Глава пятнадцатая

Всю ночь группе опять пришлось просидеть в катакомбах. Причем на максимальной глубине. А предпосылкой для таких действий послужил довольно прозрачный приказ, прозвучавший в «Новостях»:

– Стало известно, что бравые пожарники сумели погасить два интенсивных возгорания, но теперь вынуждены прекратить свои действия по причине недосягаемости своего пожарного депо. Так как первый приказ они не выполнили, то во второй раз им приказано использовать максимальную силу скачка и после продвижения бросить пожарное оборудование.

«Скачок» в терминологии дивизиона обозначал резкое перемещение вниз. Так что иной интерпретации приказа, как опять опуститься и спрятаться в канализации или катакомбах, не предполагалось. Как ни хотелось Парадорскому двигаться вниз, как он ни рвался на воссоединение со своими ребятами, но повода для невыполнения такого приказа он не нашел. Хоть и слишком рискованно ему казалось такое перемещение: в той же канализации могли оставаться недобитки моусовских спецназовцев, которые еще недавно вели отчаянную погоню за группой. Да и на своих можно было напороться в темноте или расставленные мины.

Но делать нечего, и уже через час группа после удачного и бесконтактного спуска раскладывалась в наиболее удобном, сухом месте с неплохой циркуляцией воздуха. Все дальние подходы не поленились плотно обставить минами и прочими взрывчатыми сюрпризами, и было из чего: поделились соседи физкультурников, в распоряжении которых осталась целая химическая лаборатория с военизированным уклоном. А ближний контур подстраховали единой системой датчиков перемещения.

Импровизированный ужин сопровождался неспешными дружескими разговорами. Хотя между единственной парой и проскальзывали нотки чисто семейного общения, но кругом были почти что близкие родственники и любые реплики считались приемлемыми.

Вначале, естественно, обговорили сложившуюся обстановку и свое участие в ней. Все пять мужчин никак не могли понять, зачем их и на какое такое долгое время заставили опуститься в катакомбы. По этому вопросу даже спор интенсивный состоялся. Тогда как капитан Ланьо постаралась перевести разговор на другое, начав с вопроса:

– Как наши узнали, что доставка антидота дошла до адресата?

– Хитрые устройства, – заулыбался Малыш, приступая к рассказу. – Моторы накрылись, а связь действовать продолжала. Так что устройство самоуничтожения могло сработать по первой же команде из штаба. Танти только рукой схватил, а его так грубо голос не иначе как самого Капочи и спрашивает: «Кто такой?» Ничего ведь не видать из-за тумана. Ну тот в ответ: «Подопытный кролик профессора, собственной персоной». А ему так строго: «Тогда скажи свой год рождения». Дальше я не расслышал, потому что сдвинулся в сторону неясного шума.

– Хи! Тоже мне пароль сложный! – фыркнула Клеопатра. – Его близкую дружбу с профессором Сартре и год рождения вся кафедра интеллектуальной стажировки знает. Ну и коллеги наши.

– Вряд ли, – забасил Гарольд. – Никогда это не разглашалось открыто.

– Но это и в самом деле Капочи был?

Девушка теперь назойливо дергала своего жениха за рукав. Тот только кивнул, усиленно пережевывая вязкий жгут смешанных сухих фруктов, а товарищ опять продолжил:

– Остатки того вертолетика можно и дальше в дело пустить. Сильно не рванет, но руку оторвать может. Но как Танти обрадовался, когда ампулы с домутилом у него на ладони оказались!..

– Ага! Тоже мне радость, вонзить в меня сонную и продрогшую без всякого предупреждения толстенную иглу. Хорошо, что мне лень визжать было.

– Капитан Ланьо, тебе не стыдно? – чистосердечно удивился Парадорский. – Когда ее спасают – она визжит. Когда ее враги за ноги в окно бросают, она молчит как рыба. Приключений захотелось?

Укор попал в самую точку. Клеопатра сжалась и обиженно запыхтела. Тогда как Граци попытался заступиться и за себя, и за боевую подругу:

– Да мы вроде ни на каплю не расслабились, готовы были на любой шум выстрелить. Но те шустрики с третьего этажа наклонились без единого скрипа и ударили по нам из парализаторов. Как только забрались туда, гады!..

– Они-то гады! – Майор уже без всякой деликатности набросился на товарища. Раз тот заговорил, то пусть главный удар и держит. – А вот вы оба – олухи! Чему вас учили семь лет?! Неужели трудно было сообразить, что при нулевой видимости вне здания следует отступить за дверь помещения, ведущую в коридор, и уже там организовать закрытую от осколков позицию. Вас же и гранатами могли забросать любые физкультурники! Темный провал на стене всяко лучше смотрится, чем фигура диверсанта в маскхалате в глубине тумана. Чем вы думали?

Так как основной гнев изливался как бы в его сторону, Граци тяжело вздохнул и понурил голову:

– Моя вина, командир, недоглядел.

Капитан Ланьо после такого промолчать не могла:

– Как старшая по званию, беру вину на себя. Можешь записать в мое дело тяжкое порицание.

Вызывающий тон в ее словах Парадорский проигнорировал:

– Надо будет, до лейтенанта разжалуем. А то и до сержанта, если командование посчитает нужным.

Понятно, что девушка в своих тайных планах, наоборот, собиралась в ближайшие дни перебраться до звания подполковника. Так что такие угрозы ее никак не устраивали. Она уже и поскандалить на эту тему вознамерилась, но вовремя заметила висящее напряжение в воздухе и ожидание: все пятеро мужчин затаили дыхание и ждали, как она отреагирует. Поэтому она вовремя спохватилась и неожиданно заявила:

– Да хоть до рядового! Опять подамся в курсанты и начну карьеру с самого начала. Все равно под венец не пойду в звании меньшем чем майор.

– Ты ведь и капитаном соглашалась?! – рассердился Тантоитан.

А его друг детства ехидно хмыкнул:

– Что, опять свадьба откладывается?

Пришлось капитану Ланьо идти на попятную:

– Это лишь в случае, если меня разжалуют. А если нет, то при зачислении в дивизион присваивают порой внеочередные звания. И скажите: почему бы мне не стать майором?

Теперь уже все на нее смотрели задумчиво. И любимый парень сделал верный вывод самым первым:

– Что-то, я посмотрю, пребывание во дворце не пошло тебе на пользу. Зазнаваться стала. Сколько раз с императором общалась?

Клеопатра картинно закатила глаза, якобы пытаясь подсчитать:

– Да не так часто, как хотелось бы.

После тяжелого вздоха прозвучал вердикт командира:

– Все-таки придется ходатайствовать о разжаловании.

На что капитан Стенеси горячо заступился за школьную и боевую подругу:

– Только не до сержанта! Прошу! Я верю, что Ланьо исправится и одумается. Даже готов за нее поручиться.

– А взять на личное перевоспитание?

Под хмурым взглядом девушки Гарольд интенсивно почесал висок. Словно туда молния ударила. И только потом ответил:

– Нет, пусть ее муж перевоспитывает.

– Вот пристали к девушке! – разрядил смехом готовую начаться перепалку Малыш. – Клеопатра, не принимай их угрозы так близко к сердцу. Они же просто шутят, а на самом деле за тебя в огонь и в воду прыгнут не раздумывая.

Николя вообще заговорил на отстраненную тему:

– По поводу воды – лучше не напоминай! Желание под душ слезы из глаз вышибает. Вначале канализации, потом этот чужой скафандр. Брр!

– Может, ручей какой поищем? – заблестели глаза у Клеопатры. – А то и озеро?

– Легко! Если еще чуток углубимся.

– Все, братва! – прервал разговоры командир, демонстративно выключая свой фонарик и укладываясь удобнее в выбранном углублении. – Хватит провоцировать народ всякими джакузи, водопадами и соблазнительными русалками. Спать! Утром возвращаемся на поверхность!

Такое решение всех заставило задуматься и все-таки отдаться сну. Хоть и рано слишком казалось менять приказ самого Капочи, но ведь тоже верно: долго сидеть «на дне» смысла нет никакого. Наверху и багровая туча могла разродиться за ночь градом и растаять, и моусовцы поголовно могли начать сдачу оружия. Войска ведь давно уже подтянулись к столице и теперь многократное преимущество в воинах и бронетехнике скажется обязательно. Вдобавок если еще и небо очистится от страшного атмосферного образования, то агрессору ничего больше не останется, как словно крысам бежать в канализацию или катакомбы. Вот тут самое главное – не столкнуться с врагом на встречном курсе. И мысль Тантоитана утром все-таки выбраться на поверхность смотрелась здравой.

А то внизу тоска смертная: ни новостей, ни душа с горячим шоколадом, ни интенсивной физической тренировки.

Спали хорошо, полноценным сном, а вот проснулись с тревожным поступлением адреналина в кровь. В одном из боковых проходов, полого подымающемся вверх, рванула мина-нетрожка, раскатанная по полу. Ее выставили всего на пять килограммов нажатия и подстраховали еще одной гранатой на растяжке, но второго взрыва не последовало. Что сразу показалось Малышу и Николя довольно странным. А пока выбирали маршрут отступления, сработали и датчики движения все в том же проходе. Причем лучший пилот и стратег заметил сразу:

– Не смешно! Масса довольно мала и словно стелется по земле.

И он рискнул выдвинуться чуть вперед для проверки. Вскоре он и подстраховывающий его Малыш вернулись с перекошенными из-за отвращения лицами:

– Там кошмар какой-то! Целый поток крыс!

– Здоровенные такие и прут, ничего не замечая.

– Еле успели датчики забрать.

– Ага! Словно слепые. Вполне возможно, что следом опускается волна какого-то газа или напалма.

Командир долго не раздумывал:

– Скафандры герметизировать. Полная автономия. Выходим по вчерашнему маршруту и в прежнем порядке. Разве что стараемся подняться как можно дальше на северо-восток. Средний темп. Бегом!

Вначале им встретились еще две небольшие стайки явно обезумевших грызунов. Было несколько странно смотреть, как они лихо огибали ноги воинов и стремились умчаться как можно глубже в подземелья. Теперь уже сомнений не оставалось, нечто весьма опасное или смертельное напугало довольно безобидную в обычной ситуации живность.

А потом и сама причина открылась: вниз скатывался косматыми клубками белесый туман. Причем багровые прожилки во внутренностях клубков сразу наталкивали на мысль о происхождении этого тумана, и по связи шепотом стали выдвигаться разные предположения:

– Кажется, облако не только градом разродилось.

– Но и туман странно отяжелел и стал проваливаться вниз.

– В самом деле тяжелый, словно кисель под рукой.

Остановились и стали присматриваться, как воздействует неизвестная субстанция на ткань скафандров. Те хоть и боевые, в них хоть по астероидам разгуливай, но мало ли что.

Лишь после четверти часа просматриваний и ощупываний двинулись дальше. Тантоитан при этом не преминул укорить кое-кого в лишней брезгливости. Правда, сделал это, не поворачиваясь к своей невесте, а беспардонно ткнув кулаком в плечище Гарольда:

– Ну вот, а ты не хотел такой прекрасный скафандр надевать! Сейчас бы бежал впереди крыс в старых лохмотьях.

После недовольного хмыканья со стороны гиганта командира поддержал косвенно и Николя:

– Следует рассматривать еще и возможность того, что этот непонятный газ вниз запустили моусовцы. И тогда они наверняка рассчитали, чтобы своих воинов не повредить.

– Откуда у них газ? – зафыркал Малыш. – Будь у них нечто подобное, они бы нас еще вчера как пчелок попытались выкурить. Да и с другой стороны, им на своих воинов глубоко начхать. Уже и последнему дураку понятно, что все силы вторжения сразу списали в расход. Только и будут пытаться до последнего момента вылавливать мнимую принцессу по всем развалинам.

Раздалось подозрительное шипение со стороны девушки, но выражения ее лица под закрытым наглухо забралом никто не рассмотрел. Тогда как Малыш непроизвольно продолжил растить недовольство на собственную голову со стороны рода Реммингов:

– Да и вообще, я бы эту взбалмошную принцессу наказал в первую очередь. Где она шляется? Нет, чтобы выступить тоже с прямым заявлением да призвать пиклийцев к немедленной сдаче. Вторые сутки из-за нее вон сколько крови проливается.

– Не надо так! – строго осадил товарища Тантоитан. – Принцесса тут совсем ни при чем. И какая бы она ни была взбалмошная и противная, мы не имеем права ее осуждать.

Тут уже и ему досталось от Клеопатры:

– Да с чего вы взяли, что она взбалмошная? Да еще и противная? Что это вы себе майор позволяете подобные высказывания в адрес ее высочества? Как вам не стыдно! Скорее, это вас разжалуют и вообще со службы вышвырнут за такие слова!

Парадорский досадливо зацокал языком и вынужден был признаться:

– Действительно, погорячился. Просто так к слову пришлось. Не прав! Как только удастся ее увидеть, паду на колени и стану вымаливать прощения.

– Тебе иначе и не выкрутиться! – злорадствовала девушка. – Она всегда обо всем знает. И очень строгая!

Первым сообразил очевидное Малыш:

– Так ты и ее высочество видела?

Клеопатра мысленно воскликнула: «Ага! Тысячи раз! В зеркале». Но вслух отделалась расплывчатыми напоминаниями о секретности:

– Это государственная тайна, и я не имею права на эту тему распространяться.

– Вон оно как?! – пропыхтел Тантоитан, пытаясь оглянуться и рассмотреть лицо своей любимой. – Так ты уже со всеми на короткой ноге?

– Ха! Так что твоих взысканий я не боюсь!

– Теперь понятно, каким образом ты себе решила внеочередное звание выбить.

– Это уже слишком! – рассердилась девушка. – Ты в чем меня подозреваешь?

– Прекратили разговорчики, капитан Ланьо! – последовал в ответ командирский окрик. – Ускоряемся! Я впереди!

И вырвался на острие движения, оставив Малыша у себя за плечами. Естественно, что разговор по внутренним системам можно было продолжать и не видя фигуры собеседника, но красавица, похоже, сильно обиделась на своего жениха и теперь хранила гордое молчание.

Но в итоге молчание пошло группе на пользу. Почти до самой поверхности они добрались быстро и без приключений. Зато на самых верхних уровнях приключения себя ждать не заставили. Вначале Танти заметил впереди мельтешение фонарей и жестом указал товарищам рассредоточиться в боковые проходы. В любом случае это оказалось не зря. Показались сразу трое моусовцев, в автономно работающих скафандрах, которые на средней скорости трусили куда-то по своим надобностям. При ударе лучами парализатора через защитную ткань силу оружия следовало всегда ставить на максимум. Но при этом гарантировать выживаемость объектов атаки никто бы не взялся. Вот так и тут получилось: двое спеклись, а один хоть и дышал, но вырубился надолго.

– Это те самые, элитные, – с ненавистью и дрожью вырвалось у Граци. – Нас такие же повязали!

– Опять мельтешение фонарей! Много! – напрягло всех восклицание Малыша.

Опять перешли на жесты. Тем более что в переговорных устройствах стали с треском пробиваться слова чужой речи. Вот-вот в прямом тоннеле могла связь заработать без помех. Подхватили трупы, оброненное оружие врага и понеслись в обратном направлении. За первым же удобным поворотом быстро организовались и приготовились к сражению. А потом опять осторожно выглянули в тоннель. И в который раз пожалели, что никто из них не понимает пиклийский язык. Идущие навстречу смерти воины, видимо, принципиально не желали говорить на галакто и что-то обсуждали короткими, отрывистыми фразами на родном языке.

Двигалась колонна из одиннадцати человек, примерно половина в форме элитных, и наверняка еще парочка прикрывала это подразделение в арьергарде.

Уходить от стычки Парадорскому не было смысла. Неизвестно, на кого нарвешься дальше, а здесь враг явно расслабленный, похоже, уже не раз прохаживался по данному тоннелю, и при неожиданной атаке всех можно завалить без труда.

Дождались дистанции в десять метров и появления в тылах колонны слабых проблесков фонарей прикрытия. После чего бросили навстречу одну за другой десяток гранат. Плюс ко всему грохотнули из всего стрелкового оружия. Потом в темень полетело еще шесть гранат, и только после этого добавили максимумом из парализаторов. Но и на этом столкновение не закончилось. Николя с Гарольдом метнулись вперед, пробежались в темноту по телам и сосредоточили огонь из своих автоматов на конце тоннеля. А потом и умчались туда в полусогнутом положении.

Все остальные с максимумом света, держа оружие на изготовку, двинулись на зачистку. А встав в одну шеренгу у тел, принялись выстрелами в упор добивать возможных подранков. Таких не просто оказалась одна пара, тех приговорили сразу, а вообще двое живчиков решили прикинуться трупами. Как это только они не сообразили стрелять вслед Николя и Гарольду? Жуткая ошибка теперь обернулась для них смертью. Не успели они пошевелиться, а тем более вскочить, как стали корчиться от смертельных ранений. Даже скафандры высшей защиты не отразили выстрелов в упор.

Тогда как перестрелка в дальнем конце тоннеля продолжалась с неравными интервалами. Поэтому туда на максимальной скорости помогать товарищам устремился Малыш. Немного подумав и подобрав наиболее ценное оружие, следом двинулись и остальные. О событиях, случившихся перед их приходом, они догадывались по телам и прочим следам столкновения.

Вот лежат два вражеских десантника. Видимо, перед смертью пытались ползти обратно, за ближайший поворот. Не доползли.

За поворотом и по всему следующему прямому участку застыло еще пять трупов, причем здесь уже имелось действующее аварийное освещение, при котором преимущества получал тот, кто лучше стреляет. Враги стреляли явно хуже оилтонцев. Дальше еще трое застыли навсегда, так и не успев на помощь к товарищам по оружию.

Ну и напоследок ворвались в квадратный большой отстойник, где на бетонных откосах рядком, животом вниз, лежали сразу три моусовца с ладонями на затылках. Еще четверо, видимо, сдаваться не хотели и кончали истекать кровью.

Косясь на люк у него над головой, задраенный изнутри, Николя дал пояснение:

– Мы сюда ворвались, а эти нас приняли за своих. Кстати, и в тоннелях это помогло. Ну а тут троих сразу с ног просто телами сшибли, а остальных пришлось убрать. Зато теперь спокойно допросить есть кого: кто такие и куда перлись.