Глава тридцать девятая
Текучка будней боевых
Ночь я спал один. Хоть и очень хотелось отомстить Машке, изменяя ей хотя бы с той же Оляной Ясинских. Увы! Не посмел обеспокоить шеф-повара поздней ночью.
А весь следующий день у меня опять пролетел в невероятных хлопотах и заботах. Так что ночь без тревоги, вернее её остаток, можно было зачесть как подарок от растерявшегося и деморализованного врага. Наверняка, когда они вернулись за линию фронта и стали считать потери, то прослезились ручьями горьких слёз. Могли бы вообще прекратить налёты на столицу после таких потерь. Но мне-то интуиция уверенно шептала, что вражины на этом не остановятся. Хорошенько подготовятся, а после вновь попытаются использовать своё тайное оружие.
С самого утра, ещё и не позавтракав, я поднялся на крышу, и по согласованию с наземными службами, и теми, кто находился возле заброшенного парка, провёл испытание на дальность моей тяжёлой артиллерии. Получилось вполне сносно донести десяток малых, зажигательных эрги’сов до одинокого дерева немного осторонь от парка. При увеличении количества эрги’сов или их размера у меня начинался в геометрической прогрессии перерасход личной энергии. Конечно, для одного раза я уж постараюсь, но за раз использовать половину всего запаса, тем более при возможной атаке иной огромной стаи вонючих тварей, как-то не хотелось.
Меня также заверили специалисты из команды Веры Ивлаевой, что уже к завтрашнему вечеру к парку закончат прокладку необходимой проводки, установят искрообразователи, и моя помощь при создании громадного шара пламени уже не понадобится. Чему я был бы несказанно рад. Осталось только врага убедить, что предстоящей ночью нас атаковать рано.
После завтрака я постарался всеми правдами и неправдами выведать, чем занимается императрица и каков у неё распорядок дня на сегодня. Увы! Доставленные новости меня никак не порадовали: Машка опять вульгарно развлекалась, не стеснялась с криками страсти, и только недавно от неё, шатаясь, вышел потрёпанный очередной воздыхатель. Сейчас она отсыпалась. Ну и после обеда планировались разные встречи, заседания и советы, для меня совершенно неважные. Потому что все они намечались вне личного кабинета правительницы.
Сказать, что я обозлился и воспылал желанием немедленной мести, было бы неправдой. Я и так давно боролся со злостью, загрузив часть подсознания придумками, как бы больней отомстить бывшей возлюбленной. То есть внешне я, наоборот, стал ещё спокойней, уравновешенней и невозмутимей. Но и для внутреннего успокоения я отыскал отличный метод, попросту себя убеждая:
«Всё будет хорошо! Вот немножко разгребу тут дела, смотаюсь в мир Набатной Любви за Кроком, отыщу там Леонида и уже вместе с ними отправлюсь в Рушатрон. А повидавшись с родителями и оказав им посильную помощь в производстве и отладке заводика, буду решать, кого любить, кого лелеять, кого забыть, не вспоминать. Не на одной Машке сошёлся клином белый свет. Империя эта тоже по большому счёту не интересует. Вот разве что в новой столице побывать хочется… да на Сияющий Курган-2 взглянуть. Ещё лучше – внутри у него покопаться. Ведь насколько я понял, сложности там невероятные, никак пройти не могут последний участок. Тогда как я смог бы достичь цели не в пример быстрее. Надеюсь… Но пока не до того, да и не зовёт никто…»
Ну и насчёт мести в голову приходило только одно. Вначале объявить, кто я на самом деле, и проследить за реакцией этой озабоченной императрицы. Если она продолжит вести себя, как и этой ночью, то отомстить ей любовными отношениями с иными женщинами. Вполне возможно, что и с обеими принцессами. Конечно, Катенька окончательно втрескалась в своего Миурти, и с ней ничего не получится. Но ведь остаётся ещё Верочка, которая (как мне кажется) с радостью бросится в мои объятия. А потом подарить её высочеству допуски во все миры, сделать супругой Иггельда, подарить несколько замков на Просторах Вожделенной Охоты и прочее, прочее, прочее. Вот это уже будет месть! Вот это получится отменный удар по самолюбию и зазнайству этой спесивой, стервозной девицы, каким-то чудом выбившейся в императрицы.
Мне представилось, как она мучается и рыдает в раскаянии. Как она заламывает руки и рвётся просить прощения. А я весь из себя такой холодный, надменный и полный иронии. Смотрю на неё с ухмылочкой и…
Я внимательно прислушался к своим эмоциям и поразился:
«…и жалею? Еловая жизнь! Да что же это такое?! Почему это мне уже сейчас её жалко?! Да настолько, что я готов ей простить всё и сразу?.. Наверное, я болен… Совсем ничего не соображаю… Всё! Пора завязывать с этими глупыми мыслями о мести! Как решил, так и поступаю! План составлен – приступить к его исполнению! А там видно будет…»
Только и составленные планы следовало перетрясать, ужимать и урезать. В первую очередь по причине отсутствия у меня верных, полностью лояльных мне помощников. Таких, которым можно было бы доверить тайну внутреннего лабиринта дворца, а потом и посадить в стратегически важных местах для подслушивания. Опять-таки вопрос: а за кем следить собрались, сударь? Бывшую любимую подслушивать? Так подобное дело стыдно будет даже родителям поручить. Единственный, кто бы меня понял и помог без лишних вопросов, – это Леонид. Вот его мне здесь – ох, как не хватает!
А как его быстро отыскать? Только один способ виделся: через здешний подвал, шагая в колодец, оказаться в одном из трёх порталов Набатной Любви. Конкретно, в том, что в вентиляционной шахте. Скорей всего, она в том самом месте, где и остальные два портала, выводящих туда же из пантеона Хорса. Правда, Леонид выскочил в ином городе, но я могу из своего колодца со своим рюкзаком и арбалетом шагнуть в пантеон Хорса, а оттуда – куда угодно.
Вот и засела у меня в голове новая идея. Мотнуться туда и провести поиск? Но там тоже совсем не просто это сделать, не привлекая к себе внимания. Между труб, на поверхности, постоянно в дневное время дежурят механические Ловчие, этакие роботы, созданные космическими колонизаторами. Насколько я понял, они всеми средствами связи располагают. Так что картинка видеонаблюдения обо мне появится у оператора немедленно. И по мою душу будут посланы все свободные валухи верхом на Ловчих. Я-то и с ними справлюсь, тем более что великаны на меня лично не попрут, да и гаузы им приказать не смогут. Но вот сама тайна существования неких порталов станет известна. И хуже всего, что станет известна всё тем же колобкам-гаузам.
Конечно, мною учитывался и другой фактор. Тот город, из которого я попал на сорок четвёртый уровень Дна, уже наверняка наводнили вернувшиеся на поверхность Светозарные, во главе с той же Ксаной. И наверняка они уже там навели такой порядок, что гаузы оттуда просто вынуждены будут убраться. По крайней мере валухов, с их Ловчими, наверняка уже стали эвакуировать из той местности.
«В любом случае, – рассуждал я, – много времени у меня это не займёт. Шаг туда, да вскарабкаться под самую крышу шахты. С моими силами – лёгкая гимнастика. Затем осмотреться да наставить вокруг свои метки, те самые вуали Гимбуро. Если их никто не повредит в течение суток, значит, дозоры Ловчих больше там не существуют. Ну а лучше всего туда наведаться ночью. Тогда уж точно мне никто не помешает…»
Принять решение – это уже полдела. Теперь следовало выкроить время в своём напряжённом дневном графике. Вначале очередные занятия с теми, кому я улучшил ночное зрение. К сожалению, огромного успеха достиг лишь Трёхщитный, получивший сразу два груана. К утру он уже наловчился рассматривать пространство и нужные контуры на расстоянии до трёх километров. Такого смотрящего на каждый участок фронта отослать, и у армии почти не будет проблем с ночными атаками кречей. Точнее, с предупреждением об этих атаках.
На его фоне успехи остальных коллег выглядели более чем скромными: триста, максимум шестьсот метров. Тоже огромный прогресс, заставлявший моих учеников брызгать кипятком от счастья, но он меня не устраивал. Не годились здесь половинчатые решения. Поэтому придавив свою жадность, которая сковывала руки, я выдал ещё восемь «чужих» груана, произвел перенастройку зрительных нервов и отправил «зорких соколов» тренироваться в тёмные помещения и подвалы.
Возвращаясь в комендатуру, я наткнулся на примечательную сценку: принц Миурти выговаривал своему пажу что-то строгое и нелицеприятное. Опять молодой парнишка вытворил какую-то шалость и сейчас стоял весь пунцовый от стыда и раскаяния. Только Хомский ему совершенно не верил и ругался дальше:
– Чего ты как ребёнок малый: «Не буду больше, не буду!..» Давно пора мужчиной стать! Надоел ты мне, как порванный сапог! Уже бы тебя вышвырнул, да ты в чужой стране от голода загнёшься!..
Вот тут я и встрял, помня, что Миурти мне очень много задолжал и что пора ему хоть немножко отомстить, при этом и собственное положение поправив:
– И где это твоё высочество набрало таких нерадивых пажей?
– Сам поражаюсь, как такая бестолочь у меня в свите оказалась.
Но я-то помнил, что парень довольно исполнительный, ответственный, хоть и амбициозный. Поэтому предложил:
– А прикажи ему, пусть ко мне на службу переходит. Мне как раз шустрые ребята на побегушки нужны и я его так прижму, что мало не покажется.
– Ну, даже не знаю… Он ведь такой, что мне потом будет стыдно.
– Не переживай, у меня не забалует.
И согласие от принца было получено. Паж тут же получил должные приказания и с растерянным видом поплёлся за мной. Но ещё больше он испугался, когда я ему представил его непосредственного начальника, моего старшего порученца:
– Это Аня. Слушаться её как меня! За нарушение приказов, наказание будет суровым. Первым делом принесёшь свои личные вещи, а ты, Аня, выделишь для него отдельные апартаменты на четвёртом этаже. И вооружи толком нашего нового служаку. А то у него даже не кинжал, а перочинный ножик.
Когда паренёк узнал, что у него будут личные апартаменты и боевое оружие, – расцвел, расправил плечи и впервые радостно улыбнулся. Но я всё равно постарался быстрей покинуть холл нашей комендатуры. Потому что не мог без смеха наблюдать, как меньшая ростом юная егоза, поправляя свою шпагу-переросток, стала с умным видом посматривать на подчинённого сверху вниз. Ох, чувствую, достанется парню!
Но и попутная мысль появилась: где бы ещё нескольких таких помощников достать для комендатуры? Наверняка такие же пажи или мальчики на побегушках подвизаются рядом с иными вельможами и титулованными лицами, кои входят в число придворных. А зачем, спрашивается? Подай, принеси, помоги одеться? Нечего! Война вокруг, вельможи и сами справятся. Ноги, руки не отсохнут! А вот в моей власти попросту мобилизовать подрастающее поколение отроков на пользу империи. Да и они сами будут довольны, получив более почётные должности и определённую самостоятельность.
Естественно, что недовольных мною вельмож прибавится, а то и врагов наживу, так мне глубоко наплевать. Мне с ними детей не крестить, да и в одной империи скорей всего не жить. Так что умоются и подотрутся, а подростков я всех заберу.
Приняв такое решение, я поспешил в свой кабинет и издал два указа. В первом – обязывались придворные, все без исключения, уже к вечеру предоставить мне списки своего окружения: слуг, пажей, конюхов, прачек, портных… и так далее. Там же указать возраст каждого и степень родства.
Второй указ вступал в силу ближе к ночи, и туда еще следовало вписать имена тех представителей молодёжи, которых я мобилизую к себе на службу. Раз мне в этом комплексе даны такие чрезвычайные права, то почему я ими не пользуюсь в полной мере? Существующие законы для человека моей должности давали огромные преференции. Надо только правильно ими воспользоваться. Что угодно вытворить можно. Хм! А ведь это…
Даже некие опасения появились, когда я над этим задумался. Ведь если подойти к этому делу творчески да всё вокруг подчинить собственному влиянию, то вполне можно стать в здешней империи «серым кардиналом» и фактически управлять государством по собственному усмотрению. А на долю императорской семейки оставить только балы, торжественные приёмы, вручение наград и выезды к народу.
Мне-то такая роль не нужна и вроде как уже всё равно, но в любом случае дам подсказку по урезанию таких прав и привилегий. С той же Апашой Грозовой поговорю, пусть сразу урежут власть коменданта, разложат её на плечи сразу трёх людей и следят, чтобы эти люди не оказались из одного рода и между собой лучше враждовали, чем дружили.
Затем иные хлопоты и организационные вопросы навалились… Так я и не заметил, как день пролетел. Фактический свой второй указ, о мобилизации отроков под руку комендатуры, я подписал с нужными дополнениями уже в тёмное время суток. Отдал его Шеяну, который вместе с Аней и её подчинённым, «просто порученцем», отправились в поход за новыми работниками.
Тогда как я сам поспешил на крышу для проверки повысившихся умений смотрящих. И когда находился в лифте, столицу накрыл звон большого колокола. Не дали нам вонючие сатиры ещё один день для подготовки обороны. Не дали! Решили делать вылет, несмотря на ясную погоду и звёздное небо.
Именно по этой причине опасность была зафиксирована издалека. Как выяснилось позже, над линией фронта заметили три огромные стаи кречей, направляющихся в сторону столицы. Они с солидными, строго рассчитанными интервалами следовали друг за дружкой. Да и чуть раньше от наблюдателей поблизости парка появились световые сигналы, что первые летающие разведчики врага уже осматривают место будущей посадки для стаи и пространство вокруг него.
Вот на парке этом и сосредоточились в первую очередь наши основные чаяния и помыслы. Потому что первая стая направлялась именно туда.
Принятые нами меры светомаскировки тоже сказались, при подлёте к столице стаям пришлось петлять, теряя скорость и тратя лишние силы на удержание курса. Мелочь, а уже приятно. После чего враг совершил страшно желаемую нами ошибку. Почти вся первая стая приземлилась на пространство парка. В небе осталось только пять десятков, которые на большой высоте барражировали над окружающими развалинами, да время от времени бросали туда горшки с угольями и горючим маслом. То есть этим они пытались своих обезопасить и другим стаям дать более точный ориентир на дворец.
Но я в тот момент не сильно переживал о нарушении светомаскировки в целом. Важнее было, что около двух с половиной сотен кречей опустилось в заготовленную нами западню. И без всякого промедления послал в нужную цель рой зажигательных светляков в количестве сорока штук. Хорошо они у меня так силёнок отобрали, одну пятую, не меньше. Но на хорошее дело не жалко.
Рвануло великолепно! Получился из огня этакий гриб в виде ядерного взрыва. И естественно, кто оказался внутри его – никто не выжил. Да ещё и десяток тварей в небе прожарило. Вековые деревья горели, как спички, над той частью города стало светло, как днём, а у нас на крыше всё наше ночное зрение у смотрящих обнулилось до обычного. Только меня зарево не ослепило совершенно да подоспевшие принцессы прилично просматривали дистанцию в два километра.
Ну и понятно, что рёв восторга от такой славной победы пронёсся над всем Лордином и наверняка был услышан даже на линии фронта. А туда было добрых тридцать километров. Но уж зарево огненного гриба они точно засекли.
Заметили его и обе стаи второго, а потом и третьего эшелона. Но не свернули, не вернулись, как хотелось надеяться, а продолжили полёт. Видимо, не смогли осознать издалека всю трагедию первой стаи. Решили, что это просто люди подожгли свой парк, лишь бы им не смог воспользоваться противник.
Ну-ну! Блажен, кто верует и не сомневается!
А нам, видимо, предстояло вообще грандиозное сражение. Потому что последующие стаи оказались ещё большими, чем первая. И ещё одну новость мне сообщили, когда парк уже полыхал вовсю. Причём новость не совсем приятную, по итогам масштабной и скрупулёзной работы мудрецов из числа белых кречей:
– Выяснили, что беспричинной агрессии подвергались во время создания молнии не только тайланцы. Она коснулась всех, кто хотя бы несколько раз дышал тем самым дымом, который в свою трубку набивает Шеян Бродский. Сейчас все эти личности идентифицированы и срочно, с их же полного на то согласия, водворяются в тюремные камеры.
После чего докладчик виновато развёл руками, и добавил:
– Остался только ты, господин комендант!
И вот она, проблема! Во всей красе! Кажется, что неразрешимая. Если меня запереть в тюрьме и я там потеряю разум, меня никакие стены и стальные двери не остановят. Спрятать в те же подвалы императрицу и тех же принцесс – может оказаться в итоге тот же результат. Но и крышу покидать мне нельзя. Без моего личного участия твари чего угодно могут натворить. Хотя бы тот же круг создать такого огромного диаметра и на такой большой высоте, что никто, кроме меня, сбивать сатиров не сможет.
Конечно, уверенность у меня была, что мои Щиты, груан и вуаль Светозарного защитят меня от какого угодно внушения, но всё-таки… Одно дело рисковать несколькими незнакомыми, чужими людьми, и другое дело любимыми подругами… Пусть даже одна из них уже и не подруга, и не любимая, а скорей наоборот: сам бы задушил своими руками!
«Вот как бы такого и не случилось! – распереживался я. – Наслоится внушение на подсознательные желания, и всё, даже пояс с груанами Машку не спасёт!..»
Ничего лучшего придумать не смог, как приказать:
– Немедленно принцесс вместе с императрицей спрятать в таком месте, которое далеко, глубоко и мне совершенно неизвестно! Действуйте! – а так как Катюша с Верочкой находились почти рядом со мной и всё слышали, их я тоже попросил:
– Ваши высочества, поверьте, так будет лучше и мне спокойнее. А мы тут уже всей компанией как-нибудь с вражинами справимся.
Видно было, что двойняшки не прочь поспорить, особенно Катя. Но Вера ей что-то на ушко шепнула, и обе безоговорочно поспешили к лифту, вместе со своей ближайшей охраной. А я вздохнул с облегчением.
Потом пришло время жестокого боя. Как я и предвидел, твари со стальными кругами в лапах решили создать круг на большой высоте и по громадному периметру. Чтобы уж наверняка создать замкнутую молнию. Они, видимо, не слишком поверили, что я их могу сбивать на любом расстоянии.
Только я ошибся со стаями. С кругами летела третья. А вот вторая несла только угли и горючее масло. Даже камней не взяли в этот раз. А скорей всего, камни обязаны были принести члены первой стаи, которую мы удачно сожгли в парке. Рассмотреть дворец атакующим удавалось издалека, благодаря общей подсветке. Так что они бомбили с большой высоты, стараясь массовыми пожарами не столько сжечь нас или осветить, как отвлечь на тушение пожаров. И у них это здорово получилось по двум причинам: их почти не доставали лучники, а я экономил силы.
На большой высоте сатиров доставали только арбалетчики, которых сегодня было втрое больше, чем в позапрошлую ночь, но этого было мало. А я берег внутреннюю энергию для третьей стаи, посчитав создателей молнии наиболее опасными из всех. Потому что ещё не факт, что молния, ударившая во дворец, вызовет только вспышку агрессии у тех, кто случайно наглотался диковинного дыма. Мало ли ещё какую гадость враги привяжут к этой молнии? Вдруг весь камень расплавится? Или все здания провалятся в катакомбы? Или что-то с неба страшное рухнет, призванное проклятием?
Вот потому только стоял, фантазировал и выжидал. Разве что несколькими таранными мягунами проредил немного ряды тварей, слишком обнаглевших от безнаказанности. И хорошо так проредил: тушек сорок рухнуло вниз.
Когда бомбардировка стала заканчиваться, ещё на большей высоте прибыла третья волна кречей. И довольно грамотно стали расходиться полукружьями, пытаясь создать замкнутый периметр вокруг проекции комплекса в небе. Наверное, все два дня тренировались и всю ночь. Вот тут уже мне пришлось выложиться по максимуму. А чтобы враг не сразу обратил внимание на гибельное уменьшение своего количества, выбивать летунов стал в их дальнем тылу. Пока триста особей охватили весь периметр, у них в начальной точке образования кольца оказался гигантский пробел, примерно в шестьдесят особей. Да и арбалетчики старались вовсю. Пусть редко, но то одна, то вторая крылатая тень срывалась в смертельный штопор. Или как там у них называлась эта финальная «лебединая» песня?
Ну и как только головные направления полукругов сомкнулись, пошла реакция образования молнии. Настолько координаторы были уверены, что круг готов для финального действа.
– А вот вам под хвост еловый корень! – орал я таким усиленным голосом, что услышал каждый из кречей. – Все, все вы тут издохнете, твари поганые! Всех порешим!
Увы, такими словами деморализовать врага не удалось. Они как-то перегруппировались и стали активно рассредоточиваться по периметру, восстанавливая разорванный круг. Но я ведь только кричать перестал! Тогда как наиболее экономичные парализующие эрги’сы летели с моей стороны практически сплошным и, что самое неприятное для врага, невидимым потоком. Поражая цель, они её не убивали, даже толком не ранили, но вот дальше лететь тварь уже не могла, только с трудом удерживаясь на лету, планировать к земле. А мне-то что?! На земле есть кому страдальцев встретить да приветить! Моё дело врага с неба свалить да не дать проклятому кругу сомкнуться краями.
А потом я наверняка сбил одного, а то и последнего координатора в стае. Как только это стало понятно остальным летунам, они резко отпрянули в стороны от периметра и с набором высоты стали уходить. И уже где-то там, в километре и больше, собирались обратно в звенья и уныло летели в сторону юга. А я все продолжал и продолжал их доставать, выкладываясь по максимуму. Уж очень хотелось нанести такой урон этим вонючим сатирам, чтобы они на веки вечные зареклись летать в сторону данного дворца. И остановился лишь тогда, когда почувствовал, что начал брать энергию из своего физического, и так довольно тощего тела. Да и симбионты уже вопили внутри меня дикими голосами: «Пить! Жрать! Пить! Жрать!»… и в том же духе.
И, тем не менее, им я не поддался. Сразу… Ещё на крыше отдал распоряжения брать пленных живыми и невредимыми. В частности, немедленно сделал ударение на поимке возможных координаторов стаи. Они-то точно знают больше всех, было бы очень полезно для империи хоть какие-то тайные планы врага выведать.
Затем спустился в тюремные подвалы и лично убедился, что изолированные от всех люди в полном здравии и не страдают какой-либо агрессией, не поддались чёрным замыслам. Некий всплеск почувствовали все без исключения в тот момент, когда произошла попытка создания круговой молнии, но контроль над собой не теряли, действовали осознанно и вполне могли бы сопротивляться внушению.
Толкающиеся рядом мудрецы убеждали меня, что оставшейся коры хватит, чтобы выработать и противодействие после яда. Но я уже мысленно решил, что всех инфицированных придётся отправлять из города в другие места. Мало ли как иначе может проявиться со временим такая пагубная подверженность чужому воздействию? Слава шуйвам, что воевать было где, народ на подобные перемещения смотрел проще, за столичную жизнь двумя руками не держался. Так что обид и трагедий не случится.
Ну и напоследок поспешил на кухню, разрешив охране освободить дочерей Герчери из-под формального домашнего ареста. На кухню меня Оляна не пустила, зато провела в отдельную, небольшую столовую, куда мне подали всё, что только вкусное отыскалось у кудесников от кулинарии… Причём и сама мадам Ясинских мне составила компанию за столом, рассказывая о том, как во время боя вели себя обитали громадного комплекса. Особенно всех поразил взрыв в парке, а потом и пожар, там возникший. Бой в небе они видели плохо и оценить его значения никак не могли. Но всё равно восторгов, ахов и вздохов хватало. А я, посматривая на рассказчицу, думал:
«Отомстить или не отомстить? И не испугается ли сама шеф-повар возможного гнева императрицы? Да и не факт, что она вообще ко мне всякий интерес не потеряла… Что это я о себе возомнил?.. Но что самое загадочное: почему меня совершенно на Оляну не тянет? Да, приятна собой… Да, соблазнительна и прекрасна… Да, чего-то хочется с ней этакого вытворить в постели… либидо – в полной готовности, а вот э-э-э… Чего-то не хватает… Неужели настолько устал и обессилел? Нет, тут что-то другое… Может, разочарование от жизни меня подрубило?.. Так вроде рано ещё разочаровываться, надо вначале посмотреть, что Мария скажет на явление перед ней истинного Бориса Ивлаева… Ах, да! Я ведь хотел некое письмо подбросить, якобы от него! Жаль, что некуда, дипломатической почты пока не предвидится… Но приготовить такое письмо надо заранее! Точно! Вот этим и займусь перед сном!..»
Приняв такое решение, я не стал заигрывать с красоткой Ясинских и делать ей многозначительные предложения. Просто закончил ужин в полном молчании с моей стороны, а уходя, сказал вежливое спасибо. И всё… Причём в последнем взгляде Оляны, брошенном на меня, отчётливо прочитал:
«Какие вы все мужики гады!.. Я его тут кормлю, развлекаю!.. А он встал, повернулся и ушёл!..»
