Глава 13
Волчьи ворота
События, о которых пойдет речь, вписаны в одну из самых черных страниц чеченской войны. 31 декабря 1999 года на окраине села Дуба-Юрт была расстреляна рота 84-го отдельного разведывательного батальона федеральных войск. Бойня проходила у входа в Аргунское ущелье. Его образуют две гряды господствующих высот. Их издавна прозвали Волчьими воротами. Гиблое место. Здесь встретили смерть наши российские парни…
Начало декабря 1999 года. В эти дни армейская разведка докладывала: в районе Аргунского ущелья скопилось почти 3 тысячи хорошо вооруженных и обученных боевиков под командованием Хаттаба. Западной группировке федеральных войск приказано выбить противника из стратегически важного района. Здесь проходит единственная асфальтовая дорога в горные районы Чечни. По замыслу военачальников первыми удар должны были нанести малочисленные подразделения спецназа ГРУ и 84-го отдельного разведывательного батальона вооруженных сил. Их задача — скрытно подняться на ключевые высоты Волчьих ворот и закрепиться там, а в случае ответного удара боевиков продержаться до подхода основных сил. Все вроде бы просто. Но операция с самого начала пошла совсем по другому сценарию.
В ночь на 29 декабря спецназовцы поднялись на высоты и без боя заняли оборудованные там позиции боевиков. Те, как обычно, уходили ночевать на базы, расположенные в горах. Когда утром сюда вернулся дозор противника, он попал под пули разведчиков. В следующий момент горы будто ожили…
Мой собеседник — Геннадий Бернацкий, в 1999 году старший лейтенант, командир взвода 84-го батальона. Вот что он рассказал:
«Началась стрельба. Их начали из минометов накрывать. Убили заместителя командира… Этот спецназ был из бригады воздушно-десантной подготовки, заместитель командира был майор. Вот его снайпер убил, и солдата тоже снайпер».
Геннадий Бернацкий шел в одной из разведгрупп на помощь спецназу. Заметим, такие группы предназначены и специально подготовлены для скрытных действий в тылу противника. А тут их, будто пехоту, развернули в цепь и бросили штурмовать кишащие боевиками высоты. В следующий момент методично, по пристрелянным точкам, начали бить хаттабовские снайперы.
Геннадий Бернацкий продолжает свой рассказ:
«Получилась очень интересная картинка. Половина ребят сидит впереди — там перед дорогой лесок, — а половина сидит сзади. А у меня получилось так: вот такой пенечек, чистое место, и я, значит, за ним лежу. А снайпер бьет и бьет. Он раз над головой, два над головой…»
Откуда стреляли боевики, разобрать было невозможно. Сколько их — можно только догадываться. Вскоре выяснится — в течение нескольких лет они отстроили на Волчьих высотах целый укрепленный район. Значит, ждали своего часа…
Рассказывает Геннадий Бернацкий:
«За время с 1997-го по 1999-й они вагончики зарывали на высотах, вырывали там котлованы, опускали в них вагончики с бойницами, все это затрамбовывалось, на все это сажались деревья, кусты, за два года это, естественно, все разрослось, оттуда можно было вести огонь».
Боевики неожиданно появлялись из-под земли. Их становилось все больше и больше. Разведчики запросили помощь артиллерии и авиации. Но закрепиться на высотах так и не сумели. Вскоре появились первые раненые.
Олег Кучинский воевал в Чечне еще в первую кампанию. Тогда после одной серьезной передряги их подразделение обвинили в невыполнении приказа. С тех пор Олег не расставался с диктофоном. Записывал все бои, в которых участвовал. На всякий случай. Все, что происходило в те часы у Волчьих ворот, можно услышать на сохранившейся у него пленке.
Тот бой длился почти 6 часов. Под шквальным огнем разведчики продолжали прорываться вперед. Приказ — найти истекающих кровью спецназовцев и вытащить их с высот.
Из журнала боевых действий 84-го отдельного разведывательного батальона (ОРБ):
«29 декабря. В ходе выполнения задачи одна из разведгрупп попала в засаду. Для оказания помощи и эвакуации выдвинулась вторая разведгруппа… Выполнив поставленную задачу, подразделение вернулось в исходный район. Потери личного состава — двое раненых».
На следующий день разведчиков подняли по тревоге и вместе со спецназом снова бросили на штурм. Действовали тремя группами. Задача каждой — овладеть одной из трех высот Волчьих ворот. Оттуда как на ладони виден вход в Аргунское ущелье у села Дуба-Юрт.
На левой высоте действовала разведгруппа «Ромашка». Накануне по этому склону работали артиллерия и авиация. Их работа была хорошо видна в брошенных боевиками окопах: везде стреляные гильзы, окровавленные бинты. Раненых бандиты утащили с собой. А тела погибших прикопали здесь же и прикрыли опавшей листвой. Это поражение Хаттаб еще припомнит нашим военным…
Из журнала боевых действий 84-го ОРБ:
«30.12.1999. Разведгруппой… были захвачены стрелковое оружие, 82-мм миномет и большое количество боеприпасов».
Центральную высоту штурмовала разведгруппа «Сова». Боевики затеяли с разведчиками хитрую игру. Обстреляли из автоматов и стали уходить в глубь леса. В боестолкновение не вступали. Заманивали в ловушку. Такое часто случалось в ту войну. Это был почерк Черного Араба — Хаттаба. Олегу Кучинскому такие хитрости были знакомы еще по первой кампании.
Рассказывает Олег Кучинский, в 1999 году сержант, снайпер 84-го ОРБ:
«Мы слышим, что автоматчики отходят — ну, по звуку выстрелов. Мы ответный огонь не открыли, потому что мы хотели создать оборону. И обнаруживать себя не хотели ни по количеству, ни по направлению. Я говорю: «Ребята, это повторяется хаттабовский метод. Нас затаскивают в ущелье, а там или расстреляют с высот, или минометами накроют. Давайте уйдем отсюда».
Идея была в том, чтобы не преследовать боевиков, чего они усиленно добивались, а уйти вправо и вверх на высоту.
Склон там был крутой. На каждом разведчике — боекомплект килограммов под 30. Но и там их ждали…
Олег Кучинский продолжает свой рассказ:
«Там, где мы должны были закрепиться в этом ущелье, так там секло, там деревья ложились. Что это такое — представляете? Ну, косило там все».
Боевики использовали зенитные установки, или «зушки», это спаренная автоматическая авиационная пушка. Скорострельность более 600 выстрелов в минуту, огромная разрушительная сила. «Зушки» часто захватывали у боевиков.
Хуже было другое. Куда бы ни выходили разведгруппы, их ждали боевики, встречая шквальным огнем. И тут возникла догадка: противник в курсе перемещений «Совы»!! Но у разведчиков приказ — выйти в назначенный район. И тогда бойцы решают проверить свои предположения. Не доходя до указанной точки, передают по рации: «Группа на месте».
Рассказывает Олег Кучинский:
«В том месте, где мы и должны находиться, начали мины ложиться. Представляете — там, где мы должны находиться, мины! А ведь радио было у нас в молчании!»
Откуда боевикам известны точные координаты разведчиков? Об этом знают только штабные и командир группы. Неужели утечка от своих?
Олег Кучинский продолжает рассказ:
«Мы по рации уже не разговаривали. Мы собрались, начали думать: откуда мины, кто знал, что мы на этой высоте, в этом месте должны находиться? Ну, мы все подумали и решили: ребята, действовать только согласно обстановке».
Это решение нарушало приказ, но благодаря этому они только что остались живы. Такое часто бывало в ту войну, когда информацию о своих предатели продавали боевикам за деньги или болтуны выбалтывали в эфире. У боевиков были деньги и были новейшие средства связи и радиоразведки. Об этом знали все, но вспоминали, когда становилось слишком поздно…
Так и случилось с соседями. Группа спецназа вышла в указанную точку, о чем сразу доложила по рации. В следующий момент на них обрушились мины противника. Боевики приготовили им еще одну ловушку: бутафорские окопы.
Рассказывает Олег Кучинский:
«Они взошли на эту высоту, посмотрели — там окопы. И они в эти окопы залегли. А глубина окопов — 50 см. Как только они туда залегли, тут же легли на них мины. И здесь в эфире — «Сова, Сова, помоги!». И их, естественно, обстреливают. И мы уже срываемся с этого места».
Бойцы группы «Сова» кинулись на помощь товарищам. Но в гору с полным боекомплектом особо не побежишь. Уже на месте перед ними открылась картина боя.
Олег Кучинский свидетельствует:
«Раненые лежат на земле. Остальных мы найти не можем, они разбежались по краю высоты и там залегли, ждали, что будет второй обстрел».
Передышка в бою. Много раненых. Их надо как-то эвакуировать в безопасное место. Ночью в горах, кишащих боевиками, это почти нереально. Разведчики заняли оборону, чтобы утром пробиваться к своим. И тут бандиты почему-то неожиданно прекратили огонь. Видимо, получили приказ стягиваться ко входу в Волчьи ворота — в Дуба-Юрт.
Это было очередное коварство противника. Дуба-Юрт относился к разряду так называемых договорных сел. Местные старейшины уверяли командование федеральных войск, что они сохраняют нейтралитет и не пустят в село боевиков. Военные гарантировали, что в таком случае не будут вводить в договорные населенные пункты войска и тяжелую технику. Но именно здесь в эти часы готовился жестокий удар в спину нашим ребятам.
Той ночью Хаттаб, этот матерый вожак, дожидался своего часа. И собирал всю свою стаю для решающего броска. Одна из разведгрупп с Волчьих высот видела, что происходило там, внизу. К Дуба-Юрту вереницей стекались светящиеся точки. Больше 700 таких светлячков. Простая, но эффективная уловка, на которые были горазды боевики.
Рассказывает Евгений Липатов, в 1999 году младший сержант, командир отделения 84-го ОРБ:
«Они эти фонарики подвешивали впереди себя на шесте, на палке. Со стороны ощущение такое, как будто в руках держат. А на самом деле они подвешивали их в метре-полутора впереди от себя. Ну, это они обычно делали, если в колонне идут ночью».
За ночь к Дуба-Юрту стянулось более тысячи вооруженных до зубов боевиков. Разведчики, оставшиеся на высотах, настойчиво сообщали об этом командованию. Но информация почему-то осталась без внимания. Как и расшифровка перехваченных за три дня до этого радиопереговоров полевых командиров. Из них следовало, что в Дуба-Юрте готовится засада.
Я беседовал с Юрием Бабариным. В 1999 году он был рядовым, старшим разведчиком 84-го ОРБ. Он рассказал:
«Мы докладывали, что нас в Дуба-Юрте ждут. То есть что там движение происходит, переговоры ведутся, расшифровывают. Не надо, говорим, нам туда ходить. Ставили командование в неизвестность. Ну, командование, у них свои планы, свои взгляды, наверное».
По замыслу разработчиков операции все выходило просто. Разведгруппы и спецназ выбивают боевиков с Волчьих высот в долину. Здесь их накрывает резервная вторая рота 84-го батальона, которая ведет часовой, максимум полуторачасовой бой. Затем роту сменяют более крупные мотострелковые подразделения.
На деле все пошло не так. Игнорируя сообщения о засаде, второй роте приказывают войти в Дуба-Юрт, хотя она могла обойти село стороной. Почти три десятка бойцов оказываются в западне.
31 декабря. 3 часа ночи. Вторая рота 84-го батальона в резерве. Ночью ее поднимают по тревоге и приказывают выдвинуться через Дуба-Юрт в сторону Волчьих ворот. Выезжают на трех БМП, под завязку загруженных боеприпасами.
Рассказывает Юрий Бабарин, в 1999 году рядовой, старший разведчик 84-го ОРБ:
«Обычно приказы отдаются буквально за несколько минут до начала операции, шепотом, чтобы избежать всякой утечки информации».
Но, похоже, такая скрытность уже не имела значения. Двадцать девять разведчиков еще не знали, что на окраине Дуба-Юрта их ждут в засаде несколько сотен прекрасно вооруженных и подготовленных боевиков.
БМП двигались практически в сплошной темноте и густом тумане. Фары для маскировки выключены. При въезде в село — приказ остановиться. Возможно, в штабе группировки еще думали — вводить роту в Дуба-Юрт или нет. А может, кто-то вел невидимую игру, давая боевикам время занять огневые позиции. Ждали минут двадцать. Затем снова команда: «Вперед!» До черты между жизнью и смертью оставалось всего несколько десятков метров.
Рассказывает Юрий Бабарин:
«Такое было ощущение, что горы ожили, то есть со всех сторон стрельба началась, пальба. Били со всех видов вооружения, с какого только можно придумать. Пулеметы, гранатометы. Мы практически часа два просто лежали, не могли поднять головы. Расчет у них был, наверное, такой, что пока темнота, они одну «бэху» подобьют, вторую…»
Из журнала боевых действий 84-го ОРБ:
«При продвижении группа 2-й роты попала в подготовленную засаду, понеся значительные потери».
О том, что рота войдет в Дуба-Юрт, боевикам стало известно не меньше чем за сутки. Иначе они просто не успели бы подвезти сюда такое неимоверное количество боеприпасов.
Юрий Бабарин продолжает свой рассказ:
«Готовились они основательно. Там, наверное, квадратного метра не было пустого, потому что там или мина, или снаряд от гранатомета. Там килограммов 10 свинца точно было на каждый квадратный метр. Просто чудо какое-то, что не попали, не ранили».
Выжить в той бойне действительно оказалось чудом. Боевики поливали разведчиков огнем почти до рассвета. После боя из двадцати девяти человек во 2-й роте осталось девять.
Юрий Бабарин свидетельствует:
«Мы подползли, видим, наших два бойца лежат, Сережа Яцкевич и Саша Захватов. Мы проползаем мимо, и я вижу: глаза открыты, лежит, в сторону смотрит. Я говорю: «Саш, хватит, говорю, давай, отползаем потихонечку». Он лежит, ничего не говорит, глаза только открыты. Я говорю: «Саш, ты живой или ранен чего?» Только потом понял, что человек уже мертвый».
Тела Александра Захватова и Сергея Яцкевича разведчики так и не смогли вынести из-под обстрела. Лишь на следующий день их обменяли на трупы погибших боевиков.
Вот так 31 декабря в Дуба-Юрте в упор добивали одну из БМП 2-й роты. Когда машина была подбита, ее командир сержант Ряховский приказал наводчику уходить через десантное отделение, а сам открыл огонь по окружавшим его боевикам. На снятых самими боевиками кадрах видно, что к горящей машине никто не решается подойти, боевики держатся поближе к укрытию.
После нескольких прямых попаданий в БМП взорвался боекомплект. Ряховский сгорел заживо, до последнего прикрывая товарищей.
Утро 31 декабря. Высоты Волчьих ворот.
Группа Олега Кучинского ждала подмогу. Им обещали, что утром их сменят свежие мотострелковые подразделения. Но в назначенном месте мотострелков не оказалось.
Как выяснилось позже, в то утро они даже не получили приказ покинуть расположение части. Не много ли странных совпадений? Что это? Чья-то оплошность? Неисполнительность? Халатность? Предательство? А может, месть?! Совсем скоро станет ясно, что, возможно, так и было.
Рассказывает сержант Олег Кучинский:
«Они поняли, что мы будем идти тяжело, медленно, и они хотели нас обойти с обеих сторон, взять в кольцо. Ну, кто мог, тот тащил раненых. А что такое тащить раненого человека? Кто не носил, тот не знает. Потому что через 100 метров у тебя уже руки не держат, просто плащ-палатка выскальзывает из рук, как будто намазана чем-то. Мы, естественно, начали меняться. Кто в обороне — идет к нам. Мы идем в круговую оборону, отстреливаемся».
Основные силы боевиков действовали в Дуба-Юрте. Но в горах еще оставались их небольшие отряды. Как матерые волки, они шли по следу разведчиков. Легкая добыча: в горах больше суток, на руках раненые, так что далеко не уйдут. А в это время в Дуба-Юрте в жестоком бою решалась судьба 2-й роты.
Олег Кучинский продолжает свой рассказ:
«Справа уже шел бой. Когда идет бой, все воспринимаешь в ракурсе замедленного действия. И вы настолько хорошо все видите. Вы можете даже в полете иногда пулю заметить. Как она пролетает».
Группа Олега Кучинского продолжала искать мотострелков, которые должны были их встретить. Спустилась ближе к Дуба-Юрту. Только отсюда разведчики услышали звуки боя, а в эфире крики о помощи.
Рассказывает Олег Кучинский:
«Мы понимаем: там расстреливают наших ребят. Они просят: «Помогите, чем можете». Мы говорим: ребята, давайте соберем раненых, отправим их по левой стороне сопочки, а сами пойдем в Дуба-Юрт. Раненых отправляем и уходим».
Жестокая правда войны: помочь своим, погибавшим под пулями боевиков, они не могли. Не имели права. Не получили приказа ударить в тыл противнику. Не зная замысла командования, рисковать опасно. И разведчики продолжали спускаться с гор. А в это время в Дуба-Юрте боевики продолжали хладнокровно расстреливать 2-ю роту.
Когда рассвело, в дело вступили снайперы боевиков, засевшие на склонах окружающих село высот.
Рассказывает рядовой Юрий Бабарин:
«Они начали нас методично расстреливать. А нам отвечать куда? В горы стрелять? Там высота метров 300 или 400, наверное. А у них вся эта площадь, вся дорога была пристрелена, мимо ничего не улетало, все ложилось у нас».
Снайперы прятались на склоне. Действовали профессионально и поражали любого, кто оказывался на открытой местности. Казалось, они издевались над истекавшими кровью бойцами. Через несколько минут один из этих снайперов ранит Кузнецова.
Рассказывает Иван Кузнецов, в 1999 году старший прапорщик, командир взвода связи 84-го ОРБ:
«Снайперы у них били так: вот столбы идут, провода. Пара снайперов работали. Один бьет по проводу, провод начинает падать, второй бьет в этот же провод, и кусочек практически под ноги людям падал. Представляете, какие асы сидели у них?»
В это время в расположении батальона происходило следующее. Было принято решение вытащить 2-ю роту из Дуба-Юрта. Но в наличии не более трех десятков душ. А тут другая беда. Оказалось, в батальоне на автомат осталось по одному рожку. Накануне все отдали группам, которые ушли в горы и в Дуба-Юрт. Получалось, патронов полно, а заряжать их не во что.
Свидетельствует Алексей Трофимов, в 1999 году прапорщик, старшина роты 84-го ОРБ:
«В батальоне набралось очень мало народу, потому что пошли повара, пошли механики, водители, наводчики пошли, все пошли».
Легко сказать — вытащить. В Дуба-Юрте много раненых, убитые, искореженная боевая техника.
В тот день их выручил полковник Буданов. Танковый полк, которым он командовал, находился рядом с 84-м разведбатом. Майор Сергей Поляков отправился туда просить тягач, чтобы эвакуировать подбитые в селе БМП.
Рассказывает Сергей Поляков, в 1999 году майор, заместитель командира 84-го ОРБ:
«Я просил тягач. А он, кроме этого, выделил еще и танк. То есть он комбату поставил задачу, что он лично выдвигается с танком и с тягачом на эвакуацию техники и на прикрытие, чтобы мы могли группу вот эту вытащить».
А тем временем жители Дуба-Юрта вели себя так, словно ничего не происходит. И впрямь держат слово — соблюдают нейтралитет, когда на окраине их договорного села вот уже несколько часов идет бой.
Майор Сергей Поляков продолжает свой рассказ:
«Когда подошли к Дуба-Юрту, непосредственно там, где уже велись боевые действия, мы скатились с башни. Потому что уже пули, как горох, начали отскакивать от брони. И арыком пробежали до стены, где у нас уже находилась группа от взвода разведки».
Позже разведчики сфотографировались возле этой стены. До сих пор они удивляются, что преграда всего в полкирпича смогла выдержать такой шквал огня.
Рассказывает Алексей Трофимов, в 1999 году прапорщик, старшина роты 84-го ОРБ:
«Эта стена, кирпичная, за которой мы стояли, прикрывались, для нас это было спасение, потому что, честно говоря, они выбивали по нам чечетку».
Вскоре к месту боя подошел танк из полка Буданова. Несколько раз выстрелил из пушки по огневым позициям боевиков. Те немного притихли. Этой короткой передышкой воспользовались бойцы батальона, которые скрывались за стеной, и бросились на выручку товарищам из второй роты.
Но идти под сплошным огнем нельзя. Оставаться в БМП опасно — сожгут из гранатометов. Тогда разведчики открыли задние люки десантного отделения и, прикрываясь ими, пошли вперед. Они нарушали Боевой устав, но это была единственная возможность хоть как-то укрыться от вражеских пуль. Однако против них действовали не мирные пастухи-горцы, а хорошо обученные стрелки. Снайперы стали бить по спрятанным за броней разведчикам рикошетом от асфальта.
Рассказывает Алексей Трофимов:
«Профессионалы работали, стреляли от асфальта, рикошетом. А рикошетом это получается не просто пулевое ранение, это перелом, т. е. попадает в кость — и перелом. У меня два человека из моей группы получили такие вот именно огнестрельные ранения от асфальта».
Пока дошли до своих, потеряли несколько человек. Теперь надо было эвакуировать и тех, кого спасали, и тех, кто спасал. Таким же рикошетом тяжело ранило прапорщика Кузнецова.
Рассказывает Иван Кузнецов, в 1999 году старший прапорщик, командир взвода связи 84-го ОРБ:
«Побежали за броню, я упал. Я не понял сначала, в чем дело, встал, опять вперед, встал на правую ногу, опять упал, и тут из правой ноги ударил фонтан крови. Я посмотрел: там сквозное пулевое, с этой стороны, с левой стороны правой ноги, кость торчала, три осколка таких кости, сквозное было, пулевое. Сначала, где-то одну секунду, так легко мне было, не чувствовал, потом начало жечь сильно, и нога отказала практически, я идти не мог».
Кузнецова погрузили в десантный отсек БМП. Сюда же складывали всех, до кого могли пробиться: убитых, раненых — разбираться было некогда. Когда машина начала сдавать назад, чтобы выйти из-под огня, боевики подбили ее выстрелом из гранатомета.
Алексей Трофимов продолжает свой рассказ:
«БМП мою подбили, опять же, гранатомет бил. Если БМП стоит, а выстрел в асфальт идет, не травмируя машину, он перебивает взрывной волной тяги. Машина на ходу, двигатель исправен, — всё нормально. Можно что? Взять ее и угнать. Что они впоследствии и делали».
Бронемашина потеряла управление и поползла назад. Кузнецов отстегнул магазин автомата — пусто. В разгрузочном жилете оставалась граната. И тут машина остановилась. Совсем близко он услышал голоса людей. Решил, что это боевики ищут раненых разведчиков. То мгновение он запомнил на всю жизнь.
Рассказывает Иван Кузнецов:
«Я достал гранату, выдернул чеку, под себя положил и смотрю — вот к двери кто-то подбегает, к двери прямо вплотную, и вот в этот момент, понимаете, я вспомнил всю свою жизнь за секунду, наверное, вспомнил от первого дня, как я помню, и до последнего. Смотрю, рука просовывается внутрь БМП. Я гранату достал, руку протянул к этому люку. Открывается люк — а там стоит Трофимов Алексей».
Товарищи Кузнецова с трудом разжали его пальцы, чтобы вытащить гранату. В следующий момент боевики обрушили на них шквал огня. Им не хотелось терять завидный трофей — практически исправную машину. Разведчики отступили. В БМП осталось тело их товарища — рядового Сергея Воронина. Позже, просматривая кадры, снятые боевиками, разведчики увидели, как те издевались над погибшим солдатом.
Алексей Трофимов свидетельствует:
«Затащили его в сортир, показать ему: «Это не мы, — говорят, — мол, в сортире, это не вы нас мочите, а это мы вас мочим в сортире», хотя парень был в БМП».
Это была страшная инсценировка, тут же придуманная боевиками. Уже мертвого Воронина затащили в туалет, якобы здесь его и «замочили». Алексей Трофимов до сих пор не может себе простить, что так и не вытащил тело своего товарища с поля боя.
А тем временем из этого пекла вывезли более десятка раненых и тела убитых. Недалеко от села, в открытом поле на скорую руку развернули медпункт. Раненых выгружали прямо в раскисшую грязь. Врачи здесь же оказывали им первую медицинскую помощь и отправляли в лазарет. А Трофимов со своим механиком-водителем уже возвращался в Дуба-Юрт.
Майор Сергей Поляков в мельчайших деталях помнит, как развивались события того дня в Дуба-Юрте. Он рассказывает:
«Они и отсюда стреляли, и оттуда, то есть они уже в круг нас брали. И, видно, имели задачу уже замкнуть этот круг».
Боевики сосредоточили огонь на дороге. Вдоль нее шел неглубокий арык — единственное место, где могли спастись разведчики. Боевики никак не могли достать их в этом укрытии.
Мой собеседник — Евгений Липатов, в 1999 году младший сержант, командир отделения 84-го ОРБ. Он рассказывает:
«Туда как раз раненых всех собрали. И вот только мы до них добрались, и те начали лупить. Ну, потом пытались еще кого-то вытащить, когда всех раненых собрали уже, только вот убитые остались там, с первой машины, которые лежали».
На какие-то мгновения боевики ослабили огонь. Тогда к арыку и пробилась одна из БМП. В десантное отделение загрузили раненых и убитых. Машине удалось вырваться из-под обстрела. А бойцы из арыка перебежками под огнем вернулись к стене.
Основные силы боевиков сжимали кольцо окружения. Они, видимо, уже считали уничтожение роты делом решенным и кричали в радиоэфире, что с русскими покончено. В этот решающий момент к месту боя подошли два танка полковника Буданова. Дали несколько залпов. Боевики замолчали. Это был дерзкий и смелый шаг. В танках сидели только офицеры, действовали они на свой страх и риск. Нарушили приказ и никого не хотели подставлять. Ведь вводить танки в договорное село было запрещено.
Рассказывает прапорщик Алексей Трофимов:
«Там сидел офицерский состав. Командир танка, то есть наводчик — офицер, механик — офицер. Они пришли нам на выручку. Грубо говоря, они нарушили приказ Верховного командования. Вводить танки в договорное село, мирное село. Но благодаря этому, как говорится, в нарушение тех канонов и тех приказов, ребята выручили нас и спасли. Многие из нас сидят живые и здоровые».
На кадрах, сделанных боевиками, видно, как выглядело место побоища: сожженные машины, тела погибших бойцов, которых товарищи не смогли вытащить с поля боя. Но для тех, кто выжил в той бойне, сомнений уже не было — Черный Араб не сделал бы этого, если бы не знал некоторых деталей операции федеральных сил.
Говорит сержант Олег Кучинский:
«Ребята все знали, как Дуба-Юрт взять, и Хаттаба мы давно знаем, как он воюет. И то, что нас затащили в Дуба-Юрт и расстреливали, как цыплят… Да это такое предательство было со стороны нашего командования, что сто процентов. Знать наши позывные, знать расположение тех точек, где мы должны находиться, даже координаты… Координаты никто никак не мог знать, если задача была утром поставлена, а ночью нас уже обстреляли».
Кому и зачем это было нужно, так и осталось тайной за семью печатями. Если это было предательство, то совершено оно с иезуитской виртуозностью. Если это халатность, то она была сродни предательству. Но быть может, на это и был расчет?
Свидетельствует Евгений Липатов, в 1999 году младший сержант, командир отделения 84-го ОРБ:
«Кто-то думал, что это подстава была, спланированная. Ну, это спланировано, естественно, было. Кто-то прокололся, конечно, или как-то по связи нас выцепили, вычислили через переговоры. Или через офицеров. Не знаю. Конечно, так можно догадываться. Но то, что это было спланировано, естественно».
Излюбленная тактика Хаттаба: заманить и напасть из засады. Получалось, что федеральные войска в который раз наступали на одни и те же грабли. Подобное уже происходило в Аргунском ущелье три с половиной года назад. Боевики также снимали на пленку сожженную колонну 245-го полка у села Ярыш-Марды. Хаттаб тогда знал и маршрут передвижения войск, и их позывные. Иначе такой трагедии просто бы не случилось.
31 декабря 1999 года многие ребята не вернулись из боя. Батальон потерял тогда каждого третьего бойца. Жуткие потери.
Говорит сержант Олег Кучинский:
«В первую ночь, когда собрались в палатке, мы сказали: нам ничего не нужно, ни ваши стратегические планы, которые вы построили на 28, 29, 30 и 31 декабря. Не надо. Найти нам на Дуба-Юрт разрешение. И мы уйдем туда. И мы найдем там, где причина войны. И там боем покажем, кто воин из нас».
Вечером после боя уцелевшие бойцы собрались в палатке. Они еще не знали, что в это же время в штабе группировки полным ходом идет расследование. Совсем скоро в палатку зашли офицеры из командования группировки и особого отдела. Искали стрелочников. Но почему-то искали среди них, то есть тех, кто вырвался живым из той бойни. Бойцы слушали и не верили своим ушам. И тут их терпению пришел конец.
Сержант Олег Кучинский рассказал мне, как проходила та «беседа»:
«Они выслушали нас минут тридцать и поняли, что нужно быстренько уходить отсюда, иначе будет беда в этой палатке. Понимали, что нужно сдержать тех ребят, чтоб они сейчас горячки не натворили. Иначе будет беда. Если они пойдут в штаб и им кто-то что-то не так скажет, — а у всех же автоматы, пулеметы… Они как станут перед этим командным пунктом — а до командного пункта полтора километра только идти… Они разнесут там все. Ну и все чувствовали, каждый чувствовал, что это было предательство».
Плата за ошибки или предательство была слишком высока. Гибель молодых парней.
Была и другая правда войны, о которой предпочитают не говорить вслух. Если не удавалось вывезти тела товарищей с поля боя, собирали трупы боевиков. Ходовой товар. Позже их обменивали на своих. 1 января на окраине Дуба-Юрта состоялся такой обмен телами.
Рассказывает Сергей Поляков, в 1999 году майор, заместитель командира 84-го ОРБ:
«Решили, что поставим три БРМки уступом, откроем двери и вот так, группами, пойдем. Пойдем до того места, где находилась группа, которая с утра там отстреливалась».
Затем в батальоне началась тяжелейшая процедура опознания погибших. На нее отправились только контрактники. Видавшие виды взрослые мужчины решили пощадить психику желторотых солдат-срочников. Им и так досталось в эти дни. Некоторые тела были обезображены до неузнаваемости. Одного бойца опознали только по татуировке на плече: летучая мышь — символ разведчиков. Он сделал ее незадолго до своего последнего боя.
Как-то очень незаметно начатое расследование прекратилось. 84-й разведбат несколько недель не участвовал в боях, получил пополнение, новую технику, вооружение. Но боль утраты и обиды после Дуба-Юрта не оставляла многих.
Говорит Юрий Бабарин, в 1999 году рядовой, старший разведчик 84-го ОРБ:
«Мы все ходили, не понимали, кому это надо было. Практически батальон отдали на растерзание. Куда командование смотрело, чем оно думало, какими оно разведданными располагало? Может, была какая-то дезинформация. Не знаю, нам не говорили ничего практически. Нам ставили приказы. Мы выполняли».
Позже на одной из баз боевиков, уничтоженных в Аргунском ущелье, разведчики обнаружили страницу из газеты «Красная звезда» с репортажем о боевых действиях именно 2-й роты 84-го батальона.
Рассказывает Олег Кучинский:
«Вторая рота, я скажу вам, она была обречена. По ним, скорее всего, службы противной стороны собирали информацию. У них случилась одна беда. Они разбили одну колонну духовскую и в сводках и в газетах рассказали про эту вторую роту. Вот духи и старались вытащить эту вторую роту, чтобы ее поставили именно в то место, где бы ее можно было уничтожить. Может, наши даже не догадывались, наше руководство, что их затаскивают».
Трудно поверить, что гибель наших солдат могла стать следствием чьей-то кровной мести, замешенной на предательстве.
Для многих военнослужащих 84-го отдельного разведбатальона дуба-юртовская трагедия останется кровоточащей раной на всю жизнь. Со временем понимаешь — произошедшее изменить невозможно. Так же, как и найти истинные причины той давней трагедии.
Вспоминает Олег Кучинский:
«У нас нет конкретных достоверных документов и свидетелей, что кто-то что-то сделал… Но догадаться можно. Ну а как ты это донесешь людям, что ты понесешь на суд явный? Ты только сам в себе можешь судить».
Наступил 2000 год. Казалось, тактика боевиков известна. В Аргунском ущелье и у Вольчьих ворот уже произошли две кровавые трагедии. И вот опять по чьему-то предательству или по чьей-то халатности случилась беда. Спустя два месяца после описываемых событий в этом же районе в засаду попала 6-я рота псковских десантников. Десятки человек погибли и получили ранения.
