Глава семнадцатая
Рушатрон
Давно я не спал так крепко и без единого сновидения. А так как окон здесь не было, то и утренние лучи местного светила не могли служить будильником. Люмен давно погас, я проснулся в полной темноте от странного треска и горлопанистых криков в коридоре:
– Завтрак! Завтрак!..
Вот досада! Максимально задействовав люмен на полную мощность, я бодро вскочил с кровати. Глядя на часы и лихорадочно одеваясь, я укорял себя нехорошими словами за бесцельно прожитый, как мне казалось сейчас, день накануне. Время захода светила запомнил лишь приблизительно, продолжительность суток неизвестна, когда наступил рассвет и наступил ли – не имею никакого понятия. Существуют ли в этом мире часы и как ими пользуются – тоже не знал. Нет, так безалаберно проводить время нельзя. Да и с этой девицей желательно сегодня по городу не шататься! Как бы так поделикатнее от нее избавиться?
Но последняя мысль испарилась, когда я увидел Мансану в харчевне пейчеры. Похоже, девушка принарядилась в нечто отличительное, как для будней: сложное составное одеяние из туники, второй юбки, нечто вроде блузочки, широкого пояса и вполне таких симпатичных бус на шее. Под розовый цвет бус гармонировали такого же цвета сандалии. И все это довольно ярко, свежо, хотя и в одном тоне. Да и прическа теперь на ней красовалась совсем иная. Хм! А девчонка-то со вкусом! Сразу превратилась в симпатичную и обворожительную куколку.
Так что моя совесть тут же пошла на сговор с силой воли, и они, решительно отпихнув с дороги ответственность, договорились все делать попутно: и наблюдения вести, и мир здешний изучать, и один раз в жизни сделать попытку позаигрывать с девушкой. Прежде мне о таком даже мыслить подруги запрещали. Правда, при воспоминании о близняшках и особенно о Машке в моей душе зашевелились какие-то червячки сомнения и странного раскаяния, но бравый пионер, космонавт и проходимец… ой, вернее, первопроходец решительно отверг в своих размышлениях любую нерешительность. Раз уж вживаться в местную среду, то делать это широко, красиво и с уверенностью в дне сегодняшнем. Про завтра – завтра и посмотрим.
А курган… Да куда он, спрашивается, со своего места денется? Небось тысячу лет стоял, значит, и еще день простоит.
Людей в харчевне было мало, видимо, я появился здесь одним из последних. Зато поднос с завтраком уже появился на столе раньше, чем я туда добрался. У них тут что, и видеокамеры в коридоре стоят?
Мансана мне тоже обрадовалась. Видимо, бедняжка до конца сомневалась в том, что мы и в самом деле пойдем гулять по городу. Как только я уселся, пожелала мне «горлу и хлебу» и сразу перешла к делу:
– Как твое горло?
Мои жесты означали, что здоровье идет на поправку.
– Значит, варенье с чаем помогло, вечером опять повторим. Погодка замечательная: и не жарко, и дождя не предвидится.
– О-о-о! – восторженно промычал я, показывая выставленный вверх большой палец.
Кажется, такая жестикуляция тут была в диковинку, но все легко, бесхитростно списывалось на мое происхождение.
– И что это обозначает? Хорошо? Ага: очень хорошо? Я так и догадалась. А у нас показывают по-другому. Вот так и вот так.
Сложенными вместе указательным и средним пальчиками правой руки она изящно, в волнистом касании провела по подбородку, а потом точно так же по лбу. Обворожительно у нее это получилось и для меня весьма оригинально, и я, не сдержавшись, уже выставил вверх сразу два своих пальца. А после этого провел ладонями сверху вниз, указывая на девичью фигурку, и зацокал языком от восхищения. Такой способ проявления эмоций существовал и здесь, потому что Мансана мило зарделась и рассмеялась звонким смехом:
– Да ты и в одежде разбираешься!
Понятно, что ей было приятно такое внимание.
Пока она ловко собирала с соседних столов подносы и убирала посуду, я быстро оприходовал три внушительных по всем нормам блинчика с начинкой из творога, запил это стаканом весьма недурственной сметаны и утолил жажду кружкой заваренного на травах чая.
– Жди меня на выходе! – Поднос был выхвачен у меня из-под рук словно порывом ветра.
В свой номер я таки вернулся, где с некоторыми колебаниями положил в карман маленькую шоколадку, выложил почти все принесенные с Земли монеты и спрятал на дно рюкзака весьма неудобную для длительных прогулок кобуру с газовым пистолетом. В душе жила уверенность, что в этом уникальном городе-мегаполисе мне огнестрельное оружие не понадобится. Скорее всего, даже в любом случае его применять чревато осложнениями в первую очередь для меня. В столпотворениях народа мои выстрелы пропадут втуне, вернее, пострадают от них посторонние, а заколоть меня кинжалом или рубануть мечом может любой встречный-поперечный. Да и не опробован еще пистолет. Мало ли как он себя поведет в этом мире.
День и в самом деле получился насыщенный, интересный и невероятно познавательный во всех отношениях. Наверное, мне дико повезло, что удалось и такую проводницу найти, и так удачно сказаться неполноценным в плане физического совершенства. Мансана все-таки относилась ко мне поначалу как к ребенку, потом – как к остановившемуся в своем развитии юноше, и только к концу дня она сама для себя незаметно стала обращаться со мной как с равным. Точно так же и менялось мое обращение к ней голосом: если с утра я позволял себе лишь мычания или хмыканья, то к вечеру уже выдавал целые фразы и довольно цветистые выражения. А мой жуткий акцент или неправильность произношения списывались на якобы продолжавшее болеть горло или дикость происхождения.
Когда мы вышли на улицу, солнце поднялось уже достаточно, чтобы с уверенностью утверждать дневное время суток. Так что я старался запоминать все точки отсчета и фиксировать время, незаметно поглядывая на наручные часы. Первой целью нашего маршрута Мансана выбрала порт, и мы двинулись туда по уходящим вниз, порой довольно круто, улицам и одному широкому проспекту.
– Там с утра очень красиво! – убеждала она меня, держа за руку и с ходу врубаясь в оживленную толпу пешеходов. – Тем более тут не так уж и далеко. Даже конкой пользоваться не придется.
И через некоторое время я вполне смирился с тем фактом, что девушка держала меня за руку, как ребенка. Меня толкали со всех сторон, я путался в собственных ногах, а глаза сами, непроизвольно от сознания, впивались то в дом, украшенный колоннами, то в скверик со статуями, изображающими играющих и полностью обнаженных молодых женщин, то в выступающие над главными порталами огромные головы диких зверей, хищников и довольно часто химеричных, неизвестных мне животных.
Стоило только ткнуть в интересовавшее меня пальцем, как моя спутница тут же выдавала комментарии:
– Так ведь это символ каждого рода. Разве у вас не так? А у нас каждый над своим домом или любым зданием размещает или такую голову, или более тонкий барельеф. Заметил на южной пейчере голову барса?
– Нет, – смутился я.
– И куда ты смотрел? И я, и Емлян – из рода Барсов.
Мой палец уже указывал на солидное, но мрачное здание за толстенной и высокой металлической решеткой.
– Здание военного ведомства. А это здание – торговый центр этого района. Но там сейчас уйма народу, и цены выше среднего. О! Это работы знаменитой художницы-скульптора Вейналии. А это площадь Трех Фонтанов, здесь чаще всего назначают встречи влюбленные.
В какой-то момент Мансане, правда, надоело отвечать без остановки, и она не удержалась от шпильки:
– Как ты вообще к Сияющему кургану добирался? С закрытыми глазами?
Мне и здесь удалось выкрутиться, показав рукой на внушительный дилижанс, перевозящий людей.
– Ха! Тогда все понятно, оттуда ничего не увидишь, и никто тебе ничего не расскажет! – зафыркала девушка. – Только и дерут с провинциалов втридорога. Сколько ты заплатил?
Радуясь льющемуся в меня потоку информации, я беззаботно отмахнулся от такого вопроса, показывая и широту души и намекая на присущую мне щедрость. Да и разговор быстро перевел на другое, указывая на два потока горожан, струящихся навстречу друг другу в некоем подобии опускающейся под землю улицы. Арка над этим спуском смотрелась несколько странно: три колеса, похожие на поездные, расположенные друг за другом на единой дуге.
– Так ведь это же конка! – Мансана прищурилась. – Конечно, я понимаю, что на востоке они только в крупных городах, но с каких ты тогда гор спустился?
Пришлось вставать на цыпочки и поднимать обе руки вверх, чтобы показать, насколько «с самых, самых!..».
– Так ты и на конке никогда не катался? И не видел даже? Ну ты!.. – Она похихикала и пояснила как для карапуза: – Днем на подземной конке перевозят людей, а ночью все остальное для нужд города.
Сквернословить я не любил, но некое вульгарное слово таки сорвалось с моих уст: так здесь что, еще и метро существует?! Вернее, подземный трамвай, запряженный лошадьми?!
Желая это уточнить, я указал на вход и изобразил ржание.
– Да ты что, Борей?! – опять рассмеялась моя проводница. – Это в глубокой древности вагоны таскали несчастные коняги, поэтому и осталось старое название. Представляю, какие тогда были запахи! Хорошо, что сила шуйвов намного лучше справляется.
Кто такие шуйвы и как выглядит их сила – я даже нафантазировать не мог. Но прочувствовал свою верную реакцию правильно: с одобрением покивал головой. Да и вообще я массы слов не понимал, объяснения тоже не все до меня доходили, и я долгое время смотрелся как последний дебил из папуасского племени, неожиданно заброшенный в центр индустриального мегаполиса. А в один из случаев вообще чуть не прокололся, практически притормозив лишь на краю тотального провала.
В тот момент мой раскрасневшийся гид описывала скульптурную композицию прямо на центральной столичной набережной:
– Эти легендарные рыцари идут по телам зроаков и рубят мечами им головы. Как им тяжело пришлось сражаться!..
Мое удивленно-восторженное хмыканье вдруг заставило Мансану застыть на месте:
– Не поняла, ты знаком с этой легендой о зроаках?
Удивление ее оказалось настолько сильным, смешанным с очумелостью, что я догадался – данную легенду люди получают здесь вместе с молоком матери. Поэтому демонстративно кивнул, мило улыбнулся и смущенно пробулькал:
– Ты так красиво рассказываешь!.. Приятно послушать твой голос!..
Ну вот, и из щекотливого положения выпутался, и польстить сумел – специально не придумаешь. Мансана даже порозовела от удовольствия и с упоением продолжила рассказывать:
– Каждый первый день гираувны здесь собираются люди и приносят к ногам легендарных героев горы цветов. А вон там, видишь, справа от набережной? «Перун» – флагман имперского флота! Правда, дух захватывает? Хочешь, подойдем ближе?
Да уж! Мне много чего хотелось сделать. Схватить камеру и заснять не виданный еще мною никогда в жизни корабль. Хотелось облазить его от носа до кормы, от киля до клотика и ощупать все собственными руками. Причем было заметно издали, что и гражданских посетителей, а скорее всего, банальных туристов на него пускают. Хотелось просто присесть и классифицировать в голове полученную информацию. Гираувна у меня уже начинала смешиваться с кречами, те – путаться со зроаками. И все вместе сжиматься под прессом сил шуйвов. Не говоря уже про конку, «Перуна» и остальную массу рухнувших на мою голову терминов, названий и необъяснимых совпадений. Да и кушать вдруг захотелось невероятно.
А ведь мы только до порта добрались и вышли на набережную! Сколько дней понадобится для осмотра всего города? А для изучения Сияющего кургана? Ха! А ведь изучать мне с завтрашнего дня придется в обратном порядке: вначале курган, а уж потом…
Кажется, приоткрылась тайна моего проснувшегося аппетита: перед нами стояло несколько летних навесов, под которыми жарили ароматные и поблескивающие маслом блины. Тут же заворачивали в них нарезанное мясо, фарш, грибы и прочие ингредиенты по выбору покупателя, заливали это густым соусом и вручали в руку страждущего от голода человека. Никаких столиков не было, салфеток тоже, но зато рядом имелся маленький фонтан с вытекающими из чаши на четыре стороны ручьями, где можно было сразу помыть и руки, и лицо ополоснуть. Для покупки блинов Мансана использовала самую мелкую серебрушку, да еще и горсть медной мелочи нам досталась на сдачу. А блины оказались не только вкуснейшими, но и здоровенными, раза в два бóльшими, чем на завтрак подавали в харчевне, так что я почувствовал себя отожравшимся.
К сожалению, посидеть и малость передохнуть никак не получалось. Наверняка осознавая нереальность экскурсии «все за один день», девушка тем не менее настойчиво тянула меня по набережной.
И когда несколько военных кораблей осталось у меня за спиной, я взмолился:
– Устал! – Да и притворяться сильно не приходилось. – Вон смотри, сколько на той улице торговых лавок, пошли?
– Ведь обещала, что со мной не пропадешь! – восклицала моя воодушевленная блинами проводница. – Здесь самые страшные цены. Вот когда зайдем за стену, тогда оценишь разницу.
Оценить разницу я не мог изначально, потому что в дорогие магазины мы так и не заглянули. Зато я вполне здраво оценил расстояние до виднеющейся отсюда стены. Если я пройду этот путь туда, то уже обратно точно живым не доберусь. Поэтому я стал соображать, как воспользоваться благами современной цивилизации, и вскоре заметил бесчисленное множество курсирующих по воде лодчонок, парусников и катамаранов. Где гребли веслами, где использовали весьма свежий ветерок, дующий с реки, но очень многие явно занимались извозом и наперегонки устремлялись к горожанам, поднимающим руку и кричащим нечто созвучное слову «Пло-от!».
Может, здесь не соображали, что правильнее кричать «Такси!»?
Я раскошелился на лодчонку с целым парусом, тем более что на полдня аренда водного извозчика мне обошлась всего лишь в половину той самой сдачи с блинов. Но зато как быстро и лихо мы добрались до стены! Да и Мансана к тому времени уже перестала сюсюкать со мной как с маленьким, явно оценив взрослый поступок.
А уж когда мы сделали покупки не только мне в виде новых рубах, сюртука, брюк и прочей всякой мелочи, которая влезла в две большие сумки, я еще две средние серебрушки потратил на своего гида. Это надо было видеть, как она обрадовалась! И в результате тоже себе почти полную тряпичную сумку барахла накупила.
Когда мы возвращались под парусом в порт, девушка уже даже своими некоторыми личными секретами со мной делилась. А я и дальше продолжал удивлять.
– Сумки… тяжело, – вздыхал я. – В порту найдем помощника?
– Запросто! Знаю там одну группу носильщиков, солидные мужики, любой из них быстро донесет до пейчеры. Только они порядочно за работу берут.
Я презрительно скривился и с готовностью вытащил на ладони кучу мелочи, которую нам надавали в магазинах. Мансана посмотрела на меня с некоторым сочувствием, но нужные кругляши отобрала быстро своими проворными пальчиками. При этом еще и ворчала игриво:
– Неужели все горцы у вас такие богатые?
– Ага, ага, – кивал я в ответ с улыбкой. – И дикие, дикие.
