Глава 40
Млекопитающие на марше

ОБЫЧНО ЛЮДИ СЧИТАЮТ, ЧТО ПОСЛЕ ДИНОЗАВРОВ ПРИШЛИ МЛЕКОПИТАЮЩИЕ. На самом деле это не совсем так.

Сегодня млекопитающие стали для нас самым обычным классом животных на Земле. Когда мы говорим «животное», то чаще всего подразумеваем именно млекопитающих: кошек, собак, слонов, коров, мышей, кроликов и так далее. Существует примерно 4 тысячи видов млекопитающих, и они на удивление разнообразны по внешности, размеру, а также поведению. Самый крупный из них – голубой кит, живущий в океане; он похож на рыбу, хотя и не является ею, а весит около 136 тонн. Самые мелкие из млекопитающих – это разнообразные землеройки: они живут в норах и весят примерно полунции (15 г). Где-то посередине находятся люди, которые, как ни пародоксально это звучит, специализируются на универсальности. Мы считаем себя самыми разумными из млекопитающих. По крайней мере иногда.

Главная отличительная особенность млекопитающих в том, что матери выкармливают детенышей своим молоком, производимым с помощью специальных желез. Почти у всех млекопитающих имеются и другие характерные особенности: уши (а точнее, три маленьких косточки в среднем ухе: молоточек, наковальня и стремечко, принимающие колебания от барабанной перепонки); волосы (за исключением взрослых китов); диафрагма, отделяющая сердце и легкие от остальных внутренних органов. Практически все млекопитающие – живородящие. Исключение составляют утконосы и ехидны, откладывающие яйца. Еще одним любопытным признаком является то, что, в отличие от прочих позвоночных, эритроциты млекопитающих лишены ядер. Все эти признаки свидетельствуют о том, что все млекопитающие имеют общую эволюционную историю, за время которой они пережили много всего необычного, в том числе отделение Австралии от Гондваны (южной части суперконтинента Пангея). Изучение ДНК млекопитающих подтверждает, что все мы, в общем и целом, – одна большая семья.

С гибелью динозавров млекопитающие получили полный карт-бланш на дальнейшее развитие. Освободившись от их тирании, млекопитающие обрели возможность занять экологические ниши, ранее принадлежавшие динозаврам. Тогда как всего несколько миллионов лет назад стали бы вместо этого легкой закуской последних. Вероятно, современное разнообразие млекопитающих напрямую связано с внезапностью, с которой они ворвались в животное царство, причем в тот момент, когда выжить можно было практически кому угодно. Впрочем, не стоит полагать, что млекопитающие появились только затем, чтобы заполнить возникшие после динозавров пустоты. И те и другие сосуществовали по крайней мере в течение 150 миллионов лет.

Гарри Джерисон как-то предположил, что еще до того, как динозавры стали доминирующей формой жизни, многие млекопитающие были уже приспособлены вести дневной образ жизни, в связи с чем у них развивалось зрение. По мере того как динозавры начали доставлять им все новые проблемы, млекопитающим пришлось «уйти в подполье» – прятаться под землей в течение светлого времени суток. А если ты ночное животное, то тебе требуется хороший слух. Вот эволюция и позаботилась, чтобы снабдить млекопитающих великолепными ушами, в том числе и теми самыми тремя косточками. Однако животные сохранили и остроту зрения. Так что когда млекопитающие вновь вышли на дневной свет, в их распоряжении одновременно оказались и хороший слух, и хорошее зрение. Подобная комбинация дала им существенное преимущество над большинством остальных конкурентов.

Млекопитающие произошли от рептилий триасового периода, известных как терапсиды. В основном они были небольшими и шустрыми хищниками, хотя среди них порой встречались и травоядные. По сравнению с остальными пресмыкающимися, терапсиды не произвели бы на вас особенного впечатления, однако их скрытный образ жизни постепенно привел к появлению отличительных особенностей. Так, диафрагма позволяет дышать более эффективно, что особенно полезно при быстром беге. Она же дает возможность детенышам одновременно и дышать, и сосать молоко. Изменения обычно эволюционируют не по отдельности, а все в комплексе. Волосы согревают, а чем ты теплее, тем быстрее можешь двигаться, и так далее.

Но из-за этого не так легко понять, когда именно звероподобные ящеры, предки терапсид, превратились в ящероподобных млекопитающих. Впрочем, как мы уже замечали, у людей вечные проблемы с пониманием изменений. У эволюции не существовало никакой особенной точки перелома, а был долгий и тернистый путь постепенных превращений. Первые ископаемые останки, которые можно определенно считать принадлежащими млекопитающему, имеют возраст 210 миллионов лет. Это был так называемый морганукодон. Вообще говоря, это землеройка, вероятно ведшая ночной образ жизни и, наверное, насекомоядная, а также очень может быть, что и яйцекладущая. Недоброжелатели Дарвина яростно возражали против предков-приматов. Интересно, как бы они отреагировали на яйцекладущую насекомоядную землеройку? Но если лично вы проблемы в этом не видите, то для вас есть хорошая новость: те зверюшки были довольно смышлеными. Не то чтобы это была какая-то особо разумная землеройка по сравнению с рептилиями, из которых когда-то эволюционировала. Правда, следует признать, что остальные терапсиды в целом были тупы, как… К сожалению, мы не можем сказать, что они были тупы, как полено, – деревьев тогда не было. Ну, скажем, тупы, как доисторический папоротник. Но это было только сначала.

Откуда нам известно, что те первые землеройки были млекопитающими? Зубы! Зубы чаще всего становятся окаменелостями. Именно поэтому для определения вида давно умерших животных палеонтологи используют прежде всего зубы. От многих видов всего-то и осталось, что зуб или два. К счастью, по ним довольно много можно узнать о бывшем обладателе. Прежде всего, чем больше зуб, тем больше животное: зуб современного слона имеет размер с целую мышь, то есть кем бы ни было неизвестное животное, если у него такой зуб, оно явно больше мыши. Если вам повезет найти челюсть целиком – еще лучше. Форма зубов поведает, чем питалось животное: жевательные зубы предназначены для перетирания растений, заостренные – для мяса. Еще больше можно понять по расположению зубов в челюсти. Морганукодон совершил настоящий прорыв в строении зубов: когда он сжимал челюсти, его зубы сцеплялись, что позволяло замечательно ловко откусывать кусочки мяса или разгрызать насекомых. Впрочем, за это ему (а впоследствии и нам с вами) пришлось дорого заплатить. У рептилий зубы растут по мере надобности: как только старые выпадают, на их месте появляются новые. Мы же на всю жизнь получаем только два набора: молочные у детей и настоящие у взрослых. Если мы потеряем взрослый зуб, заменить его можно только искусственным. А виноват в этом не кто иной, как морганукодон, которому очень хотелось получить преимущество в виде плотно сцепляющихся зубов. Для этого пришлось поддерживать их взаимное соответствие, что было бы сложно сделать, если бы зубы постоянно менялись. Вот так и вышло, что они остановились на двух комплектах, и нам с вами приходится довольствоваться тем, что есть.

Из всего этого можно сделать несколько выводов. Имея всего два набора зубов, морганукодон должен был изобрести способ выкармливания детенышей, отличающийся от того, которым пользовались рептилии с их неограниченным запасом зубов. Челюсть детеныша не может вместить полный комплект зубов взрослой землеройки, а если зубы вырастают лишь дважды за всю жизнь, ты не можешь позволить себе роскошь поменять их, когда твоя челюсть увеличится в размерах. Самое простое решение – это совершенно беззубые новорожденные. Но чем же их в таком случае кормить? Очевидно, чем-то питательным и легкоусвояемым вроде молока. Поэтому, скорее всего, морганукодоны сначала научились производить молоко, и лишь затем получили свои зубы. По этой самой причине их и можно с полным на то основанием назвать млекопитающими.

Удивительно, сколько всего можно узнать по нескольким зубам.

По мере развития и диверсификации видов млекопитающие эволюционировали в два основных типа: плацентарные (когда мать вынашивает детеныша в матке) и сумчатые (донашивающие детенышей в «сумке»). Сумчатые, которые немедленно промелькнут у вас перед глазами, наверняка будут кенгуру. Наверное, потому, что они умеют замечательно быстро и ловко прыгать. Вот пример из книги «Последний континент»:

«– А как на кенгурином будет: «У меня для тебя есть задание чрезвычайной важности»? – вкрадчиво-невинно поинтересовался Ринсвинд.

– Кстати, хорошо, что спросил…

Сандалии почти не шелохнулись. Ринсвинд вылетел из них, будто стартующая ракета из поддерживающих опор, и приземлился на уже бегущие в воздухе ноги.

Некоторое время спустя зверь догнал его. Кенгуру передвигался легкими длинными прыжками.

– Почему ты убегаешь? Ты ведь даже не дослушал.

– У меня длительный опыт пребывания в собственной шкуре, – огрызнулся Ринсвинд. – Я ЗНАЮ, что будет дальше. Меня опять втянут в историю, которая меня не касается. А ты просто-напросто галлюцинация, вызванная сытной едой на пустой желудок, так что даже не пытайся остановить меня!

– Остановить тебя? – удивился кенгуру. – А на фига? Ты движешься как раз в нужном направлении».

В одной Австралии живут свыше сотни видов сумчатых, точнее, бо́льшая часть местных млекопитающих – сумчатые. Еще семьдесят или около того – на Тасмании, Новой Гвинее, Тиморе, Сулавеси и многочисленных маленьких островках. Прочие (опоссумы и мелкие, похожие на крыс существа) обитают главным образом в Южной Америке, вплоть до Центральной, хотя один из видов опоссумов добрался до Канады.

Выглядит все так, словно плацентарные млекопитающие в целом взяли верх над сумчатыми. Однако разница между ними не так уж и велика, поэтому в отсутствие млекопитающих сумчатые вполне преуспевают. Есть даже некоторое сходство между теми и другими. Хорошим примером являются коалы, никакого отношения к медведям не имеющие, а выглядящие как прехорошенькие медвежата.

Вообще большинство сумчатых кажутся параллельными версиями плацентарных. Самым любопытным случаем является тилацин, более известный как тасманийский тигр или тасманийский волк, который действительно немного похож на волка, только с полосками на спине и хвосте. Тилацин был официально объявлен вымершим еще в 1936 году, однако время от времени поступают сообщения о том, что его видели. Его среда обитания остается нетронутой, поэтому будет совсем не удивительно, если тилацин все-таки вернется. Чарли Бисли, рейнджер Национального парка Тасмании, докладывал в 1995 году, что в течение целых двух минут наблюдал за тасманийским волком. В 1993-м его вроде бы видели на Саншайн-Кост в штате Квинсленд. Если это действительно так, то, скорее всего, очевидцы повстречали потомков зверей, когда-то убежавших из зоопарков.

Откуда же такая концентрация сумчатых в Австралии? Согласно палеонтологическим данным, родина сумчатых – Америка, причем, скорее всего, Северная, но тут есть кое-какие сомнения. Плацентарные же животные появились на территории современной Азии, которая в ту пору была соединена с другими континентами, поэтому плацентарные распространились в Европе и Америке. Еще до того, как те перебрались в Америку, сумчатые успели мигрировать в Австралию через Антарктиду, которая тогда еще не была ледяной пустыней. Австралия уже отделилась от Южной Америки, хотя ушла и недалеко, как и Антарктида, так что, скорее всего, миграция происходила от острова к острову или по косам, которые периодически поднимались со дна океана. 65 миллионов лет назад (забавно, что этот срок точно совпадает со временем вымирания динозавров, хотя в данном случае это вряд ли имеет особое значение) Австралия уже была далеко от остальных континентов, в том числе и от Антарктиды, поэтому эволюция там пошла своим собственным путем.

При отсутствии серьезной конкуренции сумчатые млекопитающие и крупные новозеландские нелетающие птицы процветали. А вот в остальных частях света, как, например, в Америке, млекопитающие извели сумчатых почти под корень.

До последнего времени считалось, что плацентарные в Австралии никогда не жили, за исключением довольно поздней, около 10 миллионов лет назад, миграции грызунов и летучих мышей из Южной Азии. Добавим сюда еще завезенных человеком животных вроде собак и кроликов. Однако эта теория была опровергнута, когда Майкл Арчер отыскал единственный окаменевший зуб в местности под названием Тингамарра. Зуб принадлежал плацентарному животному и имел возраст 55 миллионов лет. По форме зуба можно было заключить, что млекопитающее было копытным.

Много ли плацентарных перебралось вместе с сумчатыми в Австралию? А может быть, их было совсем мало? В любом случае, почему они вымерли, тогда как сумчатые остались? Это никому не известно.

Судя по передним лапам, первые сумчатые, скорее всего, жили на деревьях, а первые плацентарные – на земле, преимущественно в норах. Именно это разделение среды обитания позволило им сосуществовать длительное время. Исчезновению сумчатых в Америке изрядно поспособствовали люди, обнаружившие, что убивать их легко.

В самой Австралии 40–50 тысяч лет назад неожиданно вымерли гениорнисы – самые настоящие тяжеловесы среди всех когда-либо существовавших птиц, а также сумчатый аналог льва. Ответственность, по-видимому, тоже лежит на людях, хотя из-за невозможности точной датировки многие протестуют против подобных инсинуаций. Как мы подозреваем, это связано с верой в то, что первобытные люди жили в полной гармонии с природой. В 2001 году Линда Айлиф и Ричард Робертс использовали сразу два метода точной датировки окаменелостей 45 вымерших видов, найденных в 28 различных местах. В итоге они выяснили, что все 45 видов вымерли ровно 46 тысяч лет назад, то есть сразу после прибытия в Австралию первых людей, нынешних аборигенов.

Те, кто добрался позднее, оказались ничем не лучше первых. Европейцы, начавшие заселять Австралию в 1815 году, едва не уничтожили множество видов сумчатых.

Эволюционная история плацентарных млекопитающих во многом спорна, а детали малоизученны. Ранние ветви ее эволюционного древа представлены ленивцами, муравьедами и броненосцами, то есть теми животными, которые выглядят достаточно «примитивно». Хотя никакой логической причины для этого нет, поскольку современные ленивцы, муравьеды и броненосцы развиты так же, как и остальные, кто выживал в тот же самый период.

Млекопитающие «встали на ноги» во время раннего третичного периода, 66–57 миллионов лет назад. Климат в то время был умеренный, а на обоих полюсах росли лиственные леса. Похоже, что «нечто», убившее динозавров, изменило и климат планеты, он стал более дождливым, причем количество осадков распределялось равномерно в течение года, а не выливалось разом в сезон дождей. Тропические леса покрывали большую часть планеты, и обитали там в основном мелкие древесные млекопитающие. Ни крупных плотоядных, ни крупных травоядных… Не было ни леопардов, ни оленей, ни слонов. Млекопитающим потребовалось несколько миллионов лет, чтобы развить более крупные тела. Вероятно, леса тогда были погуще, чем при динозаврах, поскольку никто их не вытаптывал. Если все обстояло так, то становится понятным, почему не появлялись крупные животные: им было бы сложно передвигаться по густым зарослям.

Но когда развитие различных видов млекопитающих все-таки стартовало, это стало форменным взрывом. Тигроподобные животные, бегемотообразные и даже гигантские куньи. Хотя по современным стандартам все они были несколько неуклюжими и громоздкими, ничего общего с изящными, тонконогими существами вроде газелей, появившимися позднее.

32 миллиона лет назад Антарктика покрылась ледяной шапкой. Мир начал стремительно охлаждаться. Эволюция млекопитающих притормозила, и изменения, произошедшие за тот период, были совсем незначительными. Медведесобаки и жирафоносороги, свиньи размером с корову, ламы, верблюды, грациозные олени и даже кролики с копытами.

23 миллиона лет назад вновь потеплело. Антарктика отделилась от Южной Америки, что сильно изменило океанские течения: теперь холодная вода непрерывно омывала континент. Уровень моря понизился, поскольку большие массы воды превратились на полюсах в лед. После увеличения суши и уменьшения площади Мирового океана климат стал более резким, так как температура на суше меняется быстрее, чем в океане. С падением уровня моря обнажились перешейки между континентами, и ранее изолированные экосистемы начали смешиваться. Как раз в это время эволюция некоторых млекопитающих и сделала неожиданный вираж, развернувшись на 180°: они вернулись в моря.

Вначале сухопутные животные вышли из моря, пусть даже отдельные несознательные волшебники с самыми благими намерениями пытались этому воспрепятствовать. И вот теперь некоторые млекопитающие решили, что в море им будет лучше. Волшебники посчитали эту тактику пораженчеством, трусостью и стремлением вернуться в укрытие. Даже для нас это выглядит как шаг назад и своего рода эволюционный регресс. Действительно, если выход на сушу был столь революционным, зачем же возвращаться? Однако эволюционные игры проходят на постоянно меняющемся поле: океаны были уже не те, что прежде, – в частности, изменилась потенциальная кормовая база. Именно к среднему эоцену относятся самые древние окаменелости китов, например шестидесятифутового (20 м) базилозавра, у которого имелась пара крошечных лапок у основания длинного хвоста. А еще мы находим его предков, которые и впрямь выглядят совсем как небольшие собачки.

Средиземное море оказалось перегороженным, Африка соединилась с Европой, и африканские животные перебрались туда, в том числе слоны и приматы. Эволюционировали лошади и настоящие кошки (например, знаменитые саблезубые тигры). Пять миллионов лет назад уже вполне можно было распознать бо́льшую часть современных нам млекопитающих. Климат, кстати, тоже был похож на нынешний.

Наконец пришел черед эволюционировать и людям.

Не считайте, однако, что все было приготовлено специально для нас. Просто наши древние предки наконец могли воспользоваться преимуществами нового мира. Они и воспользовались.

Если составить карту изменений ДНК, можно проследить родословную всех современных млекопитающих, как, впрочем, и других живых существ. Скорость, с которой мутирует ДНК, включая случайные ошибки в генетическом коде, можно сравнить с «молекулярными часами», которые пригодны для датировки того или иного события. Сразу же после открытия этот способ восприняли как бесспорно могущий точно ответить на сложный вопрос о связи между предками определенных животных. Однако теперь стало ясно, что одной точностью тут не обойдешься.

Несмотря на то что сами результаты точны, главной проблемой остается их интерпретация, которая вполне может оказаться противоречивой. Ну, например. С. Блэр Хеджес и Судхир Кумар применили метод «молекулярных часов» к 658 генам 207 видов современных позвоночных: носорогов, слонов, кроликов и так далее. Результаты продемонстрировали, что многие из них существуют уже по крайней мере 100 миллионов лет, то есть застали динозавров, хотя, без сомнения, предками слонов и носорогов были существа куда меньших размеров. Палеонтологические данные подтверждают наличие в ту эпоху млекопитающих, но отнюдь не таких. Молекулярные биологи утверждают, что палеонтологи ошибаются; палеонтологи же уверены, что «молекулярные часы» иногда спешат, а иногда – отстают. Споры пока продолжаются, но лично мы ставим на палеонтологов.

Одним из самых больших сюрпризов ДНК млекопитающих стала ее длина. Наверняка вы думали, что раз такое животное, как млекопитающее, «ужасно сложно устроено», то и его ДНК должна быть длиннее. Подобно тому, как схема сборки реактивного самолета будет не в пример сложнее схемы воздушного змея.

В данном случае это не так. ДНК млекопитающих короче, чем у многих других животных, куда проще устроенных – например, тех же лягушек или тритонов.

У этого парадокса есть веская причина, кроющаяся в различии между ДНК и схемой сборки. ДНК скорее напоминает рецепт из кулинарной книги, по умолчанию предполагающий, что у вас есть определенное оборудование и специальные инструкции вам просто не нужны. Например, на «кухне» по созданию млекопитающих уже имеется отлично настроенная «духовка», способная обеспечить постоянный нагрев, поэтому множество хитростей, касающихся колебания температуры, просто не упоминаются. В случае «приготовления» лягушек все куда сложнее: температура меняется в зависимости от времени суток и погоды, и все это надо учесть в «рецепте», который таким образом удлиняется. Под «кухней» мы в данном случае имеем в виду условия созревания эмбриона. У лягушки – это целый пруд, а у млекопитающего – только мама.

Млекопитающие, в отличие от рептилий, научились отлично контролировать температуру. И дело здесь не только в том, что они – теплокровные. Главное, не насколько ты сам теплый, а насколько умеешь регулировать свою температуру. Лягушачья ДНК полна генов, ответственных за производство множества различных энзимов и инструкций по их применению: «Если температура опустилась ниже 6 °C, используй энзим А. Если температура между 7 °C и 11 °C – энзим В, а если от 12 °C до 15 °C – энзим С…» В то время как ДНК млекопитающих говорит всего лишь: «Воспользуйся энзимом Х», зная, что контроль за температурой возьмет на себя организм матери. Лягушачья ДНК – это ракета, а ДНК млекопитающих – космический лифт.

Почему так произошло? Возможно, когда развивались самые первые млекопитающие, их ДНК все еще требовались дополнительные инструкции, но после обретения контроля за температурой тела многие участки ДНК оказались избыточными и либо исчезли, либо им было найдено иное применение. С другой стороны, мы и понятия не имеем, как выглядела ДНК первых млекопитающих. Может быть, она была еще короче, а может быть, ДНК современных лягушек и тритонов оказалась длиннее, чем их древних предков. Впрочем, вероятнее всего, млекопитающие просто-напросто избавились от излишних инструкций.

Современная технология использует тот же маневр. Поскольку сегодня станки, производящие потребительские товары, замечательно точны и надежны, то и вещи становятся много проще, чем раньше. Банка для лимонада – это всего лишь свернутый в цилиндр кусок алюминия с прикрепленным сверху плоским кружочком, служащим крышкой, снабженной тонким швом для отрыва язычка, к которому приделано колечко (ну, или как в современных банках – рычажок). Сравните все это с бутылкой: два куска расплавленного стекла, которые надо припаять друг к другу, металлическая крышка и пробка. За простоту банки потребовалось заплатить повышением точности формовки.

Некоторые ученые настаивают, что ДНК определяет абсолютно все строение организма, несмотря на то что это нигде и никак не проявляется. Они утверждают, что способ температурного контроля матери хранится в ее собственном «рецепте» ДНК. Что ж, может, и так, однако и в этом случае ДНК одного организма каким-то образом передалась другому (матери, а не ее потомству). Если в реализации генетической программы требуется участие двух поколений, возникает «прореха», в которую может упасть все что угодно, даже то, что никакого отношения к генетике не имеет. Выше мы уже упоминали несколько таких случаев, в том числе и о роли прионов в размножении дрожжей.

В нашей животной натуре может корениться один из самых причудливых современных мифов. А именно миф о похищении людей инопланетянами. По словам уфологов, каждый двадцатый американец утверждает, что пережил подобный опыт (нет, что, правда?). Если это так, то статистика весьма примечательным и нелестным образом характеризует либо способности этой великой нации к критическому мышлению, либо странные привычки неведомых инопланетных рас.

Вообще-то цифра была притянута за уши. Она взята из опроса 1994 года, проведенного Центром Роупера. В нем говорилось, что только один американец из пятидесяти испытал подобное. Но как отметил в своей книге «Наглая ложь и статистика» Джоэль Бест, количество людей, утверждавших, что они были похищены инопланетянами, в 2001 году равнялось нулю. Те, кто проводил опрос, опасаясь, что прямой вопрос смутит респондентов, использовали наводящие вопросы, в которых описывались пять типичных признаков похищения. Тот, кто показывал достаточно высокий результат, условно признавался похищенным.

Вопросы звучали примерно так: «Случалось ли вам, просыпаясь, чувствовать себя неспособным пошевелиться и ощущать присутствие кого-то чужого поблизости?» Подобное типичное ощущение сонного паралича является самым рациональным объяснением похищений. Сейчас мы вам его коротко опишем. Кстати, на самом деле опрос Роупера был посвящен сонному параличу. Это исследователи считали, что проводят опрос, посвященный похищениям инопланетянами. Их респонденты оказались более рассудительными.

Впрочем, как ни крути, а множество людей совершенно убеждены, что странные пришельцы, как правило имеющие большие черные глаза и грушевидную голову, вроде показанных в фильме «Близкие контакты третьей степени», приземлялись рядом с ними, утаскивали их на борт и носились с ними по Солнечной системе, подвергая всевозможным экспериментам, чаще всего сексуального характера. После чего их возвращали в точности туда, откуда забирали, чтобы все выглядело так, как будто ничего не произошло.

Для начала стоит сказать, что все это, безусловно, абсолютная ложь. Однажды Йен вел радиопередачу, куда была приглашена женщина, пережившая довольно правдоподобный опыт похищения инопланетянами. С одной лишь разницей: она знала, что на самом деле никто ее не похищал, члены ее семьи сказали ей, что все это время она спала в кресле у камина. Наш Джек тоже раз встречал женщину, утверждавшую, что инопланетяне не только похитили ее саму, но и забрали ее ребенка. Он задал ей вопрос, который никому до тех пор не пришло в голову задать, включая саму пострадавшую:

– А вы действительно были беременны? – спросил он.

– Нет.

Дело в том, что для жертвы ее опыт ощущался как совершенно реальный. Несмотря на то, что произошедшее противоречило логике, она не прислушивалась к ней. А если даже прислушивалась, воспоминания от этого никуда не девались.

Отсюда можно сделать вывод, что иногда человеческий мозг «помнит» о том, чего никогда не случалось в реальности. Ради справедливости, мы должны заметить: нельзя полностью исключить существование инопланетян только на том основании, что некоторые похищения оказываются выдумкой. Тем не менее, если найти разумный механизм, с помощью которого можно объяснить, почему люди верят, что были похищены НЛО, то проблема доказательства резко облегчается, а кроме того, потребуются более серьезные аргументы, нежели искренняя вера в случившееся.

Вообще, рассказы о похищении инопланетянами не новы. Правда, в Средние века это были полеты с ведьмами на помеле или встречи со сказочными созданиями вроде суккубов – демонов в женском обличье, якобы занимавшихся сексом со спящими мужчинами. Ведьмы Плоского мира используют только метлы для полетов, что до секса, он их не слишком интересует, за исключением нянюшки Ягг, естественно.

Сказки о суккубах и им подобных существах распространены во всем мире. На Ньюфаундленде люди рассказывают о древней ведьме, которая усаживается ночью тебе на грудь; во Вьетнаме – о «серых призраках». Похоже, это довольно распространенный архетип, накладывающийся на культурные особенности. Вот почему полеты с ведьмами на помеле вышли из моды и были замещены инопланетянами, рассекающими на НЛО.

Сьюзен Блэкмор полагает, что причиной всех подобных опытов был и остается сонный паралич. Это особенность, которая не позволяет спящим людям шевелить руками и ногами во время переживаемых во сне действий. Такой «ментальный переключатель» чрезвычайно важен для всех животных, видящих сны: вам же не хочется выйти во сне из норы и угодить прямо в пасть к хищнику? Множество млекопитающих видят сны. Мы все замечали, как спящий кот или собака подергивают лапами. Энцефалограммы спящих животных показывают, что активность их мозга очень напоминает активность мозга спящих людей. Мы не знаем, снятся ли кошкам визуальные сны, подобные нашим, но так как сон и сновидения связаны с примитивными участками мозга, можно заключить, что их корни уходят глубоко в историю эволюции. В любом случае, если функция сонного паралича работает со сбоями, то люди могут частично бодрствовать, одновременно находясь в подобном состоянии. Эксперименты показывают, что в подобном случае они испытывают сильное ощущение, что рядом кто-то есть.

Это свойство человеческого мозга могло сформироваться вскоре после падения метеорита, когда тогдашние ночные млекопитающие вдруг проснулись в мире без динозавров. Их зрение и слух, действовавшие до того порознь, поскольку развились в разные периоды и в различных обстоятельствах, отныне должны были действовать в связке. Когда их уши слышали что-то непривычное, в работу тут же включалось зрение, создавая впечатление, что они видят то, что производит звуки. Мы унаследовали эту склонность, хотя привыкли интерпретировать все в терминах текущей культуры. Несколько веков назад это были домовые, ведьмы или даже драконы, а сегодня – инопланетяне с большими черными глазами. Секс тоже прекрасно вписывается в эту картину: эротические сны – довольно распространенный феномен.

Ах да, еще одно! Мы же все смотрели «Близкие контакты» и абсолютно точно знаем, как должны выглядеть инопланетяне. Точно так же, как раньше точно знали, что ведьмы носились по небу на метлах. Наша зрительная система прекрасно знает, какие очертания придать чему-либо увиденному, особенно когда нас посещает странное ощущение, что за нами кто-то охотится. И летающие тарелки нам тоже прекрасно известны, поскольку эти сплошь покрытые заклепками штуковины были в большой моде в галактических кругах 50-х годов.

Встречи с привидениями прекрасно объясняются тем же манером. Вы читаете книжки, из которых узнаете, как именно должны выглядеть привидения (или смотрите кино «Охотники за привидениями», снятое по роману Стивена Кинга). Потом ночью вы отправляетесь в «дом с привидениями». Вы все время размышляете о призраках, о всаднике без головы и прозрачных дамах Елизаветинской эпохи, проходивших сквозь стены… И тут вас начинает клонить в сон, поскольку как-никак уже два ночи, а вы до сих пор на ногах… Механизм сонного паралича сбоит… О ужас, ужас, ужас!