Глава 14
Гнездо «Черного Ангела»
Чечня. Январь 2000 года. Федеральные войска во второй раз взяли Грозный. С огромными потерями остатки боевиков вырвались из окружения. Тяжело ранен Басаев. Через месяц в Шатойском районе разгромлены крупные базы мятежников. Высокие военные чины Российской армии спешат отрапортовать в Кремль, что с террористами в Чечне покончено и боевые действия вот-вот завершатся. Смелое заявление тиражируется во всех средствах массовой информации. Но это было жестокое заблуждение. Силы противника явно недооценили.
В начале марта в селе Комсомольское была проведена одна из самых кровопролитных боевых операций, которая переломила ход второй чеченской кампании. Именно с этого момента публично признано — на стороне бандформирований воюют хорошо обученные международные террористы. В то время как в Москве полным ходом идет подготовка к выборам нового президента, полевой командир Руслан Гелаев собирает в своем родном селе более полутора тысяч головорезов. Он выбрал себе позывной Черный Ангел. Именно здесь, в своем родовом гнезде, он решил доказать, что власть не контролирует ситуацию в стране.
5 марта 2000 года. Подразделения отряда спецназа «Росич» внутренних войск готовятся к плановой проверке паспортного режима в селе Комсомольское. По данным контрразведки, сюда вошло около 30 боевиков. Ими командует один из самых кровожадных и жестоких полевых командиров — Руслан Гелаев. Его руки по локоть в крови. Говорят, одним ударом фамильного кинжала он отрубает головы пленным, за что заработал кличку Палач.
Он родом из этих мест. Еще в первую кампанию командовал здесь западным фронтом боевиков. Стал ваххабитом. Поменял имя на Хамзат. Дважды летал в Пакистан.
В своем родном селе Гелаев создал базу для подготовки террористов. Он подписал выгодный контракт с пакистанской военной разведкой и вернулся домой. Если Хамзат, он же Черный Ангел, действительно в Комсомольском, то спецназовцам предстояло иметь дело не с рядовыми бандитами, а с опытными наемниками.
Захватив Комсомольское, боевики собирались взять реванш за поражения в Грозном, Шатое и кардинально изменить ход войны.
В горах у бандитов расположены основные силы и базы с оружием, боеприпасами. После захвата Комсомольского Гелаев должен был пробиться с боями к Урус-Мартану и Ачхой-Мартану. Оттуда направиться севернее Грозного. Одновременно Хаттаб и Басаев начинали действовать на востоке республики в направлении Аргуна и Гудермеса. Они собирались объединиться с Гелаевым севернее Грозного и нанести совместный удар по грозненской группировке федеральных войск.
Правда, информация о том, что Черный Ангел находится в Комсомольском, не подтвердилась, и спецназу поставили рутинную задачу — выявить боевиков, задержать их или уничтожить.
Мой собеседник — Сергей Илларионов; в 2000 году он был старшиной группы отряда спецназа «Росич» внутренних войск МВД РФ. Он рассказывает:
«Мы не знали конкретно, что там будет происходить, и шли налегке. И, как говорится, застряли там надолго. А настроение было одно: провести зачистку, выполнить задачу, вернуться на базу. То есть конкретных разведданных, что там столько-то боевиков, у нас не было».
К этому моменту вот уже несколько лет Сергей Илларионов не расставался с видеокамерой. Старался запечатлеть как можно больше эпизодов из жизни своего отряда. Снимал Сергей и в тот день. И первое, что он снял, первое, что увидели спецназовцы на окраинах села, — огромную толпу местных жителей. Проверки здесь случались и раньше. Но никогда люди не бежали с насиженных мест. У бойцов появилось недоброе предчувствие. Что-то здесь было не так. Их встречали перепуганные люди. Будто они уже знали то, что «росичам» еще предстояло узнать.
О событиях в Комсомольском мне рассказал Григорий Фоменко; в марте 2000 года генерал-майор Фоменко был заместителем руководителя спецоперации по внутренним войскам в с. Комсомольское:
«Населенный пункт Комсомольское — это, так сказать, родовое село Гелаева, он пришел как бы домой, и каждый, кто вырос в сельской местности, прекрасно понимает, что те, кто с ним пришел, — это в большинстве своем местные жители. И, естественно, население, которое было в Комсомольском, скажем, не в большинстве своем, но, так сказать, значительная часть, в душе поддерживали действия Гелаева и считали его чуть ли не своим героем».
Но приказ есть приказ. Оставив растревоженную толпу местных жителей позади, спецназовцы рассредоточились. Каждой группе «росичей» отводилась своя улица. Многие из этих бойцов даже не подозревали, что кому-то оставалось жить считаные минуты. В следующий момент из-за домов ударила автоматная очередь.
Рассказывает старшина Сергей Илларионов:
«На расстоянии трех метров от нашего бойца выскакивает боевик и начинает стрелять в упор. И вся очередь, которую он дал ему в упор, легла вдоль автомата, вот ровно вдоль автомата, начиная от приклада, по руке, вдоль ствола, подствольника, вот эта вся очередь. Его подбросило, и он выронил от боли автомат».
Это была первая потеря «росичей». Раненого тут же вытащили из-под пуль. А спецназовцы приняли бой. В доме отстреливалось не менее десятка боевиков.
Сергей Илларионов продолжает свой рассказ:
«Мы их начали зажимать и стрелять. А боевики спрятались за каким-то небольшим стогом сена, и мы их трассерами подожгли. И когда они начали выбегать оттуда, мы начали их добивать».
В спецназе терять оружие — недопустимо. Где-то там остался разбитый автомат товарища. Несколько «росичей» собрались было на поиски, как вдруг к ним подошел пожилой чеченец. Совсем скоро этот старик спасет Илларионову жизнь.
Рассказывает старшина Сергей Илларионов:
«Старик такой подошел, чеченец, его звали Муса. Он взял вилы и пошел автоматы вытаскивать. То есть он нам поднял его и принес, отдал нам оружие».
А люди продолжали покидать село. До трагической развязки оставались часы. После стычки с боевиками командование решило вывести из Комсомольского малочисленные группы спецназа. Поскольку утром планировалось провести широкомасштабную спецоперацию. Эти мальчишки еще не знали, что им противостоят обученные и хорошо вооруженные головорезы. Точной информации о силах боевиков по-прежнему нет…
Рассказывает Григорий Фоменко, в марте 2000 года генерал-майор, заместитель руководителя спецоперации по внутренним войскам:
«Поскольку населенный пункт Комсомольское очень большой и товарищи из спецслужб нам указали примерное местонахождение бандитов, то получалось, что одни находятся на одной окраине села, а другие находятся на другой окраине села, точнее в предгорье. Поэтому мы, разделившись на две группы, начали проводить мероприятие, сразу, так сказать, в двух местах. Что не всегда получается правильно».
«Росичи» понимали — завтра им предстоит непростой день. Настораживала наглость, с которой действовали бандиты. Когда их мало, они обычно прячутся в своих убежищах и до последнего стараются ничем себя не выдавать. Неужели их больше, чем думают в штабе группировки? Как оказалось, к 5 марта в Комсомольское было тайно стянуто более тысячи террористов. В ту же ночь спустились с гор и скрытно проникло в село еще несколько сотен боевиков.
Рассказывает генерал-майор Григорий Фоменко:
«Там река течет одна, как обычно, с гор на равнину уходит река. Они этой речкой пришли, а потом сторонами обошли; там был взводный опорный пункт или рота, он там стоял постоянно, они его сумели обойти».
Гелаев был хитрый и изворотливый противник. Среди боевиков он слыл наиболее удачливым полевым командиром. Вор-рецидивист, он был трижды судим. Несколько раз избегал смерти. Сначала, еще в советские времена, его чуть не зарезали уголовники. Затем во время первой чеченской кампании он получил несколько тяжелых ранений. Из-за ранения в горло голос у Гелаева был очень глухим и хриплым. Может быть, поэтому он избегал интервью. Он кожей чувствовал опасность. Даже в феврале 2000 года Черному Ангелу одному из немногих удалось невредимым выскользнуть из окруженного Грозного.
Гелаев знал, как незаметно привести в Комсомольское своих людей и как сделать так, чтобы федеральные войска даже не догадывались об их истинном количестве.
То, что боевиков много, стало ясно, когда они сожгли два наших танка. У некоторых из тех, кто выжил в той бойне, до сих пор в ушах звучат крики погибающих товарищей.
Рассказывает Виталий Лукьянчиков, в марте 2000 года капитан, командир танковой группы внутренних войск МВД РФ:
«Он говорил: «Они меня окружили, гранатами люки взрывают», — и потом тишина. И все. Вот это в эфире я слышал. Именно командир роты просил: «Помогите, вытащите отсюда». А возможности ну просто не было…»
Вместе со своими бойцами Лукьянчиков услышит крики о помощи, когда боевики будут жечь два наших танка. Но ничем не сможет помочь — это другая сторона села, из пушки не достать.
Вперед пошел старший лейтенант, командир разведвзвода Геннадий Бернацкий со своими разведчиками. Они должны были выяснить обстановку на окраинах Комсомольского. Когда увидели боевиков, поняли, что здесь происходит: те добивали танкистов.
Рассказывает Геннадий Бернацкий:
«Внизу бородатые бегают мужики, орут что-то. Я по рации давай вызывать, но тут батарея навернулась в рации, ну, как обычно, рация старая, батарея тоже».
Пока Геннадий с бойцами спускался вниз, боевики успели уйти в лес. На месте, где они только что орудовали, разведчики увидели страшную картину.
Рассказывает Геннадий Бернацкий:
«Вокруг танка штук 15 «мух» валялось, гранатометов, расстрелянных в упор. Наверное, они броню не смогли пробить и достали танкистов так: они положили гранату на люк, взорвали, видно было, что люк подорванный, значит, контрактника достали и командира.
Контрактник лежал на броне за башней, у него с правой стороны в виске вот такая вот дыра была, простреленная. А командир лежал с правой стороны от танка, сонная артерия была перерезана, мертвый. Наводчика, вернее, механика-водителя не нашли. Потом оказалось, они его вытащили, поломали ногу пацану, он под танком там, в люке, они его все-таки вытащили и утащили с собой, потом его обменяли впоследствии».
От второго танка осталась только гора искореженного металла. Похоже, он шел на помощь к своим, но подорвался на мощнейшем фугасе. Боевики готовились к встрече наших бронемашин.
Геннадий Бернацкий продолжает свой рассказ:
«Башня валялась рядом, пушка в трех местах сломана, в корпусе здоровая дыра. Танк наехал, ну, так посчитали — противотанковая мина плюс фугас стояли, наверное, плюс боезапас взорвался. То есть экипаж не успел ничего почувствовать».
Где-то неподалеку от сгоревших танков разведчики нашли два трупа боевиков. Бандиты так быстро уходили от преследования, что побросали своих.
Потери наших войск росли. А тем временем в район села Комсомольское федеральные войска стягивали резервы. Всем уже было ясно, сколько террористов засело в мирных с виду домах.
Генерал-майор Григорий Фоменко, заместитель руководителя спецоперации по внутренним войскам, свидетельствует:
«В селе около 1500 боевиков, а не 30, как думали раньше».
Штурм Комсомольского начался утром 6 марта. Бойцы отряда «Росич» снова вошли в село. Теперь спецназовцы действовали осторожнее. Вскоре они остановились, заняли оборону и решили немного выждать. Если накануне нервы у боевиков не выдержали, то, возможно, и сегодня они себя как-то проявят.
В следующий момент на улице показалась группа мирных жителей. Как выяснится позже, боевики насильно выгнали их из домов. Скоро станет ясно, зачем.
Рассказывает старшина Сергей Илларионов:
«Помню лицо пацаненка, он плакал, потому что шел босиком, в носках, лицо было избитое, у него был под глазом синяк, губы разбиты, кровь, и он очень сильно плакал. Его мать держала за руку, и они вот так шли цепью. Где-то их было человек 12 женщин и детей, и они шли прямо на нас».
Боевики сделали из них своеобразную приманку. Где-то в этой толпе должен быть наблюдатель. А рядом, прячась за домами, шли боевики. С подобными хитростями бандитов «росичи» сталкивались и раньше. Прикрываясь живым щитом, наблюдатели давали знак, откуда и какими силами движутся военные. Чтобы не подставляться, эту группу решили не останавливать.
Когда заметили первого боевика, огнем из пулемета стали прикрывать отход женщин и детей. Силы оказались явно не равными. Против горстки спецназовцев, не более 15 человек, оказалась почти сотня террористов. «Росичи» по дну ближайшего арыка попытались пробиться к своим. Противник преследовал их по пятам. Группа оказалась почти в полном окружении. До основных сил отряда оставался узкий коридор — около полусотни метров по открытой простреливаемой местности. И тогда наши бойцы приняли единственно верное решение.
Рассказывает старшина Сергей Илларионов:
«Мы прижались друг к другу и побежали. Потому что снайперы еще работали, и задача была такая, что если кого-то из нас убьют или ранят, то сразу хватаем, подхватываем за руки, то есть никого не оставляли, все вместе убежали цепью. Мы даже заборы не перепрыгивали, потому что столько брони было, мы просто их сминали».
Спецназовцы вырвались из западни. А на соседней улице втянулось в бой другое подразделение этого отряда. К ним на помощь выдвинулся танк из группы Лукьянчикова.
Рассказывает капитан Виталий Лукьянчиков, командир танковой группы внутренних войск:
«Как правило, танки становятся на удалении до двух тысяч метров от населенного пункта, чтобы эффективно работала пехота. Она, естественно, где-то ближе на блокирование становится. Танки чуть подальше. Ну а когда началась там стрельба, в эфире пошло, что боестолкновения, что седьмой отряд вступил в бой».
На помощь спецназовцам пошли танки: появились раненые, их надо было срочно эвакуировать с поля боя. Командир одной из машин выскочил через люк на землю и начал затаскивать на броню истекающих кровью бойцов.
Виталий Лукьянчиков продолжает свой рассказ:
«Он выпрыгнул, стал оказывать помощь, а назад в танк попасть никак не мог — духи не пускали его. И вот заряжающий, Виталик его зовут (вот фамилию его никак не вспомню), сел за ДШК, начал прикрывать его. А ДШК — это пулемет, он у нас на башне стоит. Ну, духи его накрыли: по-моему, пять или семь пуль вошло в него».
Раненых быстро вывезли из села и отправили в госпиталь. Можно сказать, им повезло, что в бою их поддерживал танк. Не у всех групп была такая мощная огневая защита. И тогда им приходилось поистине туго.
За две недели до событий в Комсомольском лейтенант Джафас Яфаров вместе с товарищами отмечал День защитника Отечества. 6 марта этот молодой офицер погиб. Ему посмертно присвоено звание Героя России.
В тот день группа Яфарова практически беспрепятственно подошла к деревенскому дому. Как выяснится позже, эта была одна из ключевых точек в обороне боевиков. Вокруг открытая местность. Каждый сантиметр простреливается. Здесь спецназовцев уже ждали. Бандиты устроили в доме западню. Когда несколько человек вошли внутрь, в одной из комнат они увидели брошенный пулемет Калашникова. Когда они попытались его взять, прогремел взрыв.
На спецназовцев обрушился шквал огня. Стреляли из подвала и со второго этажа. Десяток с небольшим «росичей» против почти полусотни боевиков. Бойцы залегли на открытом месте и отчаянно отстреливались. А в них посылали пулю за пулей. Как в тире. Когда с группой было покончено, боевики предложили командованию отряда забрать тела погибших.
Рассказывает старшина Сергей Илларионов:
«В это время поступает задача: кто пойдет добровольцем туда. Вышел я и со мной четыре пацана: это Клюев, Смирнов, Гудков и Кончин».
Главное условие — чтобы были без оружия. На бойцах — бронежилеты. Под металлические листы каждый положил по несколько гранат. Случись что, живыми в руки не дадутся. Погрузились на броню и выдвинулись к дому. А там повсюду истерзанные пулями трупы ребят. Среди них чудом выживший боец.
Сергей Илларионов продолжает свой рассказ:
«Четыре раза ему всадили в спину, и такое ощущение, что его сваркой порезали, как броню, и вплоть до того, что видно было позвонки, ребра, то есть все это. Две пули попали ему в голову, и одна пуля попала ему в грудь. И несмотря на все эти многочисленные ранения, человек выжил. Сам пошел в расположение».
Боевики потребовали, чтобы спецназовцы вышли из БТРа. И тут же устроили то, на что они были мастера.
Рассказывает старшина Сергей Илларионов:
«Они ребят четверых от меня отодвинули, поставили их к стене, прижали и начали Коран читать или что-то еще. Меня обступили и спросили: «Ты кто?» Думаю: если скажу, что я контрактник, они зарежут. Скажу — офицер, ну, сразу расстреляют. Ну, сказал, я сержант, вот. Один из них: «А мы думали, что офицер». Они меня прижали, потом какой-то там боевик выхватил АПС, начал мне этим стволом бить в лицо».
Илларионова поставили к стенке и дали очередь из автомата. Над головой. Имитировали расстрел. И тут к боевикам вышел старый чеченец. Тот самый, который накануне помогал «росичам» забрать автомат раненого товарища. Муса встал рядом с Сергеем.
Рассказывает Сергей Илларионов:
«Когда они били меня, он передо мной стоял и сказал: «Если будут убивать, то они убьют тебя вместе со мной, не переживай».
Боевики почему-то отступили и тут же велели быстро забирать останки наших солдат. Когда один из бойцов понял, что он должен поднять на руки труп своего друга, он впал в ступор.
Сергей Илларионов продолжает свой рассказ:
«Пришлось ударить его по лицу, со всей силы, чтобы он пришел в себя. Когда его ударил, он взял бойца и начал тащить его туда, к броне. И это все на глазах у боевиков, такая нелепая сцена».
А рядом были свалены в кучу бронежилеты, каски, снаряжение. Во всех касках по несколько пулевых отверстий. Боевики расстреливали даже мертвых.
Рассказывает старшина Сергей Илларионов:
«Они били этого пацана, который полз хотя бы куда-то спрятаться, но он был уже тяжело ранен. Били из трассеров. Там было 11 попаданий, 11 раз в него попало. А трассер, когда попадает в тело, он выжигает. И создавалось такое ощущение, что его порубили. Рядовой Гордеев был, в него боевик выстрелил из гранатомета в упор, ему попала граната в броню, в бок, разорвало все. И он умер от динамического удара, потому что внутри у него все превратилось в месиво».
После того как Илларионов со своими бойцами собрал тела погибших товарищей, старший из боевиков потребовал, чтобы из отряда прислали еще один БТР. Иначе никого живым не отпустит. Спецназовцы должны были вывезти на броне и отдать местным жителям тела подстреленных бандитов. Сергей насчитал их более 20. «Росичи» выполнили это условие.
Сергей Илларионов продолжает свой рассказ:
«Когда убитых отдали местным и мы начали уезжать, ко мне подошел какой-то пожилой чеченец. И выразил нам признательность. Говорит: это лучшая награда. «То, что вы, — говорит, — ребята, сделали, это превыше всего, такого не было практически никогда».
То, что в Комсомольском засело очень крупное формирование боевиков, было понятно всем. Спецоперацию было решено продолжить до конца.
Утром 7 марта оставшимся в Комсомольском жителям предложили покинуть село. Люди несли все, что можно было унести с собой, гнали скот. В толпе были заметны молодые мужчины странного поведения. Они прятали лица. Таким образом из села пытались уйти наемники. Среди них оказались китайцы и даже один чех.
Рассказывает генерал-майор Григорий Фоменко, в марте 2000 года заместитель руководителя спецоперации по внутренним войскам:
«Чех объяснил, что он учился в Махачкале в университете и приехал подработать. Китайцы рассказывали, что их в один из населенных пунктов пригласили работать поварами, они вроде бы не знали, что тут война. Говорят: мы вот приехали работать поварами. А украинец приехал за деньгами».
На допросах пленные не скрывали, что ими командовал Гелаев. Коварный и кровожадный враг, садист и убийца, он даже у своих вызывал трепет. Палач будто пьянел от вида человеческой крови. Когда, отсидев очередной срок, этот уголовник отправился на абхазскую войну, он лично перерезал горло 24 пленным грузинам. Вернувшись в Чечню, он быстро сколотил шайку из выпущенных на свободу уголовников. Позже они служили в гелаевском отряде спецназа «Борз».
Черный Ангел решил сполна отработать свой контракт. Захват родового гнезда должен был продемонстрировать хозяевам, что его преданность не имеет границ. Удачный исход террористической операции сулил огромные барыши и высокие места в террористическом табеле о рангах. А это — лучшая награда для властолюбивого, циничного и вероломного Гелаева. Здесь, в Комсомольском, было много иностранных наемников. Федеральным войскам противостояли профессиональные убийцы.
Рассказывает генерал-майор Григорий Фоменко:
«Все они были членами одной банды, которая была захвачена. Несмотря на то что я был участник по урегулированию осетино-ингушского конфликта и не понаслышке знал о вражде между осетинами и ингушами, я увидел, что здесь, в банде, все они друзья и товарищи. Кстати, был осетин, был ингуш, была женщина-армянка, женщина по национальности тат, есть такая национальность, редкая, кстати».
И снова эти странного вида мужчины. У кого-то из них были почти правдоподобные легенды, кто-то все придумывал на ходу. Один даже назвался родственником нынешнего осетинского президента.
Григорий Фоменко объясняет:
«Этот осетин сказал, что он родной племянник товарища Мансурова, а я Мансурова знаю очень давно, это нынешний президент. Мы с ним сразу связались, он открестился, сказал, что у него таких племянников нет».
Как только жители вышли из села, заработали артиллерия и авиация. Казалось, под таким шквалом огня боевикам в Комсомольском не выжить.
Рассказывает капитан Виталий Лукьянчиков, командир танковой группы внутренних войск МВД РФ:
«Духи там очень хорошо ориентировались. Они каждый проулочек знали. Они передвигались там. Ну, если наносит штурмовой удар артиллерия. Дом под фундамент снесен, куча кирпича битого лежит, больше ничего. Все равно оттуда ведется огонь духами. И причем не просто из автомата одиночный, а гранатометами били».
В танковой группе Лукьянчикова было 6 танков. Пять из них подбили боевики. На счастье танкистов, все это время рядом с ними был полковой врач Иванов. По должности ему было не обязательно идти на передовую.
Мой собеседник — капитан Сергей Иванов, в марте 2000 года врач танкового полка внутренних войск МВД РФ. Он вспоминает:
«На передовой так получилось, что я, наверное, единственный доктор был. В принципе, это не мое дело. Но так получилось, и не мог я свою бронетанковую группу бросить. Ну, как: мои ребята из полка воюют, а я буду где-то. Я должен быть рядом, в случае чего оказать помощь».
В минуты передышки Сергей помогал товарищам готовиться к бою. На передовой спасал раненых. Благодаря ему многие остались живы. Во всех подразделениях, рядом с которыми действовали танкисты, знали, где находится доктор. Поэтому всех раненых при первой возможности везли к нему.
Рассказывает доктор Сергей Иванов:
«Санинструктор работает на поле боя. Его дело — остановить кровотечение. В моей укладке врачебной были более мощные средства оказания помощи: не только чтобы остановить кровотечение, но и для восполнения кровопотери, то есть у меня были растворы. В любом занятом доме, где прострел не велся, я уже мог оказать помощь, то есть доставить раненого в тыл в более транспортабельном виде».
За башней танка Сергей оборудовал себе укрытие из блоков, кирпичей и бревен. Сделал в нем бойницы. Ведь внутри танка место для врача не предусмотрено. Оставаясь на броне, доктор Иванов не раз спасал и машину, и экипаж от гибели.
Сергей Иванов продолжает свой рассказ:
«Боевики же не спят, они из гранатомета по танку стреляют. Бывает, стреляют из ближайшего дома. А я же вижу из-за башни! Вот за это я награжден орденом Мужества. Приходилось снимать гранатометчика».
Если бы танкисты знали, какая опасность ждет их впереди! В незнакомой обстановке, с устаревшей связью, в забитом и замусоренном эфире они не слышали того, что могло бы спасти им жизнь. Так и случилось, когда Лукьянчиков увидел, как во впереди идущую машину полетели выстрелы из гранатомета.
Рассказывает капитан Виталий Лукьянчиков:
«Он шел, еще обстановки не знал. Я ему по радиостанции кричу: «Остановись, остановись!» А он как шел, так и шел — эфир забит был, не докричаться. Он мимо меня вот так проходит метров на сто вперед. Пошел, и четыре гранаты из гранатометов в башню ему полетело сразу. И ему в голову одна струя попала».
Так погиб подполковник Ревенко. Звание Героя России он получил посмертно. Фактически вызвал огонь на себя. Танкисты и спецназовцы успели засечь противника и тут же его уничтожили. Так удалось взять очередной рубеж обороны боевиков. Они подготовились основательно. Чем глубже к центру села, тем ожесточеннее было сопротивление. Часто дома были просто неприступны. Такие крепости за одну неделю не построишь.
Рассказывает генерал-майор Григорий Фоменко:
«Там были именно кирпичные дома, с подвальными помещениями, бетонными, хорошими помещениями, которые, если так посмотреть, в принципе как будто бы заранее были подготовлены к серьезной обороне. Будто бы когда-то хозяин дома думал, что здесь серьезные будут проходить боевые действия. А возможно, какие-то здания и готовились для этого когда-то заранее, в период ичкерийского правительства и других событий, которые начали происходить с осени 1991 года на территории Чечено-Ингушетии».
Почему российские спецслужбы даже и не догадывались об этом, так и останется одной из многих тайн чеченской войны. А тем временем на улицах Комсомольского горела техника и гибли бойцы федеральных сил.
В добротных стенах деревенских домов застревали бронебойные пули крупнокалиберных пулеметов. Подвалы домов были настолько прочными, что выдерживали прямое попадание авиационных ракет. При наступлении наземных сил эти подвалы становились долговременными огневыми точками. Чтобы выкурить засевших там боевиков, Лукьянчиков брал в боеукладку своего танка бронебойные снаряды.
Виталий Лукьянчиков продолжает свой рассказ:
«Впереди еще шел подкалиберный снаряд: ведь хороший фундамент бетонный осколочно-фугасным не возьмешь. Мы хитрили, подкалиберным дырку выдалбливали».
Танкисты на ходу меняли тактику и нередко оказывались находчивее боевиков. Танки появлялись там, где, по идее, их быть не должно. Если бы не броня, пехота так навсегда и осталась бы там, на улицах Комсомольского.
Рассказывает Виталий Лукьянчиков:
«Они пропустят нас вперед, потом как начнут в упор расстреливать. Соответственно, пехота залегает. Танк открытый стоит на улице. Тогда я чуть назад отодвигаюсь. Люди остаются. Потом резко вылетаешь на улицу, ну, уже ориентир знаешь, где духи сидят, начинаешь с ходу долбить по этим точкам. Подлетаю туда, ставлю дымовую завесу. Соответственно, пехота тоже дымы начинает кидать и за броню забегают все ко мне. И я задней передачей начинаю назад откатываться, и выходим».
Группировка федеральных сил насчитывала около тысячи человек. Примерно половина была в оцеплении села, остальные действовали в самом населенном пункте. По правилам военной науки численное превосходство наступающих должно быть минимум трехкратным. Недостаток в живой силе компенсировали огнем артиллерии и ударами авиации. Использовали даже заряды разминирования. Военные называют их «Змей Горыныч». Такой заряд выворачивает землю на большой площади.
Доктор Сергей Иванов так комментирует применение этого боевого средства:
«Это жестокая вещь. Летит 300 килограммов тротила на веревке, и идет подрыв большой площади. Наши как-то немного промазали, и вот эти 300 килограммов тротила практически легли на два танка. И произошел подрыв, экипажи едва успели скрыться внутри танков. У них баротравма была и тяжелая контузия, и непосредственно на месте я выливал растворы и снимал высокое давление внутричерепное, останавливал кровотечение из ушей».
Спецоперация в Комсомольском шла больше двух недель. Село было плотно блокировано. С каждым днем кольцо федеральных войск сужалось. Боевики отчаянно и умело сопротивлялись. Позиции по несколько раз переходили из рук в руки. Как и тот дом, у которого погибла группа Яфарова.
Рассказывает старшина Сергей Илларионов:
«Это была ключевая позиция. Наши духов выбивают, потом обратно отходят по приказу на свою позицию, а ночью туда боевики снова заползали, и снова начиналась та же картина. То есть этот дом переходил из рук в руки, пока, как говорится, человеческие ресурсы боевиков не закончились. То есть они наполовину были перебиты, погибли и тогда отступили».
Противостояние достигло крайнего ожесточения. Трупы боевиков никто не вывозил. Было просто некому. И боевики, и бойцы федеральных сил сидели под плотным огнем. Приходилось даже пробивать бойницы в стенах. Потери росли, было много раненых. Через руки доктора Иванова прошли десятки подстреленных бойцов. Отчаянный военврач был измотан до предела.
В тот день он бросился на помощь раненому прапорщику Василию. Потом ощутил удар. И темнота. Пришел в себя не сразу.
Рассказывает доктор Сергей Иванов:
«Ударило где-то по башне, и осколками меня всего засыпало. Исполосовало мягкие ткани спины, контузило сильно, по сути дела, у меня все пальцы были на руках перебиты. И как Василию помогал, так и его этот выстрел добил».
Военврач лежал, не подавая признаков жизни. Насели боевики. Спецназовцам пришлось отойти. Когда Сергей пришел в себя, понял — он остался один на нейтральной территории. Ждать нельзя, иначе истечет кровью.
Сергей Иванов продолжает свой рассказ:
«Пришлось зажать все, что у меня кровит, в подмышки руки и перебежками, метров пятьдесят назад, отбежал. А там, конечно, ребята меня из-под забора подхватили, перевязали и обезболили».
Иванов лишился двух пальцев на левой руке. Если бы не друзья-танкисты, так и остался бы там помирать. Но те прикрыли его огнем из пулемета и пушки.
Танки доставляли много хлопот боевикам. Поэтому за ними велась особая охота. Внутренние войска воевали на машинах старого образца, без защитной активной брони. Но голь на выдумки хитра. И вскоре по улицам Комсомольского пошли бронемашины, обвешанные гусеничными траками и ящиками с песком. Кому-то эти нехитрые приспособления спасли жизнь.
Рассказывает капитан, танкист Виталий Лукьянчиков:
«Допустим, идет лобовое попадание, прилетела граната из гранатомета в лоб, ящик с песком разбило, и он загорелся. А экипаж — получили мы встряску, но все живы, здоровы».
Не раз Виталий видел, как в его танк летели выстрелы из гранатометов. Но каким-то необъяснимым образом его выручала счастливая случайность.
Виталий Лукьянчиков продолжает свой рассказ:
«Три граника мы срезали. Получалось действительно как в сказке. Во время подлета противотанковой гранаты у меня был выстрел из пушки, и волной этой я эту гранату подрезал».
В те дни в расположении «росичей» произошел случай, которому никто не может найти объяснения и по сей день. К ним приехал священник отец Андрей. И предложил совершить обряд поминовения погибших спецназовцев. В ту палатку, где они жили, принесли искореженные и простреленные бронежилеты. Броню, как ее называют военные, сложили на стол. В каждом пулевом отверстии установили зажженную свечу. И в следующий момент увидели выступившую кровь.
Свидетельствует старшина Сергей Илларионов:
«Это случилось, когда мы сидели возле стола. Уже почти двое суток броня пролежала на улице, там уже все высохло. Смысл такой, что с этой брони пошла кровь, начала капать с одной стороны, с другой, непонятно было, откуда она идет».
Все замерли в оцепенении. Никто не понимал, что это: чудо, знак свыше или предупреждение?
В Комсомольском спецназовцы отряда «Росич» понесли самые тяжелые потери за всю историю отряда…
А бои в селе продолжались. С каждым днем кольцо федеральных войск сжималось. Отчаянно сопротивляясь, боевики несколько раз пытались вырваться из окружения. Вот чем закончилась одна из таких попыток. Когда гелаевский отряд «Борз» захотел выйти из Комсомольского, он был уничтожен. Тем временем из горных районов к зажатым в селе террористам отчаянно спешила помощь.
Рассказывает генерал-майор Григорий Фоменко:
«Это была та подмога, которую он ждал раньше. Но у нас имелись радиоперехваты, данные об этой группе, которая должна была прийти. Это была весьма большая группа, но им не удалось пройти в населенный пункт из-за его блокирования».
После ударов артиллерии и авиации погибли сотни боевиков. В Комсомольском практически не осталось ни одного уцелевшего дома. Но в бетонированных подвалах еще было много групп, которые оказывали яростное сопротивление. Те, кого выкурили из укрытий, зарывались в землю.
Рассказывает капитан Виталий Лукьянчиков:
«Визуально это выглядело, как нора, как животное себе роет норы. Я их приравниваю только так. А там у них ходы сообщения уже были и так далее. Но все-таки огневая мощь 115-миллиметрового снаряда большая, и я там их ровнял».
20 марта спецоперация в Комсомольском была практически завершена. В тот день произошло событие, которому не было равных за все время боевых действий в Чечне.
Рассказывает генерал-майор Григорий Фоменко:
«Тогда было взято в плен — кроме тех, кого брали по пять человек, по шесть, по восемь, по десять, — сразу 137 человек. Я сам их лично считал. Вывели мы их из населенного пункта наверх, там еще принимали их сотрудники органов внутренних дел, Федеральной службы безопасности, которым положено было с ними заниматься».
В тот день можно было наблюдать такие картины: раненый боевик вышел с поднятыми руками и умоляет военных не стрелять.
Сдавшихся боевиков тут же разоружают. Обещают не расстреливать. Хотя спецназовцы, конечно, обозлены. На счету бандитов десятки жизней «росичей».
У одного из боевиков оказалась сумка с очень интересным содержимым.
Рассказывает генерал-майор Григорий Фоменко:
«У одного из, так сказать, руководителей бандформирования была большая сумма денег. Он говорил, что эти деньги нужно сдать нашим семьям, нам их оставили те, которые уже знали, что погибнут. Они спокойно об этом говорили, потому что верили, что они к Аллаху идут».
Таким оказался бесславный конец этого воинства. Правда, ни среди пленных, ни среди погибших не оказалось Руслана Гелаева. На допросах многие бандиты утверждали, что Черного Ангела в селе нет. По некоторым данным, 12 или 13 марта он сумел прорваться через оцепление.
Генерал-майор Григорий Фоменко объясняет:
«Он в свое село пришел. Поэтому он свободно мог уходить и приходить. Вот как раньше, пацанами, мы смотрели кино про партизан, так и здесь: я в селе своем нахожусь, я дома нахожусь, я знаю любой кустик, любой подвал. Они знают любой вход, любой выход, где спрятаться, куда отбежать, откуда стрелять. Он залезет на крышу, он знает, откуда стреляют, вот в чем вся особенность».
По другим данным, Гелаев ушел из села почти сразу — через два дня после начала спецоперации, 9 марта. К тому времени еще не успели подтянуть резервы, чтобы надежно блокировать село Комсомольское. Черный Ангел решил, похоже, не рисковать.
Комментирует старшина Сергей Илларионов:
«Он бросил свой личный состав на произвол судьбы, они все погибли, а кто не погиб, тот сдался, вот и все, а сам он ушел. Я не знаю, может быть, у него там были свои интересы, но командир, который бросает личный состав, — не командир, это подлый трус».
Гелаев был на особом счету у российских спецслужб. За ним давно велась охота. Весь 2003 год он со своей бандой метался по Чечне. Федеральные силы настолько плотно обложили боевиков, что им пришлось разбиться на тройки и раствориться среди местного населения. 2 декабря Черный Ангел и еще около 60 террористов решили уходить через дагестанское высокогорье в Грузию.
Их обнаружили через две недели. Спецподразделения Министерства обороны и пограничных войск преследовали банду и ежедневно наносили по ней удары. Ко 2 января 2004 года с гелаевцами было покончено — часть уничтожили, остальные сдались. Лишь Гелаева среди них не оказалось.
