Книга: Призрачная погоня
Назад: Глава тридцать третья Досадный промах?
Дальше: Глава тридцать пятая Прятки

Глава тридцать четвёртая
Ножичек-то забыли, ИЛИ реалии мира Содруэлли

Так и не восстановив дыхание, я задёргался всем корпусом, пытаясь стряхнуть с себя неуклюжего историка. И хвала судьбе, что он хоть как-то на это отреагировал. С кряхтеньем и хрипом он умудрился с меня скатиться, тем самым утверждая, что он остался свободен. Кое-как и я начал втягивать воздух в начавшие закипать лёгкие. Подтянул руки под себя и привстал на них, отстраняя разбитое лицо от шершавой стены. При этом понял, что ноги мои в каких-то уж слишком странных захватах: выше колен и не совсем жестких. Пока пытался повернуть голову на пострадавшей шее, услышал сиплое восклицание барона, обращённое к покровительнице рода поморян:
– Лада, прости и помилуй!..
Сразу стало понятно, что ему страшно.
Наконец и я оглянулся, осознав и рассмотрев, где мы и в каком положении находимся. Мои ноги больше чем по колено зависли над пустотой и оказались зажаты решёткой невысоких перил. Перила на узком, чуть более метра шириной балкончике. И всё это на высоте тридцати метров под сводом громадного круглого зала. Строга́н Белый сидит рядом, вдавливаясь спиной в стенку, а лицо спрятав в коленках. Ещё и глаза зажмурил. Несомненно, у него остро выраженная акрофобия. Как он только умудрился вскочить на подоконник и пытаться меня подстраховывать, удерживая за пояс? Довскакивался, тормоз!
Внизу зала, в котором по периметру виднелись шесть широких выходов в коридоры, настоящее столпотворение окованных в сталь, наряженных в кожаные доспехи воинов. Все куда-то спешат, ругаются, перекрикиваются, громко топают и гремят железом. Порой видны женщины, иногда проходят или пробегают люди в цивильной одежде. Редко мелькают золочёные костюмы представителей знати. Никто вверх голову не поднимает, и за общим шумом наше появление было незамеченным.
И я знаю, где мы! Тот самый мир Неведь, а точнее говоря, Содруэлли, в котором мне дано задание убить вельможу со здоровенными усами!
Не мытьём, так катаньем! Да святится имя твоё, да не отсохнет рука толкающая! Без воли моей, но по наущению сил мира Трёх Щитов меня всё-таки затолкали принудительным способом в некие условия, выходом из которых является обязательное кровопролитие. Или не обязательное? По логике, можно пробежать спальню вельможи на цыпочках, никого не убивая, и так же на цыпочках покинуть этот неизвестный, скорее всего, жутко опасный мир. Что характерно, у меня с собой лишь небольшой кинжал. У ретивого искусствоведа и такого оружия не видно. А в видении у Лобного камня чётко указывалось: вначале отрубить острым мечом голову усачу, а потом ещё и тело расчленить на несколько частей. Иначе как бы все пришьют на место, и вельможа (а может, демон во плоти?) оживёт как ни в чём не бывало.
Но мысли о последующих действиях я пока отбросил на потом. Следовало решить текущую проблему: как вынуть ноги из узких пространств между стальных прутков перил? Казалось бы, что в том сложного? Влезли ноги туда, значит, и обратно вылезут! А не тут-то было! На стенке руками зацепиться было не за что. Соответственно, и вперёд продвинуться та же стена мешала. Перевернуться на спину тоже не получится, кости-то у меня не резиновые. Мог бы второй человек помочь, попросту подняв меня под мышки или подставив свои плечи для упора, но надеяться на бледного от страха Строга́на не приходилось. На несколько моих призывов выйти из ступора он никак не отреагировал.
Пришлось самому изворачиваться да изгаляться. Стараясь при этом добиться освобождения из абсурдного плена как можно тише, не привлекая к себе внимания. Что-то подсказывало, что, несмотря на столпотворение внизу и кажущуюся неразбериху, нам не следует никому казаться на глаза. Ибо в нас тотчас определят чужаков и вряд ли обрадуются. А может, и обрадуются… палачи, с коими меня совершенно не тянуло пообщаться.
Действовал я ударами силы, сделав их в виде клина и начав с самого маленького по мощности. Уж очень опасался, что подложка их местного бетона, покрытая обожжённой плиткой, лопнет и кому-нибудь по голове достанется отлетевшим кусочком. Что-то мелкое, конечно, вниз полетело всё равно, но на песочек и крошки никто внимания не обратил. И удара с десятого стальной пруток мне удалось выгнуть в нужную сторону. С невероятным облегчением вынул одну ногу, уселся спиной к стене, и уже без особого труда освободил вторую застрявшую конечность. Затем вынул из-под себя изрядно помятую шляпу и водрузил на голову. Кажется, подобным головным убором здесь никого не удивишь.
Коснувшись лба, разодранного о стенку, и нижней челюсти, кое-как попытался их заживить, очень жалея, что нет с собой зеркала. Наверняка со стороны у меня вид – краше в гроб кладут. Что тоже не прибавит мне популярности в здешнем мире со странным названием Содруэлли.
После чего дотянулся рукой до барона и потрепал его по вздрогнувшему плечу:
– Эй, Белый ты наш! Гляди, какая чудесная фреска на противоположной стене красуется? – Глаза искусствоведа непроизвольно раскрылись и тут же вновь благополучно закрылись неуместной акрофобией. – Нет! Так не пойдёт! – теперь я уже к плечу старика приложился сильнее, того аж перекосило. – Кончай строить из себя кисейную барышню! Развернулся вправо, встал на четвереньки и пополз четыре метра! Глаза можешь не открывать! А уже там справа – арочный проход на внутреннюю лестницу. Давай, давай! А то сейчас ухо откушу!
На что только не мобилизует умного, воспитанного человека доброе слово! А уж доброе слово, подкреплённое гастрономическим интересом или ощутимой зуботычиной, тем более! Вот и сударь Белый, оставаясь белым как мел, стал всё-таки действовать по моим указкам. И надо было видеть, насколько он преобразился, оказавшись на узкой лестнице, в закрытом пространстве! Куда и страх подевался. Не только глаза открыл, но и рот на всю ширину:
– Чего это ты руки распускаешь?! Чуть мне ключицу не выломал, тупица!
Я даже растерялся от такого наезда, лихорадочно соображая: сразу наглого историка прибить или вначале ему просто свернуть голову?
Но тот совсем уж полным дураком не оказался, немедля понял по моему взгляду, что ему сейчас придёт кирдык, и зачастил словами по другой теме:
– А куда это мы с тобой… упали? – и я не удержался от злобной язвительности:
– Это тебя, барана старого, надо спросить, куда это ты меня толкнул, ухватив за пояс?
– Я не толкал! – выпучил он глаза и вдобавок замотал головой. – Это эти… Хранители. Видно, с ума оба сошли. Один меня плечом со всей силы ка-а-ак толкнёт! А второй тебя… э-э-э… ногой ниже спины ка-а-ак…
И при этом глазки старика, уставившиеся на моё помятое ударами личико, азартно, ехидно заблестели. Неужели злорадствует? Или пытается отомстить за попытки им командовать? Тоже мне белая кость музейных крыс и пыльных запасников! Придётся тебя ставить на место, а если не поможет, то немедленно расставаться, как с вредным старикашкой-саботажником. Поэтому я его резко ухватил за шею, легко приподнял вверх и стукнул пару раз несильно затылком о свод.
– Делаю последнее предупреждение: только беспрекословное подчинение спасёт тебя от немедленной гибели. Мы в чужом и крайне опасном мире Содруэлли, где местные людоеды чужаков жарят на кострах, а потом подают на стол, как у зроаков! – Сгустить краски и приврать я посчитал нелишним. – И если ты не со мной, то я и оглядываться на тебя не стану. Молчать! Вести себя тихо! Следить за каждым моим жестом и реагировать на него со скоростью звука. При желании что-то спросить поднимать руку. Спрашивать только после моего разрешения. Если всё понял и со всем соглашаешься – моргни правым глазом.
Бедный старик заморгал учащённо сразу двумя глазами. Да и передавленный кадык не дал бы ему возможность выразить своё искреннее согласие иначе. Кажется, я перемудрил с угрозами и с гипнотическим внушением, но иначе с такой обузой мог нарваться на неприятности. И так неизвестно, как придётся раскорячиться, чтобы историк из Рушатрона не сложил голову в чужом мире.
Поставил его аккуратно на ноги, кое-как протиснулся мимо него ниже по лестнице и скомандовал:
– Спускаться за мной следом на дистанции четыре метра. Замер я – стоишь и ты, не дышишь. Идти не громче мотылька.
И первым двинулся вниз. А чего на балкончике делать? Всё равно гул и грохот помешают толком расслышать ценную информацию. Да и похоже, в этом зале, словно на важном перекрестке, никто и не станет останавливаться, чтобы поболтать о делах насущных. Ну и пока спускался, размышлял:
«Как мы дальше двинемся по коридорам? Примут ли нас за своих, за местных? Вроде в зал, в это столпотворение выходить не придётся… Но моя побитая рожа наверняка не располагает к себе и не тянет к умилительному общению. В идеале было бы здорово обзавестись теми плащами, которые носит каждый второй воин. Украсть? Как и у кого? И помогут ли эти плащи? Заслоны или караулы пока не видел, но они могут стоять непосредственно в коридорах. Причём в тех, по которым нам следует идти к потайному ходу. Ну и поспешать надо не спеша… Вначале выяснить: насколько усач тиран. Потом – почему данный мегаполис Туарта назван пуповиной? Что бы это значило? Раз я уже здесь, не мешало бы хоть что-то выяснить, а то когда ещё раз сюда попаду? Уж слишком хлопотно для этого каждый раз напрашиваться на аудиенцию к Ваташе Дивной. Кстати, что там у неё с сюрпризом для меня получилось? И как она отреагирует на моё исчезновение? Подумает, что обиделся за её опоздание, или ринется меня искать в Маяке?.. Хм! А ведь с неё станется и родственникам моим кровушки попить! Не приведи судьба ей устроить что-нибудь плохое. Не посмотрю, что императрица, сразу башку откручу к еловым короедам!..»
Заниматься голословными угрозами пока смысла не было. Действительность требовала к себе более пристального внимания. На предпоследнем витке от лестниц отходил извилистый коридор, который я помнил по видению:
– Нам туда! Дистанция – три метра!.. А сейчас вообще иди вплотную ко мне. Ещё лучше – держись за полу сюртука.
Дальше двинулись по настоящему лабиринту внутреннего муравейника для людей, и хорошо, что моя память после гипны считалась идеальной. Шли и петляли долго, потому что и здесь оказалось весьма интенсивное движение народа, воинов и слуг. Приходилось несколько раз замирать, прислушиваться, пережидать и только потом двигаться дальше. Факелы горели редко, газовые фонари ещё реже встречались. Хорошо, что я видел в полной темноте, никакого магического освещения мне не требовалось, а историк цепко держался за мой так полюбившийся ему пояс. Порой я шептал барону подсказки о лестницах вверх или вниз, об одиночных ступенях или о слишком резких поворотах.
Зато во время остановок нам удалось подслушать много полезного, а то и важного для благополучного разрешения моей миссии. Во-первых, сам язык порадовал. Если он и отличался от поморского, то лишь многочисленным сокращением произносимых слов. Пусть и непривычно звучала подобная речь, но шестьдесят процентов сказанного воспринималось правильно, а ещё двадцать процентов можно было отгадать по общему смыслу. Оставшиеся непонятки просто откладывались в памяти для последующего осмысления.
Как всегда, диалоги женщин, скорее всего прачек, несли в себе особо глубинный, жизненный подтекст. Четверо из них собрались в укромном месте, несомненно, отлынивая от работы:
– …Вот этот гунцег в дивном розовом камзоле и давай меня лапать. Да сразу руки мне под юбку запустил!..
– Да они все такие из этой новой бригады, скоты похотливые!
– Ага! Всё умников из себя, да великих мастеров корчат. Хотя только и умеют, что пыль на старых фресках отмыть, да новой краской цвета освежить.
– Даже дивно, что дворецкий гунцегам по всему замку ходить позволил и на наши жалобы, что эти маляры нам прохода не дают, ноль эмоций!..
– Потому как сам такой же кобель шелудивый! Вчера Лидкину дочку опять пользовал прямо в тёмном углу возле кухни…
– Так эта сучка сама возле него задницей так и вьётся, так и трётся. Хочет войти в личный штат служанок его Высшего Младшего Сиятельства, а для этого уж как надо нашего дворецкого ублажать, уж как губками-то постараться!..
– И не только губками! И не только дворецкого! Позавчера её видели со старшим мастером всех гунцегов…
– Не может быть! Он же старый совсем и уже полным склерозом страдает!
– Ха! Склероз похоти не помеха! Та же Шадра, к примеру, из комнаты старшего мастера чуть ли не каждое утро крадётся. За эти её ночные подвиги и назначили в старшие швеи. Потому как мастер гунцегов о-го-го какой вес и уважение у самого Лорда имеет.
Чей-то начальственный рык вспугнул чётверку сплетничающих женщин, и они разбежались по своим делам, освобождая нам дорогу. Но некая мозаика внутренних отношений этого гигантского лабиринта у меня стала прорисовываться.
Среди остальных подслушанных разговоров наиболее ценным оказался диалог парочки воинов:
– Чего это все всполошились и забегали, как тараканы?
– Готовится удар по дому Третьего Лорда. Причём штурмовые полки совершат атаку, вырядившись в цвета дома Четвёртого Лорда. Вряд ли Третий до следующего утра доживёт.
– Как же так?! Один из главных наших союзников! Помогал Лордов Второй Пятёрки свергать!
– А то ты нашего Первого не знаешь. Он потому и Первый Лорд Первой Пятёрки, что никогда не даёт своим союзникам слишком усилиться… Незамедлительно слишком высоко вознёсшиеся головы рубит.
– И не боится кары небесной? Да и мы как бы под неё не попали…
– А он сам себя этой карой и считает. А все Высшие Сиятельства ему в этом вопросе оду хвалебную воспевают. Так что… может, так оно и есть?.. Ну а нам чего кары небесной бояться? Мы всего лишь приказы выполняем… Да к тому же во вспомогательном полку служим.
– Всё равно озноб пробирает… Многие говорят, что метавшееся по дворцу несколько дней назад рогатое чудовище – это предвестник кары небес. Он ведь сотни наших покусал, пока его прибили…
– Врут! Человек двадцать всего пострадало, откуда сотни-то взялись? Да и вообще помалкивал бы ты и не разносил непроверенные слухи!..
Интересно люди живут! И харезбек наш пропавший отыскался. Жаль, что усачу голову так и не отгрыз, не выполнил возлагаемые мной на него надежды. Зато в остальном!..
Я только мысленно хмыкал после услышанного. Лихо они тут между собой разборки ведут, насколько я понял. Не просто государство на государство или город на город воюют, а прямо домами и кланами в своей столице разборки устраивают. Хотя до сих пор не мог понять странных названий и номерных титулов местной знати, да диковинное определение «пуповина», относящееся к самому мегаполису Туарта. И уж наверняка местный вельможа-усач – тот ещё тиран, диктатор и предатель, раз своих же союзников подло, исподтишка уничтожает.
А засылка Лобным камнем таких диверсантов, как я, скорее всего и является как бы «карой небесной». И я даже порадовался, что мне дано задание уничтожить только инициатора всех здешних прегрешений. Могло статься, что поселился бы я тут надолго, уничтожая поголовно штурмовые и вспомогательные полки.
К небольшому холлу с растениями в кадках, на которые падал рассеянный свет из высокого, стрельчатого окна, я со своим поясоносцем добрался часа за полтора. А вот перед последним рывком в тайные простенки мы застряли надолго. Потому что как раз рядом с кадками вольготно расселся десяток рыцарей, однозначно местной воинской элиты, которые по неведомой мне причине здесь устроили себе этакую символическую «курилку». Иначе говоря, «точку неформального общения».
Хуже всего, что подсматривать за ними было не совсем удобно, и сзади мог на нас кто-нибудь наткнуться, и сбоку из широкого коридора выйти. Но не назад же нам возвращаться? Вот и замерли под самой тёмной стеночкой. А подслушивать мне самых крутых вояк помогал усиленный слух. Уж здесь-то я надеялся услышать самые ценные откровения, а то и глубокие философские размышления о здешнем мире.
Обломилось! По уровню своего утробного мышления рыцари оказались намного ниже тех же подслушанных ранее служанок. Они вульгарно делились своими подвигами на любовном поприще, исступлённо расписывали упругость задницы той или иной кухарки и самозабвенно мечтали залезть под юбку тем фрейлинам, которые выглядели, в отличие от других, хоть немножко добропорядочными недотрогами.
Минут сорок прослушки убедили меня окончательно: некоторые мужчины так и остались в природе самцами-производителями. И к ним подходило перекрученное житейское утверждение: «Всё человеческое мне чуждо!» Они даже о еде не говорили, только о пореве. Или им явно не хватало в жизни только секса? Этого я так и не понял. Зато сумел выделить всего лишь несколько фраз из ценного, всеобщего разговора.
Один из молодых рыцарей обратился к самому солидному по возрасту товарищу:
– Чего так загрустил? Похвастаться нечем?
– А чем тут хвастаться, если вон Дома скорость излечения резко сбавили…
– И что в этом печального? – зафыркал молодой.
– Как раз после таких странных замедлений и приходит Кара…
Но тот, кто спрашивал, уже отвернулся в сторону, отвлечённый свежим рассказом о новой попке. Так что интересный разговор прервался, так толком и не начавшись. А я попытался проверить свои ощущения от услышанного. Сказано было Дом с большой буквы. Как и Кара. Словно это было нечто живое, осуществлённое, имеющее свои имена собственные. Ну и весьма интригующе прозвучало утверждение о сбавленной скорости излечения. Получалось по контексту, что Дома живые и умеют лечить. Себя или людей – пока непонятно. Но и по поводу моего здесь присутствия – конкретное указание на некий карающий орган правосудия, насылаемый в этот мир извне и называемый по-простецки «Карой Небесной». Так что однозначно подтверждалась прочная связь между всеми мирами, контуры которых обозначались на сводах залов Сияющего Кургана. И если где-то что-то приходило в негодность, Лобный камень (или кто там ещё за ним прячется, не столь суть важно название) предпринимал шаги для исправления пространственных аномалий. Задействуя для этого тех индивидуумов, кто получил возможность и умения путешествовать между мирами.
Логично было рассудить далее так:
«Но тогда незамедлительно возникает вопрос: а почему этими исправлениями перекосов и наказаниями неугодных не занимаются Грибники? Или, как я их назвал, Хозяева Дорог? Не значит ли это, что они стоят выше в небесной иерархии, чем тот же Сияющий Курган? Или они вообще никому не подотчётны и попросту паразитируют на тех самых Дорогах, беря от них всё возможное и ничего не отдавая взамен? Да уж… Надо либо Лобному камню руки (программы) выворачивать, либо с Грибником встретиться и по душам поговорить. Гаданием и измышлением разных гипотез к истине не подобраться!..»
К сожалению, а может, и к счастью, спокойный ход моих мыслей оказался нарушен появлением новых обитателей дворца. Причём сразу в двух ведущих сюда проходах появились группы воинов с факелами, идущие в нашу сторону. Тоже в «курилку»?! Или у них тут мёдом намазано?!
Но хуже всего, что могут поинтересоваться, с каких ёлок-палок мы тут стоим и подслушиваем? И поди потом докажи, что ты не лысый! Вспомнив о лысине, я поправил шляпу, чтобы она скрыла хоть немного оцарапанное, подтёртое лицо, и в нескольких словах подсказал барону Белому: кто мы с сей минуты такие и что здесь делаем. Напоследок добавил:
– Делай, как я! Чаще хмыкай и кивай с умным видом! – и бесстрашно двинулся в сторону рыцарей. Те тут же примолкли, уставившись на нас, а я вынул из держателя на стене один из факелов и стал подсвечивать себе, с деловитым видом тыкая второй рукой в невзрачный рисунок на стене. Первое онемение в компашке любителей женских прелестей прошло, и один из элитных воинов попытался возмутиться:
– Вас что, сюда звали?! И вообще, кто такие?
Чуть только полуобернувшись в их сторону, я внятно выговорил:
– Гунцеги! Работаем! – а тут и первая группа из бокового прохода к нам добралась. Оказавшийся среди них рыцарь воскликнул нам в спину:
– Вот вы где! Бездельники! – сердце у меня ёкнуло, но последовавшая фраза позволила облегчённо вздохнуть: – О! И тут эти гунцеги мельтешат перед глазами! По всему замку бродят, красками воняют!
– Ну и правильно делают, – ответил на это, кажется, тот самый солидный и рассудительный рыцарь. – Сам знаешь, что может случиться, если рисунки не подновлять и фрески не реставрировать.
В последней группе прибывших находились четыре воина с некими авоськами в руках. И по специфическому гулу от керамических лейзуен можно было догадаться, что их посылали за выпивкой. Да и они это не скрывали.
– Семь штук! – радостно объявил один из прибывших. – Хватит всем горло промочить! – его тут же попытался кто-то осадить:
– Чего орёшь? Не видишь чужие уши?
– Ну и что? Они, что ли, не люди? Ха! Небось тоже от глотка вина не откажутся и не побегут после этого на нас полковнику докладывать. Эй! – это уже явно в наши спины. – Рыцари карандаша и кисти! Компанию не составите?
Пока я набирал воздуха для ответа, историк опять меня поразил своим поведением. Резко развернулся, радостно кивнул, и… достал из кармана весьма симпатичный, узкий стакан, вырезанный из камня. Я лишился дара речи, зато сразу несколько рыцарей радостно заржали, давая комментарии случившемуся:
– А дедуля-то хват! Опытный!
– Не удивлюсь, если он окажется и по кухаркам ходок!
– Не ходок, а топтун! Ха-ха-ха!
Тут же лейзуены стали открываться, на свет появились иные аналоги посуды, где преобладали мятые и не раз выправленные кружки или те же придонные огрызки местных бутылок из керамики. Напавшее на всех вожделение предстоящей порции алкоголя людей расслабило окончательно. Им сейчас было глубоко плевать, кто им составит компанию в этом благом деле. Потому, наверное, и облюбовали данный тупичок, что сюда случайно не забредало высшее командование.
Терпкий, весьма приятный запах повис в воздухе, и я догадался, что это не вино. Мне, кстати, заметив, что я без стакана, попросту отдали лейзуену с остатками внутри. И что характерно, прежде чем выпить, все встали, подобрались, и вроде как старший по званию с чувством сказал:
– За здоровье нашего Дома!
Стараясь не слишком светить разбитой харей, я выпил вместе со всеми, прислушиваясь к вкусу жидкости, ухнувшей в пищевод. Довольно крепкий, градусов за тридцать ликёр с приятным послевкусием лимона и клубники.
– Хорошо пошло! – мечтательно пробормотал кто-то. И ему в тон добавили:
– Вот что значит домашняя!
– Да уж, от такой не свалишься в падучей!
Все мугыкнули, почмокали с удовольствием губами и вновь стали протягивать посуду под вторую порцию. А самый молодой среди них вдруг огласил своё недоверие некоей прописной для всех остальных истине:
– Никак не могу поверить, что бывают страдальцы, кидающиеся после боя на трофейную кровушку.
– Чего уж там, и такие встречаются, – солидно пробасил наиболее старший по возрасту. – Особенно если слегка ранены и ничего не соображают после горячки боя. Но если увидишь, как их потом колотит в судорогах и выворачивает наизнанку, тебе на всю жизнь расхочется пробовать кровушку чужого Дома.
– Но я читал записки старых ветеранов, которые утверждали, что опьянение тогда проходит в невероятно острой, высокочувствительной фазе. Да и откат удовольствия длится не в пример дольше.
– Ха! Это ты читал записки идиотов, которые рано умерли или погибли, но никак не могли стать ветеранами. Чужая кровь разъедает мышцы и туманит мозг. На что человек после такого способен? Только на глупую смерть. Мало того, если захваченный Дом на пике своего цикла, его кровушка становится ядом для всех посторонних, и те умирают если не сразу, то уж в течение пары суток точно.
Я его слушал, не совсем понимая, о чём он говорит. Но зато прекрасно видел рядом стоящего барона Белого. Тот опять стал белым как мел, глаза его округлились от натуги, рука с красивым стаканчиком стала мелко дрожать.
«Глупый старик себе надумал что-то страшное, – чуть не рассмеялся я вслух. – То у него боязнь высоты проснулась, то у него страх отравиться вдруг родился, то наглость и беспардонность зашкаливают. Оригинал, шишка ему в лоб! Гляди, как тужится, бедный… Хе-хе!»
И скорее чисто по-дружески, стараясь показать, что всё нормально, положил свою левую руку Строга́ну на шею. Естественно, что его окаменелость мышц мне не понравилась, и я влил в старика энергию исцеляющего эрги’са. А потом, скорее для смеха, ещё и второй, прогревающий эрги’с не пожалел. Помню, таким я излечивался на Дне от яда, попавшего из мухоморного дерева в меня и в мою спутницу.
Тем временем всем налили по второй порции, и уже другой рыцарь провозгласил:
– Чтобы нашему Дому всегда кровушки хватало!
Опять все выпили, покряхтывая от удовольствия. Вновь обменялись комментариями. А барон так и стоял, потихоньку крутя головой, словно разминал шею. Наконец кто-то на него обратил внимание:
– А ты чего, дед, задумался? – и более строгим тоном: – Или в горло не лезет?
Строган на это лишь возмущённо фыркнул и выпил напиток маленькими глоточками. Тот же рыцарь на это облегчённо рассмеялся:
– А то мне уже показалось, что среди нас чужак затесался. Ха-ха! Примерещится же такое… О! Молодец!
Вскоре историк из другого мира уже первым тянул свой стаканчик для третьей порции. Тогда как меня самого вдруг стало окутывать ощущение нереальности происходящего, словно хмель, ударивший в голову, стал заволакивать сознание, утягивая его в нирвану опустошающего, вырывающего из действительности удовольствия.
Причём я чётко понимал, что колбасит меня не от выпитого, нет! Меня мяло и плющило осознание того, что же мы тут все распиваем. Никакое это не вино! И даже не ликёр! И уж тем более не наливка, настоянная на крови убиенных младенцев! Хотя… не совсем и далеко от последнего предположения… Потому что тоже – кровь. Только не живого существа, а… увы, тоже живого, но… Дома!
Всё услышанное до того выстроилось в логическую цепочку. И даже стало понятно определение Туарта не как города, а как пуповины. Скорее всего пуповины мира. И не факт, что только одного мира. И тогда сразу понятным становится повышенный интерес к этому месту Сияющего Кургана, Лобного камня и всех, кто там за ними кучкуется.
Назад: Глава тридцать третья Досадный промах?
Дальше: Глава тридцать пятая Прятки

JbnvJinge
can you get more than one payday loan in oregon cash advance columbia md payday loans odessa
JbsdAmurn
Tofranil canadian drug store Norvasc
LebnAmurn
Viagra with Duloxetine ed medications Baycip
AmurnGtv
cure rx pharmacy anti fungal can you ship prescription drugs through fedex
DefAmurnGtv
Lumigan Toradol Fosamax Astelin ’
iMabeHtf
best drugstore foundation jan drugs canada metcare rx pharmacy drugs from canada reviews ’
whishAsgs
zoloft and pregnancy can sertraline cause weight gain zoloft side effects in children sertraline medicine ’
iMabeHtr
duloxetine 40 mg does duloxetine cause headaches is duloxetine different from cymbalta duloxetine hcl 20 mg oral capsule enteric coated particles ’
nutleVfs
common side effects of amlodipine amlodipine images amlodipine norvasc 5 mg tablet amlodipine and weight gain ’
RnhAmurnDev
prilosec for ulcer can i take omeprazole with food omeprazole pantoprazole how long should i take omeprazole ’
FnniiMabe
coursework on a resume differential equations coursework
Anciwhish
college papers for sale order custom papers
DbgvAmurn
dissertation writing service uk dissertation titles