Глава 10
Киллер для антикиллера
Снайпер не промахивается – он дает шанс…
Поговорка профессионалов
«Скорый поезд “Санкт-Петербург – Адлер” прибыл на третий путь ко второй платформе. Номера вагонов начинаются…»
Даже голос диктора показался знакомым. Воздух, напоенный южными ароматами, отличался от атмосферы Питера, как отличается выдержанный кальвадос от воды из-под крана. Даже запах Дона вплетается неуловимой ноткой… А может, это ему только кажется…
Боцман поправил на плече этюдник, который был тяжелее обычных, подхватил сумку и медленно пошел вдоль состава. Трещины и латки на асфальте перрона тоже казались знакомыми. И южный говорок встречающих, и безалаберная сумятица вокруг, искренние объятия – все было знакомо блудному сыну, возвратившемуся домой. Нет, не возвратившемуся. Просто заехавшему по делам. Он отработает заказ и умотает отсюда как можно скорее. Без ностальгии и каких-либо эмоций от встречи со своим прошлым. При его профессии эмоции вообще недопустимы.
Он не стал проходить через вокзал, где стоят рамки металлодетекторов и дежурят полицейские, стопроцентно проверяющие входящих пассажиров и выборочно – выходящих в город приезжих. Прошел в конец перрона, поднялся на переходной мост и через пять минут оказался на улице Вокзальной, под крутым спуском, на котором теснились домики, домишки и дома Райского Сада. Любой желающий мог таким же образом попасть на вокзал. Или просто прийти по путям – хоть с севера, хоть с юга и без всякой проверки сесть в вагон… Вот вам и входной-выходной контроль! Взяли систему безопасности аэропортов, перенесли на вокзалы, запалили немерено денег, доложили по начальству – и успокоились… Как будто поезд – это самолет, и войти в него в обход постов досмотра невозможно! И будто бы он потом взлетает и летит по воздуху, а не мчит тысячи километров по неохраняемому полотну! И будто бы был хоть один подрыв поезда изнутри!
Дураки, показушники! Боцман сплюнул. По узкой улочке он вышел к проспекту Забастовки, остановил частника на старой проржавевшей «Волге».
– Южный проспект, угол Тельмана, две сотни!
– Поехали!
По дороге он проверялся, но «хвоста» не обнаружил. Приехав на место, подошел к стоящему на углу киоску, купил газету с объявлениями. Просмотрел предложения квартир в аренду, выбрал дом в двух кварталах отсюда, подошел, осмотрел. Новая двенадцатиэтажка из красного кирпича, своя парковка, неподалеку парк Островского. Позвонил по телефону, встретился с хозяином, отдал деньги, взял ключи. Задернул шторы, застегнул цепочку, спрятал этюдник на шкаф, положил рядом с собой маленький «браунинг» 6,35 – дополнительный инструмент для решения попутно возникающих проблем, достал ноутбук, открыл карту, прикинул нужные адреса. Впрочем, он и так все помнил.
Захватив только то, что нужно, налегке вышел на улицу, отошел на два квартала, взял такси, съездил в автомагазин, купил аккумулятор и моторное масло, потом на другом такси отправился на Береговую, к гаражам. В боксе номер 6 стоял подаренный когда-то отцом «фольксваген». Замок открылся с трудом, внутри пахло пылью и мертвым железом, лампочка не зажигалась – скорее всего, электричество отключили за неуплату. Поэтому он оставил ворота открытыми и при проникающем внутрь свете произвел беглый осмотр. Прошло полтора года с тех пор, как «фольксваген» заводили в последний раз. Машина покрыта толстым слоем пыли, задние колеса заметно приспущены. Боцман открыл капот. Здесь пыли было еще больше, к ней добавлялась паутина. Он поменял аккумулятор, долил масла, подкачал колеса. Сел за руль, повернул ключ зажигания. Весело зажглись огоньки приборной панели, двигатель нехотя провернулся, но завелся со второго раза.
Боцман вспомнил, как зажигал в этой машине с Иркой, как ее… Сейчас даже не помнил фамилию. Ирка, Ирка. А тогда казалось, что она цель всей его жизни, что у него к ней любовь всерьез и навсегда. Ревность, восторг, отчаяние, бешеный кроличьий трах вот на этих, уже порядком поистертых и пыльных сиденьях. Он и Питона-то завалил потому, что тот с ней спал, возил с собой на Кипр, слюнявил ее своими погаными губами… Если бы не это, он бы, может подумал, а действительно ли именно он заказал отца? И может, разобрался бы, что его просто подставляют. Но тогда Ирка все застилала – и ум, и рассудительность, и способность анализировать… Как же он был молод, мама родная. И как глуп! Был бы поумнее, может, послушался бы этого мента, Лиса, он давал хорошие советы. И тогда жизнь пошла бы по совсем иному руслу… Но что толку говорить о том, что было бы? Если бы да кабы, во рту выросли грибы…
Дежурившие на выезде из гаражей мальчишки за двести рублей вымыли машину снаружи и внутри – теперь она приобрела вполне респектабельный вид, только запах затхлости и застоявшегося воздуха остался. Прокатился по набережной, поднялся по Богатяновскому спуску. Тормоза держали отлично, двигатель работал ровно. Задняя подвеска постукивала на ямках, но это было и полтора года назад, не страшно.
Пересек Магистральный проспект, доехал до ипподрома, повернул налево и, обогнув школу, заехал на Антенное поле. Когда-то здесь была окраина и стояла высоченная вышка городского радиовещания на двух рядах тросов-растяжек. Этого Боцман не помнил, знал только понаслышке. Но годы шли, город разрастался, радиостудию перенесли в район Райского Сада, рядом с телецентром, а огромный квадрат земли в самом центре оказался пустым и зарастал травой-муравой да злой амброзией до тех пор, пока не наступили новые времена, когда ничего не имело права стоять, не принося пользы тем, кто этим «ничем» управляет. Землю нарезали на участки и распределили, вроде бы бесплатно, «своим людям». И поднялись на бывшем Антенном поле частные особняки – от скромных коттеджей до настоящих дворцов. Так в козырном месте миллионного города образовался небольшой поселок, в котором жила старая советская номенклатура и новая внезапно разбогатевшая «элита». Она-то и придумала скромное название своему месту жительства: «Тиходонский Беверли-Хиллз». Официально единственная улица этого поселка называлась «Школьной», и дом преступного авторитета Севера, который в нынешние толерантные времена именовался предпринимателем Старковым, имел на ней номер пятнадцать.
Боцман медленно проехал по улице, развернулся и выехал обратно к школе – это не должно было привлечь внимания: иногда сюда заезжали заплутавшие гости города, не знающие, что впереди тупик. Дважды проехав мимо шикарного двухэтажного особняка под номером пятнадцать, он рассмотрел, что дом производит впечатление нежилого: клумба у забора заросла бурьяном, на воротах и калитке – потеки ржавчины, посредине двора раскачивалась большая ветка, отломившаяся от старой яблони и висящая в неустойчивом равновесии, грозя упасть в любую минуту. Конечно, ни один хозяин такого бы не потерпел.
Пообедав в ресторане «Скачки» и дождавшись, пока стемнеет, Боцман повторил свою поездку и убедился, что ни окна в доме, ни фонари во дворе и над воротами не горели. Где же теперь искать Севера? Можно, конечно, связаться с инициатором, но это глупо. Во-первых, он сообщил все, что знал. А во-вторых… Вот Еж связался с заказчиком и отправился вслед за своими «объектами». А уж об осторожности Ежа ходили легенды…
Лиса искать не пришлось. Он по-прежнему жил на Магистральном, на прежней квартире, с прежней женой, в прежней должности, номера телефонов не менял.
Боцман наблюдал за его подъездом, сидя на лавочке в глубине двора. Опер изменился. Сдал. Лицо потемнело, застыло в напряженной гримасе, знаменитый «лисий» нос, казалось, еще больше заострился, на голове – короткий ежик седых волос. Видно, служба в ментовке не такая уж сладкая…
Раннее утро. Выходит из подъезда. Свежевыбрит. Костюм, галстук, портфель. С ним высокая стройная девушка, причем, не просто девушка, а жена. Определение «он ей в отцы годится» здесь кажется слишком мягким. Лис почти вдвое старше. Уставший, вымотанный жизнью мент, рядом с шикарной фотомоделью…
Машина резко трогается с места, едва не тараня бампером припаркованный впереди «хюндай». Стремительно уносится со двора. Чувствуется в этом старте какая-то нервозность… Опаздывает? Или поссорился с женой? С самого утра? А что здесь странного? Большая разница в возрасте, детей нет. Почему бы им и не ссориться по утрам, в самом деле?
«Прицепить под днище гранату, – автоматически прикидывает Боцман. – Тросик к чеке и карданному валу. Поехал – бах! Аут. Даже понять ничего не успеет. Хотя нет, раз он жену возит…» Это этический вопрос профессии: что делать, если с объектом оказывается жена, мать, ребенок? Большинство киллеров не задумываются над такими мелочами. Во-первых, это не имеет отношения к делу, а во-вторых, даже поговорка такая есть: «В земле всем места хватит…» Но Боцман считал, что убивать просто так, «за компанию», могут только дешевые фуфлометы. Да и вообще, взрывчатка – не его специализация! Он снайпер и работает чисто: один выстрел – одна жертва, и это всегда «объект»!
Пару дней Боцман «водил» Лиса. Приходилось быть осторожным и держать «объект» на большой дистанции, чтобы не вызвать подозрений. Но ничего, управлялся. Только один раз отстал. Они попали в пробку на Театральной площади: впереди стояла поперек улицы машина ГАИ, и хмурый сержант, как фокусник, направлял полосатой палочкой автомобильный поток влево или вправо – кому как нравится. Но это почти никому не нравилось, потому что всем надо было ехать прямо. Водилы теснились, нажимали на клаксоны, матерились сквозь зубы. Лис нацепил на крышу «маячок», включил «крякалку» – и проехал. А Боцман остался стоять. Думал, впереди серьезная авария. Минут через десять движение возобновилось, и оказалось, что у въезда в парк снимали кино.
Прижавшись к кованой ограде, на тротуаре стоял трейлер с логотипом какой-то студии, рядом стационарная камера, нацеленная на въездную аллею, где растопырился открытыми дверями какой-то суперкар типа «феррари» с разбитой в хлам мордой. Со стороны водителя с асфальта вставал человек, стягивающий через голову покрытую красными пятнами фирменную рубашку-поло, от которой тянулись проводки к толстой, похожей на пулезащитный жилет майке с такими же пятнами. Лицо человека было знакомо, как и лицо второго, который помогал ему разоблачиться, держа в свободной руке пистолет с глушителем. Чуть в сторонке наблюдала за происходящим группа людей в полицейской форме и гражданской одежде. А возле дороги ругались в голос два мужика в шортах, бейсболках и темных очках, один из них держал в руках переносную, но увесистую камеру – вот-вот, казалось, заедет в голову оппоненту. Но киношники обошлись без драки – только матом крыли без всякого стеснения. Боцман не понял, в чем там дело. Может, из-за разбитой машины, или пленку засветили, или в кадр посторонние попали… А если испортили – надо все заново, еще один дубль снимать…
И вдруг он подумал, что его ремесло похоже на работу кинооператора. Он тоже ищет правильный ракурс, расстояние, освещение, тоже формирует свой кадр и смотрит на него через рамку оптики. Только у оператора эта рамка прямоугольная, а у него круглая. Со светящейся прицельной меткой посередине. И у него есть всего один-единственный дубль. После которого уже не встают, не смывают красную краску и не переодевают одежду… Да и повторных попыток у него не бывает…
Маршруты начальника УР были темны, извилисты и непредсказуемы: утром в УВД города, поздно вечером, ночью или утром – домой. Между выходом из дома и возвращением он накручивал сотни километров: места происшествий, ГУВД края, прокуратура, следственный комитет, Центральный рынок, порт, многолюдный универсам… Иногда он грамотно отрывался от наблюдения, и маршрут обрывался, иногда водил жену в хорошие рестораны, но каких-либо закономерностей в его передвижениях установить не удавалось. Только две точки привязки: работа и дом. Двадцать пять метров от подъезда до машины. Около сотни метров от Управления до кафе, где Лис иногда перекусывает в обед. Немного, конечно, но в принципе, достаточно.
Боцман занялся поисками снайперской точки. Составил список адресов, откуда удобно вести прицельный огонь, прошерстил Интернет и газеты объявлений в поисках сдачи квартир в аренду. Нашел два подходящих варианта, но после осмотра на месте отмел их. В одном случае обзор ограничивал рекламный билборд, в другом ему не понравился хозяин – похож на отставного гэбиста.
Крыши, чердаки…
Питерский художник интересуется исторической архитектурой южной России, ищет необычные ракурсы.
Новостройки, реставрируемые здания…
Нашел подходящее место: автостоянка на шестом этаже супермаркета, наискосок от входа в Управление, днем она пустует. Но стрелять надо было под большим углом, да и расстояние – метров пятьсот. Для такой дистанции нужна другая винтовка. И другой стрелок: военный профессионал. Городские снайперы-самоучки стреляют на семьдесят – сто метров, максимум – на сто пятьдесят. А те ребята в боевых условиях работают и на пятьсот, и на семьсот. Говорят, есть и «тысячники» – с километра цель валят… Правда, Боцман в эти слухи не очень верит…
В конце концов он выбрал точку – чердак старого двухэтажного здания, стоявшего как раз напротив подъезда Лиса. Прекрасный обзор, дистанция сто двадцать метров. Можно приступать. Но… Целью номер один должен был стать Север. Его ликвидация не вызовет особого ажиотажа, а значит, через день-два можно сработать Лиса. Если же цели поменять местами, то все пойдет кувырком. Убийство начальника УР – не хрен собачий. Вся правоохрана встанет на уши, город закроют и вычешут частым гребнем. Поэтому после акции он должен будет срочно, в течение получаса, покинуть город. А это значит, что отработать заказ на Севера уже не получится. И что же делать?
Боцман еще несколько раз в разное время заезжал на Антенное поле и окончательно убедился: Север здесь не живет. И где его искать – неизвестно. Судьба упрямо выбрасывала свои кости, и выходило, что целью номер один должен стать Лис. И ничего тут не поделаешь!
Раз цели поменялись местами, он стал отрабатывать Лиса. В ход пошла прослушка. Ноутбук с терабайтовым винчестером, GSM-модем и программная начинка стоимостью что-то около пятнадцати тысяч долларов. Впрочем, Боцману она досталась бесплатно. Компьютерами он никогда не увлекался, игралки-стрелялки ему по барабану, Интернетом пользовался редко. Но настал момент, когда пришлось в это дело вникать. Как-никак, а часть работы. К своей работе Боцман всегда относился ответственно.
Алгоритм действий спай-сканера прост: он отправлял на нужный номер SMS-сообщение от имени провайдера («уважаемый абонент, на вашем счете задолженность, просим оплатить…»), при открытии которого на телефон устанавливалась скрытая программа. Она фиксировала в режиме онлайн все звонки и сообщения абонента – исходящие и входящие – и скидывала их на удаленный сервер, связанный, в свою очередь, с компьютером Боцмана. Задержка составляла меньше 0,5 секунды. При этом Боцман получал доступ ко всей информации, которая хранилась в телефоне: список контактов, записная книжка, аудио-фото– и видеоматериалы.
Лис осторожный человек. Правильно ходит и ездит, правильно паркуется. Но здесь у него почти не было шансов. Если бы он по каким-то причинам не захотел открывать сообщение от провайдера, Боцман послал бы ему эсэмэску от жены или звонок от «начальника Управления»…
Все сработало с первой попытки. Телефон Лиса заглотнул сообщение по дороге на работу. К тому времени, как начальник УР открыл свой кабинет, Боцман, находящийся на стоянке у супермаркета в квартале от Управления, уже изучал список его звонков за последние сутки.
Боцман искал тайные контакты Лиса. Его «стукачей», его коррупционные схемы, его любовниц (хотя последнее казалось маловероятным, учитывая внешность законной жены). Он искал места, где Лис, если сгинет, будет обнаружен не сразу. День, два, три. Это даст ему возможность убрать Севера и спокойно свалить в Питер.
Боцману ликвидация Лиса не нравилась с самого начала. Но выследить «объект», подловить его и даже всадить со ста метров в голову кусочек свинцового сплава со стальным сердечником – это одно. А слушать его разговоры, перебранки с женой, вникать в его жизнь, проникать во внутренний мир – совсем другое… Тогда нейтрально-отчужденный «объект» превращается в живого человека с его проблемами, собачьей работой, ревностью и болезненной любовью к молодой вертихвостке… Но, опять-таки, это работа. Никуда не денешься…
Он курил, приоткрыв стекло машины, ел какие-нибудь чипсы, запивал колой. Слушал. Иногда включал двигатель, чтобы охладить салон. Иногда дремал, когда подолгу не было звонков. Терпение – такое же оружие киллера, как высокоточная винтовка…
Дежурный такой-то: «Товарищ подполковник, первомайцы доставили подозрительных труболетов, говорят, есть смысл их к Степной примерить…»
Капитан такой-то: «Филипп Михайлович, можно я дежурством поменяюсь? У меня дома проблемы…» Лейтенант такой-то: «Проверили сто двадцать владельцев “Сайги”, отстреляли стволы, зацепок нет…» Валька Литвинов зовет на шашлыки. Короткие и загадочные, состоящие из одних «да» и «нет», переговоры с некими анонимами, наверное, стукачами. Исходящие на номер жены – «абонент недоступен», «абонент занят», «Катя, где ты ходишь, я тебя по всему городу ищу…» «А чего меня искать, я же не преступник! Ты помнишь наш уговор: ты занимаешься своей работой, а я развлекаю себя сама…»
Боцман сидел и диву давался. Да он несчастный мужик, этот Лис! На хрен ему такая работа, на хрен такая жена? Как Ирка мотала ему все нервы, так и эта… И доведет – он тоже кого-то пристрелит… А голос у него не изменился… Когда он тогда к нему, дураку молодому, пришел и насчет отца предупреждал, у него такой же голос был. Что он ему сказал? Что Валет долго болел, братва думала, он уйдет, а он остался и его могут грохнуть… Предложил рассказать, что там происходит в группировке, и спасти отца… А он послал его подальше. И отца действительно убили… А послушал бы мента, и все могло пойти по совсем другому пути… И, кстати, когда он Гарика грохнул, то как-то очень легко ушел. Так не бывает! Это Лис его отпустил. Потому, что он хоть и мент, но справедливый и знал, что Гарик – мразь первостатейная…