Книга: Звезды князя
Назад: Глава 16
Дальше: Эпилог? Пролог?

Глава 17

Из портала я вывалился, как пьяный матрос, дорвавшийся после долгого плавания до дешевых кабаков и доступных женщин. Меня заметно покачивало, однако субъективно ощущались необычайная легкость движений, фонтанирующая радость и полная уверенность в том, что стоит мне взмахнуть руками поэнергичнее, как полет под потолок приемного зала храма столицы Бахрийского княжества окажется вполне реальным событием.
После того как я нежданно-негаданно оказался в храме Вильдории, где меня радостно встретили два до боли знакомых призрака, я догадался совершить самый разумный поступок, какой только мог – дотащиться до лаборатории и влить в себя тройную дозу укрепляющего и стимулирующего эликсира. Моя собственная разработка. Правда, толком не проверенная на практике.
В результате взрывного прилива сил и очистки сознания до кристальной ясности я наскоро рассказал Брогу и Хрыску о своих приключениях и озадачил их подбором информации по некоторым направлениям моей будущей деятельности. Идей свалилось не просто много, а целый ворох. Правда, основных было, как водится, чуть поменьше. Большинство из них являлись следствием главных, но и они сулили очень интересные перспективы. Пообещав обеспокоенным призракам больше не пропадать (и откуда у эктоплазменных такие сильные эмоции?), я шагнул порталом обратно к гоблинам, где застал всю покинутую ранее компанию на месте за живым и даже яростным обсуждением произошедшего, пробормотал извинения, дескать, немного ошибся адресом, перестроил параметры приемного портала на столицу Бахрийского княжества, ибо рано еще гоблинам лезть в центральный Храм Силы, и, помахав ручкой ошарашенным моим появлением местным жрецам, переместился в Новый Сонтез.
Там я тоже стал чудить.
– Ха-ачу Учит-теля-а! Ха-ачу Учит-теля-а! – неожиданно даже для себя пропел я дежурному жрецу, скорбно поджавшему губы при моем явлении из портала в столь неадекватном состоянии. – Подайте мне его скорей! И не смотрите обличительно! Обличительно. Обличительно. Вина налейте мне полней! Я пс-с… н… ый уч… ик! – Я расплел вдруг засамовольничавший язык и закончил: – Я-а-а… в тайны магии проник!
Жрец из незнакомых – в последнее время стали проводить ротацию кадров, чтобы они не «заплесневели» – вздохнул, улыбнулся, предвкушая, что будет пьянице, самостоятельно нарывающемуся на главного жреца храма, и, нажав кнопку на стационарном пульте связи, проговорил после ответного зуммера:
– Господин. Тут вас ХОЧЕТ ваш ПУЧИК!
– Кто-о-о?! – донесся изумленный голос моего Учителя.
– Так я понял его бормотание. Дело в том, что данный субъект, с плясками выползший из портала, выглядит совершенно пьяным. Подозреваю, что он пытался сказать: «персональный ученик», но это плохо у него получилось.
– Как его зовут?! – с явным волнением выкрикнул Учитель.
– Га-а-ар-р! – вместо дежурного каркнул я во все горло и глупо захихикал.
– Так, – быстро стал командовать Учитель. – Дежурный! Не отпускай его! Держи!! Это… бегу я! Только не отпускай!
Дежурный так и застыл, подняв брови до самой линии пробора на голове и нацелившись пальцем, словно клювом, на кнопку отключения. Глаза его стали выразительно круглыми и огромными, при этом напоминая полным отсутствием мыслей стеклянную гладь предутреннего озера.
А я стоял, переминаясь с ноги на ногу, пританцовывая и хихикая. Мне было просто весело и почему-то радостно. Никаких болей в теле, никаких проблем в голове.
Учитель тоже напрочь забыл отключить связь. Мы услышали мощный удар в дверь, затем удаляющийся топот ног. Похоже, дверь в его кабинет вместе с косяком – в щепки. Наверняка саданул «бронированной перчаткой» или ногой. Учитель – может!
Через две минуты он был в зале прибытия. Учитывая, что нормальным шагом до его апартаментов добираться от семи до десяти минут, получилось довольно быстро.
– Гар!! Ну, наконец-то!! Ты жив! И как вовремя! А что с тобой?! – вывалил он на меня поток слов в сочетании с объятиями и поверхностным обследованием. – Ты почему в таком состоянии? Ты где был?
– Учитель все расскажу! Хи-хи! Я просто выпил ма-а-а-а-асенький флакончик своего эликсира. Эспимерита… экскере…
– Экспериментального? – нахмурился Учитель.
– Ага! – радостно закивал я и не смог остановиться.
– Дежурный! – рявкнул Учитель на неподвижную фигуру за пультом. – Закрой рот, верни брови на место, выключи связь и… Выполня-а-ать!
Дежурный ожил и выполнил приказ, в точности следуя прописанной последовательности.
– Мою магарету к подъезду! Уведоми центральный госпиталь! Пусть готовятся к приему важного пациента! Дежурного целителя с восстанавливающими и нейтрализующими эликсирами нам навстречу! Откуда я знаю, какими именно?! Пусть берет все основные! Мы идем к магарете. Выполнять!
Учитель приобнял меня и, поддерживая, словно больного, повел к выходу.
– А структурную схему эликсира можешь мне показать? Это очень важно. Можно будет точнее определить, чем нейтрализовать… э-э-э… явно побочный эффект.
Мне было совершенно не жалко своей старой разработки, которую довелось опробовать только сейчас, поэтому, недолго думая, я вывел иллюзию схемы и список ингредиентов перед Учителем. Эх, правду говорят – мастерство не пропьешь! Иллюзия получилась просто прелесть – объемная схема, красивые буковки… Впрочем, Учителя, похоже, не вдохновили красивости. Он перехватил управление иллюзией и, пока мы шли коридорами храма, пристально ее рассматривал, все больше хмурясь.
– Что ж, – наконец выдал он вердикт, – компоненты подобраны правильно. Я бы парочку удалил – лишние, но не очень мешают. Но вот в этот блок, – Учитель ткнул пальцем в один из фрагментов схемы, – ты зачем-то подаешь втрое больше энергии, чем требуется. Отсюда концентрация спирта у тебя в крови… Э-э, да ты не слушаешь.
Поглядев на мою улыбающуюся отрешенную физиономию, он махнул рукой, пробормотав что-то вроде: «Потом объясню. Чего сейчас метать бисер перед свиньями?» – и молча продолжал тащить мое тело к цели.
Скоро я просто перестал понимать, что происходит. Кто-то нас встретил, в меня что-то влили и куда-то затащили, зажужжал двигатель, и мы поехали, мягко покачиваясь на диванчике. Я бы с удовольствием прилег – устал чего-то, но мне не дали, подпирая с двух сторон.
Полностью очнулся я на хирургическом столе. Первым услышал очень знакомый и даже, можно сказать, родной голос, хотя не сразу смог вспомнить, кому он принадлежит.
На меня накатила страшная тоска. Я буквально ощутил запах готовки в доме дедушки У, щебет Лю, рассказывающей мне о чем-то интересном, утреннее солнце на своей подушке, чириканье птиц в садике… Именно в этот момент я со всей отчетливостью понял, насколько мне надоело скитаться и прятаться. Захотелось иметь свой домик, где меня будет ждать жена и… дети.
Я отчетливо представил себе такой домик. У него будет два этажа и балкончик. Обязательно сад, как рядом с домом дедушки У, мастерская, кухня… и все такое прочее. Вот я подхожу (или подъезжаю на магарете) к дому, поднимаюсь на крыльцо, двери распахиваются, и… меня встречает Лю.
Вот так вот! Почему же никто другой, а именно она? Та, кого я даже мысленно называл своей младшей сестренкой, но отнюдь не потенциальной невестой. Неужели раньше просто бежал от серьезных отношений с ней? Думаю, тогда я просто еще не был готов. Девушки взрослеют быстрее. Теперь, вспоминая, как требовала она у меня непременно встретиться с Альмилирой, я воочию увидел и понял скрытую боль в ее глазах. Может быть, мне все это кажется, может быть, я все выдумал, но в тот момент в глазах ее отчетливо была видна боль. Такая, словно она своими руками ржавым и тупым ножом медленно отрезала от своей души собственное счастье, чтобы добровольно отдать его другой.
Вспоминая, я не могу врать самому себе и признаю, что и к Альмилире, и даже к Любоваре, несмотря на ее некрасивое поведение, я по-прежнему испытываю теплые чувства. Даже очень теплые. Что поделаешь, есть в нас, мужчинах, стремление иметь всех самок в стае. Да! Кобели мы! Да! Ходоки! Но это заложено в нас Творцом. Это стремление суть стремление стать сильнее, умнее, быстрее. Опередить соперника и получить самое лучшее. Получить всё!! Боюсь, без этого двигателя человечество обречено превратиться в стадо ленивых животных, способных только к прыжкам по деревьям, ловле блох и пожиранию бананов.
Воистину, любовь правит миром.
А может, прикрываясь красивыми фразами, мы маскируем банальную жадность, одевая ее в фиговые листочки философских обобщений: прогресс, совершенствование, выживание вида… А по сути, просто древний хищник в нас распахивает как можно шире свою пасть, полную острых зубов, загнутых внутрь, чтобы ни кусочка из ухваченного не потерять, растопыривает загребущие руки-лопаты, желая обнять и никому не отдать весь мир и проорать с угрозой: «Мое-о-ого-го-го!!»
Есть еще кое-какие побудительные мотивы. А как же без них? И у животных имеется стремление к самореализации и лидерству. Однако в данный момент меня заботит довольно узкий диапазон в обширнейшей области философии. Короче говоря, я понял, что банально боюсь потерять Лю. Только она способна наполнить содержанием и жизнью пустую коробку, которую называют жилым домом.
Для проверки я представил себе, что Лю вышла замуж за кого-то, и больше я никогда ее не увижу. Точнее, может, и увижу, но взгляд ее на меня станет совершенно другим. Дружеским – в лучшем случае. Равнодушным – в худшем.
Теперь, Альмилира… Тьфу! Аж покоробило, как представил ее обнимающейся с какой-нибудь ушастой сволочью. Но Альмилира и домашний уют… хм… – явно понятия-антагонисты.
– …и не менее двух недель он будет лежать, как миленький!
Это голос Лю или кого-то другого?! Откуда такая жесткость и непреклонность?
– Да, поймите, уважаемая Лю, нам через два часа, крайний срок, надо обязательно присутствовать на церемонии награждения! Это небывалая удача, что он вернулся так вовремя. Вы не представляете, какая грандиозная работа была проведена для того, чтобы… чтобы… э-э-э… В общем, поверьте мне – другого такого удобного случая придется ждать и готовить минимум полгода. Гару надо продержаться совсем немного. Мы привезем его во дворец княгини, проводим в тронный зал, посадим в удобное, мягкое кресло. Потом он выйдет за наградами, получит их и… э-э-э… снова сядет на место. Со мной будет жрец-целитель…
– Да что ваши жрецы могут понимать в целительстве? Я вместе с ним работала над… одной вещью и хорошо представляю, как жрецы «видят». Я осмотрела Ра и категорически заявляю, что ему для восстановления требуется не меньше недели. Вы понимаете, что без срочного вмешательства его раны будут давать о себе знать годами. Мы, эмпаты, не видим, но мы чувствуем. Вы же не станете отрицать, что наше чувство гораздо тоньше диагностирует повреждения организма?
– Лю-у-у… – тихо прохрипел я, но был тот час же услышан.
– Ра! Ты очнулся! – Девушка, оставив собеседника, с которым спорила в дальнем углу, словно на крыльях, бросилась ко мне.
Ее взор, полный заботы и, надеюсь, любви, обласкал мое лицо и моментально захватил мои глаза в плен. Сегодня день сплошных неожиданностей, и я, подгоняемый страхом возможной потери, вдруг прохрипел, не отрывая взгляда от глаз девушки:
– Лю. Ты выйдешь за меня замуж?
– Да. Ой! – Девушка прямо позеленела и от неожиданного вопроса, и от еще более неожиданного ответа. – Это не… шутка?
В ее глазах с огромной скоростью сменялись страх, надежда и… обида. Вот как женщины умеют накрутить себя! Ведь явно хочет поверить, что не шутка, но всей силой своего разума убеждает себя в обратном и уже готова расплакаться.
– Нет, любимая. Не шутка…
– А-а-а… как же… Альмилира? – все еще не избавившись от страха, спросила Лю. – Она же тебя любит. Наверное.
– Лю. Милая. Я был глуп и искал свою половинку где-то далеко, не подозревая, что она рядом. Мне нужна ты, и только ты. Я только сейчас понял, что люблю тебя не просто как младшую сестренку. Мне мало сестренки. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Мы все думаем, что счастье обязательно где-то там, за высокими горами и глубокими морями. Уходим искать его за эти самые моря и горы, а потом, сделав круг, находим его там, откуда вышли. Если достает ума приглядеться внимательнее к тем, кого оставил, уходя в поиск. Лю. Я устал метаться. Устал делать то, что, кажется, обязан делать, вместо того, чтобы делать то, что хочется. Можно решение о том, кто будет моей супругой, я приму сам, без оглядки на политику и мнение чужих мне людей? Это ответ на твой незаданный вопрос. Ты знаешь, кто я, и сегодня – будь, что будет – об этом узнают все.
– Я знала, милый… давно знала, что ты меня любишь, – с тихим счастливым смехом девушка осторожно и бережно положила голову мне на грудь, обхватив нежными руками шею. – И не как сестру. Только признаться себе боишься. Я же эмпат-целитель все-таки.
– Тогда зачем вопрос про Альмилиру? – не скрыл я своего удивления. Оказывается, хитрюга раньше меня знала, что мне на самом деле надо. – Почему же ты так ратовала за то, чтобы я с ней встретился?
– Ра, у тебя большое сердце. В нем есть место и для меня, и для Альмилиры, и для Любовары. Нет, ты не кобель, который пытается покрыть всех встречных самок, чтобы самому себе доказать свою мужественность. И такой ты не один. Потому и случаются полигамные браки, но ты не так воспитан и должен был сделать выбор. Через муки и боль. Здесь я, несмотря на все свои знания и умения, помочь тебе никак не могла. Прости. Ты должен был все сделать сам. Или выбрать одну из нас, или… измениться и душой принять многоженство. Но в последнем случае еще и каждая из нас должна была смириться с твоим выбором, а это непросто. Я… не хочу тебя делить ни с кем и понимаю Альмилиру. Как же я счастлива, Ра, что ты сделал, наконец-то, выбор, и твой выбор – я.
Из угла послышалось покашливание Учителя. Я вздохнул, набрался решимости и, с наслаждением гладя мягкие шелковые волосы Лю, попросил:
– Лю, счастье мое. Учитель прав. Мне обязательно надо быть сегодня на награждении. То, что я пришел так вовремя, не иначе как перст судьбы. Если не сегодня, то через две недели ситуация может измениться в худшую сторону. Я не исключаю при этом гибель множества людей. Пойми, Лю! Это крайне важно! Зато вечером я приду к тебе и буду в полном твоем распоряжении. Надо, Лю! Очень надо!
К зданию дворца мы подъехали практически впритык. Оставалось всего несколько минут до начала церемонии. А что поделаешь, если Лю категорически отказывалась отпустить меня до тех пор, пока не проведет самые необходимые манипуляции.
– Пойми, Ра! – говорила она в своей манере, то есть быстро-быстро. – У тебя там внутри все регенерировало с небывалой скоростью, но не совсем правильно. В результате появились спайки и рубцы, которые чем дальше, тем больше будут калечить твои внутренние органы. Ваши жреческие практики тоже способны бороться с ними, но слишком грубо. Жить будешь, но не очень хорошо. Понимаешь меня? А я, зная, что могла все исправить и не сделала этого своевременно, буду страдать и переживать. Ты хочешь, чтобы я страдала, глядя на тебя?
Она же настояла на том, чтобы сопровождать меня – мало ли что случится!
В общем, мы поехали в магарете Учителя. Я сидел в середине и почти не видел, что там за окном. Даже сам дворец, каков он снаружи, больше помнил по смутным воспоминаниям, когда бывал в столице на учебе и пробегал мимо. Остановиться и детально рассмотреть все его великолепие банально не хватало времени.
У входа сержант контрразведки сверил наши имена и ауры со списком. Нас с Учителем пропустил, а вот Лю задержал.
– Госпожа, вас нет в списке. Я не имею права пропустить.
– Сержант, – орлицей напустилась на него моя невеста, – я сопровождаю раненого на награждение. Он в любой момент может почувствовать себя плохо…
– На награждении есть бригада лекарей и при необходимости они смогут оказать помощь…
– Сержант, вы что, не помните меня?
Несгибаемый страж смутился – явно узнал, но не отступил:
– Я помню вас, госпожа Лю, и очень вам благодарен за то, что вы меня спасли как минимум от инвалидности, но я не имею права. Если я вас пропущу, меня отправят под суд, а у меня мать, сестренка…
– Э-э, сержант, – обратился к воину Учитель. – Я член Совета Старейшин. Вы только что меня проверили. Я принимаю на себя ответственность за пребывание этой девушки, эмпата-целителя, во дворце во время проведения церемония награждения отличившихся воинов, заслуженных ученых и промышленников.
– Простите, но на время проведения церемонии мы подчиняемся только своему начальству. Вызов я уже сделал.
Вскоре подошел лейтенант, начальник караула, выслушал рапорт сержанта и быстро составил что-то вроде разового пропуска для Лю, Учитель подписался, и мы тихонько прошли в зал, полный народу. Прямо не протолкнуться. И не сказать, чтобы зальчик был мелкий. Скорее наоборот. Размеры просто поражали воображение. А сколько на его отделку ушло зеркал, янтаря и позолоты, не говоря уж про дорогой мрамор, просто страшно представить. По бокам стройными рядами тянулись витые колонны, словно опутанные вьющимися каменными растениями и цветами, отделанными полудрагоценными камнями. Чуть впереди колонн с потолка свисали ряды сравнительно небольших хрустальных люстр, свет которых, причудливо преломляясь в зеркалах и янтаре стен и колонн, придавал залу неповторимо волшебный вид. Однако самая большая люстра в центре, грандиозная и по размерам хрустальных подвесок, и по великолепию исполнения, почему-то не светилась. Впрочем, и без нее света было вполне достаточно.
– Приглашены все знатные особы княжества, – шепнул мне Учитель, аккуратно, но неуклонно проталкиваясь сквозь толпу вперед. – Традиция и большая честь. Едут со всех концов страны. Некоторым более двух недель добираться. Однако никто не игнорирует. Разок не приедешь – на следующее награждение приглашение не получишь, а там и… политика, в общем. Так что именно поэтому я и готовил все к дню награждения. Самый удобный момент. Я заранее расставил наших лучших воинов-жрецов. Они отследят ауры, и мы точно узнаем, кто из сильных мира сего слишком активно не желает усиления храмов.
Мы прошли почти в самый конец зала, где специально для награждаемых были расставлены мягкие стулья орехового дерева с позолотой. Впереди первого ряда стульев оставили свободное пространство перед небольшим возвышением, на котором стояло довольно скромное по сравнению с роскошью отделки самого зала и даже стульев для награждаемых резное деревянное кресло. Слева от свободной площадки располагались в креслах за длинным столом, покрытым красным сукном, двенадцать старейшин. Справа, также в креслах, но за столом, покрытым зеленым сукном, сидели двенадцать региональных наместников.
Учитель тихонько усадил нас с Лю в последний ряд и уже собрался отойти, когда я задал ему вопрос, который не давал мне покоя:
– Учитель. Как быть с теми, кого должны наградить после меня? Боюсь, после твоего объявления, всем будет не до награждения. А люди заслужили и наверняка очень ждали этого события.
– Не беспокойся, – шепнул мне жрец, подмигнув с таинственным видом. – Я ведь не абы кто, а член Совета Старейшин, и переставить твое имя в самый конец списка для меня задача простая. Тем более там и менять особо нечего было.
Честно говоря, он меня озадачил. Дело в том, что в конце списка обычно фигурировали те, кто удостаивался наивысшей для данной церемонии награды. Я не говорю про высшую награду государства – девятилучевую золотую звезду. Такой могли похвастаться всего несколько человек во всем княжестве. На конкретном награждении наивысшей наградой могла быть и пятилучевая серебряная, а традиционно начинали награждения с самой «младшей» награды – трехлучевой бронзовой звезды.
В княжестве, следует сказать, система награждений была проста и понятна даже последнему крестьянину, которому не приходилось мучаться догадками: орден имени герцогини Лиры выше креста короля Братиса или ниже знака королевы Перикиритты, а награжденному тамгой хана Кыргыта можно задирать нос перед кавалером медали Святых духов второй степени или нет? В княжестве существовали только звезды, а статус кавалера определялся металлом: бронза, серебро или золото – и количеством лучей. При последующем награждении к уже существующей награде просто добавляли лучи. Сам знак, конечно же, выдавали новый, однако старый тоже не отбирали, но его уже можно было не носить. Так, имея свидетельство мастера-мага первого ранга, не было смысла предъявлять свидетельства за четвертый, третий и второй. Можно, конечно, но и без этого ясно, что они есть и твои прежние заслуги уже учтены.
Озадачив меня, Учитель хитро улыбнулся и прошел к пустому креслу рядом с председательским за столом старейшин.
Председатель, представительный мужчина неопределенной расы, уже что-то торжественно вещал. Слышно было хорошо, но лично мне неинтересно. Все, как положено: о величии державы, о больших достижениях, о неустанных трудах в тылу и неустрашимости воинов в бою. И еще много о чем.
Награждаемые и приглашенные «сливки общества» откровенно скучали. Явно скучал и сам оратор. Не было заметно, чтобы он упивался собственными речами. Однако принято начинать подобные мероприятия с патриотических речей, он и начинал.
Все заканчивается в этом мире… и не только пиво. Замолк и оратор. Из-за стола в центр свободного пространства вышел один из старейшин, сидящих с края. Самый «молодой», наверное. И не по возрасту. Дедок вполне мог быть папой председателя. Но, насколько мне известно, именно недавно принятые члены совета по традиции проводили церемонию награждения. Двое помощников дедка шустро вытащили ажурный столик, на котором горкой громоздились коробочки с наградами, и процесс пошел.
Старейшина, несмотря на почтенный возраст, звучным голосом громко называл имя, кратко, за что наградили, вручал коробочку и просил награжденного сказать пару слов. Те говорили положенные дежурные фразы – понятное дело, награждали за дела, а не за краснобайство – и, с облегчением вздохнув, шли на свое место. Там открывали коробочки, любовались орденами, и многие тут же с помощью соседей прикрепляли их на грудь.
– И, наконец, имею честь вручить высшую награду княжества! «Золотую! Девятилучевую! Звезду!» лейтенанту Гару, командиру роты разведки Южного фронта и жрецу Храма Силы. Лейтенант награждается одновременно и за воинские победы, и за научные достижения. Он внес труднооценимый вклад в дело развития магического искусства. Подробности, простите, засекречены. Обучение новым принципам магии целого ряда магов, в настоящее время являющихся гордостью и, не побоюсь этого слова, достоянием нашего государства. Кроме того, в боях против гоблинов лейтенант проявил незаурядную личную храбрость, инициативность и высочайшую результативность. Его рота славится самой высокой боевой эффективностью при самых низких потерях среди аналогичных подразделений. Последняя операция, лично им разработанная и проведенная, существенно ослабила боеспособность практически всего фронта гоблинов. Подробности, простите, также засекречены.
И откуда узнали, что я пришел? Впрочем, наверняка на входе отмечали всех прибывших и заранее известили старейшин, кто есть, а кого по разным причинам нет.
– Прошу вас, лейтенант, пройдите ко мне.
Я прошел в центр зала и взял из рук доброжелательно улыбающегося дедка коробочку. В тот же миг рядом со мной буквально материализовались две знакомые фигуры – Даркоф и Скорсилли.
– Га-ар!! Ты жив!
– Какой же ты молодец!! Как тебе удалось!!
– Я верил, что ты обязательно выкрутишься.
Оба офицера буквально сияли счастьем, а Скорсилли еще и немалым облегчением. Словно огромная скала свалилась с его плеч. Они были искренне рады тому, что я жив, что я здесь, что я на первый взгляд цел. Задушить себя в объятиях я не дал, да и Лю подоспела на помощь.
– Прошу вас прекратить! Он ранен и нуждается в госпитализации, а вы его прямо сейчас задавите!
– Расскажешь потом, как все было… – Оба офицера переглянулись и направились к своим местам.
Почему-то сидели они в разных концах зала, хотя вроде были хорошими друзьями… И эти взгляды… Казалось, Скорсилли просил его простить, а Даркоф простил, но сели все равно врозь.
– Скажите что-нибудь, лейтенант, – вывел меня из задумчивости голос старейшины.
– Я скажу… – в этот момент мне на секунду стало жутко, словно таракану, которому предстоит через мгновение выйти из уютного и привычного мрака на яркий свет, заранее зная о множестве тапок, нацеленных на его маленькую, совсем не кусачую и совершенно не бронированную личность. Вот и настал мой… к-хм звездный час. – Я скажу! Хочу поблагодарить народ княжества за высокую оценку моих скромных заслуг, но… – я вложил коробочку обратно в руку старейшине и тот, будучи в глубоком недоумении, машинально ее взял, – принять награду не могу. Я – Гаррад зи Сонтез князь Бахрийский – считаю, что правитель государства не вправе принимать награды от подданных. Это все равно что награждать самого себя.
Я развернулся и направился к креслу-артефакту, сделанному в стародавние времена моей предусмотрительной прабабкой-княгиней. В зале мертвая тишина. Все смотрят на меня с огромным удивлением… Нет, не все. Есть те, кто явно ожидал чего-то подобного. В первую очередь – это Даркоф и Скорсилли.
В полной тишине я сажусь на кресло, откидываюсь на спинку и замираю в ожидании. Много лет прошло, кто знает, может, во мне уже слишком мало крови той самой княгини, чтобы однозначно признать меня ее потомком. Если так, то кресло просто выкинет меня ударом под зад прямо в объятия стражи. И пойду я, лишенный всех прав и наград, либо на каторгу, либо в штрафные роты на фронт. Бить гоблинов или орков. Или они меня будут бить – это уж как получится.
Своим зрением я вижу мешанину аур присутствующих, где в основном преобладают структуры удивления, кое-где – надежды, а у некоторых злорадное предвкушение. Натура у представителей всех рас во многом схожа. В частности, многих особей привлекает зрелище чьего-либо падения. И часто не важно, кого – канатоходца с высоты или вельможи с вершины карьерной лестницы. Последнее любят наблюдать очень многие, поскольку мало кто верит в высокие моральные принципы и нежные душевные качества властей предержащих. Вот и сейчас часть присутствующих в зале персон просто нестерпимо жаждет увидеть, как «героя войны и магии» кресло чувствительным ударом выпнет и распластает на полу. Ах, как же сладко ждать этот миг возвышения в собственных глазах собственной персоны за счет падения кого-то другого!
В то же время я отчетливо вижу в зале фигуры, ауры которых закрыты от наблюдения. Это явно жрецы, и присутствуют они на данном мероприятии неспроста. Фигуры распределены равномерно по всему пространству зала, одеты разнообразно: кто лакеем, кто охранником, кто младшим помощником старшего писца, коему доверено носить за очень важным государственным лицом ларчик с грамотами о его заслугах, дабы лицо в некий момент разговора с другим не менее важным лицом непринужденно могло достать какую-нибудь бумажку и громогласно напомнить о своих заслугах, дабы все могли оценить и проникнуться.
Понимаю. Учитель, скорее всего, дал команду наблюдать за всеми присутствующими в момент объявления меня Верховным жрецом Храма Силы, чтобы потом, вместе с мастерами, проанализировать сведения, добытые наблюдателями, и в кратчайшие сроки применить заранее разработанные меры против недовольных.
Тишина сменяется сначала шепотом, затем легким гулом голосов. Артефакт работает долго, сверяя параметры. Что ж делать – древняя работа и параметров очень много.
И вдруг, когда большинство уже уверилось в том, что знаменитый Белый дракон немножко подвинулся разумом, явно ударившись головой обо что-то твердое при выполнении последнего задания, центральная люстра засветилась, засверкала хрустальными подвесками, и в центре пространства проявилась иллюзия головы прекрасной эльфийки. Она мелодичным голосом произнесла всего несколько слов и исчезла, но после этих слов все сомнения развеялись предутренним туманом. Она сказала:
– Я приветствую своего прямого потомка и подтверждаю твое право на трон. Старейшина, хранитель моего наследия, передаст тебе мое завещание. Правь мудро и преумножай мощь княжества. Не посрами память твоих славных предков. Прощай!
Я с огромным облегчением вздохнул и, поерзав, поудобнее примостился на кресле. Мир снова заиграл для меня волшебными красками.
Сияние большой люстры, буря эмоций и восторгов. Даже те, кто явно был настроен против явления князя народу, не смогли удержаться. Как бы то ни было, а каждый с детства ЖДАЛ. Ждал, что придет князь, потомок истинных князей, и наступит золотой век. Все беды и несчастья списывались как раз на то, что князя нет, а вот если бы он был, такого не произошло бы никогда. ОН не допустил бы. Ни за что!
И самый матерый прагматик не способен полностью вытравить из своей души детскую мечту. Ожидание и надежду на чудо.
Ну вот наконец-то я могу с полной уверенностью сказать самому себе, что клятва моя выполнена. Даже слишком. В самых смелых своих мечтах я не доходил до того, чтобы стать князем столь обширной державы. Фактически империи. Теперь я уже сильно сомневался: стоит ли зачищать проклятый лес? Хотя в настоящий момент даже моего личного состояния хватит, чтобы это организовать. Здесь, на Этой стороне, за мои разработки капали хорошие проценты с продаж, накапав в очень приличную сумму – где-то под миллион золотом. И на Той стороне мой личный счет продолжал пополняться быстрыми темпами. Деньги есть, но и земель, требующих моего, княжеского внимания, помимо проклятых лесов стало гораздо больше.
Я улыбнулся про себя. Есть у меня планы, как жить дальше. Есть. И управление княжеством в моих планах стоит на самом последнем месте. Я знаю, на кого взвалю эту рутину. Моя матушка в свое время показывала чудеса изворотливости и трезвого расчета, занимаясь управлением огрызком княжества, пока отец был целиком занят своими «игрушками». Мы никогда не впали бы в нищету, если бы не взрыв лаборатории и долги отца, а для того, чтобы снова подняться, нужен какой-никакой, а начальный капитал. И где его взять? Кто даст? Никто и не дал.
Так что милая моя маменька никуда не денется – возьмет бразды правления в свои руки и… потащит воз, а я… А я вот не знаю. После трех лет войны я уже, скорее всего, просто не смогу усидеть в тихой лаборатории, хотя интерес к новым разработкам отнюдь не пропал. Значит, надо… Ну конечно!! Надо посмотреть, чем я теперь владею. А то тренировочный лагерь, база подготовки, расположение роты и столичный храм. Это все, что мне довелось видеть в своем княжестве. Империю гоблинов я и то знал лучше, поскольку много раз бывал там с разведывательными миссиями.
Периодически появляться, конечно же, буду. Давать ценные указания, намечать стратегические линии, разрешать споры, решать проблемы, которые может решить только князь. И так далее. Как говорится, руку на пульсе держать буду постоянно, благо связь развивается и совершенствуется. Скоро намечается коммерческое ее использование, так что сеть связи в скором времени опутает все княжество. Да и порталы – стационарные, конечно – можно будет частично рассекретить и опять же на коммерческой основе предоставить всем желающим. А это заодно поможет развитию и расширению сети храмов. Без стационарного храмового концентратора и соответственно пригляда за ним жрецов перемещение на дальние расстояния невозможно. Значит, скоро храмы будут не кое-где, а практически везде. В идеале не только в крупных и средних городах, но и в малых. Главное, порталами можно довольно просто перемещаться между Той и Этой сторонами. Мое случайное попадание в Вильдорию ясно показало, что магическое пространство едино для обеих сторон, а это открывает такие перспективы для торговли, что просто дух захватывает. Туманную тропу, кстати, тоже не забудем. Есть мысль проложить по ней железную дорогу. Портал-то энергии жрет прорву, много груза не переправишь. И стоить перемещения будут очень дорого. Взвешивать придется с точностью до килограмма. На первых порах, конечно. Потом, может быть, что и придумаем. Но в настоящее время альтернативы железной дороге и паровозу без магической тяги просто не существует. Для строительства есть смысл нанять гоблинов – они мастера строить без магии. Когда с войной разберемся наконец-то.
В общем, планов столько, что и двумя паровозами не увезешь. Надеюсь, друзья мне помогут в их осуществлении.
– Господа! – вырвал меня из задумчивости голос Учителя. Быстро он сориентировался. – Предлагаю тут же, раз уж и так все высшие должностные лица княжества присутствуют здесь, принести присягу нашему князю!
Неожиданный удар по возможным противникам. Нет времени на обдумывание, затяжки времени и виляние. Надо определяться прямо здесь и сейчас, а возможные сторонники из числа колеблющихся – да, не успели они еще заколебаться! – на волне всеобщей эйфории сами порвут за отказ от присяги.
Начиная со старейшин, люди по очереди подходили к креслу-трону, произносили слова клятвы, я милостиво кивал, принимая, говорил дежурные слова, дескать, рад и всенепременно рассмотрю и поспособствую, затем выслушивал следующего, потом следующего… Церемония затянулась часа на два.
Я очень устал, но когда поток присягающих иссяк, встал с кресла, попросил Лю подойти ко мне и представил ее своей невестой и будущей княгиней Бахрийской. Момент мне показался наиболее удачным. Потом стали бы меня осуждать, советовать подумать о другой кандидатуре, говорить про обязанность князя жениться не по любви, а по различнейшим политическим соображениям… Могу я, в конце концов, сделать то, что хочу, а не то, что требуют от меня обстоятельства и всевозможное начальство? Сегодня я сам стал для всех, в княжестве во всяком случае, и обстоятельствами и начальством.
На этом… надеюсь… мои приключения закончились. А как же?! Женюсь!
О, звезда моя, Лю!
Назад: Глава 16
Дальше: Эпилог? Пролог?