Книга: Лихолетье Руси. Сбросить проклятое Иго!
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Владимиру не спалось. Он лежал, уставившись в догорающий костер, в который уже давно никто не подбрасывал хворост. Думал о том, что произошло, что ждет его и всех… Да, он не хотел идти на татар с такой малой ратью. Считал это безрассудным: Тарусу им не отстоять, только воинство погубят. Так и случилось: тарусские полки разбиты, брат Константин погиб… Что же ему, Володимиру, оставалось делать? Тоже лечь костьми или попасть во вражьи руки?
«И все же ты взял грех на душу, увел с поля боя дружину!..» — услышал он голос рядом. Вздрогнул, резко обернулся: ему показалось, что кто-то подкрался сзади и стоит за его спиной. Но у костра, кроме него, никого не было, и тогда Владимир понял, что голос звучал в нем самом… «Да, князь, много дружинников, приняв на себя первый удар орды, пало, но ополчение-то сражалось, когда ты наказал дружине выходить из боя…» — не умолкал голос. «Я не мог иначе!» — «Ты поступил нечестно, князь! Может, Беку Хаджи и не удалось бы сломить тарусскую рать, а ты мог отвести воинство за Оку и дать бой на переправе!» — «Нет! Ничего не могло быть, кроме разгрома и погибели!..» — старался убедить сам себя молодой князь, но мысли в его взбудораженном мозгу путались, мешались…
«Коль уж погиб брат Константин, кто, кроме меня, должен стать владетелем Тарусы? — подумалось теперь уже о другом Владимиру. — Сыны его, Иван и Юрий, малы еще, да и нет их ныне на Тарусчине… Знать бы, что сказано в духовной грамоте Константина, что завещал он на случай своей смерти?.. Ежели наследовать княжество записано им старшему сыну Ивану, мешать не стану, против воли брата не пойду!.. Бояре Устин и Максим, видно, на это намекали. Бог с ним, пущай будет, как будет!.. В сей лихой час не должен я крамольничать! Брат Константин повел полки на Орду, хотя многие этого не хотели. И я по праву возглавил дружину, свершил то, что надо было тогда: вывел уцелевших кметей, дабы не погибли все!..» Но другой голос назойливо шептал: «А может, и не надо было уводить? Может, прав Максим? Может, и остальные так мыслят?..»
Владимир, завернувшись в княжеский плащ-корзно, улегся прямо на земле, подложив седло под голову. Долго ворочался с боку на бок, пытаясь умоститься на жестком ложе. Звездный Воз уперся дышлом в землю, луна давно закатилась за лес, а беспокойные мысли все не оставляли молодого князя. Храпели усталые люди, пофыркивали кони, потрескивал прошлогодними желудями костер, то и дело раскатывался по лесу зловещий хохот совы.
«Должно, леший балует!..» — с беспокойством подумал Владимир. Он лежал на спине с открытыми глазами, глядя в видимый между кронами деревьев кусочек черного неба, усыпанного звездами, и боялся смежить веки, чтобы снова не привиделся брат Константин в его последний час. Все так неожиданно случилось!.. Владимир дрался возле него, тут же боярин Курной, тысячник Максим, Василько с порубежниками. Вдруг сбоку ударили ордынцы, с Константина сбили шлем, свалили с коня. Кто-то закричал заполошно: «Князя до смерти убили!..» Владимир бросился к брату, и в этот миг тот поднялся… Стоит без шлема, весь окровавленный, упершись мечом о землю!.. Владимир пробился к нему, соскочил с коня, но тут князь упал снова. Глаза его остекленели… А наперерез тарусцам уж мчались из засады свежие вражеские сотни! Тогда-то он, Владимир, и решил уводить дружину — понял, что если татары соединятся, не устоять тогда им!.. Закричал на все поле: «Вои! За мной!» — и поскакал к лесу, а следом те, что еще держались в седлах…
А еще в память молодого князя врезались истошные крики боярина Андрея Курного: «Назад, Владимир! Не губи Тарусу!..» Услышал, обернулся и увидел: ордынцы смяли ряды ополченцев в горстку дружинников, которая осталась с Курным… «То же было бы и с теми, коих я увел, никак не устояли б наши сотни против вражьих тысяч! Андрей Иваныч не понял сего и погиб. А Максим первый бросился за мной, а теперь попрекает… С самого начала считал я и ныне считаю: безумно было затеянное Константином. И в поход я пошел только потому, что не было у меня выхода другого…
Что дальше делать? Тут гадать не приходится: надо идти к Волоку Ламскому и там пристать к полкам Серпуховского. Прислушался бы покойный брат Константин к тому, что я и другие советовали, сам бы жив остался и привел бы в Волок три тыщи кметей. А теперь всего пять сотен осталось… Да еще и этих, должно, уговаривать идти в Волок Ламский придется…»
Молодой князь вздохнул, повернулся на бок. Небо уже посветлело, занималось утро.
Когда Владимир проснулся, солнце уже поднялось над лесом и сушило росу в густой траве. «Заспался я, однако…» — подумал он, поднимаясь с земли. Недовольно нахмурил светлые брови, обвел взглядом поляну. Стелился дым костров, дружинники поджаривали подстреленную дичь: глухарей, косуль, лося. Владимир вдруг почувствовал голод — со вчерашнего утра ничего не ел.
«А где же мои парни? — подумал Владимир о Никитке и Алешке. — Пошто не тут, поесть не принесли?»
Князь уже хотел было окликнуть своих молодых стремянных, но тут увидел подходивших к нему обоих тысячников и сопровождавших их сотников. Следом за начальными гурьбой тянулись дружинники.
И тут же Владимира окружили возбужденные люди.
— Вот что, княже. С сечи ты нас увел, верно или нет поступил, то Бог рассудит! — строго произнес Максим. — А теперь сказывай, что дальше делать намерен? Может, не по пути нам с тобой.
Владимир, помрачнев, с миг смотрел на него, потом перевел взгляд на других начальных, на их угрюмые лица. Тревожное предчувствие охватило его: «Сговорились, сучьи дети!..» И это раззадорило князя. Подошел к тысячнику, спросил сердито:
— Зачем пытаешь меня? О том вчера я все сказал! Идти нам в Волок Ламский!
— А мы, светлый княже, посоветовались меж собой и решили в Рязань податься, — с вызовом промолвил тысячник Устин.
— В Рязань? К отступнику Олегу замыслили?!
— Не к Олегу, а к Ольге Федоровне, вдове нашего князя-батюшки Костянтина Иваныча, и к сынам его, наследникам законным!
Поначалу Владимиру почудилось, что он ослышался… «Не его, а малолеток-княжичей называют бояре наследниками, князьями тарусскими. Неужто в завещании Константина так сказано?.. Он побледнел, невольно опустил голову. Выходит, все знают, только я не знаю! — разгневался молодой князь. — Да, сговорились, пока я спал. Но нет, нельзя допустить, чтобы тарусская дружина ушла в Рязань! Надо идти в Волок!»
— Слушайте меня, вои! — закричал Владимир, обращаясь к дружинникам, которые уже все собрались на лесной поляне. — Надо идти на полночь! Там брат великого князя Московского Дмитрия Володимир, коего за Куликовскую сечу нарекли Храбрым, полки собирает! Лют был Мамай, силу привел с собой великую, хотел земли наши прахом пустить, грады и села наши сжечь, люд в полон угнать. Да не случилось того! Потому и разбили мы орду Мамаеву, что воинство земли всей православной стало воедино!
Лицо молодого князя раскраснелось. Он расстегнул серебряные пуговицы на малиновом кафтане, окинул взглядом настороженно слушавших его воинов, продолжал с жаром:
— Ныне тоже пришла гроза великая! Коли не будем стоять вместе, земле русской не быть! Говорил я вчера о том тысячникам и сотникам, а они задумали к Олегу Рязанскому идти. Не должно быть по-ихнему! Надо идти в Волок Ламский, други!
— Ты нам не князь! — заорал на всю поляну тысячник Максим. — Ты самозванец! Князь наш Иван Костянтиныч Тарусский, к нему и пойдем!
— Не к тебе моя речь, а к воям! — гневно сверкнул глазами Владимир.
— А вои-то молчат, светлый княже, видать, не хотят идти с тобой, — насмешливо заметил Устин. — Верно ли говорю?
— Верно! Нечего нам в Волок Ламский идти! К князю законному нашему Ивану Костянтинычу пойдем! — раздались отдельные выкрики. Но большинство дружинников молчало.
«Значит, не признает меня князем тарусская дружина… — горестно подумал Владимир. — И все же скажу слово напоследок!»
— Братья и други! Не хотел я самозваным на княжий стол садиться. Такого у меня и в мыслях не было. Как в завещании Константина Ивановича сказано, пущай так и будет. Одно лишь хочу: вместе с вами за Тарусу, за Русь сражаться. К тому вас зову!
— Я с тобой, княже! — подбежал к нему Никитка.
— Я тоже! — присоединился Алешка.
Еще несколько десятков воинов, оттеснив начальных людей, встали рядом с Владимиром, но большая часть дружинников, повинуясь наказам сотников, стала седлать коней.
Вскоре лесная поляна опустела: дружина, возглавляемая боярами Максимом и Устином, выступила на Рязань. А князь Владимир со своими людьми направился на полночь к Серпухову.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9