Глава двадцать пятая
Медленный разгон
В итоге ещё через полчаса, после посещения арсенала, идеально экипированный в новенькую форму, вооружённый несколькими метательными ножами на поясе и защищённый стальными рыцарскими наручами, я уже двигался к воротам в подвале, за которыми располагался разрушенный мною некрополь императоров людоедов. Под левой мышкой я волок ростовой щит из прочных досок. Рядом со мной поспешал Шеян Бродский, которому я давал последние инструкции:
– Следи, чтобы никакой балбес не навесил снаружи опять засовы и не закрыл их. Уповай на то, что это приказ атрегута и что я изнутри закрылся на внутренние замки. Всё понял?
– Да чего там не понять, – волновался тайланец. – А когда обратно? – на мой щит он особо косился, но спрашивать, для чего волоку такую тяжесть, не стал. Понял, что и так толком не отвечу.
– Часов через десять, в крайнем случае завтрашним утром.
– А вдруг ты… задержишься?
– Ха-ха! – веселился я. – Значит, ты тогда сразу продвинешься на одну ступеньку карьерного роста. Станешь главным атрегутом.
– Как бы не перед казнью так возвыситься…
– Не боись, императрица добрая!.. Иногда… бывает…
– Именно! Но может, всё-таки скажешь, что ты там делать будешь? Меня же будут спрашивать. И удивляться будут, почему тебя нельзя искать.
– Ещё раз повторю: потому что всё равно не найдут. И смертельно опасно это. Я по тайным простенкам буду отираться, а там тысячи ещё более опасных ловушек!
– Но сам-то?..
– А мне не опасно! – заверил я его, уже открывая ворота. – Сам сюда вечером и позже – наведывайся каждый час, мало ли что, вдруг я раньше вернусь по надобности какой… М-м?.. Ничего вроде не забыл?.. Ладно! Тогда всё, до встречи!
Шеян явно досадовал и расстраивался из-за моих недоговорённостей. И больше по той причине, что я отказался категорически его с собой взять. Но мне так было проще. Потому что времени не хватало. При всей его подвижности, сноровке, силе как Двухщитного и целителя, Бродский будет для меня тяжёлой обузой на Дне. Помощи от него – никакой, с серпансами он сразу ладить не сможет. Куда и как бросать вимлач, добывая груана, – тем более скоро не обучится. Да и самих животных Пространств Вожделенной Охоты тайланец поперву может испугаться.
Самое главное – не знаю, куда меня порталом забросит. Варианта три, но ни один пока не испробован. Мало того, и при первом контакте с администрацией участков – неизвестно как всё сложится. Как отреагируют валухи на мои требования? Что предпримут гаузы? И вообще, что сейчас творится в мире Набатной Любви, я пока мог только предполагать. Там, где я мог уверенно проскользнуть сам, с посторонним человеком – соваться не рекомендуется. Вот был бы со мной Леонид Найдёнов – тогда да, совсем другая петрушка. С тем я везде прорвусь играючи.
«Кстати, время его отлучки уже истекло, пора бы Лёньке появиться. И смогу ли я его найти за короткое время?..»
Дойдя до нужного колодца, перекрыл его удобно щитом. Чего возиться с верёвками страхующими, если можно не в пропасть шагать, а смело на помост? Да и любой посторонний ничего зазорного не подумает, увидев доски над провалом. Всё равно ведь не догадается, что шагать на них надо со стороны узкого карниза, перпендикулярно любому логически выверенному движению. Мало того, когда я буду появляться обратно, как мне толком развернуться на узкой каменной полке? А так щитом я буду дополнительно подстрахован.
Ну и настраивать себя долго не пришлось. Собрался, выдохнул и шагнул.
Разве что не сообразил прижмуриться. Потому что там оказался яркий солнечный день. Вот и ударило светом по излишне раскрытым глазам. Но кое-как проморгавшись, обнаружил себя одиноко стоящим на довольно широком скальном выступе. Сзади и справа обрыв метров десять, прямо – небольшая площадка. Влево уходящий вполне широкий карниз, по которому можно спуститься вниз, в некое подобие ущелья. Далеко впереди и чуть правее, в финале широкой долины, видны трубы подземного города, среди них два террикона с административными зданиями колонизаторов.
«Или тех уже выгнали из мира? – возник вопрос, на который я сам себе и ответил: – Ну нет, так быстро такие дела не делаются…»
По прикидкам, до города было километров десять. Учитывая пересечённую местность, часа полтора бегом. Меня это не устраивало: слишком долго.
Развернулся и, став на коленки, рассмотрел скалу под точкой предстоящего перехода. Символ мира Трёх Щитов и контрфорс «молния», оба в кружочках. Значит, сомнений нет, шагаю без страховки.
Оказавшись вновь в подвалах дворца в Лордине, осторожно развернулся и шагнул повторно. Теперь уже зря прищуривался: стою на хорошо знакомой ступеньке, на самом дне вентиляционного колодца. Точно в такие же мы в своё время с Леонидом шагнули из пантеона Хорса, у Борнавских долин. Неужели и здесь два выхода в мир ведут именно в такие вот неудобные для выбирания наружу каменные мешки? И в каком именно городе меня сейчас выкинуло? Их ведь сотни по всей планете. Но если и третий шаг приведёт в колодец, придётся карабкаться вверх. Всяко быстрей будет, чем бежать сомнительных полтора часа.
Возвращаюсь, а после совершаю третий переход. И опять не угадываю с прищуром глаз: темнота полная. Впору задействовать ночное зрение. Что я и делаю, сразу похвалив себя за неподвижность. Ибо стою на изумительно маленьком квадратике тверди, всего сорок на сорок сантиметров. Квадратик сей венчает некий искусственный шпиль не то монумента, не то пьедестала. Благо хоть высота небольшая, всего метров пять. Да и внизу не камни, а почва, пусть и неровная, с выпирающими кое-где корнями. Над головой поскрипывают толстые ветви, шелестят диковинные треугольные листья. Вокруг – громадные, можно сказать, что старые деревья. Но некий порядок в их расположении просматривается, видны широкие аллеи, заброшенные круглые площадки, некое подобие полуразвалившейся каменной лавочки.
По рассказам каторжан, у меня имелась информация, что любой горожанин ночами имел право посещать парки, находящиеся на поверхности. Тогда прямые лучи местного солнца не несли в себе никакой опасности. Парки при каждом городе имелись огромные, ухоженные, благоустроенные, в них очень любили развлекаться дети, встречаться влюблённые. Но опять-таки только по ночам. То есть колонизаторы поддерживали вполне высокий уровень жизни покоренной ими цивилизации. Даже не слишком вылавливали тех бунтовщиков, которые ратовали за уничтожение гаузов и совершали побеги из городов в лесные массивы. Там недовольные собирались в шайки и вели вольную жизнь, днём прячась в пещерах или катакомбах, а ночью охотясь на оленей и устраивая пьяные оргии у костров.
Но почему данный парк заброшен? Есть ли рядом с ним город? Ведь мне в первую очередь необходим лифт, доставляющий каторжан на Дно. Точнее говоря, если судить по новым инструкциям для революционеров, то лифт, доставляющий желающих испытать приключения граждан на Пространства Вожделенной Охоты.
Чтобы лучше сориентироваться в действиях да осмотреться по сторонам, присел аккуратно, наклоняясь туда, откуда пришёл. Есть и символ, есть и контрфорс. А вот чуть левее, за толстыми ветками, виднеется пятно света. Оттуда же доносится отдалённый шум, и даже некие голоса порой можно разобрать. Значит, мне туда!
И уже не раздумывая больше, руками цепляясь за ветки, достигаю ствола, а там и на землю спуститься проще простого. Затем бегом, на свет и на шум, аки мотылёк. И уже метров через двести парк довольно резко меняется, деревья молодые, аллеи ровные, скамейки целые, травка – идеально зелёная. Хотя про ту же травку и некоторые деревья каторжане рассказывали весьма жуткие истории. Но мне-то что до этих мутантов?
А вот и первые люди появились, прогуливающиеся по парку. Заговаривать с ними я не стал, всё равно нет смысла узнавать: что в мире творится, началось изгнание гаузов или нет. Почему-то уверен на девяносто девять процентов, что нет.
Затем стали попадаться целые толпы гуляющих и огромные, шумные компании с детьми. А так как детей не разрешали выгуливать после определённого времени, значит, ночь на данном участке планеты наступила недавно, что для подземного города по времени означает только ранний вечер. Значит, народ ещё бодрствует.
Удобно, неудобно, но хоть будить никого из администрации не придётся. А вот и выпуклость показалась в виде планетария. По объяснениям, именно туда выходят эскалаторы и подъёмники из города, именно там можно встретить находящихся на дежурстве валухов. Эти великаны тоже являлись представителями подневольной гаузам цивилизации, но так как были человекообразными, точнее говоря, полностью подобны гомо сапиенс, то их на данной планете заставляли работать надсмотрщиками за местным населением. Насколько я понял, валухи не только сами участвовали в Сопротивлении против колонизаторов, но и помогли сильно моему другу Леониду при отправке мне весточки на Дно.
Это я сейчас великанов совершенно не боялся. Зато помню, когда первый раз увидал гигантов ростом в три с половиной метра, то сразу с жизнью стал прощаться. Да и встретили меня тогда – не приведи Господь никому! Не факт, что сейчас хорошо, с распростёртыми объятиями встретят.
Но тут уж всё от меня самого зависит. Смело шагаю в ворота одного их секторов здешнего сервера и с ходу ошарашиваю рассевшихся на лавочке великанов:
– Привет, терпилы! Это что за город? И далеко ли отсюда Макиль с Пловарешом?
Кажется, валухи только недавно присели. Наплыв на поверхность людей только-только спал, назад возвращаться ещё не начинали. Можно спокойно часик посидеть, посудачить… А тут вдруг такое мелкое, наглое и приставучее недоразумение! Нет, чтоб ему идти вниз да там кому иному голову морочить!
Шумно вздохнув, надсмотрщики переглянулись и обменялись многозначительными репликами:
– Ну вот, кажется, началось…
– Бубен им всем в бездну! Почему именно у нас? И на наши головы?
– Везучие мы с тобой, не иначе… – и уже совсем уныло обратился ко мне, не то спрашивая, не то утверждая: – Светозарный…
– Я вежливо поздоровался и задал вопросы! – с этими словами я достал из плеча небольшой, но ярко искрящий эрги’с, и он затрепетал у меня в пальцах, готовый сорваться в любое мгновение. – Или вас не учили культуре общения с иными цивилизациями? А вы решили не эвакуироваться с данной планеты, а здесь так и остаться… похороненными?
Попыток встать или потянуться к своим массивным копьям великаны не сделали, а вот побледнели явно. Но в остальном внешнее спокойствие им удалось сохранить. Отвечать мне стал второй, показавшийся вначале наиболее недовольным:
– Это город Блашь. До Макиля два часа поездом, до Пловареша – четыре. Чем ещё можем помочь?
– Как пройти на ближайший участок ближайшего сектора и кто там поставной?
– Вот по этому эскалатору вниз, после выхода сразу направо. И по улице до первого перекрёстка. Поставной там – Гринь Орлов. В данное время обязан быть на месте.
– И этот Гринь в курсе уже начавшейся деколонизации мира?
– Да как сказать… – покрутил в сомнении своей огромной головой валух. – Скорей всего, что нет… До нас только-только некоторые сведения стали добираться, а вот поставные секторов – скорей всего ещё не в курсе. Хотя… всё может быть.
– Спасибо за консультации! – пряча эрги’с обратно, я вновь стал вежливым и приветливым. – Счастливо оставаться!
И поспешно двинулся к уходящей вниз ленте эскалатора. А уже на городской улице непроизвольно замедлил шаг, осматриваясь по сторонам. Мне много рассказывали о подземных городах, но одно дело услышать десять раз, а другое – увидеть собственными глазами. Пяти-, семиэтажные дома. Над ними – словно открытые террасы с колоннами. А вот уже сами колонны упираются не в небо, а в каменный свод. Свод в виде арки нависает над улицей. В самой арке многочисленные лампы дневного освещения, потому и впечатление такое, словно вокруг день. Многие окна тоже освещены, из кое-каких слышна музыка. Некоторые соседи переговариваются из других окон – прямо через улицу. Между тротуарами и широкой проезжей частью – кусты цветов, невысокие, под три метра деревья. Транспорта не видно, животных – тоже. Все перевозки – арбами, которые лихо тянут или толкают сами люди. Тут тоже полно гуляющих, видны парочки влюблённых, порой гоняют ватаги ребятни.
Если бы не каменное «небо» над головой, складывалось бы впечатление, что вокруг снимается кино о семидесятых, а может, и раньше. То ли Одесса, то ли Питер. Может, Москва, может, Минск. Могу судить только по просмотренным кинофильмам, коих насмотрелся много. Но вот эпоху и город точно определить бы не смог.
В любом случае рассматривал я город с громадным интересом. И по-хорошему завидовал, что Леониду в таком не только пожить удалось в полное удовольствие, но и своим любимым делом заняться: организовать арляпас, некое подобие нашего варьете, ресторана и цирка одновременно. А мне так сразу не повезло, угодил в тюрьму. Да и там умудрился совершить преступление, за которое меня и отправили на каторгу, то бишь на Дно. Сейчас же я стремился проделать путь туда сам, намеренно и как можно быстрей.
Вспомнив, что меня уже наверняка стала разыскивать Мария Ивлаева-Герчери, захлопнул отвисшую челюсть и в здание управы вбежал бодрой трусцой. В холле сидело дежурное отделение исполнителей, видимо, расслабившихся и давно не знающих, что такое беспорядки. Однако я и не собирался их жалеть, пусть пошевеливаются и тоже подключаются к процессу:
– Встать! Почему расселись?! – заорал, деловито проходя между ними. – Разве вы не в курсе, что гаузы вскоре покинут наш мир и уже начали менять атмосферу? Поставной у себя?
– Да… – подтвердил кто-то растерянно.
– Он там с секретаршей, – добавил ещё кто-то.
Дежавю, что ли? Опять поставной, пользуясь своим служебным положением, «топчет» очаровательную помощницу по делопроизводству? Так и встали перед глазами поставной Сергий и его секретарша Ксана, которая издевательски относилась ко всем служащим нижнего ранга. И тот факт, для чего Ксана использовалась её непосредственным начальником прямо на работе. Могло и сейчас за дверью совершаться некое фривольное действо. И что делать?
Вроде как следовало мне действовать более деликатно, но время, время! Вот я и вломился в кабинет местного начальства без стука и без предварительного покашливания. И вздохнул облегчённо, застав там банальную сценку из жизни бюрократов: оба копались среди пыльных папок, горами возвышающихся на одном из столов.
– Гринь Орлов, сударыня, добрый вечер! Меня зовут Борей, из Светозарных. Причём я в курсе, что гаузы вскоре начнут деколонизацию планеты. И валухов с собой заберут, как только изменят атмосферу и сделают пребывание на поверхности планеты безопасным. Сейчас прошу немедленно пройти со мной в зал отправления. Мне срочно надо на Дно.
Если поставной вначале растерялся, то дослушав меня и с минуту поразмышляв, вполне благосклонно отнёсся к моей просьбе:
– Такого случая пока в истории не припомню, но ничего не имею против. Потому что запрета на отправку желающих на каторгу – не имею. Ха-ха! – видимо, самому смешно стало от сказанного. Но в первую часть моей тирады он не поверил совершенно: – Но всё-таки интересно узнать по поводу атмосферы…
– Гринь, оправдывай свою фамилию, будь орлом! – прервал я его вопросы. – Двигаемся в зал с лифтами, мне очень, ну очень некогда. Если успею, объясню ситуацию по пути.
И взмахивая ладонями, нетерпеливо поманил поставного к выходу. Стоило видеть, насколько заинтригованным он оказался, но с места таки сдвинулся. Секретарша, вполне молодая и миловидная особа, двинулась следом за нами. В коридоре к нам присоединилась и вся дежурная смена исполнителей. Ну и в движении Орлов всё-таки вспомнил некий параграф инструкции:
– Но я не имею права выдавать тебе оружие из хранилищ без согласования с командиром городского легиона валухов. А барон…
– Обойдусь без оружия! – опять прервал я его. – Или ты не в курсе, что я бессмертный?
– Ну-у-у… – протянул поставной. – Я бы так не сказал…
– Конечно! – хохотнул и я, как можно вульгарнее и беззаботнее. – И такие, как я, тоже смертны. Я сам лично одного гада придавил в тюрьме поставного Сергия, что в Макиле. А потом и на Дне двух предателей взорвал, которые гаузам служили.
Всё-таки охранники правопорядка, всю жизнь свою веровавшие в незыблемость существующего строя, подобную новость не смогли переварить на ходу. Все резко встали как вкопанные, а я ещё по инерции прошёл метров пять. Только там замер, оглянулся и сделал вид, что сержусь:
– В чём дело, товарищи?.. Орлов, последний раз повторяю: мне некогда! Если ты не будешь живей двигать конечностями, я отправлюсь вниз и без твоей помощи. Но тогда не скажу на прощание, с кем тебе следует связаться и что сделать до моего возвращения.
Это заставило начальника сектора двинуться вперёд, задавая самый главный вопрос:
– То, что ты сказал о гаузах, – это правда?
– Незыблемая! – подтвердил я, уже начав спуск по лестнице. Ведь все участки, как и тюрьмы при них, строились по единому стандарту. – Я постараюсь захватить наверх инструкции, которые вы сами обязаны будете выучить наизусть и всем горожанам довести до сведения. Затем спокойно и планово начинаете создавать совет по принятию власти. Кстати, в последние десять дней Светозарные поднимались на поверхность?
– Нет… ни одного.
– Тогда всё понятно. Да если бы и поднялись, могли не знать о начале преобразований. На какой уровень чаще всего отсылаете каторжан?
– На двенадцатый и шестьдесят первый.
– М-да… – искренне загрустил я. – Может такое случиться, что оттуда ещё десятилетия никто с нужными знаниями не выберется. Хотя вскоре такие, как я, уже будут сами на все уровни опускаться и нести просвещение в массы.
– А сам-то ты на каком был? – осторожно спросил поставной.
– На сорок четвёртом. Туда меня и отправляй. Может, кого из знакомых и встречу.
Хотя надеяться на подобное было бессмысленно. Каждый из ста двадцати уровней Дна занимал по приблизительным сведениям площадь Азии. И каждый город забрасывал каторжан в иное место, порой страшно отдалённое от иных подобных порталов межпространственных перемещений. А уж если разброс намеренно вёлся по уровням, то встретиться родственникам или старым друзьям не светило никогда. Разве что, став Светозарными, вернуться в один город, на родное подворье.
Уже в самом зале отправления, называемом чаще «гримёрка» за переодевание в рыцарей, я сразу потребовал пояса, которые в виде патронташа имели по пятнадцать ячеек для груанов. Взял пять штук, потом добрал ещё два. Хотя вначале планировал только два взять. Но лучше запастись, чем потом по Дну метаться в поисках такой, казалось бы, мелочи. Пока обматывал своё тело поясами, а остальные забрасывал в пустой рюкзак, рассказывал застывшим слушателям, что там внизу творится, кому принадлежит всё Дно и что случится, если империя Альтру вскоре восстановит свой контроль над Просторами Вожделенной Охоты.
Затем подался к клети лифта, забрался внутрь и громко стал отдавать последние инструкции. Пусть все слышат, не только поставной. Быстрей до народа дойдёт:
– Не забудь, сорок четвёртый уровень! Вернусь, мало не покажется, если «ошибёшься». Пока меня не будет, свяжитесь с поставным Се́ргием из Макиля, скажете, что Борей ушёл на Дно от вас. Всё остальное и кому надо Се́ргий передаст сам. Планирую вернуться часов через восемь. Но мало ли что… Тогда вернусь наверх где-нибудь в ином месте… Запускай!
Всё-таки Орлов оказался придавлен лавиной подобных новостей. Потому что за рычаг пуска он дёргал с каким-то фатальным отчаянием. Мол, сейчас этот тип исчезнет с глаз моих навсегда, и всё вернётся на круги своя.
Жалко мне его не было. Мне было жалко себя. Всё-таки перемещение на Дно комфортным никак нельзя было назвать. И это я ещё двигался налегке! В прошлый раз мы с Ксаной опускались в преисподнюю гружённые доспехами и оружием словно лошади. Как только выжили при тогдашних перегрузках, ума не приложу. Как потом выживали – совсем другая песня, которая тоже у меня из головы вылетела, как только лифт остановился и двойные двери раскрылись, выпуская меня в удивительный мир.
Но это он для меня сейчас казался удивительным, знакомым и обжитым. Тогда как для стоящего перед лифтом десятка вооружённых до зубов молодчиков он оставался местом выживания, ареной крайней жестокости и средоточия самых страшных человеческих пороков.
Подобные засады на «новеньких» на Дне совершенно не практиковались, потому что считались бессмысленными. И зверьё тут ходило, и точного времени даты сброса очередных каторжан никто не мог предсказать. Так что, скорей всего, я попал в прицел копий и мечей чисто случайно. А хоть бы и нет, меня это нисколько не напрягало. Хотя попытки разрешить ситуацию миром я всё-таки предпринял:
– Привет воякам поставного войска! – проорал я, покидая клеть лифта. Поставными называли каторжников, скорей всего, в издёвку, хотя в истории были сведения, что изначально людей сюда, на добычу груанов, отправляли из числа добровольцев.
Сейчас меня явно не поняли:
– Чего ты там лопочешь? – выступил вперёд тип с самой неприятной внешностью. – И чего ты «пустой»? Где оружие? Где еда? И вот как такие придурки в лидеры выбиваются?
– Светозарным ни оружие, ни еда не нужны! – усилил я громкость своего голоса. – Поэтому сейчас отправляемся все к ближайшей Длани, где я вас обеспечу долгосрочным набором продуктов на целый месяц. Причём для этого не понадобится отдавать Длани «чужой» груан. Мало того, в течение часа расскажу, как надо стать Светозарным всего за несколько дней. Итак, куда идём?
– Не дёргайся, ты уже пришёл! – заявил всё тот же тип со смехом, и человек пять из его компании поддержали звучным хохотом. – Раз ты пришёл такой «пустой» и так умеешь врать, то давай раздевайся! Послужишь нам какое-то время женщиной…
Сказанное ему самому показалось настолько смешным, что мужик просто согнулся пополам от хохота. А я снял фирменное кепи атрегута и в недоумении поглаживал свою так и не обрастающую лысину. Никогда не понимал и не пойму тех уродов, которые желают самоутвердиться в любом месте и любыми методами. Даже в ущерб логике и здравому смыслу. Ему предлагают бесплатно накормить весь отряд, а он уже вознамерился поиздеваться над человеком, доказать своё верховенство, и не отступится, пока его не убьют или пока он своего не добьётся.
Даю моральному уроду последний шанс, добавляя в тон угрозу:
– Ты, дядя, больной на всю голову? Или не знаешь, кто такие Светозарные?
Половина смеющихся уже примолкла, когда рассмотрела мои шрамы на голове. Тут вечные сумерки, но с восьми-семи метров видно всё великолепно даже простым людям. А вот их глумливый лидер и ещё несколько типов с ним не вняли трезвому рассудку. Вынимая мечи, неспешно двинулись вокруг меня, беря сразу в полукольцо. Ещё и насмехаясь при этом:
– Не хочешь, парень, по-хорошему? Будешь всё равно делать по-плохому! Ха-ха!
Уже не ему, а тем, кто у него за спиной, даю последний шанс:
– Кто хочет жить, немедленно бросает оружие и падает на землю. Раз!..
Чего я начал считать? Вроде никакого волнения не ощущал, убивать таких подонков не впервой. Но заметил, как с правого фланга шеренги двое отбросили свои копья и ничком бросились в сторону. Упали и не отсвечивают. Молодцы мужики, то ли опытные, то ли предчувствие хорошо отработано. Только вот всё равно им спины изрядно кровью обрызгало, когда восемь их бывших подельников на куски разорвало и по окрестности разметало. Хватило для этого двух небольших эрги’сов.
А я задумался над моральным вопросом невероятной важности:
«Чего я, собственно, предлагаю всем и каждому стать Светозарными? Ведь стань такие уроды бессмертными да появись на поверхности – это же бедные горожане кровью умоются и проклянут меня на веки вечные. Им тогда колонизация гаузами раем истинным покажется. Поэтому не лучше ли дождаться вначале легионов империи Альтру, которые здесь наведут порядок и проредят кого следует? А уже потом, так сказать, в порядке морального приоритета, бывшие каторжане начнут возвращаться на свои родные подворья?.. М-да… вот до чего спешка доводит! Хочется как лучше, а получается… новая проблема!..»
И вместо того чтобы мчаться куда-то, я стоял и думал. Думал и стоял…
