В Тиходонском аэропорту царила обстановка прифронтового города. Солдаты внутренних войск в камуфляже и с резиновыми дубинками парными патрулями несли службу на прилегающей территории, вход осуществлялся через рамку металлоискателя и контролировался хмурыми милиционерами. Клевца с его пистолетом мурыжили добрых двадцать минут, и попал внутрь он только после обращения к начальству. И то решающую роль сыграла не лицензия частного охранника и разрешение на оружие, а пенсионное удостоверение сотрудника МВД.

— Не обижайтесь, коллега, обстановка вынуждает, — сказал ответственный дежурный в майорской форме. — Борьба с терроризмом, сами понимаете.

— Да разве хоть один террорист проходит через такие процедуры?! — раздраженно сказал Клевец. — Их ведь свободно пропускают!

Ответственный только развел руками. Маша сразу же подбежала к расписанию.

— Самолет через час, вот повезло! — Девушка захлопала в ладоши. Неожиданное приключение успело ей осточертеть. — Пойдем в кассу, скорей возьмем билеты!

Фокин кивнул.

— Сейчас, я только сделаю один звонок. Надо же доложиться работодателю.

Он извлек из кармана телефон, набрал номер.

— Здравствуйте, господин Стаховский, это Фокин из «Гудвина». Мы выполнили ваше задание. Девушка с нами, она жива и здорова. Сейчас мы вылетаем в Москву.

Против ожидания, находящийся за тысячу километров собеседник не проявил особой радости.

— Спасибо. Только пусть она едет домой и со мной не связывается, я сам ей позвоню. А вы… — Стаховский помолчал. — Вам, парни, лучше пару дней не объявляться в Москве.

— Что случилось?!

— Возникли проблемы с «Консорциумом». Серьезные проблемы. Короче, война.

— А мы при чем?

— Они знают, что я к вам обращался. А все люди, которые выполняли мои поручения, чувствуют себя сейчас крайне неуютно. Помните зоопарк? Вот то-то. Пересидите пару дней там, где вы есть. Думаю, это будет лучше для вас.

Стаховский отключился.

— Ну, дела! — озадаченно произнес Фокин и пересказал разговор напарнику.

Клевец пожал широченными плечами.

— Тогда пусть девчонка летит одна, а мы отдохнем пару дней. Нам совсем ни к чему попасть под раздачу! Лучше раков поедим, пива попьем.

Они купили Маше билет; когда подошли к стойке регистрации, их встретил подтянутый человек в темных очках. Он нежно поцеловал Машу в щечку.

— Познакомьтесь, ребята, это майор Нижегородцев, ваш коллега, — представила Маша своего провожатого. Мужчины пожали друг другу руки, назвали фамилии.

— Я знаю про вас, — сказал Нижегородцев. — Мне позвонили из больницы.

— Мы тоже про вас слышали.

Фокин не видел глаз Вампира, скрытых темными очками, но знал, что майор ФСБ внимательно наблюдает за ними и старается определить, что они из себя реально представляют. Клевец это тоже понимал, но виду не подавал и с бесстрастным выражением лица созерцал свои коротко подстриженные ногти.

— Тогда проводим Машу и поговорим, — предложил наконец Вампир.

Короткое прощание, и Маша скрылась в зале вылета. Мужчины вышли на улицу. К вечеру заметно похолодало, и они подняли воротники курток.

— Вы без транспорта? — спросил Нижегородцев. Похоже, прощание с Машей его опечалило. Наступили сумерки, и он в своих солнцезащитных очках выглядел действительно как вампир. Печальный вампир.

— Без, — ответил Фокин. — Мы же собирались улетать. Действительно, Ходаков привез их в аэропорт, и они распрощались.

— К тому же у Василия Ивановича сегодня свидание, — едва заметно улыбнулся Вампир.

Он действительно был хорошо осведомлен: Ходаков и правда спешил.

— Я могу подвезти вас до города, — Нижегородцев показал на серую «Волгу». Сегодня он сам был за рулем.

Детективы погрузились на заднее сиденье, и рессоры прогнулись под тяжестью их крупных тел. Машина тронулась с места.

— Мы используем в очень важной операции вашего знакомого Карданова, — без предисловий начал Нижегородцев. — Его знаю только я. И вы. Тем более вы с ним когда-то работали.

«Менты и комитетчики» переглянулись. Майор собрал на них всю информацию.

— Я получил санкцию руководства для привлечения вас в качестве связников, — продолжил Нижегородцев. — Если вы, конечно, согласны.

Детективы переглянулись еще раз. Странно. Они не являлись действующими сотрудниками той структуры, которую представлял Вампир. А Клевец и вовсе никогда не служил в ФСБ. Обычно посторонних не привлекают к операциям Конторы.

— Честно говоря, мы собирались отдохнуть и попить пивка, — ответил Клевец.

— Я свое уже отработал, спасибо, — одновременно с ним сказал Фокин.

Нижегородцев пожал плечами.

— Раньше ветераны никогда не отказывались от сотрудничества. Правда, сейчас другие времена. Что ж, дело ваше. Хотя то, что мы пытаемся предотвратить, должно произойти именно в Москве. Где находятся ваши дома и живут ваши близкие.

Но пассажиры не отреагировали даже на столь серьезные аргументы. Они были ответственными, много повидавшими людьми, и поймать их на проявлении эмоций было нельзя.

— Возьмите мою визитку, — Вампир, не оглядываясь, протянул назад белый прямоугольник. — На случай, если передумаете.

— Он находится на левом берегу. База «Фрегат». Там человек двадцать чеченцев, наверняка с оружием. — Сейчас Моташов был в короткой черной кожаной куртке и обтягивающих джинсах. Руки глубоко засунуты в карманы, на щеках и подбородке двухдневная небритость, развязная речь — он больше походил на какого-нибудь братка, нежели на начальника службы безопасности одного из известных банков города Тиходонска. Впрочем, особенности нынешнего времени таковы, что каждый может походить на кого угодно, и очень трудно разобраться, где коммерсант, где политик, а где бандит. Тем более что они меняют окраску, как хамелеоны на разной поверхности: коммерсанты прибандичиваются или косят под бандитов, а те, в свою очередь, маскируются под коммерсантов. Без специальной подготовки простому российскому гражданину очень трудно разобраться в этой мимикрии, поэтому он боится всех. Только одно можно понять достаточно быстро: кто умный, а кто дурак. Но сейчас это большого значения не имеет и особенно никого не интересует.

— На фиг нам такая радость? — сплюнул сквозь зубы коренастый круглолицый парень с бритой головой, полностью оправдывающий свою кличку — Биток. — Думаешь, у нас своих проблем мало, осталось только с чеченами воевать?

Моташов поморщился.

— Тебя кто на войну посылает?! Ты что, не врубаешься в мой базар? Как кредиты брать или бабло прокручивать, так ты въезжаешь сразу, а сейчас под лоха закосить хочешь?

В голосе начальника СБ появились угрожающие нотки, и Биток съехал со взятого тона.

— Ладно, двигай дальше, я слушаю.

— Задача такова: дождаться, пока он выедет в город. Все двадцать человек с ним не потащатся: один, самое большое — два. Тогда вы его аккуратно и загасите!

Вид трех съехавшихся на углу темных тихих улочек Лысой горы автомобилей и стоящих вокруг людей напоминал бандитскую «стрелку». Черневшее за спиной Моташова старое кладбище красноречиво обозначало предмет обсуждения. Это и была, по сути, бандитская «стрелка». Хотя только один автомобиль — огромный черный джип «Чероки» — принадлежал настоящим бандитам, не рядящимся в тогу коммерсантов или удачливых бизнесменов. «Бандитам в образе» — на современном новоязе. Биток к настоящему времени был лидером речпортовских и, после того как группировка убитого Тахира наполовину распалась и ослабла, считался одним из серьезных в городе авторитетов.

— Кто нам его покажет? — спросил Биток. Два его напарника в разговор не вмешивались, но слушали внимательно.

— Вот они! — Моташов указал на «Кондор», за открытым окном которого нервно курил Шашков, прикрывая огонек от ветра сложенной в виде ковша ладонью. Сзади сидели хмурые Сова и Чибис.

Шашков чувствовал себя неплохо, но настроение было скверным. Подкрепление из Москвы так и не прибыло, когда он в очередной раз позвонил Каймаченко, тот раздраженно заорал, что у них идет война, ребят обстреляли, Володю убили, Серафима ранили и он должен обойтись своими силами. А силы его известны — три калеки с подорванным моральным духом. Пришлось поговорить с Тимохиным примерно в том же тоне, в каком только что Моташов говорил с бандитом. Это универсальный тон, и его все понимают. После этого дело сдвинулось с мертвой точки.

— Ну ладно! — Биток хлопнул ладонью по крыше своего джипа. — Кто со мной едет?

— Сова, давай ты! — приказал Шашков.

— Почему именно я? — недовольно спросил подчиненный, но, кряхтя и постанывая, вылез из «Кондора» и забрался в джип.

Все нужные вопросы «перетерли», и «стрелка» закончилась. Бандитский джип тут же резко рванул с места и скрылся в ночи.

Моташов облегченно вздохнул и потер руки, будто оттирая от бандитского рукопожатия. Он заметно повеселел. Достав из-за пазухи плоскую бутылочку «Мартеля», он отвернул пробку и принялся жадно пить прямо из горлышка. Потом вытер горлышко и протянул стеклянную фляжку Шашкову. Тот тоже сделал несколько глотков, чтобы снять стресс. Охранники пили кока-колу. У них от напряжения тоже пересохли глотки. Моташов небрежно отбросил недопитую бутылку, охранники проводили ее жадными взглядами и побросали свои.

— Поехали пообедаем, — предложил он Шашкову. — Отпустим своих олухов и посидим вдвоем. Согласен?

Тот кивнул и пересел в его «БМВ». Чибис недовольно смотрел ему вслед: он тоже надеялся на приглашение.

Сопровождающие Моташова охранники сели в «Кондор», машины синхронно развернулись и выехали из трущобного района Лысой горы. Затаившиеся на время жители убогих хибарок опасливо выбрались на волю, удивляясь отсутствию стрельбы и трупов. Обычно дорогие автомобили заезжали сюда отнюдь не для того, чтобы оставить недопитые бутылки с колой или дорогим коньяком.

— Давай в «Постоялый двор», Савелий! — скомандовал Моташов водителю.

Они с гостем развалились на заднем сиденье. В машине было тепло и уютно, холодный осенний ветер и проблемы остались за лакированными бортами хотя бы на время.

— Хорошо, что так все обошлось, — со вздохом сказал Моташов. — А ведь они вполне могли нас пострелять!

— Как так? Они ж прикормленные!

— Как волка ни корми… — Начальник СБ махнул рукой. — У них мозги по-другому устроены. Они ни о чем не задумываются. Решил стрелять — и стреляет! Что кругом куча свидетелей, что тебя узнали, что мстить будут — все это ему по фигу! Это будет потом, а значит, представляется нереальным!

Шашков усмехнулся.

— У некоторых народов это качество возведено в доблесть. Даже поговорка есть: «Никогда не станет героем тот, кто думает о последствиях!»

— Вот и расплодили героев. Без оружия из дому не выйдешь.

— Тебе хорошо, у тебя хоть оружие есть.

— Неизвестно, хорошо это или плохо. Только первобытный человек должен был всюду ходить с дубиной.

— Да ты философ!

За разговорами они незаметно подъехали к ресторану, стилизованному под старинный постоялый двор, как его представлял себе провинциальный архитектор. Сруб из бревен, купол, как в княжеском тереме, колодец. Здесь хорошо готовили мясо на огне.

В просторном и довольно прохладном зале людей было немного. Шашков поежился.

— И раздеваться не хочется.

— Сейчас поедим, выпьем, сразу жарко станет!

Моташов заказал себе ханский шашлык: сердце, печень, почки и семенники молодого барашка. Шашкова такая экзотика не привлекала, и он взял свиную корейку. Пить решили водку.

Ожидая заказа, Шашков осмотрелся. Вдали у окна сидела взрослая пара, которая чем-то привлекла его внимание. Мужчина и женщина, лет под пятьдесят, а смотрят друг на друга, как молодые влюбленные. Но не только это вызвало интерес. Мужчина хотя и сидел вполоборота, но показался чем-то знакомым.

— О, вот и мой коллега, — неожиданно сказал Моташов. — Посиди секунду, подойду поздороваюсь.

Он направился к необычной паре, мужчина встал, они дружески пожали друг другу руки. В этот момент Шашков понял, где он его видел. В Кузяевке, с Фокиным и Кардановым!

— Кто это? — спросил Шашков, когда его спутник вернулся.

— Это Вася Ходаков. Он у нас ведет линию экономической безопасности. А что?

— Да нет, ничего.

Молодая официантка принесла хлеб, водку и ароматную кавказскую икру из печеных овощей. С улыбкой наполнила рюмки и пожелала приятного аппетита. Шашков сидел не шевелясь.

— Ходаков был сегодня с теми, кого мы ищем. С Кардановым и Фокиным. Вот такая картина получается.

Моташов замер с рюмкой у рта.

— И что? С тем типом вопрос-то решен.

— Второго найти надо. Спроси у него, где Фокин.

— Сейчас.

Он выпил, закусил икрой, вытер рот и вновь подошел к Ходакову. Через несколько минут вернулся.

— Они с другом сегодня собрались улетать, но передумали. Недавно позвонили ему, сказали — поживут в Тиходонске пару дней. Остановились в гостинице «Каравелла».

— Это где?

— Да здесь же, на левом берегу. Недалеко. Ты ешь, пей. Шашков ковырнул пахнущую костром икру. Аппетит пропал.

— Этот Ходаков ничего не заподозрил? Не понял, зачем ты расспрашиваешь?

— Да нет. Мы же коллеги. Обмен информацией — дело обычное.

Шашков отложил вилку.

— Позвони этим, своим. С Фокиным тоже надо решать. Моташов покачал головой.

— Они же не мои подчиненные. Второй раз за день я к ним обращаться не могу. Я вообще стараюсь с ними не общаться, опасно! Я же тебе говорил!

— Тогда вдвоем поедем, — сказал Шашков и одним движением опрокинул в рот рюмку.

Сотрапезник покачал головой еще раз.

— Я в таких делах не участник. Обходитесь своими силами.

Шашков поставил рюмку с такой силой, что она раскололась пополам.

— Что ж, придется привлекать Чибисова, больше некого. Вернусь — доложу, как вы нам здесь помогали.

Моташов развел руками.

— Я в таких делах не помощник.

Три крупные фигуры, полностью облаченные в черную одежду, растворились в ночном мраке. Бараев припарковал машину в таком месте, где улица совсем не освещалась ни придорожными фонарями, ни неоновыми рекламами супермаркетов. Такая темень была здесь всегда, даже двадцать лет назад, когда учащийся радиотехникума Сергей Лапин пришел на практику на завод «Электроприбор».

С тех пор территория некогда важного «номерного» объекта заметно скукожилась, потесненная различными торговыми точками. Высокий забор сдвинулся назад, освободив место для большого супермаркета, и полностью утратил свою непоколебимую монументальность. Исчезла колючая проволока, бетон заменили пережженные кирпичи, да и высота уменьшилась на добрый метр.

За ним располагалась запущенная территория «Электроприбора», давно уже не представлявшего никакого интереса для государства и частных предпринимателей, не говоря уже о шпионах. Где-то там, в непроглядной мгле, располагался и некогда особорежимный Институт ядерной физики. Его былая стратегическая важность тоже значительно поуменьшилась, а если говорить совсем откровенно, то приблизилась к нулю. Снизилось финансирование, ослабла бдительность охраны и режим контроля. Шпионов, стремящихся проникнуть на территорию института, никто теперь не ловил. Да шпионам и нечего было здесь делать. То, чем занимались в институте сейчас, не представляло ни для кого интереса, да и секрета особого не составляло. Об этом открыто писали газеты и популярные журналы.

Бараев проводил взглядом троих подельников и, только когда они растворились в ночи, откинулся на спинку сиденья. Дорогой и престижный «стечкин» согревал его под расстегнутой до груди курткой и наполнял уверенностью в себе. В руке он держал мобильник. Перед уходом Гепард строго-настрого приказал не выпускать телефон из рук и ответить на вызов точно на пятом звонке. Что ж, задание сложным не назовешь. Пока все шло нормально; чтобы время шло быстрее, он включил музыку. Тяжелые басы ритмично били в уши. Ильяса это убаюкивало.

— Эй, парень, ты чего нам спать не даешь? — через несколько минут вынырнула из темноты какая-то фигура.

— Пошел на хер, — лаконично ответил Ильяс и увеличил звук.

— Что?! — Неизвестный распахнул дверцу. Он явно нарывался, и его следовало проучить.

— Ты что, не понял?! — Ильяс повернулся и полез наружу. Но тут в свете салонной лампочки он увидел глаза незнакомца и понял, что ошибся. Очень сильно ошибся.

Холодная сталь пронзила его грудь, проткнула сердце и со скрежетом уткнулась в позвоночник. Он еще понял, что после такого удара выжить невозможно. И сознание померкло навсегда.

Три темные фигуры подошли к забору. Макс двигался первым, за ним шел Рохланов, замыкал цепочку Гепард. В тишине внезапно раздался хруст бумаги и чавканье.

— Ты опять жрешь, Заурбек? — строго спросил Гепард. — Тебе надо к врачу сходить. У тебя солитер завелся.

— Что такое солитер? — невозмутимо спросил тот, доедая сникерс.

— Глист такой. Огромный глист, это он заставляет тебя без конца жрать!

— Э-э, нет никакого глиста. Просто аппетит хороший. Макс поднял руку.

— Тихо. Давайте сюда!

Между бетонными плитами зияла щель, и все трое один за другим проскользнули сквозь нее на территорию института. Здесь лежала груда кирпичей и целая гора песка, пришлось обходить неожиданное препятствие.

Въездные ворота остались метрах в сорока позади. Там имелся КПП с двумя дежурными из вневедомственной охраны. Они играли в шашки и карты, смотрели телевизор, отвечали на телефонные звонки и прислушивались к противопожарной сигнализации. Обходы территории были уже давно отменены.

Недавно побеленная стена института вынырнула из темноты, и Макс остановился. Повернул голову к подельникам и жестом указал им, что надо двигаться в правую сторону. Карданов помнил, что в трех метрах правее располагался запасной вход в здание института. Он находился ниже уровня земли, и к нему вели шесть рассыпавшихся от времени ступенек. Вход этот в свое время использовался уборщицами, сантехниками, ассенизаторами и прочими техническими работниками, не имевшими отношения к научной деятельности. Теперь он был забит, а под дверь сбрасывали мусор.

— Вскрывайте! — шепотом сказал Макс.

Заурбек выступил вперед, обогнул Макса, перешагнул кучу мусора и выудил из-под куртки компактную фомку.

Гепард стоял молча. В опущенной правой руке он держал пистолет с глушителем.

Раздался треск, скрежет, потом глухой удар.

— Готово, — прошипел из темноты Заурбек.

Небольшой металлический «язычок» беспомощно торчал в деревянном расщепе двери. Видно, Рохланов был профессиональным взломщиком.

Гепард достал маленький, но яркий фонарик.

— Показывай, куда идти! — скомандовал он, и Макс первым шагнул в темный проем. Спутники двинулись следом. Свет фонаря выхватывал растрескавшийся бетонный пол. По подвалу они прошли до середины здания, затем Рохланов взломал еще одну дверь, и они вышли на лестничную площадку.

— Давай наверх! — Макс махнул рукой.

— Где тут делают экспертизы? — настороженно спросил Гепард.

— Откуда я знаю! Надо поискать, — ответил Макс. Они пошли по коридору первого этажа, луч фонаря шарил по дверным табличкам.

— Вот он!

Гепард ткнул пальцем в надпись «Отдел экспертиз». Карданову показалось, что буквы кривоваты. Да и надпись странная: обычно пишут «Отдел экспертных исследований» или что-то в этом роде.

Замок на этой двери оказался сложней и надежней, Рохланову пришлось повозиться с ним минуты четыре. Наконец и это препятствие было преодолено. Они вошли в комнату общей площадью около пятнадцати метров.

Небольшое помещение насквозь пропахло специфическими запахами химических реагентов. Рохланов с отвращением повел носом и полез в карман, очевидно, за очередным сникерсом. Но тут же отдернул руку.

Бекмурзаев все время держался за спиной Макса. В случае непредвиденного развития событий можно было не сомневаться, в кого он влепит первую пулю.

Луч фонаря обежал захламленное пространство комнаты. Столы с лабораторным оборудованием, какие-то приборы, микроскоп, стеллажи с ретортами и инструментами. Наконец световое пятно остановилось на старом сейфе советских времен. Собственно, это был никакой не сейф, а металлический шкаф — таково правильное название этого предмета, непременного спутника любых служебных помещений: от кабинета инструктора райкома комсомола до бухгалтерии завода.

— Давай, Заурбек! — приказал Гепард.

Тот проворно извлек из карманов набор отмычек и принялся вставлять пружинистые проволочки в отверстие для ключа. Через несколько минут раздался щелчок, и гулкая, пустая внутри дверца открылась. Да, Рохланов был профессионалом.

— Погляди, что там, — сказал Гепард, освещая темный зев сейфа. — Только осторожно.

Рохланов заглянул внутрь, потом сунул руку.

— Есть! — радостно воскликнул он и извлек наружу блестящий металлический предмет. — Смотри, Алик, это он!

Металлический цилиндрик перекочевал из рук в руки.

— Сейчас проверим. — Гепард бросил на Макса странный взгляд и снял со спины небольшой рюкзак. Из него он извлек счетчик Гейгера!

Макс напрягся.

Террорист приблизил счетчик к цилиндру, и тут же раздался треск, будто искрила электрическая дуга.

Прибор фиксировал повышенный радиоактивный фон.

— Похоже, действительно он. — Суровое лицо Вахита осветилось торжествующей улыбкой. Он внимательно посмотрел на Макса. — Ты меня удивил в очередной раз.

— Пора уходить, — сказал Карданов, не вступая в разгадывание загадок.

Тем же путем они вышли из здания. Впереди теперь двигался Гепард. Но вместо того, чтобы двинуться к знакомой щели, он направился в обратную сторону.

— Ты куда?

— Гепарды не ходят дважды одним путем, — загадочно ответил террорист и, достав мобильник, набрал номер Бараева.

Но тот не мог ответить точно на пятом звонке. Он вообще не мог ответить, потому что лежал на заднем сиденье «Мерседеса» мертвым и уже начал остывать. Впереди, почти незаметные в темноте, с оружием в руках ждали Питон с напарником. Засада была поставлена по всем правилам. Биток и Сова сидели в «Чероки», дожидаясь момента, когда надо будет захлопнуть ловушку. Телефонная мелодия заставила Питона вздрогнуть.

— У тебя звонит, что ли? — зло спросил он у напарника, но тот покачал головой.

— Нет, это у этого, сзади.

— Тогда брать не будем!

Выждав пять звонков, Гепард отключился. И тут же набрал другой номер. Это был номер телефона, который лежал в багажнике черного «Мерседеса», в сумке с пластитом. Звонковая цепь замыкалась на запал взрывного устройства.

Питон услышал начало звонка и удивился, что звук идет со стороны багажника. Больше он ничего не понял, потому что багажник «мерса» раздуло огненным шаром, огонь и взрывная волна ворвались в кабину, мгновенно превратив в пепел и разметав находящиеся там тела — и живые, и мертвое. Страшный грохот разорвал ночную тишину, в соседних домах вылетели стекла, детали автомобиля взлетели в воздух. Одно из колес нашли потом в ста метрах.

Ослепленный и оглушенный Биток включил двигатель, но в это время на «Чероки» налетели фигуры в камуфляже и с автоматами. Сильные руки выдернули Битка и Сову из машины и швырнули на землю, раструбы автоматов больно уперлись в затылки, расплющивая лица по пыльному асфальту.

— Ну-ка, покажите их рожи! — раздался властный голос.

Раструбы исчезли, за волосы головы задержанных подняли навстречу яркому лучу аккумуляторного фонаря.

Подошедший человек тщательно в них всмотрелся. Свет фонаря слепил глаза, и он надел неуместные ночью темные очки.

— Этих я не знаю, — сказал майор Нижегородцев. — Что-то мы наворочали не то.

Достав мобильник, он набрал номер начальника. Тот ждал звонка и сразу сорвал трубку.

— Матвей Фомич, операция вышла из-под контроля! — доложил Нижегородцев таким тоном, будто бросался в ледяную воду. — Одна машина взорвалась, в другой взяли двоих, но я их не знаю. Наших фигурантов нет!

— Поздравляю, майор! — Голос генерала Лизутина не предвещал ничего хорошего. — Вы блестяще справились с заданием!

Если бы они захватили Бекмурзаева, то победителем был бы генерал Лизутин. Теперь козлом отпущения становился майор Нижегородцев. Ничего удивительного. У победы много отцов, а поражение всегда сирота.

— Где у них база? — спросил генерал. — Вы выяснили у Карданова, где у них база?

— Никак нет, товарищ генерал, — покаянно сказал Вампир. — Мы говорили всего пару минут, больше не позволяла обстановка. И надо было оговорить все нюансы по институту.

Начальник Управления помолчал.

— Значит, придется объявлять общегородскую тревогу! — наконец сказал он. И отключился.

Нижегородцеву оставалось действовать по обстановке, на свой страх и риск. Но где же террорист? И какова судьба Карданова?

Вахит уверенно вывел спутников к противоположному забору, тот имел большую выщерблину наверху, и они легко перелезли его, оказавшись на тихой улочке среди домов частного сектора. Здесь их ожидал автомобиль с работающим мотором. То ли по случайному стечению обстоятельств, то ли из-за определенных пристрастий это тоже был черный «Мерседес». За рулем сидел Арсен Гуссейнов. Через пятнадцать минут они прибыли на базу «Фрегат». А через полчаса в городе начала разворачиваться операция «Кольцо».

Витя Шляхтин, невзрачный двадцатичетырехлетний парень с плоским, будто к нему еще в детстве какой-то враг основательно приложился лопатой, лицом и большими красными губами, никогда прежде не работал киллером. Сегодня он получал свой первый заказ.

Хотя стаж в службе безопасности «Консорциума» у него был невеликий — чуть больше года, — столь серьезный человек, как Лютов, отобрал его не случайно. Во время службы в армии Витя воевал в Чечне, снайпером. И главное, после срочной остался служить по контракту. Имел сорок пораженных целей. Эти обстоятельства характеризовали не только профессиональное мастерство, но и характер.

И все же определенные нюансы в выборе Лютова имелись. Ведь уничтожение противника в бою — это одно, а ликвидация человека в мирных условиях — совсем иное. Некоторые могут назвать подобный акт убийством. А между снайпером-профессионалом и профессиональным киллером, как говорят в Одессе, — две большие разницы. Но, с другой стороны, при любом выборе надо довольствоваться тем, что имеешь, а профессиональные киллеры не предлагают свои услуги в газетных объявлениях.

Конечно, Каймаченко со своими связями и контактами мог подобрать исполнителя и получше, но, с другой стороны, личной заинтересованности у начальника СБ «Консорциума» в этом деле не было, а у Лютова была. Поэтому он решил действовать в рамках полученной санкции самостоятельно, резонно предположив, что скорее добьется результата. В результате Лютов спланировал против Андрея

Андреевича собственную акцию и подобрал своего исполнителя.

Никакой предварительной работы по потенциальному клиенту Шляхтин не проводил. Подобные аспекты киллерского дела Виктору были и вовсе незнакомы. Правда, один раз Лютов вывез его к даче Стаховского, но тогда санкция на ликвидацию так и не была получена.

— Вот его адреса, — Лютов перебросил через стол небольшой почтовый конверт, и тот точно угодил на колени Шляхтина. — Здесь и московская квартира, и загородный дом. Помнишь, где мы были? Сам найдешь дорогу?

Витя кивнул.

— Там же фото клиента. Я хочу, чтобы ты выполнил этот заказ как можно быстрее. Сделаешь все четко и грамотно — считай, поднялся на следующую ступень. И получил мою личную поддержку. Ты понял?

Шляхтин кивнул. Он не особенно понимал, кто из руководителей дает ему задание, да его это и не особенно интересовало. Как и любой современный парень в его возрасте, без образования, серьезной специальности и особых личностных достоинств, он мечтал о роскошном загородном особняке, обтекаемом, как капля, скоростном спортивном автомобиле, о шикарных девицах в песцовых шубах и с аппетитными коленками, о поездках к Средиземному морю: Франция, Турция, Испания. А потом можно подумать о зарубежной вилле, об оформлении постоянной визы или вида на жительство. Примеры — вот они, вокруг: сытые рожи депутатов, политиков, разномастных жуликов, бандитов, воров всех мастей, подающих пример того, как надо жить! Но депутаты и политики используют свою должность, а Витя — свои навыки. В отличие от должности, их никто и никогда не отнимет.

В этой жизни надо держаться стаей, даже тост-присказка на эту тему имеется. Прибившись год назад к такой мощной и перспективной компании, как «Консорциум», Витя полагал, что уже поднялся на одну ступеньку. Сейчас Лютов, человек в службе Каймаченко авторитетный, предлагал подняться еще на одну ступень. Хотя деталей предстоящего дела снайпер не представлял. Нет, когда цель окажется на мушке, тогда все ясно и понятно, а вот что делать до того?

— Как насчет охраны? — на всякий случай деловито осведомился Шляхтин.

Лютов только поморщился.

— Обычная. Непрофессионалы. Толкутся всякие олухи во дворе, в квартире. Вдоль периметра дачи ходит какой-то дегенерат с ружьем. Упреждающего наблюдения у них нет. Выстрел с дальней дистанции, пуля в башке — и до свидания! Что скажешь?

— Я сделаю, — жестко ответил Шляхтин, и Лютов понял, что не ошибся в своем выборе.

— Когда? — уточнил он.

— Сегодня и сделаю. Вечером.

— Ну ладно. Тогда иди. Удачи!

Витя повернулся через левое плечо и вышел из кабинета начальника. В душе он вовсе не чувствовал той уверенности, которую пытался демонстрировать. Сказать было легко. А вот сделать… Но отступать теперь нельзя.

В половине десятого вечера, когда небо уже полностью окрасилось в черный цвет и лишь немногочисленные одинокие звездочки сквозь бегущие облака слабо подсвечивали шелестящую рощу, Виктор выдвинулся на точку дислокации. На стареньком «Опеле», происхождение которого не смог бы установить и Интерпол, он въехал на территорию коттеджного поселка «Комфорт». Здесь еще шло строительство, внешнего ограждения и централизованной охраны пока не было.

Загнав машину в кусты, Шляхтин захватил из кабины рюкзак со снаряжением, затем извлек из багажника чехол с охотничьим карабином «сайга» — конверсионной переделкой знаменитого автомата «АК». Забросив оружие за спину, он бесшумным шагом двинулся к даче Стаховского. В черном комбинезоне, черной вязаной шапочке, которую при необходимости можно было раскатать на лицо, он быстро растворился в шелестящем ночном лесу.

Но это был цивилизованный лес. Ветер подхватывал с земли опавшие листья и швырял их на металлические корпуса припаркованных на дачных участках автомобилей. Недостроенные здания мрачно чернели голыми остовами.

Практически во всех готовых коттеджах горел свет: владельцы с гордостью обживали престижные апартаменты.

Витя представлял, как эти состоятельные люди проводят время: ужинают в кругу семьи, с друзьями или любовницами, играют в карты или компьютерные игры, смотрят фильмы в домашних кинотеатрах, плавают в бассейнах, обсуждают предстоящие или совершенные сделки, принимают массаж или отпускают минеты вышколенной прислуге, кое-кто просматривает газеты. И он, Витя, со своим карабином мог бы наделать здесь немалый переполох. Потому что способен попасть в головную мишень с трехсот метров, причем совершенно бесшумно.

Шляхтин хорошо ориентировался в лесу и без особого труда вышел к сосне, находящейся неподалеку от монументального дома Андрея Стаховского. Он надел на ноги специальные «кошки», а на руки — перчатки с «когтями», после чего ловко вскарабкался наверх и спрятался в ветках. Освободившись от лишнего снаряжения, он достал бинокль и включил инфракрасный режим.

В дачном лесу кипела незаметная постороннему взгляду жизнь. Внизу по тропинке прошла обнимающаяся на ходу парочка, и длинные волосы обоих сначала навели Шляхтина на мысль о все большем распространении среди молодежи лесбийской любви. Но затем, наведя фокус, обнаружил, что в данном случае он ошибся: просто длинноволосый паренек в кожаной куртке-косухе обнимал девушку с волосами такой же длины. Значит, в конкретном случае имела место разнополая любовь. Как и полагается.

Парочка скрылась в кустах почти прямо под сосной. По дороге прошел мужчина спортивного телосложения с заброшенной на плечо хозяйственной сумкой. Он торопился. Шляхтин отчетливо слышал звук его шагов.

Ни парочка, ни мужчина опасности не представляли, и Витя навел бинокль на виллу Стаховского. Во дворе он рассмотрел двух охранников, еще один сидел на ступеньках у входа в дом. Лютов был прав: непрофессионалы, они не думают о выстреле с длинной дистанции. Потом он перевел окуляры на широкие окна.

Богато обставленная гостиная. Самого Андрея Андреевича в гостиной не было. Двое мужчин сидели рядом на диване и смотрели на экране огромного телевизора какой-то кровавый боевик. Наверное, это охранники.

В кустах внизу началась какая-то возня.

— Ну, ты чего?! — раздался обиженный голос. — Давай снимай!

Другой голос что-то бубнил в ответ, но разобрать слов было нельзя.

Упершись спиной в ствол и обняв ветку, Витя расчехлил оружие, привинтил глушитель и вставил в пазы восьмикратный оптический прицел. Потом навел прицел на освещенное окно и припал глазом к окуляру. Картина в комнате заметно изменилась. На диване, где всего пару минут назад сидели двое, теперь находился только один мужчина. Он держал в руках пульт дистанционного управления, и голова его была повернута не в сторону тускло мерцающего экрана телевизора, а в направлении встроенного в стену бара.

У бара стоял Стаховский. Андрей Андреевич был в махровом домашнем халате, подпоясанном в районе талии, на ногах черные сланцы. Мокрые волосы Стаховского зализаны назад, будто смазанные бриолином по давней советской моде. На раскрасневшемся лице играла расслабленная довольная улыбка. Очевидно, что он только что с огромным для себя удовольствием принял горячую ванну, а теперь намеревался выпить какого-то хорошего спиртного. Витя не знал, какие именно напитки пьют такие люди, но подозревал, что нечто запредельное по цене — несколько тысяч за бутылку…

Шляхтин даже зубами заскрипел. Он воевал, ходил под пулями, он убил несколько десятков человек и сам неоднократно мог быть убитым. В бедре у него сидел осколок мины, дома лежала медаль «За боевые заслуги». И у него нет ничего за душой. Он даже не сможет взять в руки черную бутылку коньяка «Мартель», стоимость которого составляет половину его месячной зарплаты. А откуда такое богатство у этого лощеного типа?

Вон перебирает бутылку за бутылкой. Как раз такие, черные, по несусветной, неприличной при российском прожиточном минимуме цене. Но ему не повезло, потому что Витя Шляхтин со своей «сайгой» установит справедливость в данном конкретном случае!

Обхватив рукой ветку и положив на нее для устойчивости ствол, Шляхтин поймал в прицел мокрую голову Стаховского и опустил палец на курок. Внизу возня в кустах усилилась, но Виктор не обращал на это внимания. Стаховский наконец сделал выбор и наливал из бутылки в пузатый бокал какую-то жидкость, цвет которой разобрать на таком расстоянии было нельзя. Он еще не знал, что не сможет ее выпить. И вообще никогда больше ничего не будет есть и пить. Да что там есть и пить — дышать не будет!

Витя выбрал свободный ход курка. Стаховский, сдвинув брови к переносице, что-то говорил, обращаясь к мужчине, расположившемуся на диване. Бокал он рассматривал на свет. В его боках играли блики от лучей висящей под потолком хрустальной люстры. «Сейчас содержимое бокала перемешается с твоими мозгами», — с ненавистью подумал Витя. Холодная ненависть помогает сделать хороший выстрел. Но никому не дано знать, что произойдет в следующую секунду. Наверняка знает это только господь бог. Человек может только предполагать.

Шляхтин плавно нажал на спуск, но в этот момент ветка под его рукой хрустнула и надломилась. Наверное, Всевышнему не понравилась идея о том, что справедливость на земле будет устанавливать Витя Шляхтин своим заскорузлым, хотя и чувствительным указательным пальцем. Снайпер — не судья, снайпер — только инструмент в чьих-то руках.

Ветка сломалась, и опирающийся на нее Витя Шляхтин лишился опоры и нырнул вперед. Карабин клюнул стволом, и тщательно выстроенная траектория полета смертоносной пули была бездарно нарушена.

Со звоном разлетелась стеклянная створка бара, и осколки посыпались к ногам Стаховского. Андрей удивленно повернул голову, не сразу поняв, что произошло. А вот телохранитель среагировал быстро и профессионально.

— Снайпер! — крикнул он, бросая пульт куда-то в угол. — На пол! Ложись на пол!

И, уже не дожидаясь самостоятельных действий Стаховского, как выпушенная под воздействием туго натянутой тетивы стрела, он ринулся под ноги боссу и сбил его на пол. Полагалось, конечно, накрыть тело охраняемой персоны своим собственным, но этого телохранитель не сделал. Самопожертвование за деньги, даже большие, невозможно, потому что собственная жизнь ценится гораздо дороже любых денег. Только высокая идея способна подтолкнуть к самопожертвованию, вот почему телохранители из официальных государственных структур гораздо надежнее частных охранников.

Но и того, что сделал для Стаховского его секьюрити, было в данной ситуации вполне достаточно, поскольку позволяло предотвратить опасность второго выстрела. Опешивший Стаховский поспешно отползал к выходу из гостиной.

Впрочем, опасаться второго выстрела не приходилось. Ибо на стороне Стаховского выступил кое-кто гораздо более могущественный, чем его охранник с окладом в полторы тысячи долларов.

Сломанная ветка лишила Витю опоры не на мгновение, а насовсем. И его нырок затянулся: он выронил карабин и полетел с десятиметровой высоты вниз, размахивая руками и переворачиваясь по инерции вниз головой. Он сумел сдержать крик ужаса и тем подтвердил силу своего характера. Но больше он не смог ничего сделать, потому что когда в действие вступает закон всемирного тяготения, то противостоять ему невозможно, в отличие от писаных человеческих законов, на которые все и повсеместно плюют.

— Жора! — орал тем временем в свой мобильник лежащий на полу телохранитель Стаховского. — Жора, у нас тут покушение! В босса стреляли! Снайпер! Нет, он жив… Все в порядке… Достань эту суку, он где-то неподалеку. Окружи все, прочеши местность, мочи всех подряд!

Карабин «сайга» с лязгом ударился о землю, подскочил и упал набок. В ту же секунду в твердую землю врезалось мягкое тело снайпера. Последней мыслью в угасающем сознании Вити Шляхтина была та, что роскошных автомобилей и шикарных девиц теперь, видимо, не добиться никогда.

— Ой, что это?! — Из кустов вылезли две длинноволосые полураздетые фигуры, в ужасе уставившиеся на изломанное тело в черной одежде.

Но им не удалось удовлетворить свое любопытство: из темноты выскочили мощные фигуры охранников, и на длинноволосых обрушился град ударов. Они жалобно кричали тонкими бесполыми голосами. Только через минуту Жора опомнился.

— Постойте, это не они. Видите, оба без штанов. Вот он, гад. Еще живой.

Жора перевернул ногой изломанное тело несостоявшегося киллера.

Фокин закурил сигарету. Щелчок его зажигалки вывел Клевца из задумчивой прострации.

— Что-то на сердце неспокойно, — сказал он. — Чую какую-то опасность.

Фокин пожал плечами.

— Откуда она может исходить? Мы свое дело сделали, о нашем нахождении никто не знает. Погуляем пару дней и осторожно вернемся. Можно поездом до Рязани, а потом машиной.

— Да нет. У меня чутье на эти дела. Раз возвращался ночью домой, чувствую — в подъезде смерть моя притаилась! Тоже вроде ниоткуда — ни дел серьезных в тот момент не было, ни острых ситуаций. Достал ствол, зажал ручку-фонарик между пальцами, подкрался сбоку по стеночке — раз! В подъезд руку сунул, а фонарь фигуру темную высветил с пистолетом! Он растерялся, а я успел нажать! Оказался, старый клиент сбежал из зоны и посчитаться заехал.

Гостиница «Каравелла» располагалась во дворе одноименного ресторана, шелестящие деревья подходили вплотную, щитовые стены пропускали звуки ночного леса, и атмосфера для пробуждения страхов была самая подходящая. Но не для такого человека, как Клевец. Он никогда ничего не боялся без оснований.

А сейчас основания для тревоги у него были, потому что как раз в этот момент к «Каравелле» осторожно подкрадывались Шашков и проклинающий все на свете Чибис.

Из восьми окон жилого корпуса свет горел в двух.

— Залезай ко мне на плечи, загляни сюда, — тихо сказал Шашков, останавливаясь у ближнего окна. — Только шею смотри не зацепи.

— Да куда я полезу, у меня плечо онемело.

— Лезь, быстро! — страшным шепотом произнес Шашков и потряс пистолетом.

Кряхтя и ругаясь, Чибис выполнил приказ.

Под розовым абажуром расслабленные парень и девушка пили шампанское. Парень был в одних плавках, а девушка и вовсе без ничего. Она сидела у него на коленях. Сзади виднелась широкая расстеленная кровать.

— Ну, что ты там рассматриваешь? — приглушенно спросил снизу старший группы. — Тяжело ведь!

Чибис осторожно спустился вниз.

— Нету их здесь, — прошипел он.

— Тогда давай к тому окну. Только теперь я на тебя залезу.

— Я ж говорю — плечо болит! Как ты на него наступать будешь? Я тебе что — каменный?

Кончилось тем, что Шашков вновь присел на корточки, принял на плечи тяжесть напарника и, держась за стену, осторожно выпрямился. Здесь занавески были задернуты, но сквозь щель можно было рассмотреть фигуры двух крупных мужчин, которые о чем-то переговаривались между собой. Внезапно оба повернулись и посмотрели в окно. Чибис присел и, облокотившись на голову напарника, спрыгнул вниз. Толчок приземления отозвался в плече тупой болью.

— Здесь они! Оба! Шашков на миг задумался.

— Значит, так, поднимайся по ступенькам. Сейчас я гранату в окно закину, а ты выбивай дверь и их достреливай!

Из ресторана доносилась громкая музыка. Ночное веселье было в разгаре.

Поручение было опасным: осколки гранаты вполне могли поразить того, кто стоит под дверью. Чибис в очередной раз попытался отмазаться. Ему вовсе не нравилась роль Александра Матросова. Еще никогда ему не приходилось участвовать в столь рискованных операциях, без гарантированного прикрытия и силового преимущества.

— Как я дверь выбью? У меня плечо болит! Швырни гранату. И хватит.

— Делай, что говорю, — зло прошипел Шашков.

Он вытащил из кармана «РГД-5», с усилием свел вместе усики чеки. Чибис с пистолетом в руках поднимался по лестнице. Налетел резкий порыв ветра, шелест деревьев стал зловещим.

Вдруг дверь распахнулась, в освещенном проеме появилась крупная фигура, в вытянутой руке блестела сталь.

Молнией сверкнула вспышка, громом ударил выстрел. Чибис отшатнулся и упал, всем телом загрохотав по ступеням. Шашков замер с гранатой в руках. Воспользоваться ею в данной ситуации было опасно. Он полез за пистолетом. Чибис, лежа на спине, выстрелил сверху вниз. Потом еще раз и еще. Ни одна пуля не достигла цели. Клевец тоже произвел несколько выстрелов и тоже не попал. В лежащего человека очень трудно правильно прицелиться.

Шашков вытащил наконец пистолет и навел на Клевца, но тут сверху зазвенело разбитое стекло, и он понял, что второй противник будет стрелять сверху. Но Фокину не из чего было стрелять. Он просто бросил пепельницу, и этого хватило, чтобы сбить Шашкову прицел.

Очередная пуля прошла мимо, зато Клевец выстрелил удачно в ответ. Шашков отшатнулся. Его будто ударили по плечу бейсбольной битой, которые в последнее время наводнили Россию, отнюдь не играющую в бейсбол. Пистолет упал на землю. Граната все еще сидела в левой руке, и он выдернул кольцо правой. Сейчас на опасность ему было наплевать, потому что не было ничего опасней сидящей в груди пули. Он швырнул зеленый овал в ранившего его человека и, зажав рану, осел на землю.

Граната ударила Клевца в бок, но расстояние было слишком маленьким, и четырехсекундный замедлитель запала не успел догореть. Поэтому «РГД-5» отлетела в сторону, как простой камень. Взрыв произошел под лестницей, сноп осколков разлетелся веером, изрешетив предчувствовавшего недоброе Чибиса. Несколько осколков добили Шашкова. Взрывная волна забросила Клевца обратно в комнату. Но он отделался контузией. Судьба в этот раз была на его стороне.

Несмотря на позднее время, на базе «Фрегат» царило оживление. Гости собирались уезжать, охрана готовилась отправляться в родные края.

Гепард с Максом и Заурбеком вышли на песчаный берег. Там стоял неброский «Москвич», который круглосуточно сторожили четыре охранника. Небрежным движением руки Гепард их отпустил и сел за руль. Макс подумал, что в этом автомобиле и находится самое ценное. То, для чего предназначен взрыватель. Портативная атомная бомба.

Взревел мотор, «Москвич» проехал несколько метров и остановился. Гепард вышел, открыл багажник и протянул спутникам две лопаты.

— Поработайте немного, друзья! — предложил он.

Песок подавался легко, но края осыпались. Чтобы углубляться, приходилось увеличивать диаметр ямы. Это увеличивало нагрузку. Макс и Рохланов вспотели. На глубине полутора метров лопата Макса ткнулась в твердый предмет.

— Осторожно, — напряженным тоном сказал Гепард. Они обкопали предмет со всех сторон. Это оказался рюкзак. Обычный брезентовый рюкзак защитного цвета. Рохланов взялся за одну лямку, Макс — за другую, и они вытащили предмет наружу.

— Тяжелый, — отдуваясь, сказал Заурбек.

— Тридцать два килограмма, — со знанием дела пояснил Гепард. И добавил: — Смотри, Заурбек, из рук эту штуку не выпускай и от меня не отходи. Ты тоже. — Он посмотрел на Макса. — Кстати, как тебя зовут? Ведь ты назывался не своим именем?

— Мы вообще не знакомились, — сказал Карданов. — Вообще-то, у меня несколько имен. Можешь называть меня Максом.

— А какое настоящее?

— К сожалению, этого я и сам не знаю.

— Ладно, дело не в том, как кого зовут! — Гепард махнул рукой. — Мы едем в Москву. Поезд через два часа. Приготовьтесь.

У Макса заныло под ложечкой. Судя по тому, что их не схватили в институте, операция провалилась. Чекисты потеряли след террористов. И похоже, что вся ответственность теперь ложилась на него. Допустить выезд в Москву с ядерным фугасом было нельзя. И он обязан был его предотвратить.

— Как ты себе это представляешь? — спросил он, скрывая волнение. — На вокзале у всех проверяют документы, багаж. По вагонам ходит милиция и тоже проверяет все, что можно. И мы с этой штукой.

Гепард улыбнулся.

— Можешь не волноваться. Арсен договорился, нам дадут салон-вагон начальника железной дороги. И встретят как почетных гостей. Никто не станет проверять наши вещи!

— Ну, если так…

Надо было что-то придумать, но никаких мыслей в голову не приходило.

Макс не знал, что город поднят по тревоге. Милиция, внутренние войска, армия, ФСБ наводнили ночные улицы Тиходонска, перекрыли магистрали, заперли выезды из города. Даже на реке стояли заслоны из катеров с вооруженными солдатами. У всех водителей проверяли документы, автотранспорт тщательно досматривали. Но на базе «Фрегат» было тихо, пахло рекой и свежим степным ветром. Большие южные звезды пробивались иногда сквозь бегущие облака и с любопытством рассматривали, что происходит на грешной земле.

Вдруг где-то неподалеку раздались выстрелы. Один, второй, третий, потом целая россыпь. Гулко рванула граната.

— Что там такое? — встревожился Гепард.

— А черт его знает, — буднично сказал Заурбек. — Наверное, местная братва счеты сводит.

Гепард покачал головой.

— Не нравится мне все это! Даже если это действительно местные, все равно нам плохо. Сейчас сюда менты налетят, а может, и кто похуже. Начнут свои облавы-проверки, тогда можно не выкрутиться. Да, так мы до вокзала не доедем.

— Точно! — горячо поддержал его Макс. — Давай здесь пересидим, пока все не закончится.

Гепард нахмурился.

— Здесь сидеть нечего. Ну-ка, позовите мне Арсена! Гуссейнов объявился через несколько минут.

— Слушай, Арсен, эта стрельба путает нам все карты, — озабоченно сказал Гепард. — Надо менять планы. — Он задумался. — Там у тебя в друзьях генерал из авиации, ты так говорил?

— Говорил, — уверенно подтвердил Арсен. — Так и есть, как говорил. Хороший друг, я ему подарков много сделал. Ружье с золотой насечкой подарил, саблю настоящую арабскую, восемнадцатый век, музейная вещь.

— А вертолет достать можешь? Прямо сейчас и сюда? Арсен с минуту подумал.

— Попробуем. Долг платежом красят. Так ведь русские говорят?

Он достал мобильный телефон, по памяти набрал номер.

— Алексей Борисович, это Гуссейнов вас беспокоит, извините, что так поздно, — заговорил он почти без акцента. — Да, да, я, еще раз извините… Тут такое дело, Алексей Борисович… Я тут на рыбалке с товарищами отдыхаю, и один сломал ногу… По пьянке, не без этого, от вас ничего не скроешь! Улов? Да! Улов отличный! Сом, стерлядка ваша любимая, мешка три натягали. А тут такое дело! Нога-то опухла, он орет, до него дотрагиваться страшно. А у нас друг хороший, как раз травматолог, только в Красногорске, заведующий отделением, золотые руки.

На лице Арсена отражалась целая гамма эмоций, и слова выходили убедительными, как будто шли от души.

— Мы ему позвонили, он говорит — привозите, только срочно! А как срочно, все-то зеленым змием злоупотребили. Да и без того по трассе часа три ехать! Вот я и вспомнил, мы как-то с вами о вертолете говорили. Алексей Борисович, отец родной, выручите меня по старой дружбе! Дайте вертолет, пожалуйста!

Гепард впился взглядом в телефон, как будто пытался загипнотизировать невидимого собеседника.

— Мы нашего беднягу в Красногорск перебросим, а потом вернемся и вам мешочек свежей рыбки завезем. Получится так сделать? Ай, спасибо! Вот что значит настоящий друг! Алексей Борисович! Ну, вы просто мой спаситель. Я вам по гроб жизни теперь обязан буду. Как?

Арсен засмеялся.

— Ну, это вообще не проблема. Передам с пилотом или сам завезу. Да, хорошо. Жду, Алексей Борисович. Мы на сорок пятой линии. Костры? Как партизаны? Ха-ха-ха! Разожжем, Алексей Борисович!

Закончив разговор, Арсен вытер вспотевшее лицо и спрятал аппарат в карман.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Гепард.

— Сейчас прикажет, через минут сорок вертушка прилетит. Надо только костры зажечь. Два, вдоль берега.

— Да мы таких фраеров сраных в зоне раком ставили и очко до блеска надраивали. Это козлы понтовые! — Гордый собственным опытом, которого набрался, отбывая пятилетний срок в ИТК-16, Жора от души расхохотался и сверкнул в лучах восходящего солнца золотой фиксой, заменявшей ему один из передних резцов. Стаховский не любил его за зэковские манеры и блатной жаргон, держа подальше от себя и используя только для специфических заданий. Сейчас бригада выполняла именно такое задание.

Джип остановился у обочины асфальтовой дороги, и водитель, молодой человек с накачанной шеей, с трудом умещающейся в воротнике просторной рубашки, выключил двигатель. Привычно полез рукой под сиденье, куда заранее положил «макара». Но Цербер на правах старшего группы остановил его властным движением руки.

— Не стоит палить тут тачку, Витек, — сказал он. — Давай-ка срули с трассы и приткни ее вон там у кустарника.

— Она же там все равно заметной с дороги будет, — недовольно откликнулся Витек. — Чего зря рессоры бить по бездорожью!

— Так больше на грибников похоже. Они все время свои машины у кустиков оставляют.

— Где ты видел грибников на «Чероки», Цербер?

— Захлопни пасть и делай, чего я тебя говорю, — озлобившись, Цербер перешел на привычный язык.

Витек тоже лучше понимал такой тон и мгновенно перестал спорить. Он вновь запустил двигатель и направил внедорожник по склону к редкому кустарнику. Жора щелкал на заднем сиденье предохранителем «стечкина».

— Ты что, игрушку себе нашел? — недовольно повернул голову Цербер.

— Чего ты цепляешься ко всем? — усмехнулся тот. — Нервишки замучили, брат?

С опытным Жорой начальственный тон не прокатывал так, как с молоденьким Витьком. Этот за словом в карман не полезет. Отбреет в два счета. Впрочем, тут удивляться было нечему. И Жора, и Цербер при Стаховском вроде как на одном уровне находились, и то, что Андрей Андреевич назначил старшим на сегодняшнюю операцию именно Цербера, не более чем случайность. С тем же успехом на его месте мог бы оказаться и Жора.

Взятого вчера вблизи дачи Стаховского снайпера братки раскололи, что называется, по полной. Шляхтин серьезно разбился и не смог даже отползти в сторону от дерева и винтовки, поэтому взяли его с поличным.

— Врача, вызовите врача, — прошептал Шляхтин.

— Мы и есть врачи! — зловеще прошипел Жора. Били облажавшегося киллера долго и жестоко. При этом ни Жора, ни Цербер не произносили ни единого слова. Сопели носами, и только.

— Все, хватит, — остановил экзекуцию неспешно подошедший Стаховский. Он был все в том же банном халате, который вызывающе выделялся в темноте. Андрей Андреевич склонился над киллером. На теле Шляхтина вряд ли можно было бы отыскать сейчас хотя бы одно неповрежденное место. Когда аналогичная расправа происходила над Лютовым, тот выглядел посвежее. Но от того Стаховскому и не требовалось никакой информации: это была акция возмездия. А от Шляхтина информация требовалась.

— Ну, кто тебя послал, дружок? — спросил он вроде бы дружелюбным тоном.

И Шляхтин заговорил. Он готов был сейчас рассказать Стаховскому все, что тот пожелает. Всю свою биографию, начиная с момента рождения. Но того интересовали только конкретные вещи. Кто послал киллера прикончить его и где отыскать заказчика?

— Лютов, — с трудом вымолвил он. — Начальник отдела «Консорциума».

— Так я и думал, — кивнул Стаховский. — Некоторые люди смешивают личные обиды с деловыми вопросами. Толку от этого, как правило, не бывает. Где его найти? — последовал следующий вопрос.

— Я знаю только одно место, — тяжело дыша, ответил снайпер. — Загородная база «Консорциума», в охране которой я работал. Там я и говорил с Лютовым. Он мне повышение обещал. Если бы не он…

Если бы можно было отмотать ленту времени назад, Витя Шляхтин никогда бы не взялся за порученный ему заказ.

— Я понимаю, ты не виноват, — кивнул Стаховский и, сделав знак Жоре, направился к своей даче.

А Жора набросил удавку на шею еле живому человеку и сноровисто затянул концы. Но это еще не было торжеством справедливости. Главное — нанести ответный удар по заказчику. И Стаховский включил «ответку»: уже наутро посланная им бригада прибыла к месту, указанному покойным киллером.

Самонадеянные братки были уверены в силовом превосходстве над «фраерами», с которыми, по словам Жоры, он производил в зоне определенные операции. Хотя они и прибыли на одной машине, их было четверо. Цербер, Жора, водитель джипа Витек и расположившийся рядом с Жорой на заднем сиденье смуглый горбоносый тип по кличке Папуас. В бригаде Цербера он был человеком новым, и о нем еще мало что знали.

— Так сгодится? — Витек приткнул внедорожник мордой к опавшему кустарнику.

— Пойдет. — Цербер распахнул дверцу машины. — Теперь берите стволы, парни, и пешочком двигаем до их гребаной базы. Тут недалеко. И помните: главное для нас — эффект неожиданности. С ходу огонь по этим тупоголовым! Валить всех подряд! Задача ясна?

— Ясна, — откликнулся Жора.

Остальные угрюмо промолчали. Им не особенно нравилась Жорина бравада. Потому что судьба коллег, скормленных диким зверям, оказывала предостерегающее действие.

К базе «Консорциума» вела широкая гравийная дорога, на которой легко могли бы разминуться сразу три автомобиля. Она упиралась в высокие стальные ворота, снабженные автоматическим механизмом открывания. Над воротами бесшумно крутились две компактные видеокамеры, изображение с которых посылалось на мониторы в комнаты внешней охраны. Никто не смог бы приблизиться к воротам незамеченным. Такой же высокий, как и ворота, бетонный забор по всему периметру был обнесен колючей проволокой.

Бригада Цербера не вдавалась в тонкости рекогносцировки, Цербер всегда принимал решение на месте. Но элементарные меры предосторожности они предпринимали. И потому шли не по дороге, а по редкой роще, скрываясь в тени полуосыпавшихся веток и стараясь не производить излишнего шума.

Впереди всех двигался Папуас с коротким автоматом «АКСУ-74», настороженно вглядываясь в окружающие окрестности. За ним шел Цербер, перекинувший через плечо гранатомет «муха» и держащий на изготовку автомат «АКМ» с исцарапанным деревянным прикладом. Жора набил карманы гранатами, а мощный «стечкин» держал в правой руке стволом вниз. Замыкал шествие Витек, держа наготове «ремингтон» и то и дело поправляя торчащий за поясом «Макаров».

Не доходя до бетонного забора метров десять, Папуас остановился и молча поднял вверх палец. Цербер внимательно посмотрел в указанном направлении.

— Ты чего? Камер тут нет.

— Вон проволока торчит, — пояснил Папуас. — Если полезем, напоремся.

— Может, гранатами закидаем? — предложил Жора, подбрасывая на ладони увесистый зеленый овал «РГД-5». Но у него тоже настроение стало менее веселым. Бетонный забор с проволокой предполагал соответствующую встречу внутри.

Цербер задумчиво молчал. Столкнувшись с реальностью, он несколько растерялся. В вопросах тактики он был не силен. Приехать на «стрелку», нагнать холоду, показать крепость нервов, а в случае необходимости — пострелять из всех стволов, это одно дело, это более привычно. Другое дело — штурмовать укрепленный объект!

Осматривая неприступный забор, высокие стальные ворота и находящиеся в постоянном движении глазки видеокамер, он мрачнел все больше. Их сегодняшнее задание уже не казалось ему столь простым, как прежде. Как напасть на противника незамеченным? Что делать? Связаться со Стаховским? Малоприятная перспектива. Хозяин грубо отошьет его, сказав, что это не его проблемы, не его головная боль. И будет совершенно прав. У Цербера есть задача, и он обязан ее выполнить.

Рука Жоры легла на плечо напарника. Цербер раздраженно обернулся.

— Что надо?

— Не грузись, брат. — Фикса былого уголовника поблескивала при каждом произносимом слове. — Давай из «мухи» по воротам пальнем, а я гранаты через забор запулю. Ты рыбу глушил когда-нибудь? Они там как сонные мухи будут! Потом ворвемся внутрь и всех перекоцаем!

— Надо ж видеть, куда кидать! А вдруг «муха» ворота не возьмет? И потом, ты знаешь, какие там внутри расклады?

— Чего там не возьмет, — неуверенно возразил Жора. — А внутри — зайдем, посмотрим.

— Давайте лучше в засаду заляжем, — сказал Папуас. — Любая тачка выедет, мы ее расшмаляем!

Эта мысль Церберу понравилась. Возможно, потому, что не требовала немедленных действий и давала им отсрочку. Да и лезть вовнутрь ему не хотелось — оттуда ног не унесешь!

— Надо подкрепление запросить, — сказал Витек. Это предложение всем понравилось, однако Цербер с сомнением покачал головой:

— Сейчас каждый человек на счету. Нас сюда послали, других туда. Надо на свои силы рассчитывать.

Бригада совещалась, не подозревая, что их внимательно рассматривают в комнате наружной охраны. На заборе тоже имелись видеокамеры, только они были замаскированы. И сейчас четверка вооруженных людей крупным планом проецировалась на экран шестого монитора.

— Серьезно вооружились, суки, — сказал Лютов, внимательно вглядываясь в лица непрошеных гостей. Когда Витя Шляхтин не вернулся, он сразу понял, в чем дело, и объявил на базе повышенную готовность. Криво улыбнувшись, Лютов повернул голову. — Давай, Сашок, насадите их на шампуры!

Плотный, с широкими плечами мужчина, которому уменьшительное имя никак не подходило, кивнул и выскочил во двор. Он был в дорогом камуфляжном костюме «тень». Во дворе его ждали четыре человека в таких же комбинезонах. Когда-то все они служили в десантно-штурмо-вом батальоне 4-го полка ВДВ и в первую чеченскую кампанию наводили ужас на хозяйничавших в горах боевиков.

— Короче, — уверенным тоном сказал Цербер. — Внутрь не пойдем. Давайте засаду ставить! Машину рас-шмаляем, гранат внутрь накидаем и уйдем. Так оно лучше будет!

Они залегли в трех метрах от дороги и, приготовив оружие, стали ждать. В это время с другой стороны базы в заборе открылась маленькая железная калитка и пять теней бесшумно выскользнули за охраняемый периметр. У них имелись одинаковые пистолеты «ПБ» — бесшумная модификация «Макарова» и боевые ножи. Ножи были у всех разные — каждый подбирал под себя: рукоятку, форму и размер клинка, вес. Общим было только то, что каждый нож испил уже крови врагов.

Тени скользили друг за другом, как единый организм, ни одна ветка не хрустнула под десантными ботинками, ни один раздавленный гриб не скрипнул. Как будто неукротимо скользила к цели опасная змея.

За три минуты они обогнули высокий серый забор и вывернули на фронтальную сторону. В тот же миг зеленые ворота базы начали медленно открываться, привлекая внимание лежащих в засаде братков. Четыре пары глаз впились в медленно раздвигаемые створки, четыре пары рук вспотели, напряженно впившись в оружие. Цербер сглотнул. Сейчас его плану предстояло осуществиться.

Он испытывал непривычное чувство гордости за блестяще решенную интеллектуальную задачу. Нанести урон противнику, не слишком рискуя и получив возможность отчитаться перед хозяином! Значит, и у него голова хорошо варит. И ничего особо сложного в этом деле нет. В следующий раз он придумает что-нибудь получше!

Жора разогнул усики гранатной чеки и весь сосредоточился на том, чтобы правильно бросить. Навыка в этом деле у него практически не было, и он боялся, что «эргэ-дэшка» отскочит назад или отлетит в сторону, не причинив противнику существенного вреда.

Витек потел обильней, чем его товарищи. Он в первый раз попал на столь серьезное дело и вовсе не был уверен, что все обойдется успешно. На премию за эту операцию он хотел купить цельные хромированные диски, которые должны были улучшить внешний вид его далеко не нового личного «БМВ». Но если сейчас ему всадят пулю в голову, то зачем ему диски?

А Папуас с обидой думал, что эта сволочь Цербер присвоил замечательный план, который придумал он, и доказать свое авторство теперь вряд ли удастся.

Но план Папуаса — Цербера никуда не годился, и если бы они знали, что за допущенную ошибку расплатятся собственной жизнью, то не стали бы присваивать его каждый себе и оспаривать авторство. Наоборот, каждый бы от него отказался и как можно скорее покинул бы место засады. Но было поздно. Потому что четыре тени подобрались почти вплотную, каждая выбрала себе жертву, и матовые клинки боевых ножей уже предвкушали редкое, но сладостное пиршерство. Створки ворот наконец раскрылись, и это была кульминация отвлекающего момента.

Тени бросились вперед. Клинок в форме пальмового листа воткнулся в шею Цербера, разъединив шейные позвонки и разорвав спинной мозг. Узкий обоюдоострый стилет британских командос пробил Жоре левую лопатку и воткнулся в сердце, разорвав главную мышцу его организма. Вороненый кинжальный клинок пробил почку Витька, и тот мгновенно погиб, поскольку артериальное давление сразу же упало до нуля. И только Папуас успел обернуться и с диким криком откатиться в сторону. Еще один нож с недовольным урчанием воткнулся в волглую землю.

«Все, конец!» — пронеслась страшная мысль в голове Папуаса, коротко стриженные волосы на голове встали дыбом, он звериным прыжком вскочил на ноги и опрометью бросился бежать, да так, как не бегал никогда в жизни.

Не имеющий конкретной жертвы и контролирующий ситуацию в целом Сашок встал на колено и поднял свой «ПБ». Он прицелился бегущему между лопаток и плавно спустил курок. Раздавшийся звук был тише, чем хлопок открываемого шампанского, и создавал обманчивое впечатление слабости, не способной причинить вред.

Папуас мчался огромными прыжками, ветер упруго бил ему в лицо, он спасал свою жизнь и был уверен, что ему это удастся, что даже пули не смогут его догнать. Но это ему только казалось. Будто острая палка ударила его в спину, все завертелось перед глазами с бешеной скоростью, а тело покрылось какой-то липкой противной жидкостью. Уже в следующую секунду он провалился в черную головокружительную бездну. Его ноги рефлекторно подергивались, как будто уносили его к счастливой жизни, но продолжалось это недолго.

В ничем не нарушенной тишине чирикали вездесущие воробьи.

— Я доделал твою работу, Серый, — жестко сказал Сашок. — Ты сегодня облажался!

Серый, понурившись, счищал листья с клинка ножа. Он не возражал, потому что старший сказал правду.

Сашок поднес к губам рацию и произнес металлическим, лишенным каких-либо эмоций голосом:

— Мы закончили. Все нормально.

Через несколько минут место бесшумного побоища осматривал Лютов.

— Неплохо подготовились, козлы, совсем неплохо, — бормотал он себе под нос. — «Муха», гранаты. И где такие лидеры их берут? Не стало в стране порядка, совсем не стало!

Он переходил от тела к телу и одобрительно кивал.

— Чисто сработали. Вижу, только один облажался, — он пальцем ткнул в ножевой след на земле. — Кто?

— Все в порядке, командир. Все нормально сработали, — сказал Сашок, неотлучно ходивший за своим начальником. — Это случайность.

Лютов внимательно посмотрел на командира пятерки и прищурился.

— Ну ладно, раз так! — И через несколько секунд добавил: — Отвезите трупы Стаховскому, пусть порадуется!

Провинившийся Серый стоял рядом, ожидая указаний. Когда старший пятерки кивнул ему, тот ободрился и распорядился подогнать «джип» с темными зеркальными стеклами. Ему предоставили возможность искупить свою вину, и это доверие следовало оправдать.

Сообщение о перестрелке поступило из ресторана «Каравелла» в дежурную часть Тиходонского УВД. С учетом общегородской тревоги, поднятой по инициативе УФСБ, все сигналы о серьезных происшествиях доводились милицией до сведения «соседей».

— Перестрелка? Со взрывом гранаты? — Услышав это, майор Нижегородцев не задумывался ни на минуту. — Павел, мы выезжаем! — приказал он Бурику.

Командир мобильной группы кивнул и продублировал приказ бойцам своего подразделения.

Пятеро крепких парней в полном боевом снаряжении быстро вскочили в зеленый «рафик», замаскированный под военную «Скорую помощь». Вампир присоединился к ним. В своем гражданском костюме среди касок, бронежилетов и автоматов он казался посторонним.

«Рафик» рванул по центральной улице к мосту, ведущему на левый берег Дона, а затем на Южное шоссе. Улицы были пустынны: ни машин, ни прохожих. Только автомобили передвижных патрулей различных ведомств мигали проблесковыми маячками на магистральных перекрестках.

Микроавтобус силового подразделения промчался мимо темного, потерявшего листву парка с желтыми огнями редких фонарей, мимо известного в городе ночного бара, возле которого стояла кучка навеселившейся молодежи, не подозревавшей об общегородской тревоге, сулящей осложнения их беззаботной ночной жизни. Потом микроавтобус резко выполнил правый поворот, промчался мимо старых домов с облупившимися фасадами, выскочил на широкий, мост и вскоре нырнул в шелестящую ночь Левобережья. Водитель прибавил газу.

«Рафик» подбрасывало на дорожных выбоинах, бойцы подскакивали на сиденьях, прикрывая ладонями автоматные стволы, чтобы не выбить друг другу глаза. Через двадцать минут бешеной гонки микроавтобус промчался мимо фешенебельной базы отдыха «Фрегат», а еще через семь минут ворвался на территорию ресторанно-гостиничного комплекса «Каравелла».

Взвизгнув тормозами, он остановился в центре прямоугольного двора, сила инерции развернула его немного вбок, показав, что тормоза с одной стороны хватают сильнее, чем с другой. На асфальт выпрыгнули пять утянутых в камуфляж кряжистых фигур. Черные зрачки автоматных стволов развернулись в направлении гостиничного домика.

— Лежать! — скомандовал Бурик зычным рокочущим голосом. — Мордой в землю! Бросить оружие!

Это была обычная для подобных ситуаций команда. Но сейчас она, казалось, не имела смысла: две распростертые на асфальте фигуры не подавали признаков жизни.

Бурик подошел ближе, ногой отбросил в сторону валяющийся на земле пистолет, потрогал пульс у Шашкова, потом у Чибиса. И в том и в другом случае результат был отрицательным.

— Готовы! — сказал он. — Оба готовы!

В посеченном осколками домике обозначилось какое-то движение, и Бурик, вновь вскинув автомат, заорал:

— Всем лежать, бросить оружие!

— Свои! — раздался ответный крик из домика. — Майор госбезопасности Фокин!

Нижегородцев узнал фамилию и тут же среагировал:

— Опустить оружие, я их знаю! Фокин вышел наружу.

— Мой товарищ контужен. Ему нужна помощь.

— Кто это? — Вампир показал на убитых.

— Не знаю. Они напали неожиданно.

— А откуда они взялись?

— Тоже не знаю. Наверное, находились где-то поблизости. Мотора машины слышно не было.

После короткого осмотра места происшествия Вампир связался с дежурным по Управлению:

— Нахожусь в «Каравелле». Двое убитых, один контужен. Пришлите подкрепление, надо прочесать окружающую местность. Возможно, сообщники нападавших прячутся где-то здесь.

Опасения Гепарда начинали сбываться.

Общегородская тревога — дело серьезное и достаточно редкое. Это не то же самое, что плановые рейды или спецмероприятия, которые в последние годы проводятся больше для галочки, для формального показателя, как, впрочем, и все остальное во всех сферах — будь это политика, экономика, народное образование или культура. Только в милиции вместо галочек используются «палки». «Рубить палки» — значит давать показатели. Совершено очередное дерзкое убийство или наглый бандитский налет — тут же объявляется план «Перехват». Вроде как в давней советской газетной рубрике: «Меры приняты — недостатки устранены!» В подавляющем большинстве случаев «перехваты» ничего не дают, но видимость деятельности создают и позволяют милицейским начальникам успешно отчитываться о своей работе.

Тревога — дело другое. В ней задействованы различные правоохранительные органы, работающие в едином режиме, как один целостный организм. Причем невзирая ни на погоду, ни на время суток, ни на личные дела. Усиленные пикеты на дорогах, проверки документов, повышение бдительности на постах ГИБДД, подворные обходы участковых уполномоченных. И оперативники трудятся не покладая рук: трясут проверенных информаторов, устраивают облавы в злачных местах, тщательно проверяют всех неблагонадежных лиц: ранее судимых, состоящих на учете, алкоголиков и наркоманов. Милицейские наряды усилены солдатами внутренних войск, а армейские патрули придаются оперативникам ФСБ.

В то время как личный состав под дождем и снегопадом роет землю на обслуживаемой территории, высокопоставленные начальники тоже бдят в своих просторных кабинетах, периодически перезваниваясь и связываясь с Москвой.

Работа такого рода не всегда бросается в глаза рядовому обывателю, а если и бросается, то не всегда правильно оценивается. Ведь никто из устало бредущих домой прохожих не станет обращать внимание на то, что участковому Иванову сегодня не спится и он ходит по участку, беседует с жильцами домов, заглядывает в подвалы и на чердаки. А с ним два солдатика, похожие на пожарных. Что они там ищут — кто знает!

Или изрядно подвыпивший алкаш, много раз отпускаемый с миром, а сегодня отправленный в вытрезвитель, ничего не подумает об общегородской тревоге, просто философски подумает, что такова судьба — раз на раз не приходится.

И Светка Ломовцева, получившая когда-то в молодости кличку Гвоздика за свою круглую розовую попку, а ныне дородная женщина, содержащая один из самых известных в городе массажных салонов, не станет орать на всю округу, что сегодня из-за долбаной тревоги ее заведение полночи шерстили люди в серых костюмах. Для нее это слишком сложно. Существует другое, более понятное и привычное объяснение: кто-то что-то стуканул или просто менты хотят на лапу, вот и ищут, к чему придраться. Другого объяснения Светке и не нужно.

И уж тем более никто, кроме самих участников операции, не знал, зачем в бильярдных города усердно трясут завсегдатаев, пытаясь узнать, где сейчас находится Арсен Гуссейнов и с кем его видели в последние дни. Мало ли зачем его искали менты? Обул кого-то на бабки, вот и перекрылся от всех.

С общегородской тревогой никто происходящие события не связывал. И только жена сержанта патрульно-постовой службы Абрамова в сердцах кричала, что все эти долбаные тревоги и внеурочные дежурства ее уже задолбали вконец и даже сидят у нее в печенке.

Нижегородцев знал, как все это происходит, ибо он не раз принимал участие в общегородских тревогах. Но на его памяти строгость мероприятий постоянно падала. Если раньше, когда город был полностью блокирован, из него действительно было невозможно выбраться, то теперь он не был уверен, что таких лазеек не существует.

Разгильдяйство, необязательность и мздоимство приобрели такие размеры, что даже при особом режиме несения службы способны были проделать брешь в самом строгом заслоне. Вампир даже не был уверен, что вызванное им подкрепление прибудет на левый берег достаточно быстро, чтобы прочесывание оказалось эффективным.

Но он ошибся. Несмотря на всеобщий бардак, во время общегородской тревоги чрезвычайным происшествиям придается особое внимание. А перестрелка с убитыми и ранеными даже в наше неспокойное время все еще считается чрезвычайным происшествием. Всего через полчаса к Южному мосту неслись по ночному городу три милицейские «Волги» и два армейских «уаза». Синими всполохами вспыхивали проблесковые маячки, коротко взревывали сирены. Выскочив на левый берег, колонна набрала скорость. Синие вспышки отражались на шелестящих стенах черных лесополос.

А на песчаном берегу базы «Фрегат» поспешно зажигали костры. Чтобы упростить процедуру, Заурбек вынес из домиков несколько матрацев, облил бензином и поджег. Потом побросал в пламя скатерти, ящики из столов и даже стулья.

Гуссейнову это не нравилось.

— Зачем ты это делаешь? Трудно хворосту собрать? Под навесом шашлычной и дрова есть!

Рохланов презрительно усмехнулся:

— А тебе жалко, что ли? Это что, твое?

— Да при чем: мое, не мое. Я Александра Петровича просил, чтобы он нас сюда пустил. Вроде как под мою ответственность. Неудобно!

— Не бойся, ты его больше никогда не увидишь! — сплюнул Заурбек.

Гуссейнов махнул рукой и отошел в сторону. Издалека послышались короткие крики сирен. Одновременно раздался шум вертолетных двигателей. В небе показалась округлая тень с мигающими лампочками сигнальных огней. Она описала полукруг и стала снижаться. Вертолет заходил на посадку.

От гостиницы «Каравелла» были видны сполохи зажженных на базе «Фрегат» костров. Когда машины подкрепления прибыли, майор Нижегородцев распределил направление прочесывания для каждой, а сам возглавил группу из двух машин и отправился в сторону непонятных огней.