Книга: Гиблое место
Назад: 23
Дальше: 25

24

Когда Джейн, Габриэль и Сансоне прибыли на место аварии, на обочине их уже ждала поисковая группа. Джейн узнала шерифа Фейи и заместителя шерифа Мартино, а также старого чудака Монтгомери Лофтуса, владельца этих земель, который мрачно кивнул новоприбывшим. Слава богу, на этот раз хоть ружьем не размахивал.
— Вещи привезли? — спросил Фейи.
Джейн достала из машины сумку.
— Мы прихватили кое-что из ее дома. Тут наволочки и кое-какая одежда из бельевой корзины. Этого хватит, чтобы взять след.
— А еще раз можно будет ими воспользоваться?
— Конечно. Храните их у себя. До тех пор, пока мы ее не найдем.
— Логичнее всего начать поиски отсюда. — Фейи передал сумку Мартино. — Если она выжила после аварии и заблудилась, то ее след можно взять внизу.
Джейн и Габриэль подошли к краю дороги и посмотрели с обрыва вниз. Разбитый внедорожник все еще лежал на дне оврага, его черный кузов был почти полностью покрыт снегом. Джейн не верила, что вообще можно было выжить после такой аварии, да еще и самостоятельно уйти с места катастрофы. Но в машине был чемодан Мауры, так что по логике вещей и сама Маура должна была находиться в злополучном внедорожнике, когда тот падал с обрыва. Джейн попыталась представить, как могло произойти это чудесное спасение. Может, Мауру выбросило из машины еще до того, как внедорожник ударился о землю и загорелся? Может, она машинально побрела прочь от горящей машины на дрожащих ногах, потеряв память после аварии? Джейн посмотрела вокруг, на крутые каменистые склоны, расщелины и овраги, и подумала, что у них мало шансов найти Мауру живой. Именно поэтому она ничего не сказала Даниэлу Брофи о своем решении вернуться в Вайоминг. Даже если бы ей удалось пробиться сквозь стену отчуждения, которой он отгородился от мира, ей нечем было его обнадежить: не было ни малейшего шанса, что эти поиски дадут какой-то новый результат. Если Маура находилась в этой машине, сейчас она почти наверняка мертва. И все, что им остается, — найти тело.
Люди с поисковыми собаками начали спускаться в овраг. Через каждые несколько метров они останавливались, чтобы животные могли взять след. Сансоне спустился следом, но встал в сторонке, словно подчеркивая, что он тут сам по себе. Неудивительно, что люди сторонились его. Он редко улыбался, был угрюмым и необщительным, — как будто все случившиеся с ним беды окутали его мрачным плащом.
— Тот парень что, тоже священник?
Джейн обернулась и увидела рядом Лофтуса — тот хмуро рассматривал чужаков, вторгшихся на его земли.
— Нет, просто друг, — сказала она.
— Заместитель шерифа Мартино говорил, в прошлый раз вы приезжали со священником. А теперь этот тип. — Лофтус хмыкнул. — Странные у нее были друзья.
— Маура и сама была неординарной личностью.
— Догадываюсь. Но конец для всех один. — Лофтус примял рукой широкополую шляпу, кивнул и пошел назад к своему пикапу, оставив Джейн и Габриэля одних у края дороги.
— Нелегко ему придется, когда найдут ее тело, — сказал Габриэль, глядя на Сансоне.
— Думаешь, она там, внизу?
— Надо готовиться к неизбежному. — Габриэль проследил взглядом за Сансоне, который ходил как неприкаянный внизу, на дне оврага. — Он ведь в нее влюблен, да?
Джейн печально усмехнулась.
— Думаешь?
— Ладно, зачем бы он ни приехал, я рад, что он здесь. С ним все как-то легче.
— С деньгами всегда так.
Они прилетели из Бостона в Джексон-Хоул на частном самолете Сансоне, сэкономив время, которое ушло бы на заказ билетов, ожидание в аэропорту и заполнение бумаг для перевозки оружия в багаже. Да, с деньгами все гораздо проще. Но деньги не делают вас счастливее, подумала Джейн, глядя на Сансоне, который стоял мрачный, как гробовщик, у разбитого внедорожника.
Поисковая группа двигалась вокруг автомобиля, и круги становились все шире и шире. Они явно еще не взяли след. Когда наконец Мартино и Фейи начали взбираться наверх с вещами Мауры, Джейн уже знала, что они сдались.
— Ничего не нашли? — спросил Габриэль, когда двое мужчин, тяжело дыша, выбрались на дорогу.
— Абсолютно ничего. — Мартино кинул сумку на сиденье своей машины и захлопнул дверцу.
— Слишком много времени прошло? — спросила Джейн. — Может, ее запах выветрился?
— Одна из собак натаскана искать трупы, но она тоже ничего не почуяла. Ее владелец думает, это из-за пожара. Запах бензина и дыма подавляет обоняние. Вдобавок снегом все завалено. — Он посмотрел вниз — люди с собаками уже поднимались наверх по тропинке. — Если она там, мы ее до весны не найдем.
— Вы прекращаете поиски? — спросила Джейн.
— А что мы еще можем сделать? Собаки ничего не нашли.
— То есть мы просто оставим ее тело там, внизу, на растерзание падальщикам?
Фейи в ответ на это лишь развел руками и устало вздохнул.
— И где же, по-вашему, нам следует раскапывать снег, мэм? Покажите место, и мы начнем. Вы же понимаете, что это поисковая операция, а не спасательная. Даже если она выжила после аварии, то на таком морозе долго не протянешь. Слишком много времени прошло.
Люди из поисковой группы вернулись на дорогу. Они выглядели подавленными, Джейн видела их растерянные, печальные лица. Даже собаки, почувствовав настроение людей, уже не виляли хвостами.
Последним по тропе поднялся Сансоне, вид у него был самый мрачный.
— Слишком рано прекратили поиски, — сказал он сердито.
— Даже если бы собаки нашли ее, это ничего не изменило бы, — тихо заметил Фейи.
— Но по крайней мере мы бы знали наверняка. У нас было бы тело, которое можно предать земле, — возразил Сансоне.
— Я понимаю, как тяжело, когда остается неясность. Но в этих местах, сэр, подобное часто бывает. То у охотника случится сердечный приступ, то туристы заблудятся, то прогулочный самолет разобьется. Иногда мы годами не можем найти останки. Природа сама решает, когда их вернуть. — Фейи поглядел вдаль: с неба снова начал сыпать легкий снежок, сухой и мелкий, как тальк. — Она еще не готова отдать нам это тело. Сегодня — не готова.

 

Ему было шестнадцать лет. Он родился и вырос в Вайоминге. Его звали Джулиан Генри Перкинс. Но так его называли только взрослые — учителя, приемные родители, социальный работник, присматривавший за ним. В школе в лучшие дни одноклассники называли его Джули-Анной. А когда все было плохо, Дурковатой Анной. Он терпеть не мог свое имя, мать назвала его так, посмотрев фильм, где героя звали Джулиан. Это вполне в ее духе — сделать какую-нибудь глупость, например, дать ребенку имя, которого нет ни у кого. Или подбросить младенцев деду и сбежать с ударником из рок-группы. Или вдруг вернуться через десять лет и забрать детей, потому что истинный смысл жизни ей открыл пророк Иеремия Гуд.
Мальчик рассказал все это Мауре, пока они медленно спускались по склону в долину, а собака шла за ними по пятам, тяжело дыша. С тех пор, как они смотрели на пылающий Лучший Мир, прошел день. Только теперь мальчик решил, что опасность миновала и можно спуститься в долину. На Мауре были самодельные снегоступы. Мальчик смастерил их сам, а инструменты «позаимствовал» в домах у доверчивых жителей Сосновой долины, где двери по традиции не запирались. Маура хотела объяснить ему, что это воровство, а не заимствование, но подумала, что ему это без разницы.
— И как же тебя называть, если тебе не нравится имя Джулиан? — спросила Маура, шагая вместе с ним по снегу к Лучшему Миру.
— Мне все равно.
— Обычно людям важно, как их зовут.
— Не понимаю, зачем вообще нужны имена.
— Поэтому ты упорно зовешь меня «мэм»?
— Звери друг друга никак не называют, и что же, им неплохо живется. Уж лучше, чем некоторым людям.
— Но мне неудобно все время звать тебя «эй, ты».
Они все шли и шли, снег поскрипывал под снегоступами. Мальчик возглавлял их маленькую процессию — нелепый, странный, да еще с косматой собакой, следующей за ним по пятам. Маура была замыкающей. Она по собственной воле следовала за этими дикими и грязными существами. Может, именно это и называется стокгольмский синдром — во всяком случае она вдруг поймала себя на мысли, что уже не хочет сбежать от них. Маура полагалась на мальчика, понимая, что он не даст ей погибнуть от голода и холода, и если не считать того, что он в самом начале стукнул ее по голове, чтобы утихомирить, больше ничего плохого он ей не сделал. Более того, с тех пор он и пальцем ее не тронул. Так что она чувствовал себя отчасти пленницей, отчасти гостьей. В этой смешанной роли она и спускалась следом за ним в долину.
— Крыс, — вдруг бросил он через плечо.
— Что?
— Так меня зовет Кэрри, моя сестра.
— Не самое приятное имя.
— Нормальное. Это из того мультика про крысу, которая готовит.
— Ты имеешь в виду «Рататуй»?
— Ага. Дедушка водил нас на этот фильм. Мне он нравится.
— Мне тоже, — сказала Маура.
— В общем, она начала звать меня Крысом, потому что иногда я готовил ей завтрак. Кроме нее, меня так никто не называет. Это мое тайное имя.
— И поэтому мне, наверное, нельзя так тебя называть.
Мальчик не ответил и не замедлил шага, снегоступы шуршали по снегу. Через какое-то время он вдруг остановился и оглянулся — как будто все обдумал и наконец принял решение.
— Думаю, вам тоже можно, — сказал он и пошел дальше. — Но только другим не говорите.
«Мальчик по имени Крыс и собака по кличке Волк, — мысленно поразилась Маура. — Так-так…»
Она начала привыкать к ходьбе на снегоступах, вошла в ритм — двигаться стало легче, но угнаться за мальчиком и собакой было по-прежнему нелегко.
— То есть твоя мама и сестра жили здесь, в долине. А отец?
— Он умер.
— Прости.
— Когда он умер, мне было четыре.
— А где твой дедушка?
— Умер в прошлом году.
— Прости, — повторила она автоматически.
Мальчик остановился и оглянулся.
— Необязательно это повторять.
Но мне действительно жаль, подумала она, глядя на его одинокую фигурку на бескрайнем белом фоне. Мне жаль, что умерли те, кто тебя любил. Мне жаль, что твоя мама приходила и уходила, когда захочется. Мне жаль, что единственный, на кого ты можешь рассчитывать, единственный, кто за тебя заступится, бегает на четырех лапах и машет хвостом.
Они спустились в долину и стали приближаться к поселку. В воздухе пахло гарью, и с каждым шагом все явственнее становился чудовищный урон, нанесенный вчерашним пожаром. Вместо домов вокруг были лишь обугленные развалины, поселок исчез, будто какие-то враги специально постарались стереть его с лица земли. Тишину нарушал лишь звук разгоряченного дыхания путников и поскрипывание снегоступов.
Они остановились возле развалин дома, в котором еще недавно нашли приют Маура и ее спутники. На глаза навернулись слезы, когда она увидела обгоревшие бревна и полопавшиеся стекла. Крыс и Волк пошли дальше вдоль ряда сгоревших домов, но Маура не двинулась с места. В тишине ей казалось, что здесь бродят призраки. Грейс и Элейн, Арло и Дуглас — люди, которые ей не слишком нравились, но к которым она все же успела привязаться. Они все еще были здесь, среди руин, нашептывая ей слова предостережения: «Уходи скорее. Пока не поздно». Глянув под ноги, Маура увидела следы шин. Значит, это поджог, поняла она. Снег возле дома во время пожара подтаял, и проезжавший мимо грузовик оставил две четкие колеи — теперь они обледенели и застыли.
Она услышала сдавленные рыдания и обернулась. Мальчик упал на колени возле одного из сгоревших домов. Она подошла ближе и увидела: он сжимает что-то в руках, словно четки.
— Она бы его не бросила!
— Что это, Крыс?
— Дедушка подарил его Кэрри, и она никогда его не снимала.
Мальчик медленно разжал ладони, и Маура увидела кулон в форме сердечка на порванной золотой цепочке.
— Кулон твоей сестры?
— Что-то не так. Все не так! — Он вскочил и начал рыться в обугленных деревяшках.
— Что ты делаешь?
— Это был наш дом. Здесь жили мама и Кэрри.
Его варежки почернели от золы.
— Похоже, этот медальон не был в огне, Крыс, иначе бы оплавился.
— Я нашел его на дороге. Как будто она его потеряла. — Мальчик вытащил обгоревшее бревно и, крякнув, отбросил в сторону, взметая тучи золы.
Под ногами у них была застывшая грязь, поскольку во время пожара снег стаял, и под ним проступила голая земля. Медальон мог пролежать тут много дней, подумала Маура. Что еще может скрывать этот снежный покров? Пока мальчик продолжал рыться на пожарище, сражаясь с обгорелыми досками и пытаясь отыскать следы пропавших матери и сестры, Маура рассматривала кулон Кэрри. Этой вещью явно дорожили — как же она оказалась на земле, под снегом? Она вспомнила, что видела в этих домах: нетронутая еда, мертвая канарейка…
И кровь под лестницей. Целая лужа крови, свернувшейся и превратившейся в лед после того, как убрали тело. Эти семьи не уехали, подумала она. Их заставили покинуть дома так быстро, что еда осталась на столе, а ребенок не успел подобрать свой любимый кулон. Поэтому здесь все сожгли, решила она. Чтобы скрыть то, что случилось с жителями Лучшего Мира.
Послышался глухой рыкающий звук. Маура посмотрела на Волка — зверь прижал уши и оскалился. Он смотрел на дорогу.
— Крыс! — позвала она мальчика.
Но он не слушал, всецело сосредоточившись на поисках, надеясь найти еще хоть что-нибудь на пепелище дома, в котором жили его мать и сестра.
Пес снова зарычал, на этот раз громче, и шерсть у него на загривке встала дыбом. К ним что-то приближалось. И это что-то испугало собаку.
— Крыс!
Наконец мальчик обернулся — лицо его было перепачкано сажей. Он увидел собаку и быстро перевел взгляд на дорогу. Только теперь они услышали отдаленный гул мотора. Этот звук становился все громче.
— Они возвращаются, — понял он.
Крыс схватил Мауру за руку и потянул за собой к лесу.
— Подожди! — она вырвала руку. — А вдруг это полиция и они меня ищут?
— Нельзя, чтобы вас здесь нашли. Бежим!
Мальчик бросился прочь. Она и не знала, что на снегоступах можно бегать так быстро. Приближающаяся машина отрезала им самый легкий путь к отступлению, а бежать в гору по голому склону было опасно — там их сразу заметят. Мальчик кинулся в единственном направлении, которое им оставалось, — к лесу.
Некоторое время Маура стояла в нерешительности, медлила и собака. Волк поглядел на убегающего хозяина, потом на Мауру, словно хотел сказать: а ты чего ждешь? Странно будет, подумала Маура, если я убегу от своих спасителей. Неужели меня так оболванили, что я добровольно останусь с похитителем?
«А если мальчик прав? — пронеслось у нее в голове. — Если по дороге ко мне приближается сама Смерть?»
Волк вдруг сорвался с места и побежал догонять хозяина, что и заставило Мауру наконец сделать выбор. Если даже собака чувствует, что надо уносить ноги, следует бежать за ней.
Маура поспешила следом, снегоступы клацали по обледенелой земле. За последним сгоревшим домом грязь кончилась и начался снег. Мальчик был далеко впереди и уже входил в лес. Она из последних сил пыталась нагнать его, делая отчаянные прыжки и взметая снежную пыль. Добежав наконец до деревьев, она услышала собачий лай. Но лаял не Волк. Маура бросилась на землю за сосной и оглянулась посмотреть, что происходит там, где был Лучший Мир.
Черный внедорожник остановился среди развалин, и из него выпрыгнула крупная собака. Затем вышли двое мужчин с ружьями и принялись осматривать пепелище: с такого расстояния она не могла видеть их лица, но мужчины явно что-то искали.
Вдруг ее спины коснулась собачья лапа. Охнув от неожиданности, Маура обернулась и увидела прямо над собой морду Волка. Он часто дышал, высунув розовый язык.
— Теперь вы мне верите? — спросил Крыс. Он подобрался к ней и тоже замер, припав к земле.
— Возможно, это охотники.
— Я в собаках разбираюсь. У них ищейка.
Один из мужчин заглянул в машину и вытащил сумку. Открыл ее и дал собаке понюхать вещи, которые лежали в сумке.
— Он хочет, чтобы она взяла след, — сказал Крыс.
— За кем они охотятся?
Псина рыскала по обгорелым развалинам, опустив морду к земле. Но, кажется, ей мешал запах пожарища, и она остановились возле почерневших бревен, там, где незадолго до этого стояли Маура и Джулиан. Сначала мужчины просто ждали, а собака носилась кругами, пытаясь уловить нужный запах. Потом они разделились и направились в противоположные стороны, внимательно оглядывая местность.
— Эй! — крикнул один из них, указывая на землю. — Здесь следы снегоступов!
— Они заметили следы, — сказал Крыс. — Теперь они нас и без собаки найдут. — Мальчик поднялся на ноги. — Пошли.
— Куда?
Но Крыс уже бежал без оглядки, с шумом проламываясь через подлесок. Ищейка на пепелище залаяла, повернувшись в их сторону.
Маура поспешила за мальчиком. Он скакал как олень, взрывая снег на своем пути. Она слышала, как переговариваются на бегу их преследователи, слышала яростный лай ищейки. Но, даже продираясь сквозь кусты, она все еще сомневалась: «А вдруг я убегаю от собственных спасителей?»
Ответом на ее вопрос стал ружейный выстрел. Щепка отскочила от ствола прямо над ее головой, лай собаки стал ближе. Острое чувство опасности придало ей сил. Теперь ноги сами несли ее вперед, кровь гудела в венах.
Второй выстрел. Еще один кусочек коры отлетел от дерева. Затем Маура услышала ругань, и очередной выстрел ушел в пустоту.
— Чертов снег! — воскликнул один из преследователей. Без снегоступов их ноги проваливались в сугробы.
— Спусти собаку. Она ее возьмет.
— Давай, малыш, лови ее. Взять!
Новая волна ужаса заставила Мауру рвануться вперед, но она чувствовала, что собака вот-вот ее догонит. От людей она еще могла убежать, а от собаки — нет. В отчаянии Маура стала озираться по сторонам, искать глазами мальчика. Неужели он бросил ее? Она осталась одна, а ищейка все приближается. Маура была неповоротливой в снегоступах, да еще к их декам, мешая бежать, цеплялись сухие ветки подлеска.
Внезапно между деревьями показался просвет, и Маура из последних сил кинулась туда. На поляне высились каркасы трех недостроенных домов. На дальнем конце поляны стоял экскаватор, наполовину засыпанный снегом. Возле него остановился Крыс, бешено махавший рукой.
Маура устремилась к мальчику, но уже на полпути поняла, что собака ее вот-вот настигнет. Она слышала, как ищейка приближается к ней, пробираясь сквозь кусты. Зверь прыгнул ей на плечи, сбив Мауру с ног. Она упала, выставив вперед руки, и они по локоть погрузились в снег. Послышался странный металлический звук, и что-то скользнуло ей в ладонь, под перчатку. Лицо запорошила снежная пыль. Маура попыталась встать, но наст проломился под ее весом, и она только сильнее увязла в снегу, словно в зыбучем песке.
Ищейка, вертевшаяся вокруг нее, снова прыгнула. Маура едва успела прикрыть шею, ожидая, что пес вцепится в нее зубами.
Вдруг метнулась серая тень — это Волк в воздухе сцепился с ищейкой. Оглушительный вой был похож на истошный человеческий вопль. Два зверя покатились по снегу, вцепившись друг в друга клыками и когтями и так завывая, что Маура вжалась в землю от ужаса. Алая кровь окропила снег, нестерпимо яркая на белом фоне. Ищейка попыталась отбежать в сторону, но Волк не дал ей уйти и снова прыгнул на противницу. Они сцепились в клубок и покатились по снегу, оставляя за собой глубокий кровавый след.
— Фу, Волк! — крикнул мальчик.
Крыс вышел на поляну с веткой в руках, готовый в любую минуту пустить ее в ход. Но ищейка получила свое, и как только Волк отпустил собаку, она метнулась в заросли, торопясь назад, к автомобилю.
— У вас кровь, — заметил мальчик.
Маура сорвала намокшую перчатку и увидела, что ее ладонь расцарапана. Рана была глубокой, с ровными краями, как будто по ладони провели чем-то очень острым. Из-под притоптанного снега торчали куски металла, рядом валялись тускло-серые жестяные банки. Собаки разворотили эту кучу, когда, сцепившись, катались по поляне. Маура огляделась — ее окружали ледяные холмики, и она поняла, что сидит на куче строительного мусора. Она поглядела на окровавленную руку. «Только столбняка мне не хватало», — пронеслось у нее в голове.
Услышав выстрел, Маура вздрогнула. Преследователи еще не отказались от погони.
Крыс помог ей встать, и они кинулись назад, под защиту леса. Конечно, их легко было найти по следам, но мужчины не догонят их по такому глубокому снегу. Впереди бежал Волк с окровавленной шерстью, и это алое пятно, точно флажок, мелькая за деревьями, указывало им путь. Они все дальше и дальше углублялись в лес. Рана на руке Мауры кровоточила. Она прижимала к ней мокрую насквозь перчатку, с ужасом думая о бактериях и гангрене.
— Как только оторвемся от погони, — сказал Крыс, — нужно возвращаться на гребень горы.
— По нашим следам они дойдут до твоей хижины.
— Мы там не задержимся. Возьмем еды, сколько сможем унести, и двинемся дальше.
— Кто эти люди?
— Не знаю.
— Они из Собрания?
— Не знаю.
— Черт возьми, Крыс, что ты вообще знаешь?
Мальчик взглянул на нее.
— Как остаться в живых.
Теперь они поднимались в гору, размеренно двигаясь вверх по склону, и каждый шаг давался Мауре с трудом. Она только дивилась проворству мальчика.
— Мне нужен телефон, — сказала она. — Чтобы позвонить в полицию.
— Это его люди. Они сделают все, что он скажет.
— Ты говоришь про Иеремию?
— Пророка все слушаются. Никто не сопротивляется, даже моя мама. Даже когда они… — Мальчик замолчал и, казалось, бросил все свои силы на то, чтобы преодолеть крутой подъем.
Маура остановилась, запыхавшись.
— Что они сделали с твоей мамой?
Но мальчик продолжал карабкаться вверх — гнев придавал ему сил.
— Крыс! — окликнула она, пытаясь догнать мальчика. — Послушай меня. У меня есть друзья, люди, которым я доверяю. Просто приведи меня туда, где есть телефон.
Он замер, дыхание облаком клубилось у его губ, как дым из трубы паровоза.
— Кому вы собираетесь звонить?
«Даниэлу», — подумала она. Но потом вспомнила, как часто не могла ему дозвониться, какие неловкие беседы они вели, когда кто-то мог их услышать, и как часто Даниэл шифровался. Теперь, когда Мауре так нужна была его помощь, она не была уверена, что на него можно положиться.
«Может, на него и вовсе не следовало полагаться», — подумалось ей.
— Кто этот друг? — настаивал мальчик.
— Ее зовут Джейн Риццоли.
Назад: 23
Дальше: 25