радовался, когда этой неприятной необходимости удавалось избежать. Вот и сейчас он сказал почти правду. Умолчал только об одном: драконы ничего не забывали. И начав охоту, продолжали ее до конца…
Аличе выслушала его, глядя исподлобья. Дракон-маг ищет ее, чтобы убить! Эта ужасная новость, как ни странно, почти не удивила девушку. Где-то в глубине души она знала, что так оно и есть. Итак, возвращение домой откладывается. Ей предстоит скрываться в варварских землях, непонятно где и у кого, и неизвестно сколько. Она посмотрела на серый сухарь, украшенный бурой полоской мяса, вздохнула и с отвращением запустила в него зубы.
— Что за веттрешт… Тьфу, не выговорить эти варварские слова!
— Графство Веттерштайн, — ответил Грег. — Древнее и славное, но последние несколько десятилетий пребывает в упадке. Людей там живет немного, городов нет, только несколько деревушек в долине реки Мистель. Раньше это был процветающий край — ведь там самые богатые месторождения железной руды в Винделике и Загорье. Но сейчас рудные промыслы совершенно прекратились. Местные предпочитают разводить овец и торговать лесом… А в соседних горах, на скале Черный Верх, стоит замок — наше родовое гнездо, где живет мой брат Нагель. Он не откажется приютить нас. Там мы будем в полной безопасности…
— Безопасности… в краю, где водятся драконы! — проворчала Аличе. — И далеко еще до вашего «гнезда»?
— Уже нет. Я потому и устроил привал сегодня пораньше, чтобы ты отдохнула и набралась сил. Завтра на заре мы пойдем через перевал… Вот он, — Грег отогнул еловую ветку и указал на матово-зеленую седловину между двумя скалистыми кручами. — Его называют Вратами Винделики. По нему проходит граница между Равниной и горным краем. Лес там уже не растет, придется идти через луга.
— Луга — это те зеленые пятна?
— Ну да.
— А белые?
— Снег. Там в тени снег лежит круглый год… Оттуда все предгорья до самой равнины видны как на ладони.
— И мы тоже — как на ладони?
— Как только выйдем из-под деревьев. Увы.
Аличе невольно бросила взгляд на небо, сквозившее через еловые лапы.
— И ты думаешь… дракон будет нас там караулить?
— Врата — последнее место, где он может перехватить нас, и самое удобное. На его месте я устроил бы засаду именно там.
— Но его же здесь нет! Мы ни разу его не видели!
— Может, он сидит на какой-то горе в десятке лиг отсюда и следит за перевалом, — ответил Грег. — Орел видит зайца из заоблачных высот — от дракона не укроется даже иголка в траве…
— Но откуда он знает, что мы пошли именно на север? Мы могли пойти куда угодно!
— У дракона есть не только глаза…
В подробности Грег решил не вдаваться, чтобы не запугать окончательно свою трепетную подопечную. Драконы обладают многими сверхъестественными свойствами. И никто не знает, где верхний предел их способностей. Не знают этого, кстати, и сами драконы. Известно только то, что пока его никто не достиг.
Опытный старый дракон, искушенный в стихийной магии, может выследить — и убить — свою жертву различными способами. Смерть может прийти откуда угодно. Костер… Огненная трещина, внезапно раскрывшаяся под ногами… Молния, которую никто не ждал… Главное, знать куда бить.
Что ж! Завтра их либо ждет засада на перевале, либо они пройдут Врата Винделики и окажутся в относительной безопасности.
Грег вдруг осознал, что почти хочет, чтобы красный дракон появился. Хотя, судя по содеянному в Вишневой Лорете, этот дракон был настоящим сказочным чудовищем, было бы славно встретиться с врагом лицом к лицу…
Но именно от этого и предостерегал его Вальтер.
Грег поглядел на Аличе и тяжело вздохнул. Нет, конечно, он сделает все, как приказал брат, — будет идти скрытно, пока есть возможность. Ползти по кустам, таиться, охраняя хрупкое существование этого эфемерного существа. Но что делать с перевалом? Все равно что выйти на бой, держа в одной руке меч, а в другой — амарскую вазу из воздушного стекла, из тех, что бьются чуть ли не от острого взгляда…
— Не только глаза? — вздохнула Аличе. — А что еще?
Девушка смотрела на него прямо и доверчиво, ожидая ответа. Грег вдруг решился. Пусть она знает. Это будет честно.
— Завтра тебе будет грозить серьезная опасность, — начал он. — А через тебя — и мне. Ты совершенно права, после Лореты мы могли пойти куда угодно. На север, юг — в обход Вишневой Лореты, через Фиоре-в-Полях, на восток — в Амаро… Красный дракон не может держать под контролем всю Равнину. Но ключевые моменты он наверняка себе наметил. Врата — самый очевидный путь для бегства. Вряд ли, конечно, сам красный дракон сидит над перевалом и стережет его. Он не смог бы так долго протянуть вдали от источнка огня. Но он будет ждать сигнала.
— Какого?
— Который, возможно, подашь ему ты.
Грег поднял взгляд. На востоке небо было подозрительно темное. Не грозовые ли там тучи?
— Мы пойдем на заре, потому что в это время огненные драконы видят хуже всего. Их пламя от бездны, не от небесных светил. У каждого дракона есть время, место, даже погода, когда он наиболее силен и наиболее слаб…
— Так почему бы не пойти в темноте?
— Только не в темноте. На холодных камнях, и тем более — на снегу красный дракон с легкостью учует наше тепло. Восходящее солнце нам поможет, переход будет не очень длинный. Главное наше слабое место — это ты, — продолжал он, внимательно вглядываясь в лицо девушки. — Дракон считает, что завладел твоей волей. Он будет взывать, пока страх или иное чувство не заставит тебя отозваться. И вот когда ты откликнешься, вы друг друга и увидите. И тогда он будет знать, где мы…
Дальше Грег заговорил, тщательно выбирая слова:
— Красный не знает, что с тобой иду я. Вернее, ему это неинтересно. Тогда, у костра, все его внимание было приковано к тебе. Но если дракон захватит тебя, мне придется вступить с ним в бой. А мне это запрещено. Такую ситуацию надо будет предотвратить — любой ценой.
— Я понимаю, — серьезно сказала Аличе. — Я тебя не подведу. Обещаю!
«Ничего ты не понимаешь», — подумал Грег, а вслух сказал:
— Он явно считает, что уже завладел тобой. Докажи ему, что это не так!
— Как?
— Не бойся его. Не слушай его приказов. Не подчиняйся его воле.
Аличе отряхнула крошки, оставшиеся от побежденного сухаря.
— Значит, просто надо пройти через луг?
Глядя, как красное небо отражается в ее серых глазах, Грег подумал, что, может, все еще и получится.
— Солнце сейчас зайдет, надо ложиться спать. Что ты опять трясешься? Мы пройдем, если ты не станешь бояться. Прежде всего, не бойся. Страх притягивает хищника как манок…
— Я не боюсь, мне холодно.
— Потерпи еще немного. Вот перейдем перевал, окажемся в Веттерштайне и разведем такой костер, что ледники растают! На, возьми мой плащ.
— А ты?
— Я никогда не мерзну. Вот, потрогай.
Аличе коснулась протянутой руки — она была горячей, как в лихорадке. Но Грег выглядел совершенно здоровым.
— Твое место будет вот там, подальше от входа…
Аличе послушно забралась в указанную нишу. Она намотала на себя оба плаща, но все равно постукивала зубами.
Грег посмотрел на нее с тревогой. До перевала два шага, а чуть выше в горах уже лежит снег… Кто их знает, эти нежные существа, на сколько хватает их прочности? А если заболеет? Это будет очень глупо — выжить в драконьем пламени и умереть от простуды!
— Ну-ка, подвинься…
Он лег рядом с Аличе, накрылся плащом и обнял ее.
— Прижмись ко мне, — приказал он. — Да что ты сжалась?
Аличе в самом деле съежилась — скорее от неожиданности, ведь никто из мужчин, кроме отца, прежде не обнимал ее. Но Грег лежал неподвижно, и от него шло сильное, ровное тепло. Его прикосновение успокаивало. И в нем не было ничего мужского… Ничего даже и человеческого. Не было сочувствия. Просто — как положить в холодную зимнюю ночь в постель нагретый камень.
Аличе обняла Грега, вздохнула, положила голову ему на плечо и вскоре спокойно уснула. Ей было тепло и уютно, а сны — тихие, как горы, легкие, будто облака, ясные, словно звезды.
* * *
В предутренних сумерках Грег и Аличе отправились на перевал. Они шли на утренней заре, как две тени, — по мокрой траве, под быстро светлеющим бархатисто-синим небом. С востока разливалось сияние, золотя снежные вершины, но край солнца еще не показался из-за горизонта. Когда ветер развеял туман и последние деревья остались позади, Грег остановился и сжал руку девушки.
— Сейчас пойдем через седловину, — шепотом сказал он. — Иди за мной и не отставай. Если что не так, сразу говори мне…
— Если — что?
Аличе умолкла, глядя на клинок, который появился у Грега в руке. Раньше он его не доставал. Широкий и короткий треугольный меч, очень странный, каких она никогда прежде не видала.
— Зачем?!
— На всякий случай. Пошли. Несколько сотен шагов, и мы на той стороне…
— Ты все равно ничего не сможешь сделать!
Грег не ответил и пошел вверх по тропе через луг, держа клинок наготове. Аличе с колотящимся сердцем последовала за ним. На что он рассчитывает с этой полоской железа? Или сам не видел, что сделал всего один дракон с целым городом?
Чем дальше оставались спасительные деревья, тем беспомощнее чувствовала себя Аличе — словно маленькая птичка, за которой с высоты следит орел. Взгляд девушки блуждал в небе, разыскивая в золоте и синеве рассвета свою приближающуюся погибель.
Неужели он в самом деле, как сказал Грег, сидит на соседней горе и высматривает их? Или смотрит иным, колдовским способом?
А то, что он смотрел, было несомненно. Аличе так явственно ощущала на себе драконий взгляд, что у нее зудела кожа. Неподвижные золотые глаза среди ревущего пламени…
Ее снова начало трясти, но теперь уже определенно не от холода. Коленки слабели и подгибались, — не хватало еще упасть! Какой позор, если Грегу придется тащить ее!
«Нельзя бояться! Страх притягивает…» Но мысли нахлынули неудержимо: страшные воспоминания превращались в жуткие фантазии, и она уже сама не могла провести между ними грань. Изгнать их не получалось — они не слушались, вторгаясь в сознание, как в захваченный город. Дракон взлетает в дыму и пламени над черной горой; огненные реки текут по улицам. Они похожи на бесчисленные щупальца, и все хотят дотянуться до нее, Аличе…
«Откуда он знает мое имя?!» — в панике думает она.
Ее страх разгорается все сильнее, словно факел. И чем ярче он становится, тем скорее он привлечет внимание того, кто и так уже почти нашел ее. «Где ты? Не молчи! — зовет он и снова называет ее по имени. — Я никогда не хотел тебе вреда, ты знаешь. Верь мне!»
И она верит. Кому верить, как не ему?!
Аличе сама не заметила, что уже не идет, а стоит на месте. Все ее тело было напряжено, как перед прыжком. Она принуждала себя оставаться на месте, сражаясь с кроличьим желанием удирать со всех ног, спасая свою жизнь. Аличе нутром чуяла, что этого-то он и ждет. Как только она побежит, тут-то он на нее и бросится…
— Не останавливайся! — раздался голос Грега.
Он обернулся и смотрел на нее.
— Он нас ищет… — всхлипнула Аличе. — Он зовет меня!
— Я знаю, — ответил Грег. — Не отвечай. Не поддавайся ему!
— Не могу… Он сильнее!
Грег вздохнул и медленно занес меч. Лицо его стало сосредоточенным и спокойным. Край солнца выглянул из-за горы и вспыхнул на треугольном лезвии. И на миг что-то изменилось — то ли стало светлее, то ли страх отступил, то ли зов дракона стал… не то чтобы слабее, но отчетливее.
— Это не мое имя, — сказала Аличе с удивлением.
— Что?
Грег опустил клинок. По траве метнулся солнечный зайчик.
— Имя неправильное, — Аличе хихикнула. — Похожее, но не мое.
Запоздалой вспышкой накатила волна драконьего бешенства — но уже не достала ее. Страх развеялся, как дым, в великолепном, сияющем рассвете, мгновенно обратившись в ярость.
— Провались ты в Бездну, адский выползок, сожги себя сам! — закричала девушка, обернувшись к югу.
Жгучая ярость тут же и прошла — так пламя бежит по траве, мгновенно вспыхнув и тут же погаснув. Но эта вспышка изумила Аличе. Никогда прежде с ней такого не бывало, да и не пристали девушке такие чувства.
— Он… кажется, потерял нас, — сообщила она.
— Пошли, — бросил Грег и двинулся дальше.
Вскоре открытая всем взглядам седловина осталась за спиной. Тропа уже пошла под уклон среди низкорослых берез, а Аличе все вспоминала ту ярость на открытом лугу, словно оглядывалась на оставшийся позади костер.
Когда перевал скрылся из виду и путешественники снова вошли в лес, Грег убрал меч за спину. Аличе перевела дух и мысленно вознесла молитву Змееборцу, благодаря защитника всех живущих за избавление от гибели. Хотя ее не оставляла неправильная мысль о том, что спасением она обязана Грегу, а больше того — себе самой.
Она еще долго обдумывала случившееся, шагая за Грегом по заросшей тропе. Это непривычное чувство торжества и гордости собой, которое ее так и распирает, — не грешно ли оно? Гнев, ненависть, желание смерти врагу — это право воинов, таких, как Грег. Ей же надлежит прощать зло, как заповедала Святая Невеста. Будь доброй, принимай и прощай, молись за души тех, кто сеет зло, чтобы свет снизошел на них, — вот верный путь. Так учили в Лорете. Но сколько Аличе ни заглядывала в свою душу, она не находила там столько доброты, чтобы простить уничтожившего город дракона. А кроме того, она сильно подозревала, что ему и не нужно ее прощение.
Дорога, широкая, но довольно запущенная, вела все время вниз, петляя среди столетних стволов. Ельники начали чередоваться с каменными дубами. Ни звука не было слышно, кроме шелеста миллионов листьев. Еще поворот, и деревья расступились. Беглецы вышли к высокому обрыву. В просвете открылось голубое небо, уютная зеленеющая долина, зубчатая стена гор вдалеке, и над ней — снежные пики в сиянии восходящего солнца. Налетел свежий ветер, пахнущий холодом и цветами.
Аличе при виде открытого неба попыталась уже привычно метнуться под защиту деревьев. Грег удержал ее за руку.
— Больше можно не прятаться. Мы уже прошли границу. Тут начинается графство Веттерштайн, — он радостно улыбнулся. — Мы почти дома! Смотри!
Движением руки в перчатке он очертил вид на зеленую долину, что протянулась между двух горных кряжей, увенчанных белыми пиками. Река блестела, как серебряная жила в малахите. Грег сказал, что она называется Мистель. Вдоль реки пестрели квадратики возделанных полей и белели домики, казавшиеся на фоне гор особенно крошечными. Заросшие лесом горные отроги поднимались одни за другими, подобно волнам. Над ними нависала огромная темно-серая скала, похожая на тучу. А еще дальше маячили белые вершины в блеске ледников.
— Видишь, там, у реки, деревня Омельники, там же единственный мост. Мы доберемся туда завтра, около полудня. Нужно запастись провизией и подыскать для тебя одежду потеплее — наверху будет холодно…
Аличе едва слушала, восхищенно разглядывая долину.
— О, какая красота! А что это так сияет, что глазам больно?
— Ледник Глаттхорна. Вершины слева от него — Айзен, справа — Тиррон…
— А та?
Аличе с почти религиозным трепетом указала в небо — туда, где возвышался недосягаемый, как видение из иного мира, одинокий белоснежный пик.
— Это Триглав. Увидеть его — к удаче, ведь он почти всегда скрыт за облаками. На самом деле у него три вершины, но из южной Винделики видна только одна. Две другие — в Трамонтане…
— Такой огромный! И как будто парит в небе!
— Когда я впервые его увидел, то решил, что это облако, — сказал Грег. — Не верилось, что гора может быть такой величины. А видишь вон ту темную скалу? Туда-то нам и надо идти.
— Туда?!
Аличе побледнела. Грег указывал на ту самую высоченную скалу в тени Триглава, безжизненную и черную, как грозовое облако. Скала высилась над лесистыми горами и выглядела совершенно неприступной. И уж не снег ли лежит на ее вершине?!
— Это и есть Черный Верх, наше родовое гнездо, — с гордостью произнес Грег.
Аличе долго вглядывалась и наконец высмотрела крошечную черную башню, прилепившуюся на самом краю головокружительного обрыва.
— Святая Невеста, храни нас! — вырвалось у нее. — Разве там можно жить?
— Там чудесно, — ответил Грег, вдыхая полной грудью чистый студеный воздух. — Вся равнина на виду, ничто не укроется! Замок только отсюда кажется маленьким, но на самом деле он древний и огромный, полный солнца и вольного ветра. Да, там, пожалуй, холодновато. Зато никто не побеспокоит.
— Там живет много людей?
— Людей? — Грега, казалось, позабавила эта мысль. — Их там отродясь не бывало. Думаешь, мы поселились на такой круче, чтобы к нам шастали незваные гости?
— А нам обязательно туда идти? — спросила Аличе упавшим голосом.
— Обязательно, — без тени сомнения произнес Грег. — Брат Нагель будет рад с тобой познакомиться… Кстати, ты говорила, что дракон назвал тебя «неправильным именем»… Случайно не помнишь каким?
Аличе посмотрела еще раз на голую скалу и мрачно ответила:
— Помню, но не скажу.
