– Чертова коняга. – Корон устало выругался. – Как жрать овес – в стойло подавай, а подковы ломать – так в темном лесу! Смотри, Денит, правда, славное местечко?

Одиночка, которому давно надоела волокита с подковой, уныло кивнул. Заросшая, едва заметная тропа тоже навевала тоску. Не то чтобы дорога была трудной или лес слишком дремучим, но все же недоброе чувствовалось задницей… или еще чем. Не так далеко они отъехали от Мертвых Земель, а окрестные пейзажи выглядели угрюмыми – хоть удавись.

Конь магиера ступил на сломанную подкову и снова споткнулся. Корон качнулся в седле.

– Ползем как черепахи. Если к закату не набредем на деревеньку, дело плохо, – пробормотал он. – Придется ночевать в лесу.

– Перетерпим как-нибудь. – Одиночка похлопал конягу. – Не первый раз упырей гонять. Спать только жестко и иголки еловые в задницу тыкаются. Да и какая нежить в приличном лесу? Два-три упыря, ну, водяной подвернется. Если сильно не повезет. Но ты ведь магиер, да?

Корон криво усмехнулся:

– Давно секирой не махал? Железяка не всегда от демонов помогает. Видишь ли… когда против тебя зубы в три ряда и мерзкая рожа – это еще не самое противное. Хуже, когда неясно, с кем вообще столкнулся. Бывает, и демон вроде не демон, а так, несчастное существо. Поднимаешь меч и не знаешь, где добро кончается…

– Чего тут знать, если платят хорошо. И все больше золотом. – Одиночка искренне пожал плечами. – Ты ж магиер. Тебе положено нежить изводить.

– Да, – задумчиво проговорил Корон. – Наверное.

Понукая хромающего коня, они добрались до заросшей ельником вершины холма. Спуск пошел веселее. Лес редел. Сквозь корявые темные деревья в вечернем солнце блеснула лента реки. Одиночка с надеждой приподнялся в седле.

– Река – это хорошо. На берегу наверняка деревня. Если кузнеца не найдем, хоть на ночлег попросимся. Веселей, коняга! Может, и тебе стойло найдется!

Дорога разветвилась, стала шире, появились свежие следы повозок и лошадиных копыт. У берега возле грубых мостков покачивалось несколько плоскодонных лодок. Дальше, на песчаной косе, сушилась длинная рыбацкая сеть. Водная гладь пахла прохладой и спокойствием.

– Деревня, должно быть, за холмом. Рыбаки не оставят лодки далеко от домов.

– Ты прав. Только… – магиер спрыгнул с коня и спустился к берегу, – только где они сами?

– Как где? – Одиночка удивился. – В деревне, где же им еще быть?

Корон нагнулся и поднял пригоршню влажного песка, смешанного с рыбьей чешуей.

– Странно. Сейчас еще не поздно, а сети уже сохнут, лодки у причала. И давно.

Одиночка пожал плечами.

– Может, собираются выйти на реку с закатом. Ночью рыба крупнее прет.

– Денит, у меня нехорошее предчувствие. Здесь ни души, что-то… что-то неладно.

– Чего зря башку ломать, доберемся – спросим. Если с нечистью надо разобраться – разберемся. Ты ж магиер, а я секирой подсоблю. И о цене с местными после договорюсь.

– Может, и впрямь праздник у них… – Магиер вскочил на коня и тронул поводья. – Или водяной упырь всех распугал… или русалки-людоеды…

Кони, увязая в песке, выбрались на дорогу. Корон поправил перевязь серебряного меча, похлопал коня по черной лоснящейся шкуре.

– Нереальное – часть нашего мира, Денит, хотим мы того или нет. Вспомни Мертвые Земли.

Одиночка немного поразмыслил.

– Мы до сих пор живы, я ловко орудовал секирой. Все просто.

– Хороший ответ! – Корон расхохотался. – Тебе легче: сначала хватаешься за оружие, потом думаешь зачем!

Конь магиера снова споткнулся, Корон дернул узду.

– Знаешь, Денит, проблема не в том, что нечисти слишком много. Нереальное часто прячется в привычных предметах и обстоятельствах. Мало кто задумается, отчего сосед жил-жил да вдруг помер. Вроде удушился. Или, к примеру, подкова над воротами. Каждый день ходят десятки людей, а упала на любимую собаку. Не думаешь о том, что собака в последнее время вела себя странно – рычала и лаяла на пустые углы в доме… А через пару дней все куры передохли, и деревенский магиер лишь разводит руками: мол, куриный смертень побывал, есть и такая дрянь на свете… Или помнишь, в прошлом месяце в деревеньке мы задержались, в той, где скот пропадал? Тоже думали, медведи или волки изголодали – до тех пор, пока не загрызли самого пастуха. Помнишь глаза у трупа? Выпученные, чуть не вываливаются, под кожей ни кровинки. Ясно же: упыря искать надо, и не простого, а древнего, матерого.

– Я зарубил его, – заметил Одиночка.

– Ты малый проворный. Горазд секирой махать. Правда, до этого я его выслеживал неделю. И не всегда холодная сталь может справиться. Даже рунная, заговоренная… А вон и деревня показалась.

Придорожный кустарник раздался в стороны, и путники увидели невдалеке беспорядочно рассыпанные домики. У въезда виднелось приземистое закопченное сооружение – типичная деревенская кузня.

– Вот и она, родимая! Ну, коняга, повезло тебе! Еще немного – и будешь лучше прежнего.

Одиночка прищурился.

– А вон и люди ходят. Все в порядке. Я ж говорил: у них дела поважнее рыбалки.

Корон промолчал, сосредоточенно разглядывая деревню.

Дорога до кузницы не заняла много времени. Вскоре они подъезжали к воротам из необтесанных досок. Рядом стоял, сунув руки в карманы, широкоплечий малый. Прокопченное лицо и мощные плечи выдавали в нем подмастерья. Лениво поплевывая, парень ждал, пока путники приблизятся. Корон спрыгнул с коня.

– Приветствую тебя, живущий! Вижу, ты знаком с наковальней. Не сочти за труд, скажи: здоров ли кузнец?

Парень медлил с ответом. Не скрывая недоверия, окинул гостей взглядом.

– Ты, никак, немой, – буркнул Одиночка. – А что кислый-то? Живот прихватило?

Подмастерье не отреагировал на шутку. Закончив осмотр прибывших, он махнул рукой в сторону деревни.

– Если что надо, туда езжайте. Найдете деревенского голову, с ним разговаривайте. А кузнецу сегодня не до вас.

– Полно, парень. Лошадь захромала, подковать надобно. Тут не голова нужен, тут больше горячий горн подойдет и мастер, что сможет управиться. – Корон похлопал по кошельку на поясе. – Заплатим по-честному, кузнец в обиде не будет.

Подмастерье будто не слышал, снова повторил:

– К голове идите. Тут недалеко, дохромает твой конь как-нибудь. Не станет кузнец ковать сегодня. И завтра тоже вряд ли. Жена у него нынче померла.

– Святые небеса, – пробормотал Корон. – Эк некстати. Дальше ехать нельзя: коня замучаем и сами изведемся.

Одиночка спешился, невозмутимо махнул рукой.

– Возьмется кузнец за работу. А если нет, коней с голодухи сожрем и все одно – дальше двинем.

– Добрый ты… и животных любишь. Подождем до завтра – видно будет. Эй, парень, где тут переночевать? Постоялый двор какой или харчевня?

– Нет у нас ничего. К голове езжайте, – снова буркнул подмастерье и скрылся за воротами.

– Веселый паренек, душевный. – Корон вздохнул. Хромая коняга всхрапнула и переступила на месте. – Поищем деревенского голову. Может, хоть ночлег устроит.