Книга: Ярослав Мудрый. Владимир Мономах
Назад: VII
Дальше: IX

VIII

Олег проснулся от жгучей боли в спине и резкого окрика над головой:
– Хватит спать! Берись за весла!
Он открыл глаза. Над ним колыхалось бородатое лицо с вытаращенными рачьими глазами.
– Чего развалился? Шевелись!
Взметнулся хлыст, и хлесткий удар пришелся по лицу, задев левый глаз; потом на всю жизнь останется след от этого удара, а в минуты волнения левую щеку будет одолевать тик, и со стороны будет казаться, будто князь подмигивает кому-то.
– Как ты смеешь бить меня, холоп? – с негодованием воскликнул он, приподнимаясь со своего места, и только тут заметил, что его руки цепями прикованы к веслу. – Прочь с глаз моих!
Новый удар хлыста поверг его на пол.
– Поговори! Запорю, мерзкий раб!
До него дошло, что человек говорит с ним по-гречески, а он отвечает по-русски. Греческий, как почти все князья, он знал хорошо. Ему обучали с детства, и он умел не только читать и писать, но и довольно сносно разговаривать. Владеть греческим было почетно среди русских феодалов.
«Запорет!» – мелькнула в воспаленном мозгу мысль, и он, почти не соображая, сел на скамейку, взялся за весло и стал грести. Где-то сверху бил барабан, задавая ритм движению; опасаясь хлыста, Олег греб изо всех сил, и больше надсмотрщик к нему не подходил.
Потихоньку он стал оглядываться, стараясь узнать, где находится. Над ним низко нависал потолок, под ногами прокатывалась вода, и он понял, что находится в трюме какого-то судна. За бортом шелестели волны, что-то поскрипывало, и этот скрип напоминал Олегу куриный «разговор». В полутьме виднелись фигуры гребцов, скамейки, на которых они сидели, поблескивали цепи, которыми они были прикованы к веслам. У Олега по спине пробежал холодок: он понял, что попал в страшное место, куда ссылали преступников и рабов и откуда обратного пути не было, кроме пучины моря. Он слышал о гребных судах, а сейчас сам оказался на одном из них.
Корабль все больше и больше покачивало, как видно, усиливался ветер. Наконец надсмотрщик приказал:
– Суши весла!
Весла были втащены в трюм, а отверстия закрыты дощечками. Гребцы тотчас легли на скамейки, бессильно разбросав руки. Олег последовал их примеру.
Постепенно ветер крепчал, началась качка, которая становилась все более настойчивой. Явился какой-то бородатый человек, раздал всем гребцам по паре вареных рыб, а затем поспешно поднялся наверх, закрыв за собой крышку. В трюме стало совершенно темно, хоть глаз выколи. Только бухали в борт волны, отчего судно дрожало, будто живое.
Шторм между тем разошелся не на шутку. Волны начали мотать корабль, как щепку. Олега вдруг что-то толкало снизу так, что он едва удерживался руками за скамейку; потом судно проваливалось между волн, появлялось чувство невесомости, отчего замирало сердце. Потом начались толчки с разных сторон. Он цеплялся изо всех сил, но короткие мощные удары кидали его то взад, то вперед, вместе с ним летели гребцы, кувыркаясь друг на друга. Только начинали подниматься, как новый толчок перекидывал их на новое место. Сначала раздавались громкая ругань, проклятия, но потом люди были так измучены этой жестокой пыткой, что покорились и молча выносили все мучения…
Буря бушевала всю ночь и стихла только к утру. Гребцы забылись тяжелым, мучительным сном. Видно, в этот день высшие силы были благосклонны к ним, задул попутный ветер, судно помчалось на парусах, и нужды в гребцах не было целые сутки.
У Олега болела голова, разъеденные соленой водой саднили рубцы, полученные от хлыста надсмотрщика, ломило тело, избитое бурей, но он выспался, и появился интерес к жизни. В полутьме стал приглядываться к соседям, прислушиваться к их негромкому разговору. Наконец с ним завел беседу гребец со скамейки, расположенной напротив. Говорили на греческом.
– Откуда ты? – спросил сосед, бородатый, весь заросший черными волосами, только глазки-угольки поглядывали живо и неукротимо; был он гол, лишь грязная набедренная повязка прикрывала часть его тела.
Олег помедлил с ответом. Рассказать правду означало подвергнуть себя неизвестному риску. Поэтому ответил:
– Из русов я. Из Чернигова. Воином был у князя в дружине.
– А как сюда попал?
– Половцы захватили в плен. Продали в рабство. А ты откуда?
– Из Херсонеса. Есть такой город в Крыму. Слышал?
– Приходилось. В чем твоя вина?
– Задолжал хозяину, расплатиться не мог. Он и продал в рабы.
– И давно мотаешься по морю?
– Второй год. Чего только не навидался?! Два раза случался мор среди гребцов. Умирали прямо за веслом. Приходили моряки и выбрасывали трупы в море. Страшно было смотреть!
– Как же ты выжил?
– Кто его знает! Наверно, Господь Бог хранил…
– Звать-то хоть как?
– Хрисанфом. А тебя?
Олег назвался.
– Неужели отсюда нет никакого выхода? Неужто придется сгнить в этом смраде? – спросил он после некоторого молчания.
– Куда сбежишь? Кругом море.
– А как к пристани причалят?
– Охраняют! И цепи не перегрызешь. Хозяин не хочет лишиться своих работников, мы больших денег стоим.
– А кто у нас хозяин?
– Купец византийский. Владеет многими судами. Но сам сидит в Константинополе. Тут его доверенный распоряжается.
– А этот доверенный человек – злой или добрый?
– Кто его знает… Наше дело одно – греби, когда приказывают!
От бессилия изменить свою жизнь, от безысходности Олегом овладевало отупение, он переставал что-либо соображать и понимать в происходившем. Порой ему казалось, что это не он сидит в вонючем трюме, а кто-то другой, ему неизвестный человек, а он издали, со стороны наблюдает за ним. По ночам снились сны, будто он каким-то чудесным образом освобождается от оков и вновь становится вольным человеком, гуляет то по лугу, то по своему любимому Чернигову. И долго еще после пробуждения жил он этими снами, надеясь на чудо…
Раз в день приходил надсмотрщик, освобождал от цепей пять человек и заставлял вычерпывать скопившуюся в трюме воду с нечистотами. Наступила очередь и Олега. Ему было приказано принимать ведра и выплескивать содержимое за борт. Когда вылез на волю, голова закружилась от свежего морского воздуха. Он распрямился и некоторое время стоял, оглядываясь вокруг. Корабль с надувшимися парусами ходко бежал по светло-зеленым, с пенистыми гребешками волнам. Солнце разливало свой свет в безбрежном мире, дробилось в тысячах ослепительных блестках раскинувшегося вокруг морского простора. Воля, бесценная воля, как ты близка и как далека!..
По палубе прохаживались люди, на него никто не обращал внимания. Работа шла неспешно, рабам торопиться некуда, а Олегу хотелось растянуть эти сладостные мгновения до бесконечности. К нему подошел один из моряков, проговорил удивленно:
– Князь Олег, ты ли это?
Он оглянулся. Перед ним стоял парень лет двадцати, русоволосый, с синими глазами. Несомненно земляк!
– Кто ты? – спросил он, ощущая, как сладостное чувство разливается в нем от звуков родного языка.
– Твой воин. Немиркой звать. Мы вместе сражались против половцев. Я попал в плен, а потом сбежал и нанялся на этот корабль.
– Это здорово! Это здорово! – обрадовался Олег. – Ты поможешь мне освободиться из рабства! А я уж тебя награжу!
Лицо у парня приняло постное выражение. Он отвернулся, проговорил поскучневшим голосом:
– Где там! Я тут один из русов, остальные чужие люди. Разве с ними кашу сваришь?
– Мы придумаем! Мы обязательно что-то придумаем! – почти в беспамятстве твердил князь даже тогда, когда парень отошел от него.
С этой встречи Олег повеселел, внутренне собрался. Не может быть такого, чтобы он сгнил в этом вонючем трюме! Надо только набраться терпения, выждать подходящий случай и действовать, действовать смело, решительно, наверняка! А он, Олег, это умеет делать, он сможет найти выход из безнадежного положения!
После недельного плавания прибыли в Константинополь. В отверстие для весла видел Олег нагромождение каменных домов, посреди которых высилось величественное здание собора Святой Софии. У пристани – скопление различных судов, они стояли друг возле друга, удивительно, что нашлось место для их посудины.
Десять дней стояния в порту были хорошим отдыхом и для рабов. Их продолжали держать в трюме, зато никакими делами они не занимались, отсыпались, восстанавливали силы. Единственная забота – вычерпывать воду из трюма да поднести товар, что вносило приятное разнообразие в серую жизнь. Немирка куда-то пропал, видно прогуливал заработанные деньги в злачных местах столицы Византийской империи.
Наконец отошли в море. По тому, что солнце светило теперь в нос судна, Олег понял, что плывут в южном направлении, в Эгейское море. Значит, все дальше от родины, все дальше от дома…
На третий день плавания установилась тихая погода, ударил барабан, явился надсмотрщик, рабы взялись за весла. В полдень неожиданно по палубе загрохотали, забегали, закричали. В трюм заглянуло бритое лицо, закричало отчаянно:
– Пори всех подряд! Пусть гребут что есть силы!
Хлыст заходил по спинам гребцов. А барабан учащал и учащал удары. Олег взмок, пот тек по всему телу, мышцы, кажется, вот-вот разорвутся. Гребцы стали выкрикивать проклятия, а барабан бил все быстрее и быстрее…
Вдруг послышался удар, треск дерева. Судно задрожало всем корпусом и остановилось. Гребцы побросали весла, замерли. Надсмотрщик опрометью выскочил наружу. А на палубе началось столпотворение; раздавались крики, лязг металла, топот множества ног. В трюм влетел Немирка, прижался к Олегу, в страхе трясясь всем телом.
– Что случилось? – спросил его князь.
– Морские разбойники напали! – задыхаясь, ответил он. – Убивают всех подряд!
В этот момент сверху потекла на них клейкая струйка. Олег потрогал пальцем – кровь! Он встал, произнес спокойно:
– Братцы, я думаю, к нам пришло освобождение. Разбойникам нечего брать у рабов. Они могут дать нам свободу!
Он взял из рук Немирки меч и выдрал им штырь, к которому крепилась цепь. Передал меч Хрисанфу, тот другим. Скоро все гребцы были свободны. Олег первым пошел наверх. По палубе ходили вооруженные люди в разномастной одежде. Они были возбуждены, в их руках были мечи и кинжалы. К Олегу подошел один из них, невысокий, широкоплечий, с длинными усами и бедовыми глазами.
– Ты кто такой? Откуда явился? – спросил он хриплым голосом.
Олег спокойно выдержал его взгляд, ответил, потрясая перед его глазами цепями:
– Не видишь? Рабы мы! А хотим быть свободными людьми!
– Ишь какой храбрый! Ты знаешь, с кем разговариваешь?
– С морским разбойником, легко догадаться.
– С предводителем пиратов Игнатием. Слышал о таком?
– Нет, у нас на Руси о тебе не ведают.
– Значит, ты из русов? И кем же ты там был?
– Княжеским воином.
– Воины нужны. Пойдешь ко мне в услужение?
– Зачисляй вместе с моим другом Немиркой.
– Ну, а вы что скажете? – обратился он к остальным гребцам. – Чего выбираете: веселую, разгульную жизнь со мной или морскую пучину?
Гребцы дружно загомонили:
– Бери к себе, Игнатий…
– Все лучше, чем гнить в трюме…
– Согласны, о чем разговор!
Игнатий поделил свою команду и бывших рабов между двумя кораблями, и оба судна, подгоняемые попутным ветром, поплыли в дальние морские просторы. Олег с Немиркой попали на судно, где командовал Игнатий. Им были определены два подвесных гамака, Олегу новая постель показалась царским ложем.
На другой день завиднелась земля, они вошли в небольшой заливчик, встали на якоря.
– Значит, так, – распоряжался Игнатий, прохаживаясь на палубе среди пиратов. – Этой ночью надо разведать приморский городок Кимы. Он расположен рядом, вон за тем полуостровом. Пойдут две лодки. Сейчас заранее приготовиться самым тщательным образом. В первую очередь обмотать весла, чтобы ни одного звука не раздалось. С собой брать кинжалы, применять оружие лишь в крайнем случае. За ночь обернуться туда и обратно. Выяснить, сколько купеческих судов. Ни одно из них не трогать. Ни в коем случае. Сделать так, чтобы вас не заметили, ничего не заподозрили. А утром вернуться.
В число разведчиков попали Олег и Немирка. Отчалили, когда солнце стало клониться к краю неба. Судно быстро удалялось. С правой стороны высился крутой скалистый берег с редкими деревьями, чудом уцепившимися на небольших площадках. Под веслом мелкими бурунами вертелась светло-зеленая прозрачная вода. Олег весело поглядел на Немирку, подмигнул. «Кому как, а мне нравится такая рисковая жизнь! – хотелось сказать Олегу. – Не унывай, Немирка, мы еще поживем и поборемся!». Тот ответил улыбкой.
Когда завернули за полуостров, на море упала темнота, неожиданно, как всегда бывает на юге. Вдали виднелись дрожащие огни города. До него было еще далеко, но отчетливо слышались различные звуки: то заржет лошадь, то крикнет петух, а то заорет осел…
Грести пришлось долго. Только в полночь прибыли к пристани. Стояло до десятка судов. Надо было объехать каждое, чтобы узнать, чем они загружены. На палубе первого стояли аккуратно уложенные кирпичи, наверно, привезены на какую-то важную стройку. Второй корабль был наполнен солью. Третий, судя по всему, вез разнообразный товар, он был упакован в мешки, разложенные вдоль бортов. Это было то, что надо.
Так разведали все суда, заранее определив нужные для себя. После этого отправились в обратный путь.
Игнатий сведениями остался доволен. Он определил шесть судов, которые предстояло разграбить, распределил пиратов на каждое из них. В то же время, как и накануне, от судна отошли шесть лодок, на них, плотно усевшись, плыли двадцать четыре пирата. В полночь они были возле города. Разведчики указывали нужные суда. На них тихо высаживались группы разбойников, исчезали в темноте, а лодки плыли к следующей посудине.
Через некоторое время послышались сдавленные крики, звон оружия, где-то мелькнул и тотчас погас факел… Но в целом на пристани хранилась ночная тишина, никто в городе не догадывался о нападении пиратов.
Скоро отяжеленные добычей лодки отправились в обратный путь. Разгружались с первыми лучами утреннего солнца. Возбужденные, опьяненные успехом пираты быстро покидали мешки с товаром на свои суда. Едва уложили добычу, как Игнатий приказал сниматься с якорей. Пиратские корабли ушли в морские просторы.
И тут началось повальное пьянство. Такого разгула Олег не видел никогда. Кажется, пираты забыли про все на свете, кроме вина. У бочки выбили дно и черпали кружками, бокалами, мисками, тарелками, кастрюлями и прочей посудой, какая оказывалась под рукой. Тут же в большом количестве пожиралась всевозможная пища. Люди шатались по палубе, обнимались, целовались, орали песни. Им было наплевать, что суда остались без управления и бежали по воле волн неизвестно куда.
Олег всегда брезгливо относился к пьянству, а здесь, как он видел, безудержное бражничество могло привести к гибели кораблей. Он подошел к Игнатию и сказал ему об этом.
– О чем ты? – спросил его тот, держа в одной руке объемный бокал, а в другой баранью ногу.
– С морем шутить нельзя, – пытался внушить ему Олег. – Налетит шторм, потопит суда, погибнут люди. Ты должен остановить гулянье и расставить людей по своим местам.
– Ничего не случится! – бесшабашно отвечал тот. – Мы так всегда гуляем! И до нас пьянствовали и после нас будут! И никто не тонул! Так что бери побольше кружку и наливай вина! Ты, я вижу, добрый воин, и я с удовольствием с тобой выпью за наше братство!
– Нет, я не могу столько пить. Свою долю выпил, хватит.
– Тогда становись в руль. И пусть тебе помогает этот парень. Он что, тоже из трезвенников?
– Немирка не пьет совсем.
– Святые люди! Прямиком в рай попадете. Ну, а нам, грешным, вы уж оставьте ад! Там наверняка хмельное водится!
Олег понял, что обращаться к кому-либо бесполезно. Надежда была только на самих себя, и они с Немиркой стали по очереди сменять друг друга у руля. Суда неслись в неизвестную даль.
На третий день с утра появилась земля. Пираты выползали на палубу, осоловелыми глазами глядели вокруг, черпали вино, выпивали. Кто-то тут же засыпал, кто-то как тень бродил по судну, натыкался на предметы, замирал удивленный, будто видел их впервые, а потом шел дальше, видно не зная, куда себя деть.
На палубе появился Игнатий. Он долго внимательно смотрел на край неба, на приближающуюся землю, потом начал выкрикивать:
– Эй, пьяные рожи! Хватит бражничать! Подплываем к Криту! Становитесь по своим местам!
Пинками и зуботычинами поднял некоторых на ноги, заставил заняться снастями. Так или иначе, но, к удивлению Олега, судно удачно подошло к пристани какого-то небольшого городка и причалило. Тут же все отправились в город продолжать пьянство, но теперь в корчмах и тавернах.
Олег и Немирка остались на судне. Еды было вдоволь, никто не мешал им отсыпаться после долгого изнурительного плавания. Иногда появлялся кто-то из пиратов, забирал вещи на пропой и вновь отправлялся в город. Заявился и Игнатий, спросил дружелюбно:
– Вас и девки не привлекают? Вы прямо ангелы какие-то, а не люди. Крылышки ангельские у вас еще не выросли?
Потом подсел к ним, стал угощать копченым мясом.
– А не боитесь, что придут стражники и вас всех арестуют? – спросил его Олег.
– Какие стражники? Откуда они возьмутся? – искренне удивился Игнатий.
– Как откуда? Насколько я знаю, остров Крит принадлежит Византии, на него распространяется власть императора. Что, не хватит у него воинов, чтобы надеть на вас оковы?
Игнатий от души рассмеялся. Он смеялся долго, до слез.
– Какой император? Какая Византия? – наконец проговорил он. – Да Крит уже давно земля наша, пиратская! Здесь мы хозяева, здесь наши владения! Только наши, и больше никого!
– Выходит, эти суда вокруг тоже пиратские?
– Конечно! И это только часть наших сил! Все побережье острова утыкано пиратскими судами. Здесь их сотни!
– Но как же император, – начал было Олег, но Игнатий перебил его:
– Что ты заладил – император, император! Пусть он попробует сунуться! Да ему и не до нас. Он с турками воюет, они под самый Константинополь подходят, их нападения надо отбивать. А мы что? Мы империю не трогаем, нам хватает добычи в море!
– Удивительно! Я бы на месте правителя Византии снарядил флот и в два счета разгромил это скопище выпивох!
– Пытался один такой, да ничего не получилось! Являлась сюда в свое время флотилия императора Михаила Третьего Пьяницы, но ее так потрепали, что она с позором бежала в Константинополь!
И началась для Олега и Немирки странная, необычная жизнь, которой они не хотели, но из которой не могли вырваться. Пропившись, пираты отправлялись в море, нападали на какой-нибудь корабль и грабили его. Или в ночной тьме незаметно подкрадывались к пристани очередного городка и обчищали торговые суда, чтобы кинуться в новый загул. Оставшись наедине, Олег и Немирка говорили между собой, что творят беззаконие, богопротивное дело, но оправдывали свои действия тем, что не по своей воле вовлечены в разбой, что Бог видит и все простит.
Пираты относились к ним как к равным. Только один, которого звали Мехосом, вечно недовольный, капризный, с неприятным взглядом глубоко запрятанных маленьких глаз, при удобном случае старался чем-то задеть их, особенно Олега, даже пытался задраться. И вот однажды, когда после удачного грабежа купеческого судна началось повальное пьянство, он подошел к Олегу с двумя бокалами вина, предложил:
– Выпей со мной, рус! Вино хорошее, большой выдержки. Сам пробовал!
– Не хочу, – ответил Олег и пошел к корме.
Однако Мехос зашел к нему спереди и загородил дорогу.
– Что, брезгуешь? И чем же я тебе не угодил?
– Не хочется, вот и весь разговор.
– Нет, ты благородного из себя корчишь! Я ведь вижу, как ты воротишь рожу от нашего брата!
– Не выдумывай. Я одинаково тяну лямку моряка, как и все.
– Нет, не как все! Всегда-то ты в стороне, во всем избегаешь дружбы с нами!
– У меня есть друг, ты знаешь. А вообще-то это не твое дело.
– Нет, мое! Мое, понятно тебе?.. Ну так выпьешь со мной или нет?
Вокруг них уже собрались другие пираты, с интересом наблюдали за развитием разговора, предвкушая ссору, а может, и драку, собираясь повеселиться, потому что жизнь на корабле была до одури скучной.
Присутствие многих людей неожиданно раззадорило Олега. В другое время он, наверно, выпил бы с этим Мехосом и они мирно разошлись, но тут неожиданно уперся, шагнул к нему поближе и прошипел:
– Отвяжись, кому сказано? Пей один!
– Ах, вон как! А я хочу твою шкуру проверить своим кинжальчиком!
– Проверь, коли успеешь!
Олег схватился за клинок, который обычно висел у него на поясе. Нет клинка! Видно, оставил в гамаке. Морозец пробежал по его спине, но он тотчас взял себя в руки. Увидев его безоружным, один из пиратов кинул ему свой кинжал. Но Олега понесло. С пяти пет его обучали обращению с различными видами оружия. Обучали лучшие воины, которых отец выбирал среди своих дружинников. Полтора десятка лет с утра до вечера сражались они на княжеском дворе, оттачивая свое мастерство. И не только с оружием. В бою случалось всякое, могли выбить его из рук, поэтому бывалые воины заставляли идти безоружным на вооруженного противника. И вот теперь кровь ударила в голову Олега, он, ногой откинув брошенный кинжал, стал ждать нападения Мехоса. Тут заволновались пираты, начали выкрикивать:
– Нечестно, Мехос!
– Брось кинжал, Мехос!
– Закончи ссору миром!
Мехос сперва опешил, увидев, что Олег встал перед ним безоружным, некоторое время колебался, но потом решительно двинулся на Олега. Тот спокойно ждал его. А когда пират сделал выпад кинжалом, он перехватил его руку и резко вывернул ее ему за спину. Мехос громко крикнул от острой боли. Олег некоторое время подержал его, а потом оттолкнул от себя в толпу.
Пираты взревели от восторга, бросились обнимать Олега, совали ему кружки с вином, предлагали выпить. Пришлось уступить, и в этот день Олег впервые напился допьяна.
Он думал, что Мехос не простит ему обиды, но тот уже на другой день подошел к нему, хлопнул кулаком по спине, проговорил восхищенно:
– Ну и силен же ты драться!
А потом добавил миролюбиво:
– Будем считать, что ничего между нами не было.
Слово свое он сдержал, никогда больше к Олегу не приставал, хотя и дружбы особой не выказывал.
Миновал год, пошел второй. В схватках теряли людей, от пробоины, полученной при таране, затонул один из кораблей. Во время дележа добычи Игнатий брал свою долю, как предводитель ватаги, и кроме того откладывал, как он говорил, на черный день. Всякое могло случиться в беспокойной, полной опасности жизни морских разбойников. Все это понимали и такие действия своего руководителя одобряли. Каждый раз он вынимал сокровища и показывал всей команде, сколько у них накопилось золота, серебра и драгоценных камней. Унести их с собой он не мог, морское братство Крита не позволило бы ему где-либо скрыться, а в море у него не было такой возможности. Поэтому все были спокойны за свою долю.
Однажды сильный ветер погнал судно к берегу. Игнатий сам встал у руля, руководил действиями команды.
– Я знаю здешние места, мы несколько раз заходили в бухту, которая должна быть где-то рядом, – озабоченно говорил Игнатий, всматриваясь в серую мглистую круговерть. – Если не просмотрим, то спасем и корабль, и себя.
Возле него стояла группа пиратов, среди них Олег, внимательно слушали своего предводителя и тоже старались разглядеть заливчик.
– Следите, где прерывается прибой, – наставительно говорил Игнатий. – Видите, белеют кипящие волны? Это они разбиваются о скалы, туда идти незачем. Когда белая полоса исчезнет, тотчас кричите мне, это будет вход в бухту!
Прошло некоторое время, один из моряков крикнул:
– Вижу! Вижу полосу без прибоя!
В то место и направил корабль Игнатий. Когда до входа в залив оставалось совсем немного, раздался громкий треск, судно задрожало и остановилось.
– Сели на мель! Напоролись на подводные камни! – закричало несколько голосов.
Кинулись к бортам, но там яростно кидались волны, осыпали моряков тучами брызг. Судно развернуло, поставило боком к набегающим волнам, оно сильно накренилось, грозя перевернуться.
– Страшное позади, – сказал Игнатий, обойдя корабль вдоль бортов и побывав в трюме. – Буря стихает, пробоина небольшая. Завтра ее отремонтируем, приведем корабль в порядок, а наступит прилив, снимемся и поплывем дальше.
– А если не снимемся? – спросил кто-то.
– У нас есть лодка, высадимся на берег, – спокойно ответил Игнатий.
Пираты разбрелись по своим гамакам и спокойно проспали ночь. Утро их встретило тихой солнечной погодой, бури будто не бывало.
– Завтракаем и принимаемся за ремонт! – сказал один из пиратов. – А где Игнатий? Будите его, сколько можно спать!
Вошли в каюту главаря. Гамак был пуст. Туда– сюда – нигде нет. Кинулись к лодке – ее и след простыл. Смылся предводитель! И все накопления с собой забрал!
Раздались голоса:
– Сбежал, когда мы спали!
– Наверно, и корабль на мель посадил нарочно!
– Конечно! Он же сам сказал, что места эти хорошо знает!
– Черт с ним, Игнатием! Заделаем пробоину и еще добудем и золота, и серебра!
Однако, когда осмотрели трюм, поняли, что разворотило все днище и ни о каком ремонте не может быть и речи. Недаром предводитель сбежал, он это знал еще вчера!
Из палубы и верхней части судна построили плот, переправились на берег. Там пираты разбрелись кто куда. Олег и Немирка пошли вдоль моря в северном направлении, рассчитывая, что рано или поздно наткнутся на какой-нибудь порт. Так оно и вышло. С десяток дней, где дорогами, где тропками пробирались от селения к селению и, наконец, прибыли в город Смирна, откуда попутным кораблем отплыли в Константинополь.
Назад: VII
Дальше: IX