– Послушай, Катя, ты должна меня понять… Я двадцать пять лет на оперативной работе, я только и делаю, что раскрываю преступления, сажаю всяких ублюдков, у меня уже нервы ни к черту! А ублюдки не переводятся! То были «Колдуны», потом «Волки», теперь вот «Грачи», завтра еще кто-то появится!

– Ну, а я-то тут при чем? – холодно спросила Ребенок. – Ты мне сто раз в день звонишь, проверяешь, не доверяешь, устраиваешь скандалы…

Она не называла его по имени, и это был плохой признак: значит, злится. Супруги Кореневы сидели в новом гриль-ресторане «Сан-Франциско» и ждали, пока принесут стейки. Лис обратил внимание, что Ребенка здесь уже знали. Такие места мало подходят для задушевных разговоров, но зато сюда ее было проще вытащить.

– Да потому, что я все время думаю о тебе! Боюсь за тебя! Мы же по-разному видим этот город. Для тебя это салоны, рестораны, бары, подруги… А для меня – джунгли, в которых хищные звери ежедневно терзают людей…

– Профессиональная деформация.

– Что?! Откуда у тебя такая терминология?

– От подруги-психолога. Но и у меня тоже стала сдвигаться крыша! Тоже развивается мания преследования! Разве это нормально?

«Эта, рыжая, Илона? – чуть не вырвалось у Лиса. – Какой она, на фиг, психолог? Ее с четвертого курса с треском выгнали!» Хорошо, что вовремя спохватился. А то скандал перешел бы на другой уровень: «А, так ты, вдобавок, следишь за мной и моими подругами!»

– Послушай, Катя, давай закроем этот вопрос! Возвращайся домой! – вместо этого сказал он.

– И ты опять будешь мне нервы мотать? – спросила Ребенок, но уже мягче.

Может, потому, что официант Володя принес на мраморных досках ароматные куски телятины.

– Не буду! – искренне сказал Лис и поднял бокал с густым красным вином. – Мирись, мирись, мирись – и больше не дерись! Мир?

Они чокнулись.

– Ладно, Фил, уговорил! – с набитым ртом сказала Ребенок. – Только жить будем теперь по новым правилам!

– Как скажешь, Катюша! – кивнул седой головой Лис.

В яме лицом вниз лежал труп. Даже на первый взгляд было видно, что темно-синий костюм в тонкую полоску стоил очень дорого. Рядом с ямой курили два местных опера и участковый.

– Кабаны раскопали, а я как раз вырубку готовил и наткнулся, – объяснял лесничий – дородный мужчина в потертой форме с блестящими пуговицами. Когда-то похожая форма была у прокурорских, только в петлицах не листья, а щиты с мечами.

– Так часто бывает, – кивнул Лис и подозвал оперативника: – Зачем нам звонили? Это уже не городская территория…

– Не городская, – кивнул тот. – Только начальник решил перестраховаться. Уж больно крупная шишка, и потом, его наверняка из города привезли. Вот, в кармане нашел.

Мысленно чертыхаясь, Лис взял солидную бордовую корочку. Еще крупных шишек нам не хватало. Он раскрыл удостоверение. «Виноградов Игнат Васильевич, заместитель председатедя банка “Золотой круг”»…

Вот и разгадка! Бревно на путях… Дальше не проедешь… Нет, вот вам, проедем! А ведь если бы я тогда поехал, один, без прикрытия – лежал бы рядом!

– Товарищ подполковник, товарищ подполковник! – районный опер деликатно потрогал его за локоть.

– Да, что? – Лис будто вынырнул из мутного и душного забытья.

– Наши действия?

– Поднимайте следователя и занимайтесь, как положено! Осмотр, экспертиза и все такое. А потом мы посмотрим. Причину установили?

– Удушение. На шее и шнурок остался. Черный.

Но Лис уже не слушал, он шел к машине. По дороге в город обдумывал: с какого конца взяться за это дело? Информаторов в банковских кругах у него не было, надо просить Величко… Поможет или нет? А может, у него и нет серьезных агентов…

Прозвонил телефон. Он услышал дыхание в трубке, потом прозвучал голос – громкий и отчетливый, будто говоривший сидел рядом и дышал ему в правое ухо:

– Я тебе «стрелу» забиваю, мусор! Сегодня, на Кривом пустыре, перед свалкой. В семь вечера. Ты меня услышал?

Подполковник Коренев на слух не жаловался. Вообще жаловаться он как-то не привык. И все-таки в первый момент ему показалось, что уши подводят. Это слуховые галлюцинации. Он даже едва не проскочил перекресток на красный свет и затормозил уже за стоп-линией.

– Это кто?!

– Север.

Но Лис уже узнал этот хрипловатый уверенный говорок.

– Ты что, контуженный?! Ты кому звонишь? С каких пор всякая уголовная гниль офицеру «стрелки» забивает?! Рамсы попутал? Совсем, что ли, мозги отсидел в своей норе, пока прятался там целый год?

Лис оскалился в угрожающей злой усмешке, хотя видеть ее было некому, кроме светофора и проходящих мимо пешеходов.

– С тех пор, как эти офицеры стали гнилыми оборотнями!

Несколько секунд Лис слушал, как Север дышит и, кажется, скрипит зубами от ярости. Позади раздался автомобильный сигнал. Пока Лис говорил, красный свет давно успел смениться зеленым, поток тронулся.

– Кривой пустырь, мусор! Сегодня в семь.

Короткие гудки.

Боцман смотрел на экран компьютера, где, запертые в зеленой сетке, прыгали и дрожали звуковые волны. Если он не верил ушам, должен был поверить глазам.

Оба его «заказа» собирались встретиться в одном месте.

Лис проехал перекресток, свернул в «карман» автобусной остановки и выключил двигатель. Спина взмокрела, руки дрожали. Такого в его практике никогда не было. Да и слышать про такое никогда не приходилось. Потому что это было невозможно!

В блатном мире «стрелка» – дело обычное. Если тебе назначили «стрелку», это все равно… Все равно что в былые времена на дуэль вызвали! На кону сразу оказываются честь и жизнь. Уклониться от нее нельзя, и не прийти невозможно, даже опоздание считается проигрышем. На «стрелке» может обсуждаться обычный, текущий вопрос, и тогда она, скорей всего, пройдет мирно. А может – на ней решается спор, или территорию делят, или конфликт разбирают… Тогда она заканчивается стрельбой – кто остался жив, тот и прав, а раз так – то на полном основании и забирает спорный кусок…

Сзади подъехал «Икарус», остановился перед «карманом», требовательно прогудел. Лис никак не отреагировал. Чем чревато связываться с тонированными «БМВ», всем хорошо известно, поэтому водитель автобуса открыл двери прямо посредине проезжей части, наружу стали выходить пассажиры, покорно обходя загородивший дорогу автомобиль. Только похожий на отставного борца массивный мужчина с лицом бульдога, в спортивной куртке, натянутой на животе как барабан, подошел, заглянул в салон, постучал по тонированному стеклу.

– Совесть у тебя есть, слышь, ты?

Не получив никакого ответа, он пошел прочь, бормоча под нос ругательства. Лис не обратил на него внимания. Куда он ехал, куда направлялся только что, это уже не имело значения. Только что у него образовалось новое дело. Очень важное дело. От которого зависела его жизнь и репутация в криминальных кругах Тиходонска. А у сыщика жизнь зависит и от репутации тоже…

В момент, когда «Икарус» закончил высадку-посадку и стал выруливать на полосу, «БМВ» вдруг взревел двигателем, окутался сизым дымом и резко сорвался с места, подрезав автобус и попутный фургон-хлебовоз.

Отставной борец остановился, посмотрел ему вслед, покачал головой.

– Совсем оборзели, сволочи!

Почти те же слова повторил Коленвал сорок минут спустя, выслушав рассказ Лиса.

– Ну, бандюки совсем оборзели!

Гайковерт в его руках коротко вжикнул – раз, другой, третий. Он взялся за переднее колесо, осторожно раскачал, снял с вилки и уложил на пол.

– Да кто такой этот Север?! Это ж, считай, как раньше, в царские времена, какой-нибудь беглый каторжник, босота безродная, прислал вызов потомственному дворянину! Генералу, там, какому-нибудь или князю! – дополнил он, пнув ногой колесо.

– До генерала я все-таки не дотягиваю, – обронил Лис. – До князя тем более. Но это побоку. «Стрелу»-то пропускать нельзя…

– Это точно!

Коленвал смотрел не на Лиса, а на закрепленный в специальной раме полуразобранный мотоцикл. Это был черный «харлей» с высоким рулем и расписанным огненными цветами бензобаком.

– Только тогда с низшими никто не выходил на поединок, могли просто пощечину отвесить, или тростью отходить… А сейчас времена другие…

В дальней части просторного гаража стояли стеллажи с запчастями и инструментами, с потолка свисал небольшой кран-балка. Мотоциклов – собранных и разобранных – здесь было, наверное, с десяток. Все чисто, аккуратно, толково: вон – ящик для ветоши, вон – урна с песком и надписью «Кури сюда!», на стенах красуются суровые советские плакаты по технике безопасности.

– …не придешь, скажут – зассал мент! И все… Ни уважения, ни страха, блатата вслед плевать будет. А по нынешней жизни, могут и в рожу плюнуть… Извини, в лицо!

– Да все ясно! – отрывисто бросил Лис. – Выход один – прийти и обломать ему рога, да всем показать, как с оборзевшими блатными поступают! Я всегда, кстати, так их и учил…

Он замолчал, пригладил короткие, ежиком, седые волосы. И тут же подумал, что все, что он делал, происходило в другие времена. Да и сам он был другим. Моложе, во всяком случае. До определенного рубежа это не чувствовалось, а вот теперь года уже ощущаются… После «крестобойни» он на нервной почве наполовину поседел, а теперь и вторая половина выцвела… И вообще…

– Правильно, так и надо! И никак иначе!

Коленвал подошел к стеллажу, достал из коробки новенький хромированный глушитель, гаркнул:

– Горилла!

С улицы прилетел Горилла в грязном рабочем комбинезоне, огромный и страшный, с синими от татух руками – послушно потрусил к боссу.

– А ну, подержи.

Горилла взял глушитель, приложил к мотоциклу на раме, вопросительно оглянулся. Коленвал смотрел, смотрел. Отошел подальше, опять смотрел.

– Здесь конуса бы хорошо, а?

– Кажись, заказчик про конуса ничего не говорил, – осторожно заметил Горилла.

– Так надо было предложить.

– Я ж не знаю. Он эти просил…

– Ну и дурак, – Коленвал махнул рукой. – И фиг с ним. Ладно. Свободен. Стой!

Горилла, потрусивший было к выходу, остановился как вкопанный.

– Глушак положи на место. Слуг тут нет!

– Извини, Учитель!

Горилла поднял глушитель, положил на стеллаж и убрался. Коленвал продолжал созерцать полуразобранного «харлея».

– Никому ничего не объяснишь, своих мозгов не одолжишь, – задумчиво проворчал он. – Здесь по уму надо бы всю эту электронику поснимать, поставить нормальный честный карбюратор, чтобы только железо и резина, и больше ничего…

– Так что скажешь насчет сегодняшнего вечера? – перебил его Лис. – Мне нужна твоя помощь!

– Да без вопросов! – в мозгу Коленвала что-то щелкнуло, он мгновенно превратился в Вальку Литвинова, оторвался от мотоциклов, глушителей, конусов и стал привычно вникать в тему.

– Сколько их будет?

– Хрен их знает! – пожал плечами Лис. – Минимум четверо…

– На Кривом пустыре, говоришь?

– Ну, да…

– Дело плевое, смотри сюда! – Литвинов наклонился и принялся рисовать черным пальцем по черному полу (есть у него тут все-таки пыль, есть!). – Там заброшенное здание завода пластмасс, вот оно…

В невидимой пыли на вроде бы чистом полу появился отчетливо видимый вытянутый прямоугольник с неровными краями. Потом добавились два кружка на противоположных сторонах.

– На третьем этаже, тут и тут, по углам, сажаешь двух снайперов с «ВСС», они возьмут под контроль всю площадку, где бы бандосы ни стали, достанут: сектора обстрела – вот и вот, перекрывают друг друга…

От каждого кружка протянулись по две расходящиеся стрелки, внутренние пересекались между собой и в образовавшемся углу Литвинов поставил крестик.

– Ты старайся их сюда подтянуть, тут самое убойное место. Но не становись между ними и снайперами…

Лис машинально кивал. Он начал кое-что подозревать, но надеялся, что ошибается. А Литвинов продолжал рисовать кружки.

– Двух бойцов сюда, двух сюда, за кучу мусора, а лучше – пусть закопаются… Только выставляться надо заранее. Они все умные – за два-три часа приходят, а мы за сутки иногда прятались, за двенадцать часов…

Лис посмотрел на часы.

– Мне шесть часов осталось…

– Ну, сразу пусть и едут! Иначе бандосы первыми страховку поставят!

Нет, он не ошибся.

– Подожди, Валентин, кто «пусть едет»?

Литвинов глянул непонимающе.

– Как кто? Кто работать будет. СОБР, естественно. Если ты спецов ФСБ не подтянешь…

– А кому ты эту картинку нарисовал?

– Ну, как… Тебе… Оптимальная схема, как прикрытие выставить…

– А на фига мне эта схема нужна? Где я снайперов возьму? Где собров? Откуда фейсовских спецов подтяну? Я же не к Волину пришел, а к тебе, старому другу, с которым мы когда-то много дел сделали… Думал, что ты меня и сегодня вечером прикроешь!

В мозгу Литвинова опять щелкнуло, и он снова превратился в Коленвала.

– Каким образом, Филипп? Где у меня силы и средства, где оперативно-тактические возможности, где взаимодействие с другими службами? Это только в кино я бы сорвал своих молодцов, сели на мотоциклы и вкатали этих сук в асфальт… А в жизни не так… Вон – восемь «коней» стоят, за них предоплату внесли, работы – море, сроки поджимают, по ночам прихватываем! Мы новая фирма, всего полгода как в деле, парни хотят зарабатывать деньги, а потом отдыхать, гоняя по шоссе! Как я их подпишу вместо этого идти под пули? Кто меня поймет? Горилла, что ли? Или Ацетон? Другие байкеры? А?

– Ясно, – сказал Лис.

– Я знаю все, что ты скажешь, – Коленвал грозно сжал кулаки, но на лице у него была растерянность. – Если бы еще пять лет назад… Тогда у меня все отключалось – страх, самосохранение, осторожность… Пер вперед, как танк, – под выстрелы, на взрывы… Но я уже давно не мент и с этой темы соскочил… Сейчас я чувствую себя по-другому, думаю по-другому, вижу все вокруг по-другому… Сейчас я просто не смогу этого сделать… И, честно говоря, не хочу. Не обижайся!

– Да нет, все нормально, – Лис чувствовал себя опустошенным, словно кто-то выпотрошил его большим холодным ножом с зазубринами на обухе. И набил ватой, превратив в чучело. Как они называются, эти, которые чучела делают? А, да – таксидермисты…

Коленвал потоптался на месте, потом отошел в дальний угол и, гремя железом, стал переставлять какие-то ящики, рыться в грудах запчастей, время от времени бурча и ругаясь. Потом нашел то, что искал, и вернулся, держа в руках небольшую картонную коробочку из-под крестовины.

– Держи. Все, что могу.

Лис открыл крышку. «Ф-1». Ребристый лимон, выкрашенный в боевой зеленый цвет, а не черный, как у учебных гранат. Да у Литвинова учебных быть и не могло.

– Можно на понт взять. А можно сразу кинуть под ноги, а потом дострелить, кто останется.

– Да что я тебе – Рэмбо? – хмыкнул Лис, но коробочку взял. – Спасибо!

Подарок не успокоил совесть старого товарища. Он рядом с Лисом прошел гараж из конца в конец, остановился перед дверью, распахнул ее, будто собрался, все-таки, выйти вместе с ним.

– А чего ты вообще заморачиваешься? Напиши рапорт – и все дела! Пришлют СОБР, он и упакует этого бандоса!

В принципе, это был здравый совет. Конечно, Литвинов не знал, что Лис не хочет ставить дело на обычные в таких случаях рельсы. Точнее, не хочет «паковать» Севера. Вместе с тем, он прекрасно понимал, что раз Лис пришел к нему, то у него есть основания избегать официального пути… Но постарался не проявить этого понимания. Что ж…

– Спасибо! Пока! – Лис перешагнул порог, щурясь от яркого света.

Дверь с грохотом захлопнулась. Коленвал остался стоять по другую сторону, в пахнущем металлом и пылью полумраке.

– Не могу я, Филипп, – проговорил он, глядя перед собой. – Отвык, что ли. Не тот я уже. Хрен его знает.

Он вернулся к мотоциклу, взял гайковерт и молча принялся разбирать заднюю вилку.

Вызывать подчиненных к себе в кабинет Лис не стал, чтобы не оказывать административного давления. Попросил Глушакова собрать личный состав уголовного розыска в зале для совещаний. Когда переступил порог, на него настороженно уставились десять пар глаз.

– Остальные на территории, – пояснил Глушаков. – Да и у нас времени в обрез: работы много…

Подполковник Коренев дернул щекой. Последнее замечание шло вразрез и со служебной дисциплиной, и с полицейской этикой. За все время службы ему не приходилось сталкиваться с подобными напоминаниями от подчиненных.

– Я вас не задержу, коллеги, – выдерживая спокойный тон, начал он. – Дело в том, что сегодня мне позвонил неизвестный и назначил встречу в пустынном месте. Мне нужно прикрытие…

Подчиненные молча переглянулись. Молодые сотрудники, новая поросль оперативников, «поколение пепси»… Никто не вскочил, предлагая свою помощь, не вскидывал руку, вызываясь добровольцем, вообще никак не отреагировали.

– Я надеюсь на вашу помощь, – продолжил Лис. – Не могу приказывать в таком вопросе, поэтому жду вашей инициативы…

– Но чем же мы можем вам помочь, товарищ подполковник? – недоуменно спросил Гнедин. Очень может быть, что и он, и остальные действительно не понимали, что от них требуется.

– Нужны два-три человека с оружием. Выйти на место заранее, поставить засаду и, в случае необходимости, действовать по обстановке…

В комнате наступила напряженная тишина. Молодые офицеры прятали глаза, делая вид, что изучают записи в рабочих блокнотах. Но бесконечно отмалчиваться нельзя, и Лис уже знал, каким будет ответ.

– Извините, Филипп Михайлович, но это не работа оперативного состава уголовного розыска, – сказал, наконец, Глушаков. – Это задачи ОМОНа или СОБРа.

– Когда я начинал работать, силовых подразделений вообще не было, – сказал Лис. – Все задержания производили оперативные сотрудники.

– Но сейчас ведь они есть, товарищ подполковник, – возразил Гнедин. – Бойцы специально тренируются, у них особое оружие, экипировка… Зачем нам подставляться под пули?

– Есть ведь и текущая работа, – поддержал его Глушаков. – Отработка «Грачей» идет полным ходом. На них мы много палок срубим. Это они грабили людей у банкомата. И нападение на официанта у «Аквариума» – тоже их рук дело… К тому же, мы ищем Севера, уже получена информация, что он может скрываться в Золотой миле…

Лис криво усмехнулся:

– Да, я вижу, вам некогда отвлекаться на всякие глупости.

– Вы бы лучше начальнику доложили, Филипп Михайлович! – сочувственно посоветовал Глушаков. – Он сразу СОБР подтянет!

Сдобное бухгалтерское лицо полковника Волина недовольно сморщилось.

– По какому делу задействовать СОБР? Где подтверждающие материалы?

– Какие материалы? Мне позвонил неизвестный, назначил встречу в пустынном месте, мне нужно прикрытие… Можно без СОБРа, три-четыре опытных сотрудника на пару часов. Ничего больше.

– Подожди, подожди! – удивлению полковника нет предела. Два черных глаза-изюминки вот-вот выпадут наружу.

– Мало ли кто кому звонит! Зачем тебе к нему ехать?! Живи и работай, как раньше. Я сам без охраны обхожусь, хотя мог бы взять пару ребят из ППС. Или того же Гнедина… И генерал, представь себе, без охраны передвигается…

– Мне охрана не нужна, – перебил Лис. – Речь о подкреплении.

– Что значит – подкрепление? Проводится какое-то спецмероприятие? Обыск? Задержание? Тогда почему я об этом ничего не знаю, Филипп Михайлович?

Лис понял, что пришел зря. Но начальник продолжал доказывать ему, что это действительно так.

– Есть же порядок, в конце концов… Рапорт, номер дела, обоснование… Тогда это спецмероприятие. А так, как вы просите… Простите, Филипп Михайлович, но мы не агентство эскорт-услуг!

– Я в курсе, – пытался сопротивляться Лис. – Только я не об услуге прошу. Мне поступила угроза, это фактор незапланированный. Что мне, надо было уточнить у звонившего номер дела, по которому он имеет ко мне претензии? И чтобы прислал мне факсом на официальном бланке?

Лицо Волина заполыхало, поплыло.

– Вечно у вас какие-то проблемы, Коренев! Особые обстоятельства, особый подход, особые требования какие-то! Вот мне никто с угрозами не звонит!

– Видать, человек вы хороший, товарищ полковник, – произнес Лис сквозь зубы и встал. – С людьми ладить умеете. Потому и не угрожает вам никто.

– Подожди… Ты это на что намекаешь?! – крикнул вслед Волин. – Что имеешь в виду?!

– Что вы хороший человек, конечно, – повторил Лис сквозь зубы. И вышел.

С одной стороны – так еще лучше: успешный захват Севера повлек бы неприятности не только для «законника», но и для Лиса. Но с другой, проблемы надо решать по мере их возникновения, а сейчас на первом плане – проблема сохранения собственной жизни! И ничего утешительного для решения этой немаловажной проблемы он не получил. Впервые Лис оказался один на один с криминалом. После всех состоявшихся разговоров, он чувствовал себя униженным и оскорбленным. И злым. Оставалось направить эту злость в нужном направлении…

Он заехал домой. Ребенок еще не вернулась, хотя рабочее время закончилось. Молодая жена теперь приходит когда хочет: таковы условия мирового соглашения: дескать, она развлекает себя сама как умеет. А умеет немногое – в основном, ужинает с подругами, да ходит с ними на городские тусовки.

Что ж, так даже лучше. Не разуваясь, Лис прошел в спальню, вскрыл тайник в шкафу. Там лежал «левый» ТТ 1944 года выпуска и две обоймы, снаряженные патронами из того же времени. Они сохранили безотказность и резкий бой, отличаясь выбросом желто-зеленого пламени. Впрочем, сейчас можно легко раздобыть современные «Wolf Gold» 7,62…

Сунул пистолет за пояс. Не как в дебильных фильмах: под пупком – так можно отстрелить себе яйца, а уж то, что пушка провалится в трусы через пять шагов, – это обязательно! Нет, ствол надо разместить сбоку, чтобы прижать его ремнем к бедренной кости. И то без кобуры бегать с ним не получится, зато получится быстро сбросить. Гранату положил в левый карман, и пиджак сразу перекособочился: чугунный рифленый «лимон» весит 600 грамм… Пришлось поправлять перед зеркалом. Вроде бы всё, группа прикрытия прибыла…

Некоторое время он стоял посреди спальни. Это было самое уютное и безопасное место в городе. Да что там в городе – в мире! Кровать, туалетный столик со всякими дамскими мелочами (там же, в одном из ящичков, есть отделение для разных контрацептивов), стопка глянцевых журналов на тумбочке – именно здесь, в этой спальне, среди этих вещей, прошла значительная и, наверное, лучшая часть их совместной с Ребенком жизни. Кухня, гостиная, рестораны, редкие выходы в театр и прочее – это не в счет. В спальне происходило самое главное, самое искреннее… Здесь он забывал про дела и проблемы, про оперативную обстановку и нераскрытые преступления. Здесь он не ревновал Катю, и здесь они никогда не ссорились…

Он понял, что просто тянет время. Ребенок все равно не явится в эти минуты, как по заказу, она сейчас сидит где-нибудь в «Аквариуме» или «Тадж-Махале» и будет здесь ближе к десяти, когда все закончится. Если закончится плохо, она узнает об этом завтра. Если закончится хорошо, она вообще ни о чем не узнает.

Идти никуда не хотелось. Тем более, на «стрелку» с матерым преступником, который знает о нем то, чего не должен знать никто. Преодолевая себя, Лис вышел на лестницу. На полэтажа ниже с лязгом распахнулись двери лифта. Перевесился через перила, посмотрел. Нет, конечно, не Ребенок – какой-то пожилой человек в черном халате и с ножовкой, шаркая ногами, прошел к шестой квартире напротив жилища злополучного Василия и принялся открывать дверь. Черный халат, подумал Лис – плохая примета, что ли? Или ништяк, как говорят блатные? Конечно ништяк, прорвемся!