Глава 2
– Ни хрена это не похоже на праздник. – Магиер остановился, сделал пару крупных глотков. Вино во фляге гулко булькнуло.
Они не спеша продвигались по плохо мощенной ивняком улице. Вечерело, на небе проявились первые звезды, но улица и не думала пустеть. Бородатые мужики в рыбацких робах исподлобья посматривали на них, за кособокими заборами мелькали хмурые лица женщин.
– Неладно тут. Гляди, здоровые мужики лоботрясничают. И рожи у них недобрые. – Одиночка отобрал флягу, тоже торопливо глотнул.
Это бросалось в глаза – покоя в деревне не было. Жители, и мужчины и женщины, вместо того чтобы по вечерней прохладе заняться огородами или починкой сетей, кучками шушукались возле домов.
– Может, это из-за жены кузнеца?
– Из-за простой бабы? Нет, это другое… Эй, парнишка! Далеко ли дом деревенского головы?
Мальчонка лет десяти насупился и отбежал назад. Мать, стоявшая неподалеку, торопливо схватила его за руку.
– Прямо идите, потом к реке. Найдете.
Корон кивком поблагодарил, нахмурился.
– Знаешь, Денит, с головой не только насчет ночлега говорить придется. Помяни мое слово.
Женщина с ребенком проводила магиера и его спутника долгим взглядом.
Дом деревенского головы был похож на большинство подобных: просторный, с широким крыльцом-трибуной, он служил и для жилья, и для сходов селян. Каждый избранный голова становился в нем новым хозяином и обустраивал по собственному вкусу.
Жилище нынешнего избранника больше всего напоминало крепость. Мощные, обшитые свежими досками стены, тяжелые дубовые двери, усеченные набивкой окна, похожие на бойницы. Даже крыльцо, выходящее на небольшую деревенскую площадь, не имело ступеней – только узенькую вертикальную лесенку с рублеными перекладинами.
– Час от часу не легче, – пробормотал Корон, оглядывая деревянную твердыню. – Ставлю золотой против медяка: этот голова или бывший вояка, или трус, каких свет не видывал. Экие стены себе отгрохал!
Массивная входная дверь была плотно закрыта.
Магиер громко постучал. За дверью послышалась возня, лязгнул засов. В образовавшуюся щель высунулась лохматая голова.
– Мир вам! Не впустят ли хозяева двух усталых путников?
Голова исчезла, щель несколько расширилась.
– Заходите. Идите за мной. – Темная фигура вроде посторонилась, но в полумраке блеснуло лезвие припасенного топора.
В сенях было бы совсем темно, если бы не тусклый огарок свечи. Накиданное на земляной пол прошлогоднее сено попахивало гнилью.
– Сюда.
После темного коридора комната оказалась просторной и нестерпимо светлой. Щурясь, Корон и Одиночка остановились в дверях.
– Проходите, путники. Добра вам, если вы с добром.
За массивным столом, уставленным блюдами и кувшинами, сидело четверо: мужичок неопределенного возраста в рыбацкой куртке и шапке, широкоплечий богатырь в просторной рубахе, длинноволосый человек в черном и неопрятный старик, устроившийся в высоком кресле деревенского головы.
Одиночка уныло скривился. По всему видать, старикан был тот еще. Длинная нечесаная борода опускалась на заляпанную жиром куртку, маленькие глазки цепко буравили гостей, а узловатые пальцы сжимали жареную индюшачью ножку.
Корон сдержанно кивнул.
– Мир вам, селяне. Мы путники, волей богов ищущие ночлега. Скоро закат, и оставаться в лесу небезопасно.
Старик впился редкими зубами в мясо, задумчиво пожевал. Мужичок в рыбацкой одежде тоже вернулся к трапезе, не обращая на чужаков никакого внимания.
– Ты слышал, Арнюс, – проговорил наконец старик. Он обращался к человеку в черном, безучастно изучающему гостей. – Путники опасаются ночевать в ближних лесах. Ты наш магиер, что скажешь?
Не скрывая, что узнал собрата по Ордену, магиер Арнюс неприязненно скривился.
– Наши леса вполне безопасны, уважаемые. По крайней мере вдали от реки. Не считая водяных, здесь не водится крупных хищников и… других тварей, – произнес он скрипучим голосом.
– Вы слышали сами, путники! – словно бы обрадовался голова. – Арнюс знает, что говорит, он общинный магиер! Смело езжайте своей дорогой, а придет вечер – останавливайтесь на любой поляне. Во время ночлега можете спать спокойно!
Корон усмехнулся:
– По-вашему, это отличный повод для того, чтобы отказать нам в пристанище?
Деревенский голова изобразил виноватую улыбку и собирался было что-то ответить, но тут заговорил богатырь.
– Путник прав. Стыдись, мастер Таут, ты не только выпроваживаешь этих людей в лес, но даже не предложил им сесть и поужинать с нами! – Богатырь жестом показал гостям на свободные стулья. Корон, подойдя ближе, все же остался стоять, Одиночка не двинулся с места.
– Да, да, конечно. – Деревенский голова кивнул с таким видом, словно проглотил жабу. – Простите меня, старика. Совсем заболтался, даже сесть не предложил. А во всем заботы виноваты, заботы… В плохие времена вы прибыли, путники. Поверьте, у меня и в мыслях не было обижать вас, отказывая в ночлеге. Я делаю это, беспокоясь о вашем благе…
– Мы заплатим за ночлег честными деньгами.
– Не в том дело, уважаемые… поймите, опасно вам задерживаться. Людишки наши взволнованны. Они могут решить, что… ну, в общем, что вы хотите им зла.
Магиер нахмурился.
– Ты говоришь загадками, уважаемый мастер. Разве мы похожи на разбойников? Или ты полагаешь, что в диком лесу ночевать спокойнее, чем в добротном доме?
Деревенский голова беспомощно посмотрел на своего магиера, и Одиночка почему-то подумал, что идея отправить гостей в лес исходит именно от него.
– В лесу вам все же будет сподручней, – буркнул Арнюс. Было видно: единственное, о чем он сейчас мечтал, – это чтобы оба незваных гостя провалились в преисподнюю.
– Я требую объяснить, почему мы, честные путники, должны ночевать в лесу, как звери, – с расстановкой, неторопливо произнес Корон. Одиночка напрягся. Во всех человеческих землях Светлые лендлорды поддерживали единый закон: никто не вправе отказать честным путникам в ночлеге без серьезных на то причин. Нарушить этот закон считалось тяжелым преступлением, так повелось с давних времен. Чтобы выжить в мире, полном опасностей и чудовищ, людям требовалось помогать друг другу.
Арнюс понял, что приперт к стенке.
– У нас здесь… неприятности с водяным упырем. Уже были жертвы… Люди озлоблены, поговаривают, что его могли приманить и специально, а тут вы… В наших краях редки гости. Словом, могут обвинить вас.
В комнате повисла тишина. Неторопливым движением Корон расстегнул куртку так, чтобы все присутствующие увидели на его груди серебряный знак.
– В таком случае предлагаю свою помощь. Я, так же как мастер Арнюс, принадлежу к цеховому Ордену магиеров. А мой друг – умелый воин, которому уже доводилось охотиться на упырей.
– Справимся сами, собрат, благодарствуем, – холодно ответил Арнюс. Он метнул быстрый взгляд на старого Таута, тот послушно кивнул.
– Да, да, уважаемый. Мы доверяем мастеру Арнюсу, да и лишних денег у общины нет. Вот и достопочтенный лидер рыбаков, мастер Френ, подтвердит.
Мужичок в рыбацкой куртке, видя, что все повернулись к нему, с набитым ртом пробормотал что-то невнятное.
– Думаю, теперь, когда путникам все известно, они могут выбирать, отправляться ли дальше прямо сейчас или заночевать здесь, – заговорил вдруг широкоплечий, слушавший до этого с явным неодобрением. – И если все же предпочтут остаться, буду рад предложить свой дом.
Деревенский голова и магиер Арнюс скривились, лидер рыбаков продолжал безучастно жевать. Было совершенно ясно, что с остальными здоровяк не ладит.
Корон чуть поклонился и прижал руки к груди.
– Благодарим тебя, уважаемый. Рады принять твое приглашение.
– Вот и отлично! – Здоровяк хлопнул в ладоши и поднялся. – Тогда не будем терять времени. Идемте, путники.
Миновав улицу и узкий переулок, они вышли к большому срубу. Дальше дорога, сделав петлю, уходила к реке. Здоровяк остановился.
– Вот мой дом, путники. Вы сможете спокойно отдохнуть и отправиться своей дорогой засветло.
– Мира и покоя твоей семье, мастер. – Корон уважительно посмотрел на добротный сруб, украшенный резными наличниками. – Пусть и дальше тебе сопутствует достаток.
– Кажется, пришла пора знакомиться. – Здоровяк улыбнулся. – Я – Себер Тонбен, помощник и выборный исполнитель при мастере Тауте. А вы – магиеры. Это хорошо.
– Не совсем так, мастер Тонбен. – Корон качнул головой. – Я, Корон ре Боргент, действительно магиер, но мой друг лучше владеет секирой, нежели магическим жезлом.
– Ага, жезлом – совсем никак. – Одиночка хмыкнул. – Я вот сколько уже твержу: рунное железо надежнее магии, а Корон – ни в какую… можешь звать меня Одиночкой, мастер. Это хорошее прозвище. Забудешь – не беда, магиер напомнит!
Жилище здоровяка им понравилось. В просторных комнатах было чисто и ухоженно. Мебель, хоть и простая, выглядела крепко и надежно, дощатые полы украшали пестрые коврики. Жена хозяина, высокая, под стать мужу, женщина, проводила гостей в отведенную им комнату, принесла полотенца и воду. Вскоре они уже сидели за столом, отдавая должное сытному ужину. Себер Тонбен с чувством плюхнул на стол бутыль молодого вина и объемистые кубки.
Кисловатое вино пошло отлично, через некоторое время Тонбен наполнил кубки снова.
– Неплохо. – Корон причмокнул. – Такое вино нестыдно и на ярмарке показать.
Хозяин вздохнул.
– Было время, наш сидр славился по всей округе… Все изменилось. Плодовые деревья умирают, а сажать новые некому. И то сказать, мастер Таут не слишком заботится об этом. И вообще… мало о чем заботится.
– Вижу, мастер Тонбен, не жалуешь ты его.
– А не за что. – Здоровяк снова вздохнул. – Он был хорош – лет десять назад. Сдал, сдал старик, из ума выживает. Дела забросил. А тут еще лис этот ряженый, Арнюс…
– Негоже мне слушать такое о собрате по Ордену.
Себер Тонбен посмотрел на гостей долгим взглядом.
– Что ж… Тогда давайте еще раз поднимем кубки и не будем обижаться друг на друга.
За обильной трапезой и хорошим вином время летело незаметно. Темнота за окнами заставила зажечь лампы. Одиночка зевнул, Корон поднялся из-за стола.
– Что ж, спасибо за ужин, хозяин. Нам следует отдохнуть. Завтра предстоит долгая дорога, а мы утомили тебя заботами…
– Подожди… подожди еще немного, магиер. – Тонбен, уставившись в стол, задумчиво поболтал кружкой. – Скажи-ка… верно ли, что тебе приятен мой дом и вкусна моя еда?
– Конечно, мастер Тонбен. Мы благодарны тебе.
– Если так… могу ли я просить вас воспользоваться моим гостеприимством еще несколько дней и отдохнуть основательнее?
– Зависит от обстоятельств, мастер Тонбен. – Корон снова опустился на стул и испытующе посмотрел на здоровяка. – Обычно, если хозяин дружелюбен, я и мой спутник принимаем приглашения – как по дружбе… так и по долгу Ордена.
– Ты слышал, о чем говорил сегодня Арнюс. – Тонбен кашлянул, залпом проглотил остатки вина и досадливо ударил кубком о стол. – Дьявол побери, у нас действительно неприятности! И плевать я хотел на спесь Таута! В общине гибнут люди – вот что важно! Водный это упырь или нет, не знаю. Но не верю, что Арнюс – да прости мне эти слова – справится. Нанимать или не нанимать вас – решать деревенскому голове, но я прошу вас остаться и погостить у меня некоторое время. А там – по-всякому может получиться. Конечно, никакой платы за ночлег. Просто… я прошу о помощи.
– Такое предложение мы не можем отвергать, мастер Тонбен. – Корон коротко глянул на Одиночку, тот едва заметно кивнул. – Но… есть условия. Не жди от нас помощи вслепую, мы должны понимать, что происходит.
Себер Тонбен облегченно выдохнул.
– Все, что знаю. Я расскажу все.
– Например, чем тебе не угодил ваш магиер. Страсть как любопытно. – Одиночка ухмыльнулся. – Рожа у него и вправду просит топора, но дураком он не выглядит.
– Давайте еще раз наполним наши кубки, и я расскажу вам о мастере Арнюсе… и прочем. – Себер Тонбен выволок из угла новую бутыль и не спеша выковырял пробку. – Для начала вот что: наш общинный, родовой магиер погиб лет пятнадцать назад, не успев оставить ученика. Опытный был, умелый. Еще из прежних, что воины с демонами застали. А погиб-то, можно сказать, случайно. Тварь за деревней завелась тогда, здоровая такая, вроде толстой змеи. На коров нападала, и за детей мы волновались…
– Коровий червь, – задумчиво заметил Корон, – пакостная нечисть, ядовитая.
– Вот-вот. Наш магиер изрубить ее успел, да только достала она его шипом. Все перепробовали – не помогло, к вечеру уже хоронить пришлось. Так и остались без магиера, года два мучились. Сами знаете, каково: то водяные шороху наводят, то вампиры нападут… А тут мастер Арнюс в наши места забрел. Вы, говорит, магиера искали, по округе слух прошел… Мне он сразу не приглянулся: все напоказ делает да себя хвалит, мол, смотрите все, какой я удалой. Впрочем, дело свое знал, спокойно у нас стало. Одно плохо: слишком уж внимательно голова Таут стал его советы слушать. А советы ловкие, один – общине на пользу, три – себе. Живет теперь припеваючи, голова во всем с ним соглашается, а община в упадок приходит.
Тонбен перевел дух и сделал большой глоток. Корон и Одиночка молча ждали продолжения.
– А недели две назад и началась нынешняя заваруха. Два парня пропали, из рыбацкой артели. Ушли в ночной лов на реку – и пропали.
– Что, только вдвоем пошли?
– Нет, конечно. Человек десять их было, артельщиков. Три лодки, как обычно, и еще за ними старый Хорс с сыновьями увязался. Лодка-то у него здоровенная, все уместились.
– А что те двое? Пропали – и все? Вместе с лодкой?
– В том-то и дело, что… Марвин, один из пропавших, сказал, что пойдут вниз, к запруде, а остальные напротив деревни остались. Зябко было, да вроде как непогодило, вот и не решились к запруде-то… Короче, до самого обеда следующего дня их не хватились. Думали, на полудню остались. Путь до запруды неблизкий, чего зря грести… а в обед к Френу Рисону, лидеру рыбаков нашему, прибежала заплаканная жена Марвина. То есть вдова уже, но она еще не знала. Она вообще баба нервная. Марвин обещал ей клятвенно вернуться к утру по хозяйству помочь. Ну, Френ, ясное дело, посмеялся над бабьими страхами. Ни один порядочный рыбак не ушел бы с запруды до обеда. Короче Френ по закату решил все же проверить, вернулись ли. Пошел к реке посмотреть, на месте ли лодка Марвина. Глядь – на причале жена его убивается. Говорю же, нервная баба. Вот у Марвинова приятеля жена и в ус не дула: сегодня не приехал – завтра приедет. Завтра не приедет – только в доме спокойней, не орет никто. Да и Френ так думал. Но дурная баба насела вконец, мол, ты лидер артели, ты оберегать рыбаков должен. Вдруг они там руки-ноги переломали? Ну, Френу ничего не оставалось, кроме как на ночь глядя снарядить шлюп старого Хорса, взять парней и отправиться на поиски. И Арнюс с ними был, на всякий случай.
Вернулись они быстро. Френ уже на рассвете нас кликнул. Понимаете, они не просто так вернулись, а лодку Марвина с собой притащили. А в лодке этой… Ходил я потом, смотрел. Кровищей внутри все вымазано, и царапины на бортах такие, будто лодку пополам сломать пытались.
– Можем мы посмотреть на лодку? – тихо спросил магиер.
– Поздно, – покачал головой Тонбен. – Опоздали вы. Лодку сожгли, так вдовы настояли. На похоронах. Символических, конечно, потому что ни Марвина, ни его дружка так и не нашли, хотя и пытались. Да и то сказать: чего искать зря, все и так ясно…
– А лодку тогда где нашли? Там омута поблизости не было? Или, может, заводи?
– Вот в том-то и дело. Френ потом рассказывал, они ведь искать начали, считай, в ночь. Да и как искали? Свою сеть поставили, – чего время зря тратить? – походили, покричали и спать завалились до утра. Понадеялись, что парни сами найдутся. Только костер на берегу и запалили, чтобы Марвин, проплывая мимо, заметил. А утром – вот утром-то искать стали по-настоящему. И нашли. То ли в заводи, то ли в ивняке. Арнюс лучше знает, да только он скорее удавится, чем вам расскажет.
– И Арнюс наверняка предположил, что постарался водяной упырь.
– Точно. Арнюс сказал, что все приметы налицо. Он даже обряд изгнания провел. Упырь и правда мог поселиться у запруды: никакой магиер не в силах за всей рекой уследить. Ну, поизгоняли упыря на тот же день. Нам что, можно и не убивать, пусть себе… Убрался – и на том спасибо.
Кубок Тонбена снова опустел, он беспомощно заглянул внутрь.
– Словом, решили, что теперь все в порядке, и успокоились. Рыбаки, правда, все равно опасались к запруде ходить. А потом…
– Потом были еще жертвы, – мрачно проронил Корон. – Так?
Тонбен кивнул.
– Да. И очень скоро. Прошло восемь дней после того случая. И опять на ночной ловле, еще до полуночи. До этого два раза нормально ходили, о всякой нечисти и думать перестали… А тут просто вечером сети закинули напротив деревни. Клев хороший оказался, решили остаться, на берегу заночевать. Рыба – она, сами знаете, ждать не станет. Лови, пока ловится… Собирались насолить пару бочек, ярмарка ведь скоро. Я тоже на одной из лодок был.
Уже почти темно было, когда стон раздался. Не думайте, не вру – самый настоящий стон, будто женщина стонет, громко так. И где-то совсем рядом… Сидим, кумекаем, что бы это могло быть. А тут – вопль. Сразу поняли – со стороны причала. Сообразили, что Ярсон кричит, больше некому, а подгрести боимся. Покричал он, покричал, да и замолк совсем. Мы малость спустя к берегу подплыли, когда уже все кончилось. Лодка Ярсона к причалу была привязана, не успел он отплыть. Сеть тут же, на песке, а сам он – в лодке. Весь искромсанный, будто топором рубили. Кто-то заикнулся, мол, разбойники, да над ним только посмеялись.
– А рядом с телом… Ничего не нашли?
– А что найдешь? Говорю же, сеть на песке валяласьда сапоги его – снял, наверное, когда в лодку лез.
– Скажи, мастер Тонбен, может, померещилось, что женщина стонала? Может, лягушки квакали или еще что?
– Какие лягушки! Я, хвала богам, еще в своем уме! На Святой книге не поручусь, что стон именно женский, но что стон – точно. Старый Таут с Арнюсом тоже не поверили. Почудилось, говорят, не могут упыри стонать.
– Тут они правы, – солидно кивнул Одиночка. – Стонать упыри не умеют. Вот если привидения… Да у тех зубов нет.
Тонбен хмыкнул.
– Знаешь, воин, наш Арнюс сказал то же самое. Раз упыри не стонут, значит, почудилось со страху. А я вот думаю, что это просто был не упырь.
Одиночка невзначай отодвинул от Тонбена бутыль. Тот был уже достаточно пьян.
– Все думают, что мы врем… Арнюс сказал: упырь, значит, упырь. Просто обряд плохо провели – да-а-вай снова прогонять! Только мне почему-то думается, что плевать этой твари на упыриные обряды! И Арнюс – дурак! Чего ради мне врать, ежели меня самого сожрать могут! – Тонбен все-таки ухитрился дотянуться до бутыли и плеснуть еще вина. – Эх, лучше бы разбойники, там все просто: навалились всей общиной – и порядок!
Тонбен посмотрел на гостей мутным взглядом и погрозил пальцем.
– Порядок наводить надо, а не упырей ловить! Старый дурак Таут слушает только своего любимого магиера, лидер рыбаков всего боится, но любит пожрать, а я… я могу и со стороны магиера позвать. Не такого, как Арнюс, а настоящего! Вы думаете, почему деревенский голова старался вас спровадить? Его Арнюс научил! Конечно, зачем ему чужаки: вдруг еще кто магиером окажется и выяснится, что Арнюс – наш славный Арнюс – гонялся не за той тварью! И тогда вместо почестей Таут его пинком под зад удостоит! Вот путников за порог выгнать, чтобы в лесу ночевали, – это пожалуйста! Лес – место безопасное. Если не подходить к реке. А разбойники нападут – простите, это не в его власти. Он магиер, за нечисть отвечает! А между прочим, – Тонбен пьяно наклонился к столу и заговорщицки зашептал: – между прочим, следующего, старого Доу, укокошили именно разбойники.
– Что, еще кого порешили? – переспросил Одиночка.
– Точно. – Тонбен кивнул и залпом допил то, что еще оставалось в кубке. – Это не на реке было. Через день после Ярсона. Водяные упыри по суше ведь не бегают, верно? Но для старика Доу это уже неважно!
Одиночка отодвинул бутыль на самый край стола, но Тонбен ловко перехватил его руку.
– Эй, приятель… как тебя… Одиночка! Странное прозвище, ну да хрен с ним… будь другом, подай вино! Давай-ка выпьем! Я, как хозяин дома… Ох, позор мне, кубки моих гостей пусты! – Говоря это, Тонбен налил до краев и себе, и гостям.
– Выпьем за старину Доу! Хороший был мужик, хоть и не в себе малость.
У Одиночки от молодого вина давно уже шумело в голове. Он удивился, как Корон, который пил не меньше, еще ухитряется внимательно слушать жутковатый рассказ хозяина дома. «Настоящий магиер», – подумал Одиночка, расслабляясь и закрывая глаза. Тело наполняла звенящая легкость, шевелиться не хотелось. Себер Тонбен продолжал говорить, все чаще спотыкаясь в словах, но Одиночка уже не вслушивался, погрузившись в сладкую дремоту.
– Безобидный был старикан. Про таких говорят «деревенский дурачок». С головой не дружил, но смирный, потешный. Он добрый был, женщинам нашим по хозяйству помогал, а те его кормили задаром. У него даже свой талант был: ходил по округе, травки полезные собирал. Уж не знаю, кто его научил, а только ловко у него получалось. К примеру, нужна кому сон-трава. Дурачок наш – всегда пожалуйста. И принесет, и высушит. Или, к примеру, какие приправы для похлебки – все к нему бежали. Он себе у обрыва не то шалаш, не то хибарку соорудил, там и обретался.
А в тот день… Время сейчас собирать молодую поросль для солений и огонь-траву. Пробовали вы ее сегодня, хорошо к жаркому идет. Так взял Доу две корзинки и подался в лес – траву, стало быть, искать. Вот только нашли-то его самого. Будто на куски весь разодран. Лежит у обочины, орешник вокруг в крови, даже на другую сторону дороги брызгало. Везде кровища.
Поскольку Одиночка уже крепко спал, магиер и Себер Тонбен выпили вдвоем.
– Мягкие небеса его душе…
– А на разбойников отчего подумали?
– Да крестик у бедняги был, вроде как серебряный… И парочку рунных перстней где-то на ярмарке он выменял, серебряных тоже. Говорил, при сборе трав помогают… Может, и так, да только и перстни, и крестик пропали. Получается, обворовали дурачка и порезали смеху ради. И еще одно…
– Что, опять кто стон слышал?
– Нет, не было с ним никого. Но вот корзинки его… пошел дурачок для похлебки травки собирать, а набрал убей-травы. Корзинки-то там же нашли, полнехоньки убей-травой этой самой. Ты магиер, ты знаешь. От нее не то что упыри, – демоны в страхе разбегаются. Вообще, опасная травка.
Корон улыбнулся.
– Ну, это слишком сильно сказано. Сама по себе убей-трава ничего не значит. Вот если приготовить отвар или заклинание прочитать… а так упырь захочет – все равно сожрет, разве что без аппетита.
– Может, оно и верно. Только все одно неясно, чего вдруг дурачку нашему убей-траву собирать вздумалось. Странно это. – Себер Тонбен перевернул бутыль и попытался вытрясти последние капли. – Выпьем за странности, ибо истинно говорят, неисповедимы пути богов!
– Знаешь, мастер, это и впрямь подозрительно. А кроме травы около тела ничего необычного не нашли?
– Нет! – Тонбен попытался поставить кубок твердо, но перестарался и стукнул им об стол. – Только трава, дьявол бы ее побрал! Голова наш, мастер Таут, так и сказал: дурачок, мол, был Доу, что с него возьмешь? Ну, собрал не ту траву, а лихие люди – где их нет… Вот ведь как повернул. Да только сегодня пришел черед кузнецу нашему жену отпевать, уж от него упырем да разбойниками не отбрехаться! Виллен-кузнец – мужик серьезный и жену любил крепко.
Корон ждал продолжения. Тонбен с сожалением посмотрел на кубок и вздохнул.
– Вся деревня бегала смотреть, эк ее… Пошла рано по утру бельишко прополоскать на реку – и на тебе. А ведь соседки говорили: подожди, в полдень все пойдем, скопом. Глядишь, и безопасней было бы… Уж после, когда искать хватились, глядь – а на берегу, где мосточки, только кровь лужами. Да еще сколько! Подойти было нельзя – скользко. Ох, дородная была женщина, полнокровная! – Тонбен поежился.
– Рядом нашли чего?
– Не… и белье все уплыло. Кузнечиху-то и саму не всю нашли, так, больше кусками.
Тонбен откинулся на стуле.
– Теперь, магиер, ты знаешь все. Темная история. Сказать по правде, Арнюс в таких делах просто пугало в черном плаще. Так, от скотины нечисть отогнать или сглазня отвадить. Да сдается мне, здесь дело хуже.
– Это не упырь, – тихо проговорил Корон, задумчиво глядя на пламя лампы. – Ты, мастер Тонбен, вот что скажи: нет ли здесь в округе или поблизости кого-нибудь, кто колдовать умеет? Необязательно, чтоб настоящий колдун. Может, знахарь какой или чернокнижник.
Тонбен задумался.
– Нет, таких не знаю, – проговорил он наконец. – Можно у людей поспрашивать, только… вряд ли. У нас ведь обыкновенная рыбацкая артель. Живем себе потихоньку, рыбу да сидр продаем…
Корон помолчал, поигрывая кубком.
– Скажу начистоту, мастер Тонбен. Вам действительно нужна помощь. Но я не могу взяться за дело, не получив согласия деревенского головы. Кодекс Ордена запрещает вмешиваться в дела общин насильно. Кроме того, мастер Арнюс вряд ли обрадуется и будет скорее мешать, чем помогать мне.
Тонбен пьяно улыбнулся.
– А я ни о чем и не прошу, магиер. Тебе ведь лошадь подковать надо? Я точно знаю, подмастерье кузнеца прибегал ко мне сегодня. Просто побудь здесь, пока кузнец не придет в себя. Все равно до следующей кузницы вы вряд ли доберетесь. Поживите у меня. А сейчас и вправду пора спать.
Покосившись на сладко посапывающего за столом Одиночку, Корон только вяло махнул рукой.