Глава тридцать седьмая
Домой?
Собирать особо оказалось нечего. Варварски вырезал кусок кожаной драпировки, сделал мешок и скинул в него все трофеи. Прочно его завязал, а потом и во второй мешок вложил, сделанный уже из мягкой шкуры молодого барашка. Лямки соорудил из шнуров для штор, ну а сундук оказался вполне лёгким, чтобы его на спине, с помощью подобных же шнуров нёс барон Белый.
Хотели кое-какой одеждой разжиться, но умные танцовщицы отсоветовали:
– Если вам надо ещё по дворцу походить, то лучше вот эти простые плащ-накидки возьмите. А одежды нельзя, на каждой детали – герб Первого Лорда. Сразу заметят и примут за воров.
– А то мы не воры!.. – еле слышно пробормотал Строга́н, с недовольством поглядывая на музыкальный сундук. Опять наглость у него проснулась и присущее старикам брюзжание? Видно, ему только служение музам искусства и богу Эросу доставляет азарт и удовольствие. Но тогда чем ему игральный сундук не понравился? Или повязать старика какой-то особенной картиной, чтобы не только меня одного вором и грабителем считал?
И это он ещё не знал, что мы не во дворец императора Моррейди возвращаемся. Догадывался бы, какие опасности нас могут ожидать в развалинах пантеона Хорса и в самих Борнавских долинах, ни за что бы со мной идти дальше не согласился. А я и не спешил делиться личными планами, зная, что мне надо искать подруг, а помощник, пусть даже такой старый и наглый, мне в любом случае пригодится. Ещё больше пригодится нам золотишко и всё остальное. Лучше с приличными трофеями на поиски трио Ивлаевых отправляться, чем с пустыми руками.
Ну и по поводу картины я решил не откладывать дела в долгий ящик:
– Строга́н, какое тебе из полотен в этой комнате нравится больше всего?
– Вон то! – сразу ткнул он пальцем в одну из картин и непроизвольно при этом облизнулся. – «Пастушка».
Чего уж там говорить, профи! Несмотря на живых богинь рядышком, уже давно осмотрелся и лучшую гравюру заметил. Как на мой вкус, она и в самом деле являлась гениальной, хотя сюжет прост до безобразия, на первый взгляд. Девчушка лет восьми, сидит на камне. За ней гуси, которых она пасёт. Но лицо у девчушки такое мечтательное, такое искреннее, такое «не от мира сего», что взгляд за него непроизвольно цепляется.
– А как думаешь, понравится «Пастушка» твоей императрице?
На мой вопрос историк-искусствовед ответил понятной мимикой и восторженным мычанием. Поэтому я с истинно барским величием махнул ладонью:
– Снимай! – разве что у девушек спросил на всякий случай: – Местный шедевр?
Те только плечиками пожали, показывая, что их образованность настолько далеко не простирается. Посмеиваясь над лихо работающим музейным грабителем, я надеялся, что шедевр он доставит новой владелице без проблем. Рано или поздно, но доставит. Мне главное вначале осмотреться, а потом я его отпущу с богом. Пусть идёт домой. Потому что после перехода в Пантеон у Борнавских долин я надеялся, что для нас особых сложностей не возникнет. Не будут же зроаки держать засаду в подвале руин такое неуместное по продолжительности время? Конечно, не будут!
Так что переброшу историка на ту сторону ущелья, а там уже наши его подберут.
И настроение у меня поднялось, несмотря на предстоящее расставание с богинями. Поэтому позволил себе ещё один короткий смешок и стал прощаться с красотками:
– Прощайте, милашки! Думаю, вы и сами со всем тут справитесь. Минут через десять этот боров проснётся, постарайтесь, чтобы он сразу понял: «Меня вылечили! Я здоров!»
– А мы сейчас позовём других подружек. Ага! Имеем на это полное право.
– Вам виднее. Можете выйти наружу, а зайдёте обратно лишь через несколько минут после того, как музыка умолкнет. А про нас говорите, что мы появились прямо из воздуха, а потом так же точно исчезли. Всё, побежали!
Они попытались меня расцеловать хоть напоследок, но я свои похотливые желания загнал в жестокий карцер внутренней тюрьмы, ни одного мимолётного прикосновения к упругим телам не позволял. Куда уж там до поцелуев!
Послушались, убежали, плотно прикрыв за собой массивные двери. Я незамедлительно открыл потайную плиту второго хода, затолкал туда сундук и только потом его отключил, пользуясь висящим на груди медальоном. Действовал он по принципу джойстика, и не удивлюсь, если подобные поделки в данном мире производят массово. Пусть и сражаются мечами да иглами с ядом, техническая мысль не стоит на месте, всё равно как-то развивается. Хотя больше всё-таки мне сундук нравился именно шикарной отделкой. За такой раритет полцарства можно выменять. В неурожайный год…
Сразу уходить мы не стали, а плотно закрыв панель тайного перехода, постарались отыскать отверстия для наблюдений. И здесь оные нашлись, и уже через минуту мы наблюдали, как мной вылеченные и нами облагодетельствованные девушки вернулись, но уже без простыней, а с ярко-жёлтыми накидками на плечах. Сопровождали их четыре слегка напуганные танцовщицы в своих фривольных ленточках вместо одежды. Вот новенькие, не дожидаясь, пока вельможа окончательно проснётся, принялись его раздевать, попутно лаская. А этот боров, ещё толком не проснувшись, уже начал рычать от удовольствия.
Дальше наблюдать не стоило, процесс пошёл. Не думаю, что усач полный идиот и посмеет проигнорировать угрозы Каранебес. И даже милашек он обидеть не посмеет. Не знаю, что обозначали их жёлтые накидки на плечах, но уже само отсутствие стражи в спальне Первого Лорда говорило о каком-то особом статусе обеих женщин. А ведь музыка звучать перестала…
Вот с бароном мне повозиться пришлось. Не пожалел для него парочки пощёчин, чтобы вернуть в рабочее состояние. Иначе не получалось заставить его ухватиться за сундук и начать выполнять все остальные мои распоряжения. Вроде и старый человек, и недавно чуть не умер на богине, а завёлся от наблюдаемой сцены так, что порывался открыть выход обратно. Упоминания о картине «Пастушка» и о ждущей его возвращения строгой императрице тоже помогли. Теперь старик хоть ворчал и выдавал свои наглые комментарии к месту и не к месту, но безропотно двигался, куда я ему указывал.
Когда мы вышли из потайного хода и вынужденно двинулись дальше по коридорам, переходам и лестницам, то я понял две вещи. Первая: на нас всем наплевать. Занимайся мы сейчас убийствами, насилием или оголтелым грабежом – нас бы всё равно не заметили. Вторая: хуже нет, когда в таком гигантском комплексе нет единого радиовещания. Здесь все новости разносились устами, ну и ногами. Потому что если раньше здесь всё напоминало встревоженный муравейник, то теперь однозначно воцарился вселенский пожар. Причём пожар в сознании, когда каждый индивидуум мчался к другому и выкрикивал только одно:
– Явился Каранебес! Нашего Лорда взял под опеку и вылечил! Запретил войну! – после чего, не дожидаясь ответа, мчался к другому слушателю и выкрикивал то же самое. Этакая попытка залить внутренний пожар рвущимся наружу потоком слов.
И я запоздало пожалел, что трофеев не набрали больше. Первому Лорду сейчас всё по барабану, он себя вновь мужиком почувствовал. Ну а всем остальным – ещё более радостно: война оканчивается. Если судить по искренним эмоциям и радости, то никто здесь воевать не любил. И вот спрашивается, почему тогда воевали? Нет чтобы сразу придушить одного идиота-импотента, мутящего воду, да и жить преспокойно дальше. Почему такое происходит? Нет людоедов, так люди сами для себя кровавые приключения отыскивают. Загадка природы. А ответа спросить не у кого. Разве что Лобный камень шевельнуть? Или Грибника выловить да напрячь? Недаром ведь мне когда-то сон снился, как встречаюсь с тем самым Хозяином Дорог, который пробирается в иные миры через Дикий и Землю. Встречаюсь и веду странную беседу…
Тут же вспомнились и другие сны, где в главной роли участвовала Мария.
Уж не стал ли я оракулом или провидцем, умеющим улавливать сценки из будущего? Пока ещё ни один сон не исполнился, но… очень хотелось бы.
С такими мыслями мы добрались к нужной нам точке перехода в мир Трёх Щитов. Перил на данном балкончике под сводом в самом деле не было, так что шагать оттуда казалось одним удовольствием. Мне! Барон Белый чуть не обмочился, когда я ему стал объяснять, куда надо шагать и что дальше делать.
Вот тогда я разозлился не на шутку. Потому что после десяти минут бесполезных уговоров попросту врезал старику кулаком несильно по лбу, а вот пучок гипнотического внушения, соединённый с эрги’сом взбадривания, в лоб ему вогнал максимальной мощности. Получивший такое мысленное наущение, Строга́н с минуту стоял как истукан. Затем вышел на балкон под мои строгие команды и, словно лунатик, шагнул с нужной ноги и в нужное место. Правда, сундук мне пришлось тащить самому, но это уже детали.
Главное, что и дальше, уже в подвале разрушенного Пантеона, историк совершил три шага вперёд и застыл соляным столбом. А я, прыгнувший за ним следом, успел не только сундук на место поставить, но и осмотреться, правильно оценить обстановку и начать бой. Наверное, нам повезло, что все шесть зроаков в тот момент стояли возле полуразрушенной стенки, внимательно вглядывались в следы на слое пыли и довольно интенсивно спорили между собой. Последние слова, которые я расслышал, звучали так:
– …не сомневаюсь, что это была женщина!
Факелы людоеды держали у себя над головой, подсвечивая на пол, так что у пропасти с колодцем метались самые густые тени. По логике они бы нас и не заметили, но под ногой замершего на месте барона хрустнул какой-то черепок, и тотчас самый крайний урод повернулся в нашу сторону. Замешкайся я с переходом, пришлось бы невероятно сложно. А бедного историка точно бы прибили насмерть.
Уже отправив самый большой по мощности и накалу эрги’с в группу врагов, вторым движением я завалил Строга́на на пол, успев прорычать грозное «Лежать!». А дальше, промчавшись разделяющие нас пятнадцать метров, успел метнуть ещё три эрги’са уже меньших размеров. То, что все факелы погасли ещё при первом взрыве, сыграло на руку мне, среди зроаков ни одного Трёхщитного не оказалось. На ногах никого не осталось! Хотя парочка из них ещё продолжала некое шевеление, скорее напоминающее предсмертные конвульсии.
Добивать их было некогда, впереди я заметил два силуэта, которые, спотыкаясь на руинах и натыкаясь на крупные обломки, пытались добраться до пятна света. Этих двоих я постарался не убивать, просто парализовал. И сам, всё ещё ускоряясь, мчался к выходу из подвалов. В том самом пятне света виднелась вполне широкая и прочная деревянная лестница. И кто-то снаружи обеспокоенным голосом кричал вниз:
– Что там за грохот!..
И хоть вылетел я наверх, почти не касаясь ступенек, мне навстречу немедленно было выпущено из луков две бронебойные стрелы. Но этим я не сильно заморачивался, вуаль Светозарного и не такое выдержит. Один эрги’с, сгоряча созданный слишком большого размера, разорвал лучников буквально на части. Очень похожая смерть, которой я недавно распорядился по отношению в стае харезбеков в замке Панталла.
Тогда как я уже смотрел во все стороны, пытаясь отыскать самого мерзкого и самого неуловимого врага, который обязательно должен быть среди такого количества зроаков. И увидел его, уже добегающего к краю плоскости, на котором некогда неведомые предки построили этот Пантеон. Подлый кречи интенсивно помогал себе крыльями, разгоняясь и явно намереваясь спрыгнуть, а потом спланировать дальше с крутой горы. Летать-то он в горах на такой высоте не мог! И успел бы убежать от моей карающей длани, если бы я действовал с помощью арбалета и уж тем более пытался из лука эту тварь подбить. Но после Дна мне и арбалета не надо, чтобы эту вонючую отрыжку шакала отправить на тот свет. Хватило и маленького эрги’са, после которого в пропасть упали уже отдельно шерсть с рогами и копыта с хвостом.
Ну а раз самую мобильную тварь я убрал, следовало выяснить, с кем воевать дальше. Зная, что здесь за склоны и где тут единственное удобное место для подъёма с помощью верёвок, я ринулся туда. И тоже не прогадал: по двум верёвкам там только начали спуск четыре зроака. При этом они сильно мешали друг другу, а из-за чрезмерной поспешности не могли лихо и просто соскользнуть вниз. Поэтому я, не мудрствуя лукаво, просто перерезал верёвки. Упав с высоты шестидесяти метров на острые камни, и Трёхщитные не выживают. Но я ещё минуты три стоял, с максимальной настороженностью присматриваясь к лошадям, расположенным в гроте под соседней скалой. Удобное место, мы там тоже с Леонидом своих знаменитых керьюги держали. Эх, как жаль, что лучшие в здешнем мире кони тогда нашим врагам достались!
Может, это и нарушило мои ожидания, но присматривать за животными зроаки никого не оставили. Да оно и понятно, пусть карабкаться сюда к Пантеону трудно, зато видно всё далеко и прекрасно, лучше уж тут дозорных поставить, да во все четыре стороны смотреть. А зря. Возможно, у кого-то из дозорных и был шанс умчаться к своим, окажись он немедленно в седле. Теперь вон разлеглись на камнях изломанными куклами… Жаль, что не все, какие есть в мироздании!
Да и вообще они странными показались. Уж сколько я этих тварей перебил, но чтобы они убегали от неведомой опасности, ни разу не видел. Отступали – да. Прятались – ещё как. Но чтобы бежать от одного человека? Молодняк, что ли? А может, от сохи работников собрали? Воевать некому, стали молокососов и крестьян на фронт забирать?
Так, никого из разумных не отыскав среди спокойно стоящих лошадей, поспешил обратно в руины. Волновали меня возможные подранки. Да и парализованные людоеды могли очнуться, мало ли у них какие защитные амулеты имеются, нивелирующие силу моих эрги’сов? Вот на них и глянул в первую очередь. Вначале хмыкнул довольно, потом цокнул языком с досадой. Лежат! Но один уже и не дышит. Упал неудачно шеей в щель между выступающими рёбрами двух плит и задохнулся.
Зато нервный смешок у меня вызвали истошные крики престарелого барона. Кажется, он надрывался в оседающей пыли уже давно:
– Чингачгук! Ты где?! Чингачгук!
Так и хотелось добавить «Выходи, подлый трус!». Жалко, что обстановка напрягала, не до шуток. Потому что один подранок уже дышал через раз. Зато второй, одной рукой поддерживая вывалившиеся внутренности, выставив перед собой меч, полз на звуки человеческого голоса. Меч я у него ногой выбил и с деланым участием спросил:
– Может, помочь?
В почти полной темени зроак меня не видел, разве что смутный силуэт. Но понял, что я тот самый, которого они тут то ли ждали, то ли искали:
– Тебе всё равно не уйти, коротышка! Никакое таинственное оружие тебя не спасёт! Мы тебя обязательно выловим и уничтожим!
Оказывается, они мои «особые» приметы помнят ещё со времён бойни в крепости Дефосс, а потом и легендарного убийства их императора у стен Скалы. Наверняка и здесь, наковыряв кучу болтов из трупов своих собратьев по стае, людоеды решили, что орудовал тот же неуловимый недоросток, имеющий таинственное оружие. С одной стороны, хорошо, пусть ищут прошлогодний снег в пустыне Сахара. С другой стороны, обидно, что ко мне до сих пор употребляют несоответствующую классификацию. Так что я позволил себе ёрничать:
– Да ты, тварь, ещё и слепая! Неужели не видишь, кто перед тобой стоит? Неужели не понял, что оружия у меня нет и я могу тебя разорвать голыми руками?
– Ты!.. Ты умрёшь!.. – перешёл людоед на хриплое шипение.
– Да все мы умрём, вечных не бывает, – позволил я себе философствовать. – Но ты-то ещё и помучишься перед этим! – и загнал зроаку прямо в живот яркий шарик раскалённого, сияющего светом эрги’са.
Враг забился в судорогах, готовый сам вырвать у себя оставшиеся кишки, лишь бы не прожариваться заживо. Шарик я тут же погасил, но в пальцах уже держал второй:
– И с какой такой стати вы здесь ошиваетесь? Когда ждать следующую группу?
Вражина пытался отдышаться, но кое-как из себя выдавил:
– Издохну, но не скажу!
– Да пожалуйста! Издыхай, – разрешил я, отправляя и второй шарик по прежнему адресу. Ещё и сделал его сильно вибрирующим.
Вот тут тварь изогнуло дугой. Видимо, до позвоночника жар достал. Даже я поразился, когда два слова у подранка всё-таки вырвалось:
– Дозор!.. Случайно!..
Умер, оставив меня уже двигающегося по подвалу размышлять: помучь ещё немножко эту тварь, много ли бы я услышал таких же искренних признаний? А не превратился ли я в страшного, кровожадного палача-садиста? И сам себе ответил: «И без его признаний обойдусь. А слово «палач» в отношении к диким акулам неприемлемо. Скорее «санитар» подойдёт.
На барона Белого, стоящего рядом с последним умершим зроаком, я внимания не обратил. Сбегал за сундуком и уже с ним подхватил своего престарелого спутника под локоть и спровадил к лестнице. Там вручил сундук и коротко скомандовал:
– Наверх! – а сам бросился за парализованным пленником.
Не хотелось проводить допрос в подвале и прозевать тот момент, когда к горе прибудет очередной отряд этих досадных ошибок природы. Хоть и тяжеленная туша оказалась, но я её выволок наружу, а потом и к самому удобному месту протащил, чтобы мне и дорога была видна, и грот с лошадьми. Ноги ему связал ремнём и притянул к массивному куску мраморной балясины. И уже после этого, не приводя врага в сознание, сделал небольшую передышку себе для спокойного разговора с историком:
– Что, барон, узнаёшь это место? – Тот огляделся недоумённо по сторонам, а потом уставился на меня, словно вопрошая: «А что, должен узнать?» Я и продолжил, балагуря: – Не обязательно лично, – после чего позволил себе экскурс в историю. – Однако по описаниям, это место знакомо всем поморянам. Именно по этой узкой долине отступающие войска людей ушли вон к тому ущелью в горах и переправились по нему по деревянным временным мостам. А в данной точке остались самые меткие стрелки прикрывать отход своих боевых товарищей.
– О! Я даже их имена помню: Михаил Македонский и Чарли Эдисон. С ними, как утверждали, погибла ещё вашшуна Шаайла. Ещё утверждают, что стрелки положили здесь тысячи зроаков.
– Хм! Тысячи! – Я непроизвольно задёргался от раздражения. – Вот уж любители приврать! Да тут сотню уничтожить – сто потов изойдёт! А они… Тысячи… И про вашшуну зря так утверждают. Такую боевую девку уничтожить – это надо целую дивизию людоедов натравить. Хе-хе!.. Ты слышал после перехода сюда, как те с факелами женский след обсуждали? Так вот наверняка эта Шаайла уже давно в свой монастырь вернулась и одно страшно болезненное заклинание для кречей готовит. Если получится у неё, считай: война с того момента скоро закончится, потому что тогда этим крылатым рагулям полный трындец настанет.
Смысл новых для него слов историк понял ассоциативно. Как и многое другое, мной прямо не сказанное. Поэтому немедля приступил к выяснению самого главного:
– То есть ты всех этих трёх людей знаешь? Или вообще один из…
Но я уже махнул на него строго рукой.
– Помолчи! Видишь, наш пленник хочет облегчить душу чистосердечными признаниями! – Зроак и в самом деле стал ощущать ранее онемевшие конечности и потянулся к припрятанным на теле ножам. – Ай, как нехорошо себя ведёшь! Зачем за острое хватаешься? Ведь порежешься нечаянно… Ну вот! Я так и знал! А сталь-то совсем никудышная…
Забрав вынутый кинжал, пронзил людоеду обе ладони, а потом резко согнул лезвие к рукояти. Получилось сродни наручникам. А чтобы урод не выл от боли, запустил ему в ладони импульс частичного паралича. Ладони незамедлительно онемели, почти заглушив невероятную боль.
– Сейчас ты мне расскажешь всё о вашем отряде. Сколько вас было, куда ехали, чего искали…
Вроде бы уже сломленный морально пленник отчаянно замотал головой. Но я с ним и не собирался спорить. Достал огненный шарик и наполовину погрузил его в районе коленной чашечки людоеда. Когда тот перестал орать и смог связно говорить, окончательная история этого дозора стала мне ясна и понятна.
Засаду из полусотни воинов зроаки держали здесь более шестидесяти дней. Потом командование решило не заниматься бессмысленным делом, и отряд, усиленный двумя десятками Трёхщитных, отправили в более нужное место. Тогда как командир данного дозора почему-то верил, что засаду убирать не стоит. И сегодня, находясь в дежурном патрулировании данного участка, решил посамовольничать и наведаться в Пантеон. Как успел понять допрашиваемый, командир даже следы новые обнаружил, которых двадцать дней назад тут не было. В том числе и женские.
Он мне ещё много чего шептал, а если хоть чуток запинался, я тянулся к проткнувшему его руки кинжалу. Что-то явно сумел скрыть, я просто физически не смог бы расспросить обо всём на свете. Но порядок поведения на дорогах я усвоил и даже получил чёткое утверждение: «С той стороны гор Велеса идёт война…»
– С кем? – удивился я.
– Не знаю. От нас что-то скрывают. Наши пограничные силы изолировали от основной армии. Нам дали приказ не покидать Борнавские долины. И не допустить прорыва через наши порядки человеческих армий.
Странные у них приказы. Или тварь мне врать умудряется? Зашел к теме с другого конца. Получил те же яйца, только в профиль. Надоело.
В финале пленник про неожиданный взрыв в подвале рассказал.
Дальше я и без него всё знал. Про одного кречи в их составе он поведать тоже успел перед смертью. И общее количество мёртвых теперь чётко соответствовало общему количеству данного дозорного отряда. Иные соединения могли здесь оказаться только случайно.
И опять нагловатый барон попытался засыпать меня вопросами, как только заметил, что я задумался над телом. Но если он чего-то до сих пор не понял, то это его проблемы. А у меня вдруг стало появляться ощущение, что я непозволительно долго копаюсь на одном месте. Спорить с интуицией смысла не было: в тылу врага рассиживаться некогда.
Вот я и распорядился:
– Не прекращая наблюдать за дорогой и за гротом с лошадьми, займись раздеванием вон тех лучников-неудачников. Нам пригодятся их латы, а в особенности шлемы.
– Зачем нам шлемы? – не на шутку заволновался старик.
– Что за вопрос? Мы в тылу врага! А как учил великий полководец Суворов? – Мне плевать было, что барон о русском генералиссимусе ни разу не слышал. – Он говорил: «В тылу врага надо выглядеть как враг!» Работай!..
После чего умчался в подвал, к обрыву с колодцем. Следовало наведаться кое-куда и проверить, чем кое-кто занимается. А уж где искать трио Ивлаевых, я примерно догадывался. Ведь недаром зроаки с кем-то воюют за горами Велеса. А что там? А там Суграптская равнина, исконно принадлежавшая только людоедам и кречи. Если я правильно помнил, то именно на ту равнину совершили несколько удачных рейдов защитники крепости Ледь. Организовали рейды и непосредственно в них участвовали всё те же девицы Ивлаевы.
Но и кто может там в данное время воевать? Кто может отстать от основных сил и заблудиться в горах? Кто может уйти в другую сторону, вместо того чтобы идти домой, к своим? Кто может оказаться в такой заднице, если не мои глупые, недалёкие и наивные подруги?
Ответ на последний вопрос очевиден: только я, идущий по их следам.
