Глава двадцать пятая
Обретшие дом
Ответа я так и не дождался, потому что нас побеспокоили (если так можно выразиться, находясь в окружающей толпе, рвущейся рассмотреть картину) двое мужчин. Они протолкались к нам с трудом, тоже полюбовались на мою акварель «Художник за работой» и вполне законно потребовали к себе внимания. В одном я незамедлительно узнал вчерашнего посредника – торговца недвижимостью на левом берегу Журавы. Он же сразу начал с представления своего сопровождающего. Солидного, одетого с иголочки господина, явно не бедствующего и скорее всего имеющего немалые наличные средства. Тот оказался владельцем заинтересовавшей меня башни, которую мы с родителями всё-таки переименовали в Маяк. Имя собственное такому зданию не помешает.
Так вот посредник не просто связался с ним, а встретился с утра, обговорил что следует и вместо отправки посыльного уговорил клиента тотчас поехать на встречу с потенциальным покупателем. Следовало признать, что выгода получилась для всех трёх сторон. Особенно в плане экономии времени. Ну а чтобы нам никто не мешал, я предложил отправиться в пейчеру и уже там начать переговоры.
Думал, что бывший юнга ещё останется, желая что-то заработать в такой толпе. Тем более что заказчиков у него уже было более шести человек. Но он перед ними даже извиняться не стал, только заявил, что у него срочное собрание, которое проводит мэтр и учитель. Когда оно закончится – не в курсе. Но сегодня ещё вернуться к творчеству попытается.
Вот мы и двинулись дружной компанией к месту нашего временного проживания. Благо ещё, что принцесса не стала накалять обстановку, пожелав присутствовать всегда и везде рядом с моей тушкой. Её вполне устроило находиться в комнате ребят, общаясь с ними же и с Феофаном. А чтобы я не ускользнул, в коридоре встали на вахте два мордоворота, телохранители принцессы. Десяток городских стражников, как мне чуть позже доложил Второй, тоже не покинули проспект, делали вид, что именно в этом месте им назначены дежурство и присмотр за порядком. Всё продумала и хорошо приготовилась… ехидна!
Сами переговоры прошли на удивление легко и просто. Видимо, предварительная подготовка посредником прошла на ура, да и сам владелец, оказавшийся целым зуавом, мечтал любыми способами избавиться от раздражающей его недвижимости. Сошлись на пяти тысячах сразу, и потом по тысяче двести каждый лутень. То есть придётся мне уже к финалу следующего месяца выдавать очередную порцию версов с профилем императоров Моррейди.
Только вот зуав, прежде чем мы стали готовить окончательный вариант договора, уже в который раз глянул на стоящую осторонь акварель и предложил:
– Могу чуток сбросить выплату в каждом лутене, если сделаешь мне два портрета. Мой и моей супруги.
Ну и я не стал стесняться, тем более помня, какой ажиотаж вызвали мои картины и простые рисунки в мире Набатной Любви. Возьми и брякни:
– Когда делается оптовый заказ, да от человека, со мной сотрудничающего, я всегда делаю скидку. Поэтому за оба портрета возьму всего лишь… три тысячи золотых.
Присутствующие родители, уже прекрасно осознавшие местные цены, не смогли сдержать своих эмоций. Здорово их перекосило, что не могло не остаться незамеченным. Хорошо, что положение спас дед Назар:
– Что ж так дёшево берёшь-то, Бо-о… бога-то побойся! – ещё и возмущение сумел натурально разыграть: – Сам же клялся, что дешевле, чем по две тысячи продавать свои работы не будешь!
– Так говорю: скидка. Да и человек мне навстречу идёт, тоже цену сбрасывает. Надо как-то взаимно уступать друг другу.
Зуав тяжело вздохнул и вполголоса апеллировал к посреднику:
– Тяжко с такой семейкой торговаться! Надо было мне с супругой приходить…
После чего мы всё-таки ещё полчаса поторговались. Спокойно так, в своё удовольствие. Потому что общались мы с человеком далеко не бедным и прекрасно разбирающимся в живописи. И чем дольше он любовался моей акварелью, тем больше понимал грядущую выгоду. А напоследок предложил:
– Давай мы твоё творение «Художник за работой» на публичных торгах продадим? – Слова «аукцион» в данном мире не знали. – И сделаем это не столько для заработка, как для проверки себестоимости твоих работ. Тогда и мне спокойнее будет, и ты сможешь правильнее ориентироваться на возможные заработки.
Идея по сути неплохая. Вдруг я напрасно затеваю возню со сгущёнкой и шоколадом? Может, мне достаточно раз в месяц состряпать шедевр и жить в окружении родни и ближников припеваючи? И ведь я не только акварели умею рисовать. Что скажут знатоки, критики и ценители, когда увидят картины красками, подобные тем, которые я рисовал в ином мире для валухов? Если уж колонисты из иного мира ими восхищались, то без ложной скромности могу похвастаться своей некоей исключительностью.
С другой стороны, лучше всего яйца хранить в нескольких корзинах, как убеждали деятели рекламы у нас на Земле. Иначе говоря, лучше всего и там, и там успевать. Тем более что со временем, когда производство шоколада и его производных будет налажено, я смогу без вреда для семейного кондитерского ремесла перебраться на щедрую и увлекательную ниву изобразительного искусства.
Поэтому я ответил скорее положительно на предложение, чем отказал:
– Спасибо за предложение. И я уже почти согласен. Разве что окончательное решение выскажу завтра к вечеру. А сегодня не будем смешивать одно дело с другим.
Такой ответ нисколько моего нового клиента не обескуражил. Согласился с отсрочкой окончательного решения с моей стороны, зато довольно жёстко оговорил сроки рисования заказанных портретов. Учитывая, что ещё двое суток мне лучше с семьёй безвылазно просидеть в пейчере, я согласился поработать завтра с самого утра, отведя на это дело четыре часа.
После чего мы бодренько составили соответствующий акт купли-продажи, свистнули для этого дела в свидетели владельца пейчеры, и зуав, получивший пять тысяч первого взноса, убыл по своим делам. Продавец-посредник недвижимости сразу уходить не спешил, попросил разрешения пообщаться с Феофаном и подался в соседнюю комнату. Но мне показалось, что его не так художник интересовал, как громкий, завораживающий смех Эммы Гентлиц. Это меня устраивало, ещё имелись некие планы на этого человека.
Мы тоже долго и бессмысленно рассиживаться не стали. Разве что дед задал единственно праздный вопрос:
– Кто такой зуав?
– Приравнивается к нашему титулу «граф», – пояснил я, тут уже обращаясь к отцу: – Па, надо склепать сварочный аппарат, который герметично спаяет толстые листы стекла. В итоге нужен параллелепипед по определённым размерам. Или как лучше закрепить стекло намертво?
– Способов – масса! – улыбнулся Павел Сергеевич. – Но лучше всего эпоксидной смолой склеить. Тем более при наличии электричества для прогрева. У меня всё нужное для этого отыщется в моём багаже. А где скреплять стекло придётся?
– Желательно сразу на месте, в Маяке. Хотя… можно и где угодно. Только потом тяжеленный, хрупкий короб придётся волочь на второй этаж…
– Тогда без разговоров: только в башне, непосредственно на месте. Мне энергии с имеющимся трансформатором и там хватит. А эпоксидки два пакета в наличии есть. Не хватит, могу сварить ещё. Кстати, если подобного клеящего вещества нет в этом мире, мы тоже можем стать монополистами. Знаешь, сколько заработать можно?
– Знаю, – вздохнул я. – Но на всё не разорвёшься. Так что давай уже заниматься чем-то одним. Определились стать шоколадными королями, там и будем лямку славы тянуть.
Дальше нам следовало определиться с заказом толстого листового стекла конкретных размеров. В Моррейди, тем более в столице, с этим проблем не было, стекло делали разное, любой толщины и резали листы даже полуторасантиметровые. А большего нам и не надо. Ещё не помешало бы с ходу заняться заказами комплектующих первых устройств и машин для нашего производства. Да и с поставщиками молока надлежало срочно налаживать плотные контакты. В идеале следовало уже находиться в Маяке и каждому из нас выделить свой фронт работ, полномочий и обязанностей. Иначе первая продукция ещё долго будет оставаться в завтрашнем дне.
Увы, предупреждение Лобного камня игнорировать никак нельзя! И если не хотим терять несколько суток, следовало отыскать деятельных помощников, поставщиков и посредников. Для старта подобных начинаний мы и поспешили в соседнюю комнату. Разговор пошёл с продавцом недвижимости, и мы не прогадали в своих ожиданиях. Как человек деятельный и долго работающий в том районе, он знал очень многих людей, с которыми и нам следовало познакомиться в первую очередь. А о поставках молока высказался более чем конкретно:
– Мой кузен занимается селекцией и разведением коров. У него огромное стадо, одно из самых многочисленных в округе. Так что небольшую партию, которая у него остаётся поверх существующих договоров, он тебе сможет отпускать всего лишь с небольшой наценкой.
Понималось, что он хочет своему родственнику добра и желает хорошей прибыли, поэтому сразу задирает цены. Но я-то знал о сложностях любого фермера со сбытом, тем более если приходится перевозить молоко на другой берег в огромные сыродельни братьев Зундер. Как по мне, то братья допустили большой промах, расположив своё производство вдали от главных молочных рек. И грех создавшимся положением не воспользоваться.
А непомерные аппетиты следовало пресечь сразу:
– Не переживай! Я предложу твоему кузену такой договор, что он будет заинтересован в поставках молока для меня всего лишь за полцены. И я бы уже сегодня с ним постарался встретиться. Только вот не могу по причине обязательного нахождения в пейчере ещё двое суток помимо этого. Ожидаем посыльных с важными сообщениями с родины, поэтому даже на час отлучиться проблематично. Сможешь его пригласить ко мне сюда?
– Приглашу. Но когда он сможет добраться – сказать не могу.
– Понимаю, это уж как получится. Но я пока буду составлять договора с другими фермерами, мне тут один из владельцев пейчер обещал в этом вопросе пособить… – это я так намекал, что кто не успеет, тот в пролёте. Отыщутся и другие поставщики. – Тогда как есть ещё одна просьба: подскажи, где производят толстое стекло и режут его большими листами?
На этот вопрос посредник только пожал плечами и развёл руками. Мол, понятия не имею. Зато вдруг отозвалась внимательно прислушивающаяся к нам Эмма:
– В этом вопросе я могу помочь. Целое семейство из нашего рода имеет завод по производству стекла. Насколько я знаю, они там и самое толстое делают, которое идёт на витрины магазинов и даже закаливают его. Давай нужные размеры, адрес доставки, аванс, и я немедленно отошлю на завод одного из своих сопровождающих.
Честно говоря, связываться с этой козой ещё и более плотными, экономическими отношениями мне не хотелось категорически. А с другой стороны, с паршивой овцы хоть шерсти клок, как говорится. Пусть помогает, если всё равно будет двое суток мелькать перед глазами. Так что я подумал, покривился демонстративно и стал на бумажке записывать размеры в местных мерах длины. Там же и адрес написал:
– Вот, пусть сюда доставят…
– А кто примет доставку и расплатится окончательно?
– Примет? – ещё больше скривился я, вспомнив, что послать в Маяк кого-либо из землян нельзя. – М-м… Да вот… хотя бы он! Феофан, согласишься побыть временным управляющим купленной нашим родом башни? Всего на сутки-двое? За это тебе будет предоставлена верхняя площадка, с которой открываются великолепные виды на весь Рушатрон. Первый же пейзаж-панорама тебя прославит на века. Да и комнату тебе выделим для проживания вместе с художественной мастерской. Станешь официальным художником нашего клана и будешь жить на полном обеспечении Атлантов.
Несмотря на щедрость и актуальность такого предложения, бывший юнга и нынешний бездомный художник мялся и не спешил с согласием. При этом косился на красавицу принцессу и краснел, словно барышня перед первым сексом. Так что я правильно понял причину его терзаний:
– Формально до конца вторых суток сударыня Эмма связана словом и обстоятельствами и обязана находиться возле меня. Но по истечении этого срока она становится свободна, и мне кажется, с удовольствием выйдет замуж за прославленного художника Феофана Цветогора. А? Правда, я здорово придумал?
Стоило видеть, как раскраснелись лица только что упомянутых персон. У парня от смущения, а девицы – от крайнего возмущения. Она даже задохнулась на какое-то время от попыток произнести все ругательства в первый момент. Не будь она такой молодой, заподозрил бы у неё сердечный приступ. Но возникшая пауза помогла моему коллеге и приятелю определиться и дать согласие.
– Вот и здорово, – потирал я руки. – Тем более что я тебе доверяю в любом вопросе. Завтра к обеду и отправишься в башню. Ну а сегодня тебе придётся пробежаться по литейным производствам и кузням Рушатрона. Мой отец даст тебе определённые чертежи изделий, и надо выяснить: где, в какие сроки и по какой цене готовы произвести заказанное.
– А вы чем займётесь? – Теперь уже наш штатный управляющий косился ревниво на Фёдора. И я поспешил его успокоить:
– Мы всей семьёй отправляемся продавать монеты Заозёрья и наши фамильные драгоценности. Ибо чем больше версов мы вложим в намеченное производство в первые дни, тем быстрее они к нам вернутся с возможной прибылью. Па, сколько тебе понадобится времени для составления чертежей с нужными размерами?
– Ещё минут тридцать-сорок. – Отец уже и так усиленно черкал листы бумаги, обходясь без линейки и калькулятора.
– Вот тогда сразу и тронемся в путь, – завершил я производственную летучку, отправляясь в свою комнату. – Пока можем переодеться по жаркой погоде да и упорядочить личные вещи.
И поспешил удалиться, пока пришедшая в себя принцесса с Гайшерских гор не начала портить мне нервы и настроение.
