Глава 4

«Эта женщина снова уставилась на меня…» Джордан размешал чайную ложку сахара в своем капучино и как бы ненароком взглянул в сторону блондинки, сидящей за три столика от него. Она тут же отвела глаза.

От внимания Джордана не укрылось, что это была довольно привлекательная женщина – лет двадцать пять, худощавая спортивная фигура без малейшего намека на зрелые формы… У блондинки была короткая мальчишеская стрижка, пряди волос спадали на лоб. На ней были надеты черный свитер, черная юбка, черные чулки – дань моде или маскировка?

Джордан бросил взгляд на улицу, на вечернее дефиле пешеходов. Краешком глаза он заметил, что женщина снова смотрит на него. При обычных обстоятельствах Джордану польстило бы осознание того, что он стал объектом столь пристального внимания представительницы слабого пола. Но что-то в этой одинокой блондинке его тревожило. Неужели парню нельзя побродить по парижским улочкам спокойно, не будучи преследуемым плотоядными женщинами?

Подумать только, а ведь до сего момента экскурсия складывалась так приятно… Спустя несколько минут после того, как Берил и Ричард отправились немного прогуляться, Джордан выскользнул из своего гостиничного номера и пустился на поиски приличного бара. Прошелся по Вандомской площади, заглянул в концертный зал «Олимпия», потом закатил легкий полуночный пир в «Кафе де ла Пэ» – лучшего способа провести свой первый вечер в Париже и не придумаешь!

Но между тем вечер постепенно превратился в ночь.

Джордан допил свой капучино, оплатил счет и пешком направился к улице де ла Пэ. Ему потребовалось пройти всего полквартала, чтобы понять: женщина в черном следит за ним. Остановившись у витрины, Джордан сделал вид, что рассматривает мужские костюмы, и заметил, как в стекле отразилась промелькнувшая сзади светлая голова. Обернувшись, он увидел, что женщина стоит по другую сторону улицы, тоже сосредоточенно разглядывая витрину. Как заметил Джордан, это был магазин дамского белья. Учитывая остальные детали одеяния блондинки, можно было не сомневаться: она обязательно выбрала бы трусики черного цвета.

Джордан продолжил прогулку в направлении Вандомской площади. Женщина двигалась по противоположной стороне улицы тем же маршрутом, параллельно объекту наблюдения.

«Это уже начинает надоедать, – подумал Тэвисток. – Если ей вздумалось пофлиртовать, почему бы просто не подойти и не похлопать призывно ресницами?» По крайней мере, это было бы уже откровенное заигрывание. Недвусмысленное и честное, а он любил прямых женщин. Но это хождение за ним по пятам так нервировало!

Джордан прошел еще половину квартала. И она тоже. Остановившись, он притворился, будто изучает еще одну магазинную витрину. Блондинка сделала то же самое. «Это просто смешно! – с досадой решил он. – Я больше не собираюсь выносить эту глупую игру!»

Тэвисток пересек улицу и направился прямо к следовавшей за ним женщине.

– Мадемуазель? – обратился он к ней.

Блондинка обернулась и изумленно уставилась на него. Она явно не ожидала, что встретится с объектом наблюдения лицом к лицу.

– Мадемуазель, – повторил Джордан, – могу я осведомиться, почему вы идете за мной?

Таинственная незнакомка открыла рот и снова его закрыла, не переставая смотреть на Тэвистока большими серыми глазами. Он обратил внимание на то, что это были весьма красивые глаза.

– Может быть, вы не понимаете меня? Вы говорите по-английски?

– Да, – пробормотала она, – я говорю по-английски.

– Тогда, возможно, вы сможете объяснить, почему следите за мной?

– Но я за вами не слежу.

– Конечно следите.

– Нет, ни в коем случае! – Блондинка окинула взглядом улицу. – Я просто прогуливаюсь. Так же, как и вы.

– Вы идете за мной след в след. Останавливаетесь там же, где и я. Внимательно наблюдаете за каждым моим движением.

– Это просто нелепо! – выпалила незнакомка, и искорка гнева осветила ее глаза.

Интересно, она возмущается по-настоящему или искусно прикидывается? Джордан не был до конца уверен…

– Я не проявляю к вам никакого интереса, месье! Должно быть, вы что-то себе нафантазировали.

– Я?

Вместо ответа, она повернулась к Джордану спиной и зашагала прочь по улице де ла Пэ.

– Не думаю, что я фантазирую! – крикнул он вслед загадочной незнакомке.

– Все вы, англичане, одинаковы! – бросила она через плечо.

Джордан посмотрел вслед возмущенной блондинке и принялся гадать, не поспешил ли он с выводами. Если это действительно так, каким же дураком он предстал! Женщина свернула за угол и исчезла, а Джордан ощутил нечто вроде сожаления. В конце концов, она была довольно привлекательна: восхитительные серые глаза, стройные, идеальной формы ноги. Ах, он упустил такую красотку!

Повернувшись, Тэвисток продолжил путь по Вандомской площади к отелю. Лишь когда он потянулся к двери фойе, шестое чувство снова кольнуло его душу. Джордан замер на месте и оглянулся. В отдаленной арке, как он едва успел заметить, мелькнула белокурая женская головка, которая тут же стремительно нырнула в темноту.

Она все еще следила за ним.

Домье подошел к телефону после пятого гудка.

– Алло?

– Клод, это я, – отозвался Ричард. – Ты приставил к нам «хвост»?

На том конце провода ненадолго затихли, потом Домье сказал:

– Мера предосторожности, мой друг. Ничего больше.

– Охрана? Или наблюдение?

– Охрана, естественно! Одолжение Хью…

– Понятно, но это чрезвычайно нас встревожило. По крайней мере, тебе следовало предупредить меня.

Ричард взглянул на Берил, которая в волнении мерила шагами гостиничный номер. Упрямица никогда не признала бы этого, но Вулф прекрасно понимал: Берил напугана, и при всей ее браваде, при всех попытках выпроводить его из номера ей было бы спокойнее, если бы он остался.

– И еще одно, – сказал Ричард Клоду. – Мы, похоже, потеряли Джордана.

– Как это – потеряли?

– В его сьюте никого нет. Мы оставили его здесь несколько часов назад. А теперь выяснили, что он исчез.

На другом конце провода снова повисла тишина.

– Это меня беспокоит, – наконец изрек Домье.

– У твоих людей есть хоть какое-то представление о том, где он может находиться?

– Мой агент еще не докладывал об этом. Я ожидаю ее сообщения в ближайшее…

– Ее? – удивленно перебил Ричард.

– Это не самый опытный наш детектив, признаю. Но она очень способная.

– А за нами сегодня вечером следил мужчина.

Домье рассмеялся:

– Ричард, я разочарован! Мне казалось, уж кто, кто, а ты-то способен различить пол человека!

– Черт побери, я и могу различить!

– В отношении Колетт никаких сомнений быть не может. Ей двадцать шесть, довольно привлекательная. Светлые волосы.

– Это был мужчина, Клод.

– Ты видел его лицо?

– Не четко. Успел разглядеть, что он был низким, коренастым…

– Колетт пяти футов ростом, стройная, даже худая.

– Это явно была не она.

Домье снова помолчал несколько секунд.

– Эта ситуация меня беспокоит, – признался он. – Если это не был кто-то из наших людей…

Ричард внезапно повернулся к двери. Кто-то постучал. Берил застыла на месте, в ужасе уставившись на Вулфа.

– Я перезвоню, Клод, – прошептал Ричард в телефон и тихо повесил трубку.

Раздался еще один стук, на этот раз более громкий.

– Не бойся, – пробормотал он. – Спроси, кто там.

Дрожащим голосом Берил произнесла:

– Кто это?

– Вы в приличном виде, к вам можно? – последовал ответ. – Или мне заглянуть утром?

– Джордан! – с облегчением вскрикнула Берил и побежала открывать дверь. – Где ты пропадал?

Брат неторопливо вошел в номер, его светлые волосы были взъерошены ночным ветром. Завидев Ричарда, он в нерешительности остановился:

– Мне очень жаль. Если я вам помешал…

– Ничего ты не помешал, – резко бросила Берил. Заперев дверь на замок, она обернулась к брату: – Мы так за тебя волновались!

– Я просто вышел прогуляться.

– Ты мог хотя бы оставить мне записку!

– Зачем? Я же был поблизости. – Джордан устало опустился в кресло. – Вечер проходил весьма недурно – ровно до того момента, как за мной не стала повсюду ходить какая-то женщина.

Ричард удивленно вскинул подбородок:

– Женщина?

– Красивая. Но, к сожалению, не мой типаж. На мой вкус, немного вампирского вида.

– Это была блондинка? – спросил Ричард. – Ростом примерно пять футов? Лет двадцати шести?

Джордан в изумлении тряхнул головой:

– Ну а теперь ты должен сказать ее имя!

– Колетт.

– Это что, новый светский талант, Ричард? – усмехнулся Джордан. – Проявление экстрасенсорных способностей?

– Эта женщина – агент, работающий на французскую разведку, – объяснил Ричард. – Она наблюдает за тобой в целях охраны, только и всего.

С уст Берил сорвался вздох облегчения:

– Так вот почему за нами следили! А ты напугал меня до смерти.

– Тебе есть чего бояться, – веско произнес Ричард. – Мужчина, который ходил за нами, не работает на Домье.

– Но ты только что сказал…

– Сегодня вечером Домье поручил наблюдение только одному агенту. Той женщине, Колетт. Очевидно, она приглядывала за Джорданом.

– Тогда кто же следил за нами? – спросила Берил.

– Не знаю.

В номере надолго повисло молчание. Наконец Джордан с раздражением осведомился:

– Я что-то пропустил? С какой стати за нами начали следить? И когда Ричард успел присоединиться к нашему общему веселью?

– Ричард, – с нажимом произнесла Берил, – не был абсолютно честен с нами.

– По поводу чего?

– Он не потрудился упомянуть о том, что находился здесь, в Париже, в 1973 году. Он знал маму и папу.

Цепкий взгляд брата метнулся в сторону Ричарда.

– Именно поэтому ты и приехал сюда? – тихо спросил Джордан. – Чтобы помешать нам узнать правду?

– Нет, – отозвался Ричард. – Я здесь, чтобы убедиться: эта правда не приведет вас обоих к гибели.

– Неужели правда действительно может быть такой опасной?

– Ваши намерения уже взволновали кого-то достаточно сильно – настолько, что к вам даже приставили слежку.

– Значит, и ты не склонен верить в то, что это были обычное убийство и сведение счетов с жизнью, – заключил Джордан.

– Если бы все на самом деле было так просто – Бернард застрелил Мэдлин, а потом убил себя, – никого бы это не беспокоило сейчас, спустя столько лет. Но, судя по всему, эта история кому-то до сих пор не дает покоя. И этот кто-то – он или она – внимательно следит за вашими передвижениями.

Берил, непривычно притихшая, села на кровать. Темные волосы, которые она заколола назад шпильками, начали выбиваться из пучка, и теперь шелковистые завитки сбегали по шее. Внезапно Ричард застыл, пораженный ее сверхъестественным сходством с Мэдлин – та же прическа, то же муаровое платье… Теперь он узнал наряд Берил – когда-то это платье носила ее мать. Вулф легонько тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, – казалось, будто он смотрит на призрак Мэдлин.

В этот момент Ричард решился: пришло время сказать правду, и ничего, кроме правды.

– Я никогда в это не верил, – сказал он. – Ни на секунду не мог представить, что это именно Бернард спустил курок.

Берил медленно подняла глаза на Ричарда. То, что он ясно прочел в этом пристальном взгляде – осторожность, сомнение, – вызвало в нем страстное желание убедить ее в своей откровенности, заслужить ее доверие… Но Берил явно не была готова верить ему – по крайней мере, не сейчас. А возможно, и вообще никогда.

– Если не папа спустил курок, – спросила она, – тогда кто же это сделал?

Ричард подошел к кровати и нежно коснулся ее лица.

– Я не знаю, – признался он. – Но я собираюсь помочь вам это выяснить.

После того как Ричард ушел, Берил обернулась к брату.

– Я ему не доверяю, – сказала она. – Этот американец слишком много лгал нам.

– Если быть точным, он нам не лгал, – заметил Джордан. – Он лишь опустил несколько фактов.

– О, в самом деле! Он с легкостью «забыл» упомянуть о том, что был знаком с мамой и папой. О том, что находился в Париже в момент их гибели. Джорди, учитывая все, что мы знаем, можно предположить: вероятно, он и был тем, кто спустил тогда курок!

– Но он, кажется, давний друг Домье.

– И что из этого?

– Дядя Хью доверяет Домье.

– И из этого следует, что мы должны доверять Ричарду Вулфу? – Берил упрямо тряхнула головой и рассмеялась. – О, Джорди, похоже, ты порядком утомился, гораздо больше, чем думаешь!

– А ты увлечена этим Ричардом гораздо больше, чем думаешь, – просто без ума от него! – парировал Джордан. Зевая, он поднялся со стула и побрел к двери своего номера.

– Что ты имеешь в виду? – требовательным тоном остановила Берил брата.

– Только то, что ты, очевидно, питаешь к этому мужчине слишком сильные и пылкие чувства. Вы с ним вступаете в перепалку по каждому удобному случаю!

Берил настигла брата у межкомнатной двери.

– Сильные? – скептически переспросила она. – Пылкие?

– Неужели ты сама не понимаешь? – Джордан несколько раз глубоко, с притворной страстью вздохнул и усмехнулся. – Сладких снов, сестренка! Рад, что ты вновь готова к романтическим отношениям.

И он захлопнул дверь перед удивленным лицом Берил.

Когда Ричард добрался до квартиры Домье, француз уже проснулся, но все еще был одет в купальный халат и тапочки. Последние донесения по поводу взрыва в квартире Сен-Пьера были разложены на кухонном столе, рядом с тарелкой нарезанной колбасы и стаканом молока. Сорок лет во французской разведке не изменили его привычки работать в непосредственной близости к холодильнику.

Махнув в сторону донесений, Домье признался:

– Это все для меня – большая загадка. Взрывчатка «семтекс» была заложена под кроватью. Часовой механизм был установлен на двадцать один десять – именно в это время Сен-Пьеры наверняка смотрели бы любимый телесериал Мари. Это происшествие по всем признакам напоминало бы покушение на чиновника, если бы не одна явная ошибка – Филипп находился в Англии.

Домье взглянул на Ричарда:

– Тебя не поражает столь грубый, просто невообразимый просчет?

– Обычно террористы действуют более четко, – согласился Вулф. – Возможно, с их стороны это было лишь предупреждением. Что-то вроде декларации о намерениях. Мол, «если захотим, мы до тебя доберемся!», что-то в этом роде…

– У меня все еще нет никакой информации по поводу этой «Мировой солидарности». – Домье устало провел рукой по волосам. – Расследование зашло в тупик.

– Тогда, возможно, ты сможешь ненадолго переключить внимание на мою маленькую проблему.

– Проблему? Ах да, Тэвистоки! – Домье откинулся на стуле и улыбнулся приятелю. – Племянница Хью оказалась тебе явно не по зубам, Ричард?

– Кто-то еще определенно приставил к нам «хвост» сегодня вечером, – не поддержал шутливого тона Вулф. – За нами следила вовсе не твоя сотрудница Колетт. Ты можешь выяснить, кто это был?

– Дай мне еще какие-нибудь сведения для работы, – попросил Домье. – Мужчина средних лет, невысокий и коренастый – это мне ни о чем не говорит. Его мог нанять кто угодно.

– Это был тот, кто знал о приезде Тэвистоков в Париж.

– Знаю, что Хью говорил об этом Вэйнам. А они, в свою очередь, могли разболтать остальным. Кто еще был в Четвинде?

Ричард мысленно перенесся в тот вечер, ознаменованный пышным приемом и неосмотрительной выходкой Реджи. Черт побери этого Реджи Вэйна и его пристрастие к выпивке! Именно с подачи Вэйна и началась вся эта история: слишком много бокалов шампанского развязали ему язык. И все же Ричард не мог вызвать в себе неприязнь к этому любителю спиртного: бедняга Реджи был безобидным малым, он, разумеется, не хотел причинить Берил боль. Напротив, было совершенно очевидно, что Реджи обожал ее, как дочь.

– На приеме было множество людей, которым Вэйны могли проболтаться, – сказал Ричард. – Тому же Филиппу Сен-Пьеру. Нине и Энтони. Возможно, кому-то еще.

– Значит, речь идет о большом количестве людей, – со вздохом констатировал Домье.

– Да, не самый короткий список, – согласился Вулф.

– Возможно, снова копаться в этом – не самая лучшая идея, Ричард? – тихо произнес Клод. – Однажды, если ты помнишь, нам уже помешали узнать правду.

Как Вулф мог этого не помнить? Он был потрясен, прочитав ту директиву из Вашингтона: «Прекратить расследование». Клод получил те же самые указания от своего шефа во французской разведке. Таким образом, все поиски Делфи и бреши в системе безопасности НАТО были внезапно остановлены. Никаких объяснений не последовало, никаких причин этого решения не было названо, но у Ричарда возникли свои собственные подозрения. Совершенно ясно, что в Вашингтоне были прекрасно осведомлены об этой ситуации, там знали правду и боялись последствий ее обнародования.

Месяц спустя, когда американский посол Стивен Сазерленд спрыгнул с парижского моста, Ричард подумал о том, что его подозрения подтвердились. Сазерленд был представителем государства – его разоблачение в качестве вражеского шпиона могло бы поставить в неудобное положение лично президента.

Вопрос по поводу того, кто же оказался «кротом», так и не был решен на официальном уровне. Вместо того чтобы продолжить расследование, Бернарда Тэвистока после смерти негласно объявили тем самым Делфи. Ричарду подумалось, что это был самый удобный и простой способ найти виновного. В самом деле, почему бы не перевести стрелки на Тэвистока? Мертвый не будет отвергать обвинения.

«И теперь, двадцать лет спустя, призрак Делфи вернулся, чтобы неотступно преследовать меня», – мелькнуло в голове Ричарда.

Полный решимости, Вулф поднялся со стула.

– На этот раз, Клод, – обратился он к другу, – я выслежу и поймаю его. И никакой приказ из Вашингтона не сможет меня остановить.

– Прошло слишком много времени – двадцать лет. Доказательства исчезли. Политика изменилась.

– Не изменилось лишь одно – виновный в этой трагедии. А что, если мы ошибались? Что, если «кротом» был не Сазерленд? Тогда Делфи, возможно, все еще жив. И по-прежнему занимается своим делом.

– А еще он очень, очень встревожен, – добавил Домье.

На следующее утро Берил разбудил Ричард, постучавший в дверь номера. Она удивленно сощурилась, когда американец протянул ей бумажный пакет, благоухающий свежеиспеченными круассанами.

– Завтрак, – объявил он. – Можешь съесть его в машине. Джордан уже ждет нас внизу.

– Ждет? Зачем?

– Он ждет, пока ты оденешься. Тебе стоит поторопиться. На восемь часов у нас назначена встреча.

Приведенная в замешательство, Берил отбросила назад несколько прядей спутанных волос.

– Что-то не припомню, чтобы мы назначали какие-то встречи на это утро.

– Я сделал это за всех нас. Есть шанс встретиться с одним человеком – это несказанная удача, учитывая то, что сейчас он избегает людей. Его жена не позволяет с ним общаться.

– Чья жена? – с раздражением бросила Берил.

– Главного инспектора Бруссара. Сотрудника полиции, отвечавшего за расследование убийства твоих родителей. – Ричард немного помедлил. – Ты ведь на самом деле хочешь с ним поговорить, не так ли?

«Он знает, что хочу, – подумала Берил, придерживая края своего распахивающегося шелкового халата. – Но зачем-то поставил меня в неловкое положение. Я еще проснуться толком не успела, а он уже стоит передо мной, как ясно солнышко!» Да, и с каких это пор Джордан превратился в жаворонка? Ее брат почти никогда не вставал с кровати раньше восьми.

– Ладно, тебе не обязательно ехать. – Ричард прервал размышления Берил и повернулся к двери, собираясь уходить. – Мы с Джорданом можем…

– Дай мне десять минут! – мгновенно отреагировала она и захлопнула за ним дверь.

Берил спустилась вниз через девять минут. Ричард вел машину с самоуверенностью человека, знающего парижские улицы как свои пять пальцев. Они пересекли Сену и направились на юг по переполненным проспектам. Глядя на скопление автобусов и такси, Берил подумала, что уличное движение здесь такое же безумное, как в Лондоне. «Слава богу, что за рулем сидит Ричард!» – пронеслось в ее голове.

Покончив с круассаном, Берил стряхнула крошки с тонкой папки, лежавшей на коленях. Это был полицейский отчет двадцатилетней давности, подписанный инспектором Бруссаром. Оставалось только гадать, помнит ли этот человек хоть что-нибудь о столь давнем деле. Лет прошло немало, и детали происшествия наверняка смешались с воспоминаниями о расследованиях других убийств, выпавших на время службы инспектора. И все-таки существовал шанс на то, что в его памяти задержались какие-нибудь маленькие подробности дела, не попавшие в полицейский рапорт.

– Ты когда-нибудь встречал этого Бруссара? – спросила Берил у Ричарда.

– Мы общались во время расследования. Когда меня допрашивала полиция.

– Они допрашивали тебя? Почему?

– Инспектор разговаривал со всеми знакомыми ваших родителей.

– Я ни разу не встречала твое имя в полицейском досье.

– Многие имена не попали в ту папку.

– Какие, например?

– Филиппа Сен-Пьера. Посла Сазерленда.

– Мужа Нины?

Ричард кивнул:

– Там были имена, связанные с государственной властью. Сен-Пьер работал в министерстве финансов, слыл близким другом премьер-министра. Сазерленд служил американским послом. Ни тот ни другой не проходили по делу в качестве подозреваемых, поэтому их имена были изъяты из полицейского протокола.

– Значит, этот «хороший инспектор» защищал высокопоставленных и могущественных?

– Это лишь значит, что он был осмотрительным.

– Почему в дело не попало твое имя?

– В этом расследовании я был лишь статистом, меня всего-навсего попросили прокомментировать отношения ваших родителей. Ссорились ли они когда-либо, выглядели ли когда-нибудь несчастными – только и всего. Я не был одним из главных действующих лиц расследования.

Берил задумчиво коснулась папки, лежавшей на ее коленях.

– Так скажи мне, – произнесла она, – почему ты впутался в это дело сейчас?

– Из-за тебя и Джордана. А еще потому, что Клод Домье просил меня позаботиться о вас. – Он посмотрел на Берил и тихо добавил: – И потому, что я должен сделать это в память о вашем отце. Он был… хорошим человеком.

Берил думала, что Ричард скажет что-то еще, но он лишь отвернулся и стал внимательно смотреть вперед, на дорогу.

– Вулф, – вдруг произнес Джордан, сидевший на заднем сиденье, – ты в курсе, что за нами кто-то едет?

– Что? – Берил обернулась и стала внимательно изучать автомобильный поток. – Какая машина?

– Синий «пежо». Через два автомобиля от нас.

– Я его вижу, – отозвался Ричард. – Он ведет нас всю дорогу, от самого отеля.

– Ты все это время знал, что за нами едет машина? – удивилась Берил. – И не подумал о том, чтобы сказать об этом?

– Я ожидал чего-то подобного. Посмотри-ка на шофера хорошенько, Джордан. Светлые волосы, темные очки. Определенно это женщина.

Джордан засмеялся:

– Да ведь это моя маленькая вампирша в черном! Колетт!

Ричард кивнул:

– Одна из тех, кто настроен по отношению к нам дружелюбно.

– Как ты можешь быть в этом уверен? – спросила Берил.

– Я знаю, что она агент Домье. Клод отправил ее защищать, а не угрожать.

Ричард свернул на бульвар Распай. Спустя мгновение он уже нашел место для парковки и остановился у обочины.

– Очень кстати: Колетт сможет приглядеть за машиной, пока мы будем внутри.

Берил взглянула на большое кирпичное здание по другую сторону улицы. Над арочным входом висела вывеска: «Центр реабилитации».

– Что это за место?

– Частный санаторий.

– Здесь живет инспектор Бруссар?

– Он находится здесь уже много-много лет, – объяснил Ричард, и в его взгляде, направленном в сторону здания, мелькнуло сочувствие. – С тех пор, как перенес инсульт.

Судя по фотографии, прикрепленной кнопкой к стене комнаты, бывший главный инспектор Бруссар был когда-то мужчиной впечатляющей внешности. На снимке был изображен здоровенный француз с лихо закрученными усами и львиной гривой волос, который царственно позировал на ступеньках парижского полицейского участка. Этот бравый инспектор имел лишь отдаленное сходство со сморщенным человечком, чье наполовину парализованное тело теперь с трудом опиралось о кровать.

Мадам Бруссар суетливо металась по комнате, разговаривая с визитерами с отточенной грамматикой бывшей учительницы английского языка. Она взбивала подушку мужа, расчесывала его волосы, вытирала слюни с его подбородка.

– Он помнит все, – настаивала преданная супруга. – Каждое дело, каждое имя. Но он не может говорить, не может держать ручку. И именно это просто убивает его! Поэтому-то я и не разрешаю ему принимать посетителей. Он так много хочет сказать, но не может складывать слоги в слова. Издает лишь немного звуков, довольно смазанно. И это так его огорчает! Разреши ему принимать друзей, и он потом будет стонать днями напролет.

Мадам Бруссар подошла к изголовью кровати и встала там словно ангел-хранитель.

– Вы сможете задать ему всего несколько вопросов, понимаете? И если он расстроится, вам придется тут же уйти.

– Мы понимаем, – сказал Ричард. Он подвинул стул ближе к кровати.

Берил и Джордан внимательно следили за тем, как американец открыл папку с полицейским досье и медленно положил фотографии с места преступления на кровать, чтобы Бруссар мог получше их разглядеть.

– Я знаю, что вы не можете говорить, – обратился к нему Ричард, – но я хочу, чтобы вы посмотрели на эти снимки. Кивните, если помните этот случай.

Мадам Бруссар перевела слова Вулфа мужу. Тот бросил взгляд на первое фото – ужасные изображения смертельных поз, в которых застыли Мэдлин и Бернард. Они лежали рядом, словно любовники, их переплетенные тела покоились в луже крови. Бруссар неловко коснулся фотографии, его пальцы задержались на лице Мэдлин. С губ еле слышным шепотом сорвалось неразличимое слово.

– Что он сказал? – спросил Ричард.

– La belle – «красавица», – пояснила мадам Бруссар. – Вы видите? Он действительно помнит!

Когда старик посмотрел на другие фотографии, его левая рука начала в волнении дрожать. Губы бывшего инспектора беспомощно задвигались, но его усилия были тщетными: вместо слов вырывалось лишь невнятное бормотание. Мадам Бруссар наклонилась вперед, силясь разобрать, что сказал муж. Потом в замешательстве покачала головой.

– Мы ознакомились с его отчетом, – сказала Берил. – С тем самым, который он представил двадцать лет назад. Тогда он пришел к выводу, что произошло убийство, за которым последовало самоубийство. Он на самом деле верил, что так и было?

Мадам Бруссар перевела вопрос мужу.

Бывший инспектор взглянул на Берил, его взгляд впервые с момента визита сосредоточился на ее темных волосах. На лице Бруссара появилось удивленное выражение, будто он кого-то узнал…

Жена повторила ему вопрос: как он считает, это было убийство и самоубийство? Бруссар медленно покачал головой.

– Он понимает вопрос? – спросил Джордан.

– Конечно понимает! – резко отозвалась мадам Бруссар. – Я ведь сказала вам, что он понимает все!

Между тем немощный старик постукивал по одному из снимков, словно пытаясь обратить на что-то внимание присутствующих. Его жена задала вопрос по-французски. Но бывший инспектор лишь сильнее хлопнул по фотографии.

– Он пытается нам что-то показать? – догадалась Берил.

– Это всего лишь угол фотографии, – заметил Ричард. – Там изображен только кусок пустого пола.

Все тело Бруссара, казалось, уже сотрясалось от дрожи в попытке что-то сказать. Жена снова наклонилась вперед, вся превратившись в слух и пытаясь разобрать смазанные слова. Потом снова покачала головой:

– В этом нет ни малейшего смысла.

– Что он сказал? – спросила Берил.

– Он только и твердит serviette, то есть «салфетка». То ли салфетка, то ли полотенце – не могу разобрать. – Мадам Бруссар схватила висевшее у раковины полотенце для рук и показала его мужу: – Ручное полотенце?

Но старик лишь тряхнул головой и сердито оттолкнул полотенце.

– Я не знаю, что он имеет в виду, – со вздохом признала мадам Бруссар.

– Возможно, я знаю, – отозвался Ричард, ближе пододвинулся к бывшему инспектору и спросил по-французски: – Porte documents – «то, в чем носят документы»?

Бруссар издал вздох облегчения и рухнул обратно на подушки. Немного придя в себя, он устало кивнул.

– Так вот что он пытался сказать! – заключил Ричард. – Serviette porte documents, то есть «портфель».

– Портфель? – эхом отозвалась Берил. – Так ты думаешь, что он имеет в виду тот самый портфель с секретными документами?

Ричард, нахмурившись, посмотрел на Бруссара. Старик вконец обессилел, его доселе болезненно-серое лицо стало белым, как простыня. Бросив взгляд на мужа, мадам Бруссар подскочила к нему, чтобы оградить от Ричарда.

– Больше никаких вопросов, мистер Вулф! Вы только посмотрите на него! Он измучен, он больше не в состоянии общаться с вами. Пожалуйста, вы должны уйти!

Она торопливо выпроводила визитеров из комнаты в коридор. Мимо проскользнула монахиня с подносом, заставленным лекарствами. В конце коридора женщина в инвалидном кресле пела самой себе колыбельные на французском.

– Мадам Бруссар, – обратилась к супруге бывшего инспектора Берил, – у нас возникло еще больше вопросов, но ваш муж не может на них ответить. В том самом отчете значилось имя еще одного сотрудника полиции – Этьена Жигера. Вы не подскажете, как с ним можно связаться?

– Этьен? – Мадам Бруссар в удивлении воззрилась на нее. – Вы хотите сказать, что ничего не знаете?

– Не знаем? О чем?

– Он погиб девятнадцать лет назад. Этьена сбила машина, когда он переходил улицу. – Она печально покачала головой. – Водителя, по вине которого это произошло, так и не нашли.

Берил поймала испуганный взгляд Джордана, в глазах брата мелькнула тревога, которую чувствовала и она сама.

– И самый последний вопрос, – взмолился Джордан. – Когда вашего мужа сразил удар?

– В 1974 году.

– Тоже девятнадцать лет назад?

Мадам Бруссар кивнула:

– Такая трагедия для их полицейского отдела! Сначала мужа разбил инсульт. Потом, всего три месяца спустя, они потеряли Этьена.

Вздохнув, она повернулась в сторону комнаты мужа:

– Но, думаю, такова жизнь. И мы не в силах сделать хоть что-нибудь, чтобы ее изменить…

Выйдя на улицу, трое посетителей немного постояли под солнечными лучами, пытаясь стряхнуть с себя гнетущее впечатление от этого унылого здания.

– Сыщика сбили и уехали, – сказал погруженный в свои мысли Джордан. – И водителя так и не нашли. У меня плохое предчувствие насчет всей той истории.

Берил взглянула на вывеску при входе в здание.

– «Центр реабилитации», – саркастически пробормотала она. – Едва ли это похоже на место, где можно выздороветь. Скорее на место, где предстоит умереть.

Вздрогнув, Берил повернулась к машине:

– Пожалуйста, давайте как можно быстрее уедем отсюда.

Они направились на север, к Сене. И снова синий «пежо» следовал за машиной Ричарда, но никто больше не обращал на это внимания: присутствие француженки-агента стало уже чем-то привычным, даже успокаивающим.

Неожиданно Джордан взмолился:

– Притормози, Вулф! Высади меня на бульваре Сен-Жермен. Вот тут, прямо здесь, будет просто прекрасно.

Ричард остановился у обочины:

– Почему именно здесь?

– Мы только что проехали мимо кафе…

– О, Джордан, – простонала Берил, – ты ведь еще не проголодался, не так ли?

– Я встречусь с вами в отеле, – ответил Джордан, вылезая из машины. – Если, конечно, вы, двое, не хотите ко мне присоединиться.

– Мы что, еще и наблюдать должны, как ты поглощаешь еду? Нет уж, покорно благодарю, обойдусь и без этого зрелища!

Джордан ободряюще сжал сестру за плечо и захлопнул дверцу автомобиля.

– Обратно доберусь на такси. Увидимся позже. – Махнув рукой, он повернулся и побрел по бульвару, его светлые волосы ярко блестели в лучах солнца.

– Вернемся в отель? – тихо спросил Ричард.

Берил взглянула на него и задумалась: «Между нами будто искры летают – нас явно влечет друг к другу. Какое искушение! Я смотрю в его глаза и неожиданно вспоминаю, какой защищенной чувствовала себя в его объятиях… Как легко, должно быть, довериться ему! И как опрометчиво, опасно было бы это сделать».

– Нет, – ответила она, смотря прямо перед собой. – Не сейчас.

– Тогда куда мы отправимся?

– Отвези меня в район Пигаль. На улицу Мира.

Ричард немного помолчал.

– Ты на самом деле уверена, что хочешь попасть туда?

Она кивнула и посмотрела на папку, лежавшую на коленях:

– Я хочу увидеть место, где они умерли.

«Кафе Гюго». Да, то самое кафе», – подумал Джордан, внимательно оглядывая переполненные столики на открытом воздухе, скатерти в клетку, армию официантов, снующих с эспрессо и капучино на подносах.

Двадцать лет назад в это кафе зашел Бернард Тэвисток. Посидел, выпил кофе. А потом оплатил счет и отбыл – на встречу с собственной смертью, которая нашла его в одном из обшарпанных домов района Пигаль. Все это Джордан узнал из протокола допроса официанта. «Но это произошло много лет назад, – с досадой подумал Тэвисток-младший. – Тот официант, должно быть, успел сменить несколько рабочих мест. И все же попытаться нужно: эта игра стоит свеч».

К своему большому удивлению, Джордан обнаружил, что Марио Кассини все еще трудится в этом самом кафе. Теперь официанту было уже далеко за сорок, его волосы тронула седина, а лицо изрезали морщины – последствия два дцати лет улыбок. Выслушав Джордана, Марио кивнул:

– Да-да, конечно, я помню! Полиция наведывалась сюда, со мной беседовали три-четыре раза. И всякий раз я говорил им одно и то же. Месье Тэвисток приходил сюда каждое утро, чтобы выпить кофе с молоком. Иногда с ним была мадам. Ах, какая красавица!

– Но мадам не было с ним в тот самый, особенный день?

Марио покачал головой:

– Месье пришел один. Он сидел вон за тем столиком. – Официант показал на пустой стол у тротуара. Скатерть в красно-белую клетку трепетала на ветру. – Он очень долго ждал мадам.

– Она так и не пришла?

– Нет. Но она звонила. Попросила передать мужу, чтобы он встретился с ней в другом месте. В районе Пигаль. Я принял сообщение и передал его месье Тэвистоку.

– Она разговаривала с вами? По телефону?

– Да. Я записал адрес, который она назвала, и передал месье.

– Это в районе Пигаль?

Марио кивнул.

– А мой отец, то есть месье Тэвисток… Не показалось ли вам, что в тот день он был чем-то расстроен? Может, рассержен?

– Нет, он не сердился. Он казался… как бы это сказать… взволнованным. Он не мог понять, почему мадам оказалась в таком злачном районе, как Пигаль. Месье заплатил за свой кофе и ушел. Позже я прочитал в газете, что он умер. Ах, какой ужас! Полиция через газету просила откликнуться всех, кто что-либо знает о происшествии. Я и позвонил, рассказал им все, что знаю.

Марио горестно тряхнул головой. Похоже, он искренне переживал смерть такой красивой женщины, как мадам Тэвисток, и такого щедрого мужчины, как ее супруг.

«Увы, ничего нового выяснить не удалось», – с грустью подумал Джордан. Он уже повернулся, приготовившись уходить, но вдруг остановился и вернулся к официанту.

– А вы уверены, что это именно мадам Тэвисток оставила то сообщение по телефону? – спросил он.

– Она же представилась, – бесхитростно ответил Марио.

– И вы узнали ее голос?

Официант задумался. Его замешательство длилось всего мгновение, но и этого было вполне достаточно, чтобы Джордан понял: этот человек не до конца уверен в своих словах.

– Да, – наконец произнес Марио. – Кто бы еще это мог быть?

Погрузившись в мрачные мысли, Джордан вышел из кафе и немного прошелся по бульвару Сен-Жермен, решив вернуться в отель пешком. Но, одолев полквартала, он заметил знакомый синий «пежо». И понял, что его маленькая белокурая «вампирша» все еще неотступно следует за ним. Они двигались в одном направлении – так почему бы не попросить ее подвезти его до отеля?

Джордан подошел к «пежо» и бесцеремонно открыл дверцу у пассажирского сиденья.

– Вы не могли бы подбросить меня до «Рица»? – с улыбкой спросил он.

Колетт с негодованием уставилась на наглеца с водительского места.

– Что это вы себе позволяете?! – взвилась она. – Отойдите от моей машины!

– Ой, да бросьте вы! Не нужно истерик…

– Убирайтесь вон! – закричала она так громко, что прохожие остановились и с любопытством принялись наблюдать за этой сценой.

Джордан невозмутимо скользнул на переднее сиденье. Он заметил, что и на этот раз блондинка была одета во все черное. Видимо, такая экипировка и положена секретным агентам?..

– Идти до «Рица» так далеко! Это ведь не запрещено, правда, – подбросить меня до отеля?

– Я даже не знаю, кто вы! – настаивала она.

– Зато я знаю, кто вы. Вас зовут Колетт, вы работаете на Клода Домье, и вам поручено за мной присматривать. – Джордан одарил блондинку фирменной улыбкой, которая всегда позволяла ему получать именно то, что он хочет. И привел более чем разумный довод: – Вместо того чтобы красться за мной всю дорогу по бульвару, не лучше ли проследить за мной в открытую? Спасти нас обоих от этой неудобной, глупой игры в кошки-мышки?

Искорки смеха запрыгали в глазах Колетт. Она вцепилась в руль и постаралась смотреть прямо на дорогу, но Джордан заметил, как ее губы невольно растягиваются в улыбке.

– Закройте дверь, – бросила она, – и пристегните ремень безопасности. Не стоит нарушать правила.

Пока они ехали по бульвару Сен-Жермен, Джордан то и дело поглядывал на «вампиршу», гадая, действительно ли она такая несгибаемая, жесткая, какой кажется. Но черная кожаная юбка и хмурое выражение лица не могли скрыть тот факт, что Колетт на самом деле была весьма привлекательна.

– Давно вы работаете на Домье? – завел разговор Джордан.

– Три года.

– И это обычный род вашей деятельности? Следовать за незнакомцами по всему городу?

– Я следую инструкциям. Независимо от того, в чем они заключаются.

– Ах, какое послушание! – Джордан откинулся на сиденье и усмехнулся. – Что Домье поручил вам в этом конкретном случае?

– Я должна следить, чтобы вам и вашей сестре не причинили вреда. Сегодня она уехала с месье Вулфом, поэтому я решила присмотреть за вами. – Колетт недолго помолчала, потом еле слышно добавила: – Это не так просто, как я думала.

– Со мной совсем не тяжело.

– Но вы ведете себя непредсказуемо. Ловите меня врасплох.

В этот момент какая-то машина яростно загудела на них. Раздраженная, Колетт бросила взгляд в зеркало заднего вида:

– Этот уличный трафик создает проблемы каждый раз, когда…

Колетт резко смолкла, и Джордан с тревогой посмотрел на нее:

– Что-то не так?

– Нет, – помедлив, ответила она, – должно быть, показалось.

Джордан обернулся и попытался разглядеть что-нибудь подозрительное через заднее стекло. Но увидел лишь потоки автомобилей, ползущих по бульвару. Успокоившись, он снова обратился к Колетт:

– Скажите на милость, что такая красивая девушка, как вы, делает во французской разведке?

Колетт улыбнулась – это была первая настоящая улыбка, которую Джордан увидел на ее лице с момента их знакомства. Ему даже показалось, будто солнце выглянуло из-за туч.

– Зарабатываю себе на жизнь.

– Встречаете интересных людей?

– Случается.

– Заводите романы?

– К моему прискорбию, нет.

– Какая жалость! Возможно, вам стоит подыскать новую сферу деятельности.

– Какую, например?

– Мы могли бы обсудить это за ужином.

Колетт покачала головой:

– Нам запрещено вступать в неформальные отношения с объектами наблюдения.

– Так вот, кто я для вас, – вздохнул Джордан, – лишь объект наблюдений.

Колетт высадила его в переулке, поблизости от «Рица». Он вылез из машины, потом обернулся и спросил:

– Почему бы нам не пропустить по стаканчику?

– Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей.

– Должно быть, это так скучно – сидеть в машине весь день! Ожидая, что я опять выкину что-нибудь непредсказуемое.

– Спасибо, и все же – нет. – Она улыбнулась. Это была очаровательная озорная усмешка, таившая намек на то, что возможно все…

Джордан повернулся и пошел в отель.

Поднявшись наверх, он некоторое время прохаживался по номеру, размышляя над тем, что удалось выяснить в «Кафе Гюго». Этот телефонный звонок от Мэдлин… что-то здесь не сходилось. С какой стати она стала бы назначать Бернарду встречу в районе Пигаль? Очевидно, это совершенно не вяжется с версией убийства-самоубийства. Официант мог солгать? Или просто ошибиться? Как в окружавшем шуме битком набитого кафе Марио мог четко уловить, что по телефону с ним разговаривала именно Мэдлин Тэвисток?

«Я должен вернуться в кафе, – решил Джордан. – И поточнее разузнать у него, действительно ли тот голос принадлежал англичанке».

Тэвисток-младший снова вышел из отеля, ступив в ослепительную яркость полуденного солнца. Такси стояло у главного входа, словно поджидая пассажиров, но водителя нигде не было. Может быть, машина Колетт все еще стоит за углом – Джордан мог бы попросить ее подбросить обратно, на бульвар Сен-Жермен. Свернув в переулок, он заметил синий «пежо» на старом месте.

Колетт сидела внутри – через лобовое стекло можно было разглядеть ее силуэт за рулем. Джордан подошел к автомобилю и наклонился к окну со стороны пассажирского места.

– Колетт, – позвал он, – вы не могли бы снова меня подвезти?

Она не ответила.

Джордан распахнул дверцу и скользнул в машину, устроившись рядом:

– Колетт?

Она сидела совершенно неподвижно, ее глаза не мигая смотрели вперед. На мгновение Джордан пришел в замешательство, не понимая, в чем дело. А потом заметил яркую струйку крови, стекавшую с виска и исчезавшую в черной ткани ее водолазки. В панике Джордан потянулся к ней и легонько потряс за плечо:

– Колетт?

Она безвольно скользнула из-за руля и рухнула прямо ему на колени. Джордан в ужасе уставился на ее голову, которая теперь покоилась в его ладонях. На виске девушки-агента зияло четкое, аккуратное отверстие от пули.

Шокированный, Тэвисток-младший едва не забыл выбраться из машины. В его памяти остались лишь крики проходивших мимо женщин. Только спустя некоторое время Джордан смог сфокусировать взгляд на потрясенных лицах людей, привлеченных в этот тихий переулок возгласами ужаса. Все они показывали на женскую руку, безвольно свисавшую из машины. И все они смотрели на него.

Потерявший способность думать, будто оцепеневший, Джордан перевел взгляд на свои собственные руки. Они были испачканы кровью.