30

Грифы-индейки лениво кружили в небе в предвкушении свежей добычи. Мертвые не остаются без внимания Матушки Природы. Запах тлена влечет мясных мух и жуков, ворон и грызунов, собирающихся на устроенную Смертью пирушку. «Ну и чем я отличаюсь от них?» — думала Маура, спускаясь к воде. Ее тоже влекло к мертвым, и она, как любой представитель фауны, питающийся падалью, терзала остывшую плоть. Место было слишком красиво для того, чтобы заниматься столь мрачным делом. Безоблачное небо сияло голубизной, озеро отливало серебристым блеском. Но у кромки воды под белой простыней лежало то, что так привлекало грифов.

Джейн Риццоли, которая стояла рядом с Барри Фростом и двумя полицейскими из Массачусетского управления, сделала шаг навстречу Мауре.

— Тело лежало в воде, на расстоянии нескольких сантиметров от берега, вон в тех камышах. Мы вытащили его на берег. Просто хотела вам сказать, что его переместили.

Маура посмотрела на закрытый труп, но не прикоснулась к нему. Она еще не была готова к встрече с тем, что скрывалось под простыней.

— С женщиной все в порядке?

— Я навестила Матильду Первис в реанимации. Она, конечно, не в лучшем виде, но жить будет. А малышка чувствует себя превосходно. — Риццоли показала на островок травы. — Она родила ее вон там. Сама со всем справилась. Когда лесничий объезжал хозяйство около семи утра, она уже сидела у дороги и нянчила малышку.

Маура взглянула на берег и подумала о женщине, рожавшей в одиночку под открытым небом. Никто не слышал ее криков. А в это время в двадцати ярдах от нее остывал труп.

— Где он держал ее?

— В яме в трех километрах отсюда.

Маура нахмурилась.

— Она шла оттуда пешком?

— Да. Представляете — бежать в темноте через лес. Прямо накануне родов. Из леса она выбралась вон по тому склону.

— Даже представить себе не могу.

— Вы бы видели ящик, в котором он ее держал. Совсем как гроб. Неделю была заживо погребенной — не знаю, как она не рехнулась.

Маура подумала об Алисе Роуз, которую посадили в яму много лет назад. Всего одна ночь отчаяния и темноты преследовала ее на протяжении всей короткой жизни. И в конце концов убила. Мэтти Первис сумела не только сохранить рассудок, но и оказать сопротивление. Выжить.

— Мы нашли белый фургон, — сообщила Риццоли.

— Где?

— Он был припаркован там, в тридцати-сорока метрах от той ямы, где он держал ее. Сами мы бы ее никогда не нашли.

— А других останков не обнаружили? Там ведь наверняка захоронены и другие жертвы.

— Мы только приступили к осмотру местности. Там густой лес, так что зона поисков большая. Придется перекопать весь холм.

— Столько лет и столько пропавших женщин. Одна из них могла быть… — Маура запнулась и окинула взглядом лесистый холм. «Одна из них могла быть моей матерью. Может, в моих жилах вовсе не течет кровь чудовищ. Может, моя настоящая мать мертва вот уже много лет. Очередная жертва, погребенная в этих лесах».

— Прежде чем делать выводы, — заметила Риццоли, — вам необходимо осмотреть труп.

Маура нахмурилась. Посмотрела под ноги, на укрытый простыней труп. Потом опустилась на колени и приподняла уголок простыни.

— Постойте. Я должна предупредить вас…

— Да?

— Вы увидите совсем не то, чего ожидали.

Маура застыла в нерешительности. Над ухом жужжали насекомые, изголодавшиеся по свежему мясу. Она глубоко вздохнула и откинула простыню.

Некоторое время она молча смотрела на мертвое лицо, не в силах произнести ни слова. Ее шокировали не выдавленный левый глаз и не рукоятка отвертки, торчавшая из него. Все это детали для протокола вскрытия. Нет, ее ужаснуло лицо мертвеца.

— Он слишком молод, — пробормотала она. — Этот мужчина слишком молод для Элайджи Лэнка.

— Я бы сказала, что ему лет тридцать, тридцать пять.

Маура судорожно выдохнула.

— Я не понимаю…

— Вы ведь заметили, верно? — тихо произнесла Риццоли. — Черные волосы, зеленые глаза.

«Как у меня».

— Я хочу сказать… конечно, у миллиона парней волосы и глаза такого же цвета. Но сходство… — Джейн немного помолчала. — Фрост тоже заметил. Мы все обратили внимание.

Маура накрыла труп простыней и отшатнулась, словно решив сбежать от правды, которая неумолимо пялилась на нее с мертвого мужского лица.

— Доктор Бристол уже в пути, — сказал Фрост. — Мы подумали, что вам не захочется делать это вскрытие.

— Тогда зачем вы меня вызвали?

— Вы ведь сами сказали, что хотите быть в курсе, — объяснила Риццоли. — И я вам обещала. И еще потому… — Джейн взглянула на закрытое тело. — Потому что рано или поздно вы все равно узнаете, кто этот человек.

— Но мы ведь не знаем, кто он. Сходство всего лишь домыслы. Но не доказательство.

— Есть кое-что еще. Мы узнали об этом сегодня утром.

Маура взглянула на нее.

— Что?

— Мы пытались разыскать Элайджу Лэнка. Перелопатили кучу информации, где могло промелькнуть его имя. Аресты, транспортные билеты, все. Сегодня утром пришел факс из Северной Каролины. Свидетельство о смерти. Элайджа Лэнк умер восемь лет назад.

— Восемь лет назад? Выходит, это не он был с Амальтеей, когда она убивала Терезу и Никки Уэллс.

— Нет. К тому времени Амальтея уже работала с другим партнером. Который заменил Элайджу. Чтобы продолжить семейный бизнес.

Маура отвернулась к озеру. Зеркальная гладь воды слепила глаза. «Я не хочу слышать продолжения, — подумала она. — Я не хочу этого знать».

— Восемь лет назад Элайджа умер от сердечного приступа в госпитале Гринвиля, — продолжала Риццоли. — Он обратился в отделение скорой помощи с жалобой на боль в груди. Согласно записям, в госпиталь его доставили члены семьи.

«Семьи».

— Его жена Амальтея, — произнесла Риццоли. — И их сын Сэмюэл.

Маура глубоко вдохнула воздух, который пах разложением и летом. Жизнь и смерть сплелись в едином аромате.

— Извините, — сказала Риццоли. — Извините, что пришлось сказать вам это. Впрочем, вполне вероятно, что мы ошибаемся насчет этого человека. Возможно, он вовсе не имеет к ним отношения.

Нет, они не ошибались, и Маура это знала.

«Я все поняла, когда увидела его лицо».

Когда в тот же вечер Риццоли и Фрост вошли в бар Джей Пи Дойла, полицейские, толпившиеся у барной стойки, встретили их громкими приветственными возгласами и аплодисментами, отчего Джейн даже смущенно вспыхнула. Черт, даже те, кто не испытывал к ней симпатий, проявили профессиональную солидарность и аплодировали ее успеху, который как раз в этот момент освещался на телеэкране в пятичасовом выпуске новостей. Когда Риццоли и Фрост подошли к стойке, толпа начала скандировать их имена, а радушный бармен уже выставил для них стаканы с напитками. Для Фроста — порцию виски, а для Риццоли…

Большой стакан молока.

Когда все кругом зашлись от хохота, Фрост наклонился к Джейн и прошептал на ухо:

— Знаешь, у меня сегодня что-то желудок расстроился. Хочешь, махнемся?

Самое забавное заключалось в том, что Фрост действительно любил молоко. Она подвинула ему свой стакан и попросила у бармена колы.

Пока Риццоли и Фрост лакомились орешками и потягивали свои целомудренные напитки, коллеги по очереди подходили к ним, чтобы пожать руку или похлопать по плечу. Джейн тосковала по своему излюбленному элю «Адамс». Ей вообще многого не хватало — мужа, пива. И тонкой талии. И все-таки сегодня был хороший день. День, когда одним преступником становится меньше, всегда удачный.

— Привет, Риццоли! Мы тут принимаем ставки. Двести баксов за то, что у тебя будет девочка, и сто двадцать — что мальчик.

Она оглядела бар и заметила, что к стойке подошли детективы Ванн и Данливи. Толстый хоббит и тонкий хоббит держали в руках одинаковые пинты «Гиннеса».

— А если рожу двойню? — спросила она. — Близнецов?

— Хм, — произнес Данливи. — Этого мы не учли.

— И кто тогда выиграет?

— Думаю, никто.

— Или все? — засомневался Ванн.

Оба глубоко задумались. Настоящие Сэм и Фродо, размышляющие над разгадкой великой тайны на Роковой горе.

— Что ж, — подвел итог Ванн, — думаю, нам следует добавить еще одну категорию.

Риццоли рассмеялась.

— Да, ребята, пора.

— Кстати, отличная работа, — заметил Данливи. — Подожди, скоро о тебе напишут в журнале «Пипл». И преступник, и все эти женщины. Какой сюжет!

— Хочешь, скажу тебе правду? — Риццоли вздохнула и отставила свой стакан с колой. — Это не наша заслуга.

— Как это?

Фрост посмотрел на Ванна и Данливи.

— Это не мы его обезвредили. А жертва.

— Обыкновенная домохозяйка, — пояснила Риццоли. — Запуганная беременная домохозяйка. Ей не понадобились ни пушка, ни дубинка, только носок, набитый батарейками.

По телевизору закончились местные новости, и бармен переключил канал. На экране замелькали девушки в мини-юбках. Женщины с тонкими талиями.

— Ну а что насчет пули «Черный коготь»? — поинтересовался Данливи. — Как она вписывается в это дело?

Риццоли немного помолчала, потягивая колу.

— Мы пока не знаем.

— Нашли орудие убийства?

Джейн перехватила взгляд Фроста, и на душе снова стало неспокойно. Это был вопрос, который мучил обоих. В фургоне они не нашли пистолета. В багажнике обнаружили лишь мотки веревки и окровавленные ножи. Да еще блокнот, в котором были аккуратно записаны имена и телефоны девяти других посредников по усыновлению — Теренс Ван Гейтс был не единственным. Нашлись также расписки в получении наличных, переданных Лэнкам за все годы, — кладезь информации, которую следователям предстояло отрабатывать не один год. Но вот оружия, из которого была убита Анна Леони, в фургоне не оказалось.

— Да ладно, — разрядил обстановку Данливи. — Может, всплывет где-нибудь. Или же он уже избавился от него.

«Может быть. А может, мы все-таки что-то упустили».

Было уже темно, когда Риццоли и Фрост покинули бар Дойла. Вместо того чтобы ехать домой, Джейн вернулась на Шредер-Плаза — разговор с Ванном и Данливи все не шел из головы — и уселась за стол, заваленный папками. Сверху лежали файлы из НЦКИ о пропавших без вести, собранные в процессе охоты на Зверя. Но ведь толчок к расследованию дало убийство Анны Леони. Оно было тем брошенным в реку камешком, от которого по воде разошлись широкие круги. Убийство Анны вывело их на Амальтею, а потом и на Зверя. И тем не менее смерть Анны так и осталась вопросом без ответа.

Риццоли убрала файлы НЦКИ и принялась разбирать папки в поисках досье на Анну Леони. Уже не раз она читала это дело, но сейчас вновь принялась просматривать свидетельские показания, протоколы вскрытия, отчеты из лабораторий по волокнам и тканям, дактилоскопии, ДНК. Очередь дошла до баллистической экспертизы, и Джейн снова наткнулась на знакомые слова: «Черный коготь». Она вспомнила, как выглядела пуля на рентгеновском снимке черепа Анны Леони. Вспомнила и разрушительные последствия ее взрыва в головном мозге.

Пуля «Черный коготь». Где же оружие, из которого ее выпустили?

Она закрыла папку и уставилась на картонную коробку, которая вот уже неделю стояла возле ее стола. В ней были документы, переданные ей для изучения Ванном и Данливи по делу об убийстве Василия Титова. Он был единственной, помимо Анны, жертвой «Черного когтя» в бостонском округе за последние пять лет. Она достала из коробки файлы и сложила их на столе, вздохнув при виде внушительной стопки. Даже самое простое расследование оставляет после себя кипы бумаг. Ванн и Данливи собрали для нее самые важные доказательные документы, и, ознакомившись с ними, Риццоли пришла к выводу, что детективы произвели задержание по всем канонам жанра. Последовавший за этим суд и скорое вынесение приговора Антонину Леонову лишь подтверждали этот факт. И вот она в очередной раз принялась перечитывать документы по делу, которое не оставляло сомнений в том, что арестован именно убийца.

Итоговый отчет детектива Данливи был подробным и убедительным. Леонов в течение недели находился под наблюдением полиции в ожидании поставки героина из Таджикистана. Двое детективов видели из машины, как Леонов подъехал к дому, где проживал Титов, постучал в дверь и был впущен внутрь. Через несколько мгновений в доме прозвучали два выстрела. Леонов вышел, сел в свою машину и уже собирался отъехать, когда Ванн и Данливи перегородили дорогу и арестовали его. В доме, на кухне, был обнаружен труп Титова, убитого в голову двумя пулями «Черный коготь». Позже баллистики подтвердили, что обе пули были выпущены из пистолета Леонова.

Дело открыто и закрыто. Преступник осужден, пистолет изъят полицией. Риццоли не видела никакой связи между убийствами Василия Титова и Анны Леони за исключением того, что в обоих делах фигурировали пули «Черный коготь». Очень редкая разновидность пули, но этой детали недостаточно, чтобы связать оба преступления.

Она упорно продолжала листать документы, забыв даже про ужин. К тому времени, когда она добралась до последней папки, у нее уже не было сил переворачивать страницы. «Нет, все-таки я ее добью, чтобы спать спокойно», — подумала она.

Она открыла папку и наткнулась на протокол обыска, произведенного на складе Антонина Леонова. В протоколе содержалось описание рейда, составленное детективом Ванном, список арестованных служащих Леонова, а также подробный перечень конфискованного имущества, начиная от контейнеров и наличности и заканчивая бухгалтерскими книгами. Она просмотрела протокол до конца, остановившись на списке офицеров полиции — участников операции. Десять полицейских из Бостонского управления. Ее взгляд застыл на одном имени — имени, которое она не заметила, когда читала протокол неделю назад. «Просто совпадение. Это совсем не значит…»

Она задумалась. Вспомнила рейд по изъятию наркотиков, в котором участвовала, будучи еще патрульным офицером. Много шума, еще больше эмоций. И полная неразбериха. Когда десяток взбудораженных адреналином полицейских врываются во вражеское здание, суетятся, нервничают, стремятся быть осторожными. В такой суматохе непонятно, что делает твой коллега. Что сует в свой карман. Наличные, наркотики. Коробку с пулями, которой никто никогда не хватится. Это всегда присутствует — искушение прихватить сувенир. Сувенир, который впоследствии может пригодиться.

Она сняла телефонную трубку и набрала номер Фроста.