Глава четырнадцатая
Выбор нового пути
Первый раз в своей жизни я занимался сексом и молчал. Причём хорошо молчал, словно я и в самом деле глухонемой. Нет, страсть была, тот же поцелуй у нас получился такой, и язычки переплелись друг с другом, что мы чуть не задохнулись от нехватки воздуха. Но вот даже в стонах с моей стороны это никак не проявилось. И всё по той причине, что я вдруг окончательно уверовал в то, что Машка меня не узнала. Всё-таки моя внешность изменилась кардинально. Моё имя ей тоже ни о чём не говорит. А если кто и догадался о нашей определённой связи (та же императрица Ваташа Дивная), то её здесь нет, радио здесь не существует, а с Катериной никто до конца откровенничать не станет. Тем более что очной ставки со мной не получилось.
Но вот если я заговорю, она меня моментально узнает по голосу. Или не узнает? Он ведь изменился. А я к тому моменту так ещё и не решил: открыться ли ей во время секса или уже по его окончании? А то и вообще к утру? Или завтра?.. Или тянуть до последнего?..
Потом я всё-таки вспомнил: будучи на Дне, жёстко перенастроил свои голосовые связки. Уж так мне хотелось значительно улучшить свои таланты, что не удержался от правки собственного голоса. Та же Ксана утверждала, что мой голос тогда стал неузнаваем. А ведь ещё стоило припомнить, что он у меня поменялся кардинально ещё во время бурного роста моего тела, во время путешествие по Лияне.
То есть, предаваясь страстно любовным утехам, я продолжал периферией своего сознания размышлять:
«При таких условиях, чего я боюсь? Могу смело разговаривать… Но! Здесь дело совсем не в боязни… И даже не в боязни немедленно признаться, кто я такой… Что-то другое мешает… Злость? Похоже… Но злость эта слишком странная… Так и хочется эту суку удушить!.. Стоп! Чего это я?..»
И вот тогда стало понятно, откуда вдруг появились такие кровожадные мысли: я сильно, очень жутко ревную! Да, да! Именно ревную!
Если честно признаваться самому себе, то самое главное в поиске подруг моего детства и юности – это было найти и обнять Машку. Конечно, и двойняшек я был не прочь обнять, да и не только, но именно самая старшенькая среди них троих прельщала меня больше всего. С ней я связывал своё будущее. Она мне снилась женой. На неё у меня ориентировалось семейное счастье. И остальное… И всё прочее. И так далее, и тому подобное.
И сейчас она у меня в объятиях… А душа болит! Злость не проходит! Желание удушить так и рвётся по кровеносным артериям в руки! Я-то сдерживаюсь, но причины такой внезапной ревности – налицо.
Первая: это её бесчисленные фавориты, о которых мне Оляна Ясинских уже все уши прожужжала. То есть здешняя императрица ведёт такой разгульный образ жизни, что мне туда втиснуться с матримониальными планами – бессмысленный поступок. Как бы там среди тех фаворитов не оказаться на самом последнем месте. Стоило мне о таком подумать, как накатывала очередная волна бешенства. И хорошо, что она выплескивалась наружу в виде несколько брутального, жёсткого секса.
Вторая причина: это уж слишком вульгарное поведение самой Машки перед тем, как она бросилась ко мне в постель. По её словам получалось, что она легла сознательно с лысым уродом только по извращённым измышлениям. Мол, с таким ещё не спала и надо попробовать. Вообще, ты, говорит, смертник, старайся, если не хочешь утром сгореть на костре!
Интуиция моя верила, что упоминание о костре – это жестокая выдумка, попытка меня запугать и настроить на определённые действия. Да и не забыл рассказа Шеяна Бродского о заинтересованности моей судьбой. Те же посещения императрицей моей палаты, предоставление особой повозки для доставки в Лордин, озабоченность проходящим лечением. То есть получалось, что Ивлаева чуть ли не сразу настроилась побывать в постели с неведомой зверушкой, вида «тайланец брутальный говорящий». Но не простой тайланец, а герой, таинственный экселенс Трёхщитный, пока ещё загадочный участник сражения егерей со зроаками. Знаю свою подругу хорошо, и как её всегда тянуло ко всяким героям и людям, выпадающим из разряда повседневности.
Но раз существуют две вышеупомянутые причины, то я сам себя удавлю, но не признаюсь, кто я есть. Вначале присмотрюсь, подумаю, остужу горячую кровь, постараюсь втереться в доверие, а то и подняться на более высокую ступень в воинской иерархии империи Герчери. Постараюсь понять, каким образом спасали эйтранов из гибнущего мира и как при этом мои подруги сумели занять высшие посты в образовавшемся государстве. Хотя уже догадываюсь, что эти пройдохи воспользовались значками перехода между мирами. С их счастьем они могли отыскать что угодно.
Но только после сбора всей информации буду решать, что делать дальше.
Потому что и потом у меня останется огромный выбор для определения своего жизненного пути. Могу вернуться в Рушатрон, плюнув под ноги своим бывшим подругам. Могу вообще в иной мир податься, благо что их тысячи, а нужные мне порталы я отыщу в любом случае. Могу сделаться представителем когуяров и отхватить лично себе добрую часть Шартики, устраивая там новое государство. А могу и Машку обломать, заставить вести себя как положено жене, слушаясь меня во всём. Ну ладно, пусть не во всём, но в главном, мелкие капризы я ей прощу… Да и сам не прочь её побаловать…
Последний жизненный путь мне нравился больше всего. Да и недаром снилось нечто подобное!
Поэтому я решился окончательно: продолжаю играть роль лысого тайланца, присматриваясь, изучаю обстановку и мягко, постепенно пытаюсь делать карьеру. Или не надо постепенно? Может, тут больше подойдёт правило «Наглеть так наглеть!»?
К финалу таких рассуждений у нас совпал и бурный финал в нашей постельной забаве. Уже не знаю, откуда во мне столько сил взялось, но Машку я ухайдакал, как Сивка-Бурка Бабу-ягу со ступой. Она буквально со стонами выползла из-под меня, чуть откатилась в сторону и пыталась отдышаться. Я решил ковать железо, пока оно расплавленное и мягкое:
– Вижу, тебе со мной понравилось?
– Ну ещё бы!.. Такой самец!.. М-м!.. Но меня больше поразило, что ты, оказывается, не глухонемой…
– Я не только говорящий, я ещё и самолюбивый, – шептал я в розовое ушко. – И раз уж нас свела судьба вместе, хотел бы быть всегда рядом с тобой.
– Ха! Этого никому не дано! – коротко рассмеялась она. – У меня столько дел!..
– Понимаю. И не о той близости молю, чтобы носить тебя всю жизнь на руках, а о той, при которой смогу тебя видеть чаще других!
– М-м?.. И как ты себе это представляешь? – заинтересовалась императрица.
– Всё очень просто: будь я главнокомандующим армии или твоим личным телохранителем, то…
– О-о-о! Да у тебя губа не дура! – возмутилась Мария, грубо отталкивая меня и переворачиваясь на бок, лицом ко мне: – У нас чины и должности через постель не раздают!
– А героям, которые заслужили? Которые совершили эпохальные подвиги? Или которые свою императрицу сделают почти бессмертной?
Она презрительно улыбалась и явно готовилась ответить чем-то ехидным и неприятным для меня. Но, наверное, прочувствовала в моих словах нечто, что заставляло отнестись к прожектам несколько серьёзнее, чем к простому трёпу между партнёрами. Долго меня как-то странно рассматривала, с ног до головы, а потом пробормотала:
– Да, ты такой… Видно, что очень, очень много скрываешь… И на многое способен…
– Не то слово «способен»! – не преминул я похвастаться. – При желании и горы могу свернуть. Но ты так и не ответила, что там с вакансией для меня должности главнокомандующего?
– Занято. Там Апаша Грозовая, которая тебя одним хлопком в ладоши превратит в мокрое пятно. К тому же ты до сих пор себя на должности атрегута показал лишь с одной, самой развратной стороны.
– Но ведь тебе же понравилось?
– Не то слово, как ты говоришь, скорей божественно! Но… если ты точно так же понравишься Апаше Грозовой, как и мне, то она, может, и уступит свой высокий чин в нашей армии. Но не факт! Чтобы получить маршальский жезл, тебе придётся ещё многим понравиться.
– То есть конкретный чин за конкретный подвиг – такого в нашей империи не существует?
Судя по жёсткому взгляду, моя настойчивость не понравилась:
– Ты ведёшь себя как базарная торговка! Фу! Вначале соверши подвиг или что ты там собираешься, а уж мы потом тебя отметим. И особые прейскуранты у нас есть, описывающие значимость услуги или величие эпического подвига.
А мне и не лень было повториться и даже показаться назойливым:
– То есть давший тебе защиту и чуть ли не бессмертие, по упомянутому тобой прейскуранту, может рассчитывать на всё?
– Почти…
– Даже на женитьбу на тебе?
– Естественно! Такой мужчина – такого достоин! – улыбнулась она, особо подчеркнув два слова. – Если он сам этого захочет. И если успеет! Потому что и титул императрицы может к тому времени оказаться у другой женщины.
Вот тут я не удержался:
– Как по мне, так было бы даже лучше. Отказывайся от титула и выходи за меня замуж.
– Увы! Не могу! Пока империя не встанет на ноги, о таком замужестве не может быть и речи. А пока я императрица, то по политическим мотивам могу выйти замуж лишь за иного коронованного правителя. Такова наша доля. Каждой кукушке по своей горбушке.
После чего мерзко, бесстыже захихикала.
Так сказать, поставила меня, лысого урода, на место. Мол, всяк сверчок знай свой шесток. И с какого перепугу она кукушку с горбушкой срифмовала? Ах, да! Она же под местную княгиню косит, уроженку Пимонских гор. Ну-ну! Погоди! Будут тебе Пимонские горы! Будут тебе и Анды с Гималаями!
И чтобы довести императрицу вновь до высшего оргазма, чтобы приучить её к себе как к наркотику, я вновь набросился на неё с ласками. Тем более что давно и прекрасно знал все её эрогенные зоны. А и не знал бы, так обретённые мною магические умения помогали бы творить с любой партнёршей что угодно.
Другой вопрос, что мне самому в дальнейшем придётся вести себя очень осмотрительно. Придётся ежедневно и ежечасно использовать всю свою силу воли. И ни в коем случае не показать, что уже сам стал наркоманом вот этого желанного, сводящего меня с ума тела.
Получится ли?
