Глава 18
Россия 2017

Однако невероятное скрывается не только в человеке, в глубинах его мозга и тела. Странными совпадениями, удивительными, необъяснимыми поворотами богата и наша история.

Давным-давно, когда прошлое и настоящее было будущим, события могли обернуться совсем не так. 15 млрд. лет назад в пылинке, меньшей, чем протон, зародилась информация о Вселенной. В том числе и о нашей с вами истории, которой только предстояло случиться.

…Выстрел, поразивший Николая II, был сделан чекистом Медведевым из браунинга № 389965 в 1918 году в Екатеринбурге. Траектория пули прочертила путь страны на долгие годы.

История обернулась частным случаем баллистики. Этот же пистолет мог изменить историю еще раньше. В начале XX века в Баку революционеры поручили тому же Медведеву ликвидировать провокатора. Подозреваемый имел партийный псевдоним Коба. Операция сорвалась. Случись же задуманное, в ареопаге советских вождей не было бы Сталина.

В минуты роковые будущее как никогда зависит и от случая, и от поступков каждого. Сегодня мы вновь приближаемся к переломному моменту нашей истории. Авторитетные прогнозы странным образом отчетливо фокусируют точку выбора во времени и пространстве. 2017, Россия.

Первым о 2017-м заговорил Константин Циолковский. Учитель из Калуги в 1917 году считал, что через 100 лет человечество научится решать проблемы, создав мудрое мировое правительство. Войны будут невозможны, сытые граждане устремятся заселять Солнечную систему, а повсюду над Землей будут реять громадные серебристые дирижабли.

Будущим занимаются люди серьезные. Мысль о том, что главную миссию России в XX веке предопределил провинциальный мечтатель, кажется невероятной.

Олег Доброчеев, кандидат физико-математических наук: «Это был апогей не только национальный, но и мировой. Россия выполнила, это моя версия, свою сверхзадачу, сформулированную Циолковским, неким пророком: «Надо лететь в космос!» И запустила спутник, а через 4 года и человека в космос».

Почему так случилось? Все волей-неволей хоть раз в жизни задаются вопросом: почему именно так, а не иначе? Произойди что-то по-другому, как бы развивалась история? Она всегда предполагает допущение. И в этом ее прелесть. Она делает человека свободным, делает тебя сопричастным тому, что было на самом деле.

На развилках истории мы, как сказочный герой перед камнем на распутье, всегда оказываемся перед выбором: быть ли женатому, потерять ли коня или вообще голову сложить. Избранная дорога становится свершившейся историей.

Чтобы говорить о том, что ждет нас в 2017-м, важно понять, какие шансы упущены, вспомнить, что Российская Демократическая Республика существовала в истории еще в ХШ веке.

Валентин Янин, доктор исторических наук, академик РАН: «Мы привыкли называть вечевой строй Новгорода республикой. Часто говорят, что Россия не Европа, а Евразия. Какое место в этой системе занимал Новгород? Я бы сказал, что это был европейский город».

Вполне европейской была вся эта исчезнувшая страна – Новгородская земля. Именно здесь в IX веке начал княжить на русской земле Рюрик. Новгородская боярская республика – это крупнейшее государство тогдашней Европы. Тут существовала передовая система государственного устройства, сочетающая ограниченную княжескую власть, боярское самоуправление – посадничество и общественный контроль – вече. Все жители были равны перед законом. Свобода мысли касалась даже вопросов религии. Идеи реформирования церкви были актуальны, как и во всей Европе эпохи Реформации.

Новгородские купцы и финансисты считались самыми эффективными менеджерами. Новгород – член Ганзейского союза. Земельные вотчины бояр нередко больше иных европейских королевств. Мостовые города на 500 лет старше лондонских.

Борьба партий, гласность и демократичность отличают город в его лучшие годы. Берестяные грамоты – великое открытие XX века – помогли нам понять, что передовое политическое устройство Новгорода основывалось на просвещении. Здесь, где появилась древнейшая славянская книга, почти все были грамотны.

Это не только бояре и купцы. Это и ремесленники, и крестьяне, и крестьянские старосты. Очень много писем, написанных женщинами. А для Средневековья женская грамотность – индикатор высокого развития общества.

Там, где Петр Великий прорубил окно в Европу, в Средневековье существовали широко открытые двери. Ими был Новгород, который входил в систему обширных европейских связей.

Новгород, а не Москва стал бы центром объединения русских земель. В русской политической традиции могли возобладать не самодержавие, а совсем иные начала. Свободное общество давало шанс подойти к эпохе революций, будучи приспособленной к преодолению кризисов. России не требовалось бы безгранично прирастать Сибирью. И в ХХ веке она была бы готова предложить Западу высокие технологии, а не только соболя, лес, золото, газ и нефть.

Новгород опровергает миф о тоталитаризме как единственном пути развития России. Просуществовал он около шести столетий. То есть дольше, чем вся история Московского царства и Петербургской империи.

Владимир Пантин, доктор философских наук: «Был ли все-таки вариант, когда новгородская Русь могла бы пролавировать между Золотой Ордой и орденами рыцарскими и Швецией? Думаю, это тот единственный вариант, который был упущен. Но для этого нужно было такое дипломатическое искусство, такая политическая мудрость, которые не часто встречаются в истории».

Валентин Янин, продолжает: «XV век показал разочарование основной массы населения в вечевом строе. Новгородское боярство, в целом приобщенное к государственной власти, сделалось боярской олигархией. Она, по существу, и уничтожила этот строй.

В схватке за власть боярской олигархии с кланом городских собственников побежденной оказалась демократия. В результате простые новгородцы уже не чувствовали себя причастными к делам республики. И когда Иван III отправился походом на Новгород, город, оказалось, некому защищать. К концу XV века он вошел в состав Московского государства. Возобладала в России московская традиция, когда мощное государство развивается за счет отсталого, несамостоятельного общества. Отказ от европейского пути определил всю последующую историю, включая октябрь 1917-го, советский период и нынешние споры о будущем страны».

Сергей Караганов, доктор исторических наук: «Новгород проиграл в том числе и потому, что у него не было стратегического тыла. Им были тесные отношения с демократически сильными ведущими капиталистическими державами мира. Если мы сделаем полуповорот, а то и поворот, как Россия уже сделала в 1917 году, то окажемся в очень незавидной позиции, учитывая новое геополитическое положение.

Продолжает Кирилл Андерсон, кандидат исторических наук: «Такие моменты, как правило, бывают в эпоху революций, когда все смешивается. Когда вчерашние графы становятся нищими, когда нищие становятся маршалами империи. В эпоху революций порой случаются странности. Вчерашние друзья оказываются врагами, а недавние враги – союзниками.

Несмотря на то что в кратком курсе истории ВКП (б) русские революции ХХ века предписывалось считать безальтернативными, в 1917-м был вполне правдоподобным сценарий революции без большевиков.

Владимир Ульянов мог не приехать в бурлящую Россию. Мог быть просто убит случайным юнкерским патрулем на улицах Петрограда. Без него большевики не отважились бы на роспуск Учредительного собрания. Тогда могло случиться так, что к власти в России пришло бы не Временное, а постоянное правительство во главе с эсерами. Возможно, оно было бы свергнуто недовольными военными, и во главе страны мог оказаться военный министр Колчак, всероссийский верховный правитель.

Иным был бы и Версальский мир. Россия в числе стран-победительниц в Первой мировой войне не могла не получить своей доли, сопоставимой с приобретениями Англии и Франции. Под сенью сильной руки пришли бы иностранные инвестиции, упрочил позиции отечественный капитал. К середине XX века реформы в сельском хозяйстве, модернизация промышленности и армии сделали бы 300-миллионную Россию вполне демократической, преодолевшей искус военной диктатуры и пережившей экономическое чудо страной. Живой осталась бы царская семья. Как и многие другие.

Однако в результате победы большевиков сформировался совсем другой вектор развития. Новый порядок обступил нас с привычностью леса на горизонте или облаков над головой. Он был повсюду. «Не будет ничего другого», – скажет потом Пастернак устами доктора Живаго.

Порой самые привычные символы времени скрывают отголоски несвершившейся истории. Бассейн, возникший на месте храма, Владимирский тракт, превратившийся в шоссе Энтузиастов…

Или же, скажем, мы привыкли к Мавзолею на Красной площади. Это был один из 150 проектов, присланных на конкурс. Представьте себе, как выглядела бы Москва, если бы на Красной площади вместо привычного Мавзолея высилось здание, проект которого прислал неизвестный автор под псевдонимом Сева. В нем что-то есть не то от нефтяной вышки (автор предугадывает нефтяное будущее России), не то от сторожевой вышки (будущий ГУЛАГ). Представьте такое сооружение, которое может кого угодно ужаснуть. Хотя, конечно, в наши дни ставят и не такое.

К счастью, победили не эти довольно своеобразные фантазии, а проект архитектора Щусева, который, кстати, и был председателем конкурсной комиссии.

Долгие годы главная усыпальница социализма одновременно была и основной сценой советского политического театра. Здесь разыгрывалась пьеса о единстве власти с народом. И лишь по расстановке героев на трибуне Мавзолея зрители могли догадаться, что на самом деле происходит в Кремле.

Первый кремлевский мечтатель ходил по Красной площади вместе с остальными как простой смертный. В 1921 году он резко свернул с магистрали революции, заставив соратников по партии забыть о военном коммунизме и дальше рулить по компасу товарно-денежных отношений. Иначе из пучины голода и разрухи советская Россия не выбралась бы.

В истории был период достаточно примечательный, который именовался новой экономической политикой. В ту пору многие расценивали это как отступление. И были сотни тысяч коммунистов, которые клали на стол свои партийные билеты. Ленину пришлось написать целый ряд статей, в частности о том, что военный коммунизм был вынужденной, крайней мерой, уступкой. А НЭП был запланированным этапом.

Раскрепощение деревни, свобода предпринимательства, бум кооперативного движения и твердый червонец всего за 5 лет обеспечили не только восстановление, но и рост аграрного и промышленного производства. Именно в эти годы чекистов обязали действовать с оглядкой на суд. На экраны вышел «Броненосец «Потемкин», провели первый в мире масштабный сексологический опрос.

Капиталистический оскал НЭПа не на шутку испугал входящую в силу партноменклатуру. К концу 20-х стало ясно, что НЭП несовместим с монополией ВКП (б) на власть.

Сергей Караганов объясняет: «Сталин и его окружение боялись вызова мелкобуржуазной стороны. Он писал об этом. Даже коллективизация была проведена не для того, чтобы поднять сельское хозяйство. А чтобы уничтожить крестьянство, равно как и любую мелкобуржуазную стихию. Чтобы создать тотальную диктатуру».

Владимир Пантин: «Эту альтернативу надо было бы рассматривать всерьез. Более того, она в какой-то степени еще не потеряла своей актуальности. Дело в том, что в НЭПе были элементы, которые способствовали развитию мелкого и среднего производства и в городе, и в деревне. Эти элементы до сих пор не задействованы, как ни парадоксально, в наших сегодняшних реформах. Нынешнее китайское чудо – это просто-напросто реализация НЭПа в чистом виде. Этот вариант был возможен в 20-е годы в России».

Если бы лозунг Николая Бухарина «Обогащайтесь и не беспокойтесь, что вас прихлопнут» воплотился в жизнь, СССР обрел бы шанс стать совсем другой страной. В ней сторонники НЭПа одержали бы победу над партийно-хозяйственной бюрократией. Энтузиазм масс был бы движим не мечтой о счастье будущих поколений, а радостным ощущением улучшающейся жизни. Сталин остался бы в истории как малоуспешный наркомнац эпохи военного коммунизма. Реальная политическая демократия, гарантии собственности и законность стали бы повседневной нормой. Индустриализация провелась бы на базе рыночных отношений, без обнищания населения и подрыва аграрной основы народного хозяйства. Нет трагедии коллективизации, нет обострения классовой борьбы, нет врагов народа, нет ГУЛАГа.

В реальности от НЭПа осталась лишь комичная фигура нэпмана и память о несвершившемся золотом веке социализма.

Именно подавление Новой Экономический Политики превратило одного из партийных лидеров, Иосифа Сталина, в выдающегося революционера, большого ученого и отца народов.

Теперь рокового звонка или черного автомобиля у подъезда ожидал любой, даже самый высокопоставленный гражданин страны.

Выиграв жестокую и кровопролитную войну, Советский Союз должен был решать, какое место он займет в послевоенном мире. В свою очередь, и весь мир выбирал тогда новую модель развития. К подобной точке в нашей истории мы приближаемся и сейчас.

«2017 год, – говорит Владимир Пантин, – это аналог 1945 года для мировой истории. Вы можете себе представить, что это за точка, что это за поворот в развитии. Не надо, наверно, доказывать, что 1945 год был поворотным в истории Европы, в истории Советского Союза, в истории Азии, Америки».

Кирилл Андерсон: «В истории нашей страны было много перекрестков, когда она могла пойти не по тому пути, по которому пошла. Некоторые, может быть, не такие существенные, некоторые просто очевидны. На мой взгляд, один из таких критических моментов был связан со смертью Сталина. И была реальная перспектива, что у власти окажется не Хрущев, а кто-то другой. Прежде всего, конечно, Лаврентий Павлович Берия».

В самом начале карьеру Берии чуть было не пустил под откос Дзержинский. В 1921 году председатель ВЧК выписал ордер на арест юного чекиста за злоупотребление властью и нарушение норм законности.

«Советский Гиммлер» (именно так Сталин представил Берию западным участникам Ялтинской конференции). Орденоносец и видный военачальник, о котором слагались песни.

Между тем всесильный нарком внушал повсеместный ужас. Его считали советским Синей бородой, сексуальным маньяком, похищающим красавиц прямо с московских улиц. Он же новоявленный Малюта Скуратов, палач, не знающий жалости к врагам народа. Теперь мы знаем, что Берия не был первым бабником в сталинском окружении и не его подпись чаще всего встречается под расстрельными списками.

Хотя за преступления, совершенные властью, он, конечно же, ответствен.

После смерти Сталина первый заместитель председателя Совета Министров Союза ССР Лаврентий Павлович, как и остальные члены Политбюро, на словах выражал глубокую скорбь. Вот что он говорил с трибуны Мавзолея:

В то же время, по словам Молотова, Берия, стоя тогда на трибуне Мавзолея, утверждал, что это он убрал хозяина и всех спас. Среди всеобщей растерянности он казался единственным человеком в кремлевском руководстве, который знал, что делать, как удержать власть и как реформировать страну.

Как самый информированный человек, он острее остальных понимал необходимость изменений и даже демонтажа сталинской системы.

Минимум идеологии и максимум прагматизма – вот главная отличительная черта проектов реформ, которыми Берия буквально заваливает соратников. Оказывается, главный лубянский маршал в первую очередь менеджер.

Кирилл Андерсон: «Берию, на мой взгляд, подвела его сила. Ее было слишком много. Хрущев был управляем. Берия – самостоятелен. Скажем, он выступал против создания Германской Демократической Республики. Потому что ее содержание слишком дорого обходилось России.

В ответ мы получили бы специальный план Маршалла для России и, таким образом, интегрировали бы в мировую экономику. В этой истории нет места советским танкам на улицах Будапешта и Праги, наши солдаты не гибнут в Афганистане, а статус сверхдержавы СССР поддерживается экономической мощью, а не ядерными боеголовками.

В реальности один из образцовых функционеров системы закономерно стал ее жертвой. Лаврентий Берия был расстрелян и объявлен основным исполнителем сталинских репрессий. А на трибуне XX съезда с разоблачением культа личности довелось выступить Никите Сергеевичу Хрущеву.

Мы принимали программу строительства коммунизма и конституцию, боролись за мир во всем мире, голосовали на собраниях. Догадались, в конце концов, что экономика должна быть экономной.

Мы писали в заявлениях, что хотим быть в первых рядах строителей нового общества. Мечтали при этом о загранице и джинсах. Однажды в августе, когда нам казалось, будто бы мы близки к тому, чтобы перестроить нашу жизнь, огромную страну как дождем смыло. Мы увидели танки на улицах Москвы.

Георгий Малинецкий, доктор физико-математических наук: «Великая страна, имеющая ядерное оружие, первая шагнувшая в космос, имеющая лучшую в мире армию. И вдруг катастрофа, одна из самых страшных в истории человечества?»

Дмитрий Чернавский, доктор физико-математических наук: «В Советском Союзе была единая идеология – коммунистическая. Хорошая, плохая, не будем говорить, это другое дело. Она была единая. В 1991 году идейное единство было разрушено».

Математические модели развития общества, которые разрабатывал профессор Дмитрий Чернавский и его ученики, учитывают и такие гуманитарные факторы, как единство и дружба народов.

Именно единства и не хватило в 1991-м Советскому Союзу. Через 15 лет того же самого очень не хватает новой России.

Ни царям, ни императорам, ни генсекам, ни президентам как-то не удавалось осуществить полноценную модернизацию России. У нас реформы всегда идут по наихудшему сценарию. Они никак не могут состояться. Неужели это единственная константа нашей политической жизни?

Вот что считает Владимир Пантин: «Давайте рассмотрим эти переломные моменты. 1917 год, 1953 год, 1989–1991 годы. Всегда Россия или Советский Союз и, главное, общество и элита подходили к этим моментам полностью не готовыми к ним. Мы все время развиваемся по инерции. Ведь переломная точка – это точка изменения вектора развития, его направления. А мы как бы продолжаем двигаться по старому. И проскакиваем эту переломную точку, оказываемся совершенно не готовыми».

Даже революции в России не способны отменить удивительную повторяемость исторических сюжетов. На докладе о воровстве средств, выделенных на строительство Тульского шоссе, император Николай I написал: «Шоссе нет. Денег нет. И виновных нет. Выделено 800 миллиардов. А здесь, в национальном банке, оказалось 120. Куда остальные деньги ушли? Черт его знает!»

Ученые, изучающие циклы мировой и отечественной истории, убеждены: именно в ближайшие 10–15 лет Россия вновь окажется перед выбором, от которого будет зависеть сохранность страны в целом и жизнь каждого из нас. Мы пытаемся сформулировать новую национальную идею. Это особенно сложно сейчас, когда страна столкнулась с тяжелейшими проблемами.

Игорь Бестужев-Лада, доктор исторических наук: «Какие же проблемы наваливаются на Россию? Мы, по сути, врезаемся сейчас в ситуацию, когда страна пустеет, все больше и больше стариков, все меньше и меньше детей. В 2000 году школьников был 21 миллион, а в 2005-м – 18.

Кошмар в Беслане – отголосок войны, идущей в Иерусалиме, Кабуле, Приштине, Нью-Йорке, Москве. Четвертой мировой ее назвали по аналогии с Первой, Второй и Третьей «холодной», глобальными войнами ХХ века.

Георгий Малинецкий: «Есть по крайней мере 25 показателей, по которым Россия находится в катастрофическом положении. Мы являемся сейчас по своим финансовым возможностям страной слаборазвитой, но имеем все риски, которые характерны для индустриально развитых стран».

На сайте ЦРУ опубликован аналитический доклад американских специалистов о глобальных тенденциях развития. В перспективе 2017 года Россия рисуется как нестабильная страна, которая, не исключено, распадется на 6–8 государств.

Если не преодолеть разрушительных тенденций, сложившихся в нашей стране, то негативный сценарий российского будущего очевиден и обывателю, и политологу.

Сергей Караганов: «Дальнейшее усиление авторитарных тенденций власти, ее отчуждение от общества, сидение на нефтяной игле. И тогда, я думаю, к 2017 году мы переживем крупные потрясения, которые могут привести даже и к частичному развалу страны».

Георгий Малинецкий: «С чего следует начать? Где то самое звено цепи, ухватившись за которое мы можем вытянуть страну? По-видимому, главное сейчас, и это, на мой взгляд, отчасти задача ученых, отчасти всего нашего сообщества, – понять образ желаемого будущего. Куда мы хотим прийти? Чего мы хотим достичь? Что мы будем считать успехом? Что мы будем считать неудачей?»

Образ будущего, которое в XX веке предлагала миру Россия, оказался несостоятельным. Мы проиграли, и мир живет в соответствии с моделью, выработанной Америкой. Сегодня она находится в зените. Но уже очевидно, что изживает себя. Никакая сила не может обеспечить спокойное существование государства, если окружающий мир полон нерешенных проблем.

11 сентября 2001 года стало ясно, что счастье и процветание в отдельно взятой стране невозможно, как бы сильна она ни была. Если этот путь привел в тупик, то стоит ли пытаться догнать тех, кто все еще по нему идет?

Олег Доброчеев, кандидат физико-математических наук делится мыслями: «Проект глобальный, исторический, который в обыденном сознании связан с Христом, Библией, пророками, близок к завершению. Все мы знаем, что он заканчивается апокалипсисом. Все газеты мира в сентябре 2001 года вынесли в заголовки эту тему».

Владимир Пантин: «После 2017 года мы попадаем в принципиально новую фазу и общемирового, и российского развития. Условно ее можно назвать некой геополитической, геоэкономической революцией. Потому что после 2017-го должны открыться принципиально новые альтернативы и новые возможности».

Георгий Малинецкий: «Речь идет о том, чтобы предложить человечеству другие алгоритмы развития, совершенно другой набор технологий, который ориентирован не на ближайшие президентские выборы или не на десятилетия, а по крайней мере на века. Мало того что ученые что-то знают, а политики чего-то хотят, этого недостаточно. Люди должны понять, что все это их, это свое.

Сегодня понятно, что весь мир стремительно приближается к переломному моменту истории, который, по словам Солженицына, по значению равен повороту от Средних веков к Возрождению. Чтобы понять, куда идет Россия, необходимо уловить логику мирового развития.

Беспрецедентный многовековой интернационал россиян находится на грани развала. Наш опыт совместного существования сегодня теряет смысл. А ведь именно он мог бы оказаться тем глобальным ноу-хау, в котором нуждается ставшая тесной планета.

Решив внутренние проблемы, избежав распада, Россия тем самым может предложить свою модель развития и оказаться лидером, но не жесткой бойни и конкуренции, а нового мира.

В этих условиях очень многое будет зависеть от способности людей прийти друг другу на помощь, действовать активно и творчески, создавая новые, благоприятные условия жизни. Важно помнить, что нам всем предстоит строить будущее России в XXI веке. Это большая ответственность. Но это и счастливая возможность делать своими руками историю столетия.