ГЛАВА 12,
из которой следует, что в храме каждый находит что-то свое
Сделав несколько шагов внутрь храма, я остановился. Против моих ожиданий, воздух здесь был не влажный и не спертый. От помещения, находящегося под землей, причем, скорее всего, закрытого не одну тысячу лет, я ждал запаха погреба, луж под ногами и всяких там земноводных, расползающихся в разные стороны. Но нет — воздух был не затхлый, а вполне сухой и даже какой-то бодрящий, как в сентябрьском лесу, под ногами не хлюпало и не чавкало, и живности вовсе никакой не наблюдалось.
Я находился в небольшом помещении, видимо, во времена, когда храм еще функционировал, это была комната привратника, ну или что-то вроде того. Шагах примерно в десяти от себя я увидел арку, за которой, наверное, был проход в сам храм.
За спиной у меня раздался негромкий скрип, по помещению пронесся ветерок. Обернувшись, я увидел, что каменные створки закрываются. Пока я это осознавал, они уже и закрылись. Я подошел к воротам и толкнул их. Натурально, закрыто. Сунув руку в карман, я обнаружил, что и ключ тю-тю.
Понятно. Теперь, скорее всего, у меня есть только два пути. Либо я выйду отсюда со щитом, хабаром и славой, либо улечу вперед ногами. Причем во втором случае это будет не только очень обидно, но еще и крайне невыгодно — вещички-то останутся тут, и вероятность, что мне удастся добраться до чих, боюсь, будет крайне мала. Вряд ли добрый и честный гном будет выдавать мне ключ постоянно. Подозреваю, что это была разовая акция. Так что умирать крайне нежелательно. И кстати, тут ведь народу перебывало много, поди, и не думаю, что прямо вот все выходили отсюда с победой. Интересно, а их вещички тут валяются? Или более везучие приключенцы их подбирают?
Двери закрылись, и в помещении резко потемнело. Я стал было думать, что придется идти в темноте, как с легким «пшш» зажглось несколько факелов, висящих на стенах. Это добавило немного романтики происходящему, а самое главное — осветило помещение. И я направился к замеченной мной арке.
В помещение за аркой я решил сразу не проходить. Знаем мы эти заброшенные храмы. Ловушки и прочие подарки от бывших владельцев на каждом шагу. И плюс еще, как там? «Пройдет храм только тот, кто не страшится огня». Это как минимум повод задуматься, что тут все не так уж просто.
Осторожно заглянув за арку, я увидел проход длиной шагов в сорок, ведущий к другой такой же арке на противоположном конце. Переход на первый взгляд вроде вполне обычный, но что-то в нем не то, уж не знаю что. Что-то меня настораживает. И почему факелы тут такие странные, не стандартные, как на стенах привратной, а металлические, в виде каких-то уродцев, с поднятыми руками, из которых и вырывается пламя?
Я пошарил в карманах и достал несколько серебряных монет. Взвесил их на ладони. Легковаты, конечно, легковесны. Вот кабы сюда гаек с десяток, да с веревочками привязанными. Поиграли бы сейчас в «Сталкера». Ну да ладно, за неимением гербовой будем писать на простой.
Бросая монету, я старался попасть как можно дальше. Та, звякнув, упала на каменную плиту, которыми был замощен коридор. Ничего не произошло. Выждав еще с полминуты, я бросил вторую монету, уже поближе к себе. Тоже отсутствие какого-либо результата. Я задумался: «Может, я на воду дую?» В конце концов, это типовой квест, без всяких там эпических и легендарных предпосылок. Пришел, выполнил, ушел. И награда в целом немудрящая.
Я почти уже шагнул в коридор, но в последний момент решил все-таки бросить еще одну монету. Ругая себя за мнительность, я щелчком отправил серебряк на расстояние шагов за пять от себя.
Огненная вспышка ослепила меня, от нестерпимого жара, казалось, сгорели все волосы на голове, включая ресницы, щетину и, судя по вони, заросли в носу. С гудением пламя пролетело по коридору и опало на противоположной его стороне. Уродцы на факелах опустили и снова подняли руки — это я увидел даже сквозь полузакрытые глаза.
— Ух ты! — сказал я, когда проморгался. Вот тебе и коридор. Шагнул бы — и стал бы курочкой-гриль. С хрустящей корочкой и в подштанниках.
Я прислонился к арке и задумался. Коридор, конечно, не длинный, но пламя офигительно сильное. Не выжить. Интересно, а перезарядка у этой ловушки есть?
Я отошел шагов на пять от арки, прищурился и бросил очередную монетку. Пламя с ревом пронеслось по коридору.
— Десять, — закончил я счет, начатый мной с момента звона монеты о пол. И тут же кинул еще одну денежку. Пламя не появилось. Еще одну. Тоже нет. На четвертой монете фейерверк повторился.
Ага. Стало быть, подсчитаем. Десять секунд — на полыхание самого пламени. И четыре-пять — на перезарядку. Ну приблизительно. Плюс-минус. Стало быть, мое чистое время на прохождение коридора — пятнадцать секунд, и вполне вероятно, что мне в спину будет дышать огонь. И есть на это одна попытка, поскольку если не выйдет с первого раза, второго шанса мне точно не дадут.
Как говорил один умный японский человек по имени Хагакурэ: «В ситуации „или-или“ без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно». Жалко, Гунтера нет, он бы порадовался очередной японской мудрости. Опять же его бы можно было первого запустить…
Я встал за арку, постаравшись максимально укрыться за ней, чтобы всполохи пламени не опалили и, самое главное, сразу не ослепили меня, и бросил монетку.
Пламя с уже привычным для меня звуком понеслось по коридору, я, досчитав до пяти, помчался по нему же, даже не бегом, а какими-то безумными прыжками. Когда я был в середине прохода, волна огня уже дошла до выхода и опала. В пять каких-то уже совершенно невозможных прыжков я доскакал до выхода и влетел в следующее помещение, где сразу принял вправо, чтобы пламя не нанесло мне вреда.
Не нанесло. Огня и не было, видимо, я уложился в норматив. Я прислонился к стене, тяжело дыша, и подумал, что если, к примеру, после удачного выполнения квеста не откроется портал или не отключат ловушку, то, пожалуй, с хабаром выбираться будет посложнее. Да и в целом второй раз такая штука может и не пройти.
Я осмотрелся вокруг и понял, что нахожусь в довольно большом зале с высоким куполом, через который струился рассеянный, но явно не солнечный свет, с мраморными плитами на полу и с фресками на стенах. Фрески были покрыты вековой пылью, но все равно было видно, что на них люди, а может, и боги, бодро уродуют друг друга мечами, копьями и другими колюще-режущими предметами.
Несмотря на нагромождение каких-то камней и небольших куч мусора на полу, ощущения захламленности и заброшенности в зале не было. Скорее, казалось, что тут кто-то набезобразничал, пошалил и ненадолго выбежал, перед тем как все убрать.
Дыхание восстановилось, и я начал двигаться вдоль стены, обследуя зал. В центр комнаты я выходить не хотел — знаем мы эти штуки. Ломанешься в центр — и тут же раздастся хруст коленных чашечек и скрип суставов вылезающих из-под пола скелетов. Или из стен — это они тоже любят, неупокоенные. И отмахивайся потом сразу от всех. Или, не приведи господь, адских псов, зомби вонючих, а то и еще какую экзотическую нежить принесет. Нет уж. Я по стеночке, по стеночке, по стено…
— Что, за сокровищами пришел? — раздался ехидный и вместе с тем угрожающий голос.
— Да нет, — сказал я, пытаясь понять, откуда идет звук. — Я студент, нахожусь тут в этнографической экспедиции.
— Чего? — немного растерянно спросил голос.
— Ну собираю разные предания, легенды, тосты.
— Тосты? Не знаю никаких тостов. Вот легенды знаю.
Голос мне не нравился все больше. Он явно шел из ближайшего угла. Кроме пыли и груды разнородного мусора, там ничего и никого не было. Стало быть — невидимка. Выходит, при серьезной драке, да еще и в полумраке мне точно конец…
— Вот и отлично. Я тогда сейчас сбегаю на поверхность, принесу блокнот и все запишу. Только мне дверь открыть надо. Может, откроете?
— Конечно, — любезно сказал голос. — Дверь — это запросто. Как только испытание храма пройдешь, я тебе сразу и дверь открою, и ловушку отключу.
— Испытание? — Я почесал затылок, радуясь, что это квестовая нежить и, стало быть, внезапно, ни с того ни с сего, она точно нападать не станет. Не такое у нее воспитание.
— Так хоть увидеть бы вас. А то с пустотой разговаривать — это как-то неправильно. Мысли всякие лезут не те. О собственной вменяемости.
— Вменяемость, — фыркнул голос. — Да псих ты конченый. Кто ж в заброшенный храм по доброй воле лезет. Только дурни да самоубийцы. Ну а уж кто из них ты, сам решай.
— Ой, да ладно. — Слова неизвестного остряка меня зацепили, поскольку уже с минуту я думал про себя то же самое. — Прямо, если заброшенный храм — так сразу проклятое место. По-разному же бывает.
— Ага. По-разному. Сейчас посмотрим, с тобой по какому выйдет.
Воздух шагах в трех от меня уплотнился, явив призрака с на редкость отвратительной рожей. Весь зеленый, в бородавках, с торчащими наружу гнилыми зубами, с ушами, покрытыми какой-то слизью, он просто просился на плакат: «Не пей из лужи — демоном станешь».
Как ни странно, меня его вид успокоил. Ну демон, ну призрак, ну противный, бородавчатый и скользкий. Зато тридцать пятого уровня и хоть видимым стал. Если убивать меня надумает, то мы еще посмотрим, кто кого. А может, и вовсе миром все решим и по-хорошему разойдемся.
— Я дико извиняюсь, — сказал я полностью материализовавшемуся призраку. — Вы, товарищ, кто вообще будете? Зовут вас как, в качестве кого тут служите?
Призрак оглядел меня, как бы прикидывая, стоит мне отвечать или не дотягиваю я пока до собеседника.
— Имя мне Зорбофаил. Я служитель этого храма, его охранник и смотритель. С начала времен. Ну то есть с исхода богов.
— А что, сразу видно: дело свое вы знаете. Вон как тут хорошо, уютно, и все работает. — Я ткнул рукой в сторону коридора.
— Ну что, посетивший храм храбрец. — Тон Зорбофаила стал деловым. — Перейдем к нашей процедуре?
— Какой процедуре? — опасливо спросил я. — В смысле?
— Ну ты в храм пришел?
— Пришел.
— Сокровища его хочешь заполучить?
— Ну я же вам говорил, товарищ, я в принципе в поисках нематериальных активов…
— Знаю я эти нематериальные активы, изучил за тысячу лет. Все сюда приходят на посмотреть, а потом вещи пропадают. Хотя, конечно, бывает, что и остаются: и вещи, и гости.
— Ладно, хочу, — ответил я, поняв, что не судьба мне отсюда выйти без драки и мои первоначальные прикидки верны — победа или смерть. А реплику по поводу остающихся вещей я заныкал в дальний загашник памяти.
— Вот. Стало быть, будем поступать по процедуре, утвержденной в незапамятные времена моим повелителем.
О, боги. Что за игра. Призрак-демон, да еще и бюрократ. Интересно, а взятки он берет?
— Итак, для получения сокровищ храма соискатель обязан в честных поединках один на один, не прерываясь и не отдыхая, победить четырех воинов храма. Кстати, вот и они.
Из коридора с огненной ловушкой, лязгая костями, вышли четыре скелета, как обычно с мечами, щитами и шлемами на черепах. Интересно, где они там прятались? Хотя это, конечно, все условности.
А испытание, оказывается, не слишком сложное — всего-то скелеты, не самые опасные противники. Да еще и один на один с ними драться. У-у-у, не так все и плохо…
— В случае победы над четырьмя воинами храма соискатель вступает в схватку с защитником храма. В случае победы над ним соискатель получает награду и право выйти из храма.
Интересно, чего такого забавного Элина нашла в этом квесте? В принципе? Довольно незамысловатое задание, без особых изысков. Ну разве только, что антураж хорош — старый храм, склизкий призрак, скелеты в рассеянном свете… Некоторые девушки такое любят. Хотя, конечно, и не все.
— Ну тебе понятно, соискатель? Ты вообще меня слушал?
— Да понятно, понятно. — Я решил больше особо не церемониться с призраком — мне стало ясно, что он совершенно не агрессивен, если его не атаковать самому, поскольку заточен товарищ не на драку, а на сопровождение героя в поисках сокровищ и постановку перед ним задач. А коли так, то чего с ним миндальничать?
Я отошел от стены и вышел в центр зала. Скелеты, похрустывая суставами, встали так, что образовали вокруг меня квадрат.
— Ну что, соискатель, начнем? — спросил у меня призрак, потирая руки с зелеными, длинными, костистыми пальцами.
— Пять секунд, — сказал я призраку и отошел к дальней от входа стене храма, у которой, видимо, когда-то стоял алтарь или что-то вроде того, поскольку на полу валялись какие-то деревянные обломки, из пола параллельно стене торчали штыри, окружающие какой-то предмет, покрытый пылью, а на стене угадывалось изображение здоровенной фигуры, но женской или мужской — было не разобрать. Я встал от нее шагах в семи, чтобы не вплотную, но так, чтобы и сзади никто не подошел.
— Не люблю, когда за спиной стоят, — пояснил я призраку. — Нервирует.
— Это да, никто не любит, — кивнул башкой демон. — Ну приступим?
— А чего нет? — сказал я, доставая палаш и привычным движением перекидывая щит из-за спины. — Нас, этнографов, хлебом не корми — дай подраться.
Первый скелет, тридцать третьего уровня, вертя мечом и лязгая зубами, бросился ко мне. Я уже давно перестал обращать внимание на внешний вид противника, и легкий трепет, который я испытал когда-то при виде ходячей нежити в урочье Грингворт, остался там же, в этом урочье.
Я встретил меч скелета щитом и в ответ провел рубящую атаку, сопроводив ее скиллом и выбив из скелета процентов сорок жизни. Бой как бой, ничего нового.
Этот поединок, да и следующий меня ничем не удивили. Скелеты вообще довольно скучные противники, и опасны они только тогда, когда наваливаются на тебя коллективом, так сказать, бригадой, а поодиночке убивать их — одно удовольствие.
Хотя надо заметить, что второй противник был уже не тридцать третьего, а тридцать четвертого уровня. Впрочем, это разумно — чем дальше в лес, тем толще партизаны. Не просто так противники — квестовые. И вооружен он был не мечом и щитом, а двумя саблями. Что его, правда, не спасло…
Третий костлявый, приблизившийся ко мне по мановению руки Зорбофаила, повел себя точно так же, как и его предшественники, — косая атака, лязганье зубов, треск суставов. И был он уже тридцать пятого уровня. Вот тут-то и случилась фигня.
В поединках с двумя предыдущими представителями неживых рас Файролла я потихоньку, помаленьку отходил назад и сейчас практически касался спиной стены. В принципе это не страшно, но за века здесь естественным путем скопился всякий хлам и мусор. И вот на каком-то обломке доски или каменюке я оступился, махнул руками, задев стену палашом, и плюхнулся на задницу.
Меч скелета (этот, слава богу, не был снабжен двумя саблями, как предыдущий, и махал одним мечом) выбил искры у меня над головой, я перекатился правее и, закрываясь щитом, попробовал подняться. Скелет довольно шустро подскочил ко мне и попытался рубануть меня своим клинком, на мое счастье, попав в щит. Ноги скользили по полу, я не мог сгруппироваться, а костлявый снова заносил свой меч вверх. Я выпустил палаш из руки и протянул ее вправо, пытаясь хоть как-то зацепится пальцами за стену, чтобы встать. Рука нащупала какой-то предмет, я сжал пальцы и рывком попробовал подняться, надеясь, что этот предмет не сломается.
Предмет не сломался. Более того, он заработал. В зале как будто зажгли солнце, из-под купола хлынул яркий свет, от которого было больно глазам. Не могу сказать, чтобы я сильно этому обрадовался, поскольку секунду назад я был практически обезоружен, а теперь еще и полуослеплен. Я едва успел принять удар скелета на щит и немного отбросить его назад. Быстро нагнулся, поднял палаш и шаркнул опорной ногой влево-вправо, чтобы снова какой фигни не вышло.
Костлявый опять наскочил на меня, но я уже был готов его встретить, отбил его меч и нанес прямой удар в тазобедренную часть. Прошел критический удар, и мой третий противник, заставивший меня изрядно поволноваться, распался на запчасти от конструктора «Лего».
Я отсалютовал ему палашом (он дрался по-скелетьему тупо, но упорно, и мог бы, в отличие от своих собратьев, даже добиться успеха, повези ему чуть побольше) и стал приглядываться, не идет ли четвертый враг. Загадку со вспышкой света и прочей иллюминацией я решил оставить на потом.
Четвертый противник все не шел. Я было озадачился, почему, но взглянув на Зорбофаила, понял, в чем дело. Вы когда-нибудь видели призрака в ступоре? Я теперь с гордостью могу сказать, что таки да, я видел. И доложу вам, что это прекомичнейшее зрелище. Да-да, представьте себе, именно так. Зорбофаил висел в воздухе с отвисшей челюстью, с вывалившимися из глазниц очами — приблизительно как в мультфильме про Тома и Джерри, из носа у него вырывались две легких струйки дыма, а изо рта вываливался язык. Само собой, призрак забыл дать отмашку скелету, который и не подумал без команды навалиться на меня всей своей костяной мощью.
— Э, Зорбофаил, — обратился я к демону.
Тот никак не отреагировал.
Я подошел прямо к нему и попробовал его дернуть за язык, который все свисал из раскрытого рта. Мне это не удалось — на то он и призрак, но попробовать стоило. Может, этот чудак из ступора выйдет — это раз или объяснит, в чем дело, — это два. А три — потом можно всем и везде с гордостью говорить: «Да я тогда одного демона за язык дергал, в этом храме».
Дернуть не дернул, но это чудо встрепенулось, убрало язык в рот, вернуло глаза на место и просипело:
— Откуда на тебе метка богов?
— Какая метка? — Тут уже я оторопел, поскольку не припоминал, чтобы какой-то из богов не то что меня метил, но хотя бы просто со мной общался.
— Ты возложил руку на Длань Бога, и зажегся священный огонь Бога. Такое возможно только в одном случае — если возлагающий ладонь отмечен Богом. — Зорбофаил выпалил это на одном дыхании и после добавил: — Или богиней.
Я задумался. С богиней я, конечно, сталкивался, но сугубо заочно. И абсолютно точно на меня никакая благодать не снисходила — я бы такое запомнил. С каких кренделей на мне может быть ее метка?
— А эта Длань Бога… — Я уже понял, что призрак имеет в виду тот затянутый пылью непонятный предмет, за который я схватился. Сейчас пыль слетела, и было отлично видно, что это не слишком большая прямоугольная стела, на которой явно выделялась пятерня приличного размера. В нее-то я рукой частично и угодил, вызвав все это светопреставление. — Она ошибиться не может?
Зорбофаил аж запыхтел от возмущения.
— Она сотворена богом, а они не ошибаются. Огонь поприветствовал тебя. Точнее вообще не бывает.
Я вспомнил текст из свитка и помянул про себя пикси незлобивым, тихим словом. «Бред, бред. Вот тебе и бред».
Призрак почесал затылок и продолжил:
— Стало быть, ты тот, кого я ждал все эти века. Один из избранных.
— Из избранных? Здесь были другие, у кого эта штука огнем пыхала?
— Нет. Ты первый. Все, кто сюда приходил и не умирал во время испытания, прикладывали руку к Длани. Никто из них не был отмечен богами.
— Стой. Так я его, испытание, до конца и не прошел. Может, надо оставшегося скелета добить?
— Не надо. И так все понятно. Скелеты — это так, чтобы всякий сброд, жадин и дураков отсеивать. И потом, бог лучше знает, когда знак подать. Раз подал — значит, ты из тех, кто ему нужен. Иди за мной.
Призрак подлетел к стене, у которой стояла Длань, и громко рявкнул заклинание. Стена, где находилась фреска со здоровенным кем-то, теперь уже понятно, что божественного происхождения, отъехала, и я увидел лестницу, ведущую вниз, видимо, в подземелье под храмом.
— А там чего? — опасливо поинтересовался я у Зорбофаила. — Нам точно туда?
— Точно-точно, — ответил мне призрак. — Там истинный храм бога войны. Пошли, не медли.
И зеленый поплыл вниз.
— Час от часу не легче. Лучше бы скелетов добил, да и разбежались в разные стороны, — пробурчал я, хотел было сплюнуть, но не стал — храм все-таки, мало ли что. Боги — народ сильно обидчивый. И мстительный к тому же.
Я пошел вниз, размышляя, почему так получается. Ведь за Длань чуть ли не каждый день кто-нибудь да хватается, поскольку народу тут таскается явно много, а она вся в пылюке. Может, ее этот чудак специально после каждого посетителя пылью покрывает, чтобы в глаза не бросалась?
Лестница спускалась все ниже и ниже, Зорбофаил плыл шагах в пяти от меня, подсвечивал дорогу какой-то гнилушкой и приговаривал:
— За мной, смелый воин, за мной!
Я все сильнее жалел и о том, что сюда поперся, и о том, что вообще взялся за этот квест. Но снявши голову, по волосам не плачут, поэтому я все глубже и глубже спускался под землю, приближаясь к какому-то истинному храму.