Глава 9
На Земле тебя никто не услышит
Щелк!
— Алло?
— Э…
— Алло!
— Э… Будьте добры Си… Керсти.
— Кто ее спрашивает?
— Знакомый. Э… она, наверное, не знает, как меня зовут.
— Знакомый, которого она не знает по имени?
— Пожалуйста!
— Ну, подождите…
Джонни уставился в стену спальни. Наконец звонкий голос с подозрением произнес:
— Да? Кто это?
— Ты Сигурни. Тебе нравятся «Подробности см. на вкладке». Ты классный пилот. Ты…
— Ты — он!
У Джонни вырвался вздох облегчения. Она существует!
Искать номер в телефонной книге оказалось труднее, чем пилотировать звездолет. Пожалуй, даже труднее, чем умирать.
— Я сомневался, что ты существуешь, — признался он.
— А я — что ты.
— Мне надо с тобой поговорить. В смысле, не по телефону.
— А вдруг ты маньяк? Откуда мне знать?
— А что, я похож на маньяка?
— Да!
— Угу. Но в принципе?
На мгновение воцарилось молчание. Потом девчонка неохотно сказала:
— Хорошо. Можешь забежать.
— Что? К тебе домой?
— Это безопаснее, чем встречаться на людях, балда.
Кому как, подумал Джонни. И согласился.
— Я хочу сказать, может ты из этих… чудил.
— Каких чудил? Клоунов?
Тогда она очень осторожно сказала:
— Это взаправду ты?
— Насчет взаправду не уверен. Но точно я.
— Ты же взорвался.
— Да, я знаю. Если помнишь, я там тоже был.
— В игре я редко погибаю. Я вообще этих пришельцев еле нашла.
«Ха!» — подумал Джонни и угрюмо сказал:
— Сколько ни погибай, не привыкнешь.
Тайн-Кресент оказалась прямой, обсаженной деревьями улицей с большими домами, отделанными «под дерево» (дабы вводить в заблуждение случайных прохожих — вдруг те поверят, что эти стены возведены еще при Генрихе VIII?). К домам примыкали большие двойные гаражи.
Ему открыла мама Керсти. Она улыбалась точь-в-точь как Капитан (только Капитана извиняло родство с крокодилами). Джонни заподозрил, что то ли не так одет, то ли физиономией не вышел.
Его провели в большую белую комнату. Одну стену занимали дорогие книжные полки. Пол был из сосновых досок, некрашеных, зато натертых до блеска, — они, казалось, говорили: «Подумаешь! Захотим, так и ковры положим, не проблема». В углу возле стула стояла арфа, вокруг валялись ноты.
Джонни поднял один листок. На нем стояло: «Королевский колледж. Пятый класс».
— Ну?
Она стояла у него за спиной. Листок выскользнул из его пальцев.
— И никаких «э-э», — прибавила Керсти, усаживаясь. — Ты все время экаешь. Тебе что, уверенности не хватает?
— Э… Нет. Привет…
— Садись. Мама заварит нам чаю и потом уже не будет мешать. Это ты наверняка заметишь. Просто слышно, как она не мешает. Она считает, у меня слишком мало друзей.
Керсти была рыжая и, разумеется, тощая. Казалось, кто-то ухватил ее за кудрявый «конский хвост» на затылке и вытянул в струнку.
— Я насчет игры, — неопределенно сказал Джонни.
— Что насчет игры?
— Я рад, что ты тоже там. Ноу Йоу сказал, у меня крыша едет из-за Трудных Времен и это просто проекции моих проблем.
— У меня никаких проблем нет, — фыркнула Керсти. — И с предками, если хочешь знать, полный контакт. Наверное, есть какая-то простая психологическая причина, которую ты по своей тупости не можешь вычислить.
— Когда мы говорили, мне показалось, тебя это больше волнует, — заметил Джонни.
— А теперь я успела как следует подумать. Какая мне разница, что случится с какими-то там точками на экране?
— А Космических Захватчиков ты видела? — спросил Джонни.
— Да, но они были тупые. С тупыми иначе не бывает. Почитай Чарльза Дарвина. А я по типу личности — победитель. Мне другое интересно: что ты делал в моем сне?
— Я не уверен, во сне ли, — сказал Джонни. — Я не могу понять, что это. И не сон, и не явь. Что-то среднее. Не знаю. Может, у тебя что-то с головой. Может, тебя занесло туда потому… потому… не знаю почему, но причина должна быть, — неуклюже закончил он.
— А что тогда там делаешь ты?
— Хочу спасти скрр-иии.
— Зачем?
— Ну… на меня возложили ответственность. Но Капитана то ли арестовали, то ли что, не знаю. Был бунт. А все Канонир. Он стоит за этим. Но если я… если у нас получится вызволить Капитана, она, может быть, сумеет опять развернуть флот. Я подумал, может, ты сообразишь, как ее освободить, — неуклюже закончил он. — Времени у нас не так уж много.
— Ее? — переспросила Керсти.
— Она все это начала. Она рассчитывала на меня.
— Ты сказал «она», — не отставала Керсти. Джонни встал.
— Я думал, ты можешь помочь, — устало сказал он. — Но кому какое дело, что станет с точками, которые и настоящими-то нельзя назвать. Так что я, пожалуй…
— Ты все время говоришь «она», — перебила Керсти. — Капитан — женщина?
— Самка, — поправил Джонни. — Да.
— А про Канонира ты сказал «он», — заметила Керсти.
— Верно.
Керсти встала.
— Вот! Типично для современного общества! Наверное, ему не дает покоя, что жен… самка обошла его. Я с этим сталкиваюсь сплошь и рядом.
— Э… — промямлил Джонни. Он как раз собирался сказать, что все скрр-иии, кроме Канонира, — представительницы слабого пола, но какая-то из его извилин быстренько смекнула, что к чему, и вовремя заставила своего обладателя прикусить язык, заменив отброшенные в небытие слова старым добрым «э».
— Я читала в журнале, — сказала Керсти, — как целая шайка директоров ополчилась на одну-единственную женщину и вышвырнула ее с работы только потому, что она стала начальником. Со мной в шахматном клубе было то же самое.
Пожалуй, он промолчал не зря. В глазах Керсти появился нехороший блеск. Да, честность в данном случае вряд ли стала бы лучшей политикой. Хватит и правдивости. В конце концов, по большому счету он еще не произнес ни слова лжи.
— Это дело принципа, — не унималась Керсти. — Так бы сразу и сказал. — Она поднялась. — Пошли.
— Куда?
— В мою комнату, — сказала Керсти. — Не комплексуй. Мои предки большие либералы.
Все стены были заклеены плакатами, а там, где не было плакатов, висели полки, заставленные серебряными кубками. В рамочках красовались дипломы: один — победительницы Национального чемпионата по стрельбе из мелкокалиберной винтовки, а другой — за что-то там по шахматам. И еще один — по легкой атлетике. И уйма медалей, золотых, среди которых затесалась сиротливая пара серебряных. Керсти была из породы победителей.
Если бы давали медаль за порядок в спальне, она бы и ее получила. Пол просматривался до самых стен.
У нее была электрическая точилка для карандашей.
И компьютер. На экране горели знакомые слова: НАЧАТЬ НОВУЮ ИГРУ (ДА/НЕТ)?
— Да будет тебе известно, индекс интеллекта у меня — сто шестьдесят пять, — сообщила Керсти, усаживаясь перед экраном.
— А это хорошо?
— Да! И в эту дурацкую игру я стала играть только потому, что мой братец купил ее и сказал, что ничего у меня не выйдет. А вообще такие игры — тупизм.
— Ты подошла к ней серьезно, — сказал Джонни. — Очень серьезно.
— Конечно серьезно. Это же игра. Ее надо пройти, иначе какой смысл? Ладно… мы можем опять попасть на флагманский корабль скрр-иии?
— Э…
— Думай!
— Мы можем попасть на скррииийский флагман?
Керсти аж зарычала.
— Я тебя спрашиваю! Сядь и думай!
Джонни сел.
— Вряд ли, — наконец сказал он. — Я всегда оказываюсь в истребителе. Я думаю, все должно быть таким, какое оно на мониторе.
— Гм… Пожалуй, не лишено смысла. — Керсти сунула карандаш в точилку, и та некоторое время деловито жужжала.
— К тому же мы не знаем, как там внутри…
Джонни уставился на стену. Среди пришпиленных над кроватью разных разностей красовалась почетная грамота «Победительнице соревнований по прыжкам в длину». Вечно она выигрывает, подумал он. Надо же. И уверена, что так и должно быть. А тот, кто всегда уверен, что непременно выиграет…
Он уперся взглядом в плакаты. Один был ему давно знаком. Знаменитый монстр-убийца. Знаменитый Чужой. А он-то думал, что у нее над кроватью висит что-нибудь вроде портрета «Подробности см. на вкладке»…
— Только не говори мне, — сказал он, — что собираешься бегать по флагману и палить в скрр-иии.
— С точки зрения тактики… — начала Керсти.
— Нельзя. Капитану это не понравится. Нельзя убивать скрр-иии.
Керсти раздраженно всплеснула руками:
— Глупость какая! Расскажи тогда, как победить, не убивая врагов?
— Мне полагается их спасти. И вообще, они не совсем враги. Не могу я их мочить.
Керсти смотрела задумчиво.
— А знаешь, — сказала она, — у одного африканского племени вместо «враг» говорили «друг, с которым мы еще не познакомились»…
Джонни улыбнулся.
— Вот именно. Потому-то…
— Но в тыща восемьсот восемьдесят втором их всех поубивали и съели, — перебила Керсти. — Кроме тех, кого продали в рабство. Последний умер в Миссисипи в 1864-м, и ему пришлось очень несладко.
— Ты это только что придумала, — возмутился Джонни.
— Нет. Я в классе первая по истории.
— Понятно, — сказал Джонни. — Но я никого не убиваю.
— Тогда ты не можешь победить.
— А мне и не надо. Я просто не хочу, чтобы они проиграли.
— Ну ты и вправду придурок! Как ты жить-то будешь? Собираешься все время проигрывать?
— А что, есть варианты? Начнем с того, что вокруг полным-полно таких, как ты…
Джонни спохватился, что опять завелся. Заводился он нечасто. Обычно он притихал или огорчался, а сердился редко. Но уж если сердился…
— Они пытались с тобой поговорить, а ты не стала слушать! Хотя, кроме нас с тобой, они ни к кому больше не обращались! Тебе так приспичило пройти игру, что ты ухнула в игровое пространство! Ты сумела бы им помочь лучше, чем я! А ты не стала слушать! А я их выслушал и потом целую неделю во сне пытался Спасти Человечество! Грязная работа всегда достается таким, как я, гибнуть должны не самые умные и не самые везучие! А ты болталась рядом и пялилась! Как в кино! Конечно! Победителям потеха! Прирожденные победители не проигрывают, ни-ни, они просто приходят вторыми! Проигрывают другие! А спасать Капитана тебе вздумалось исключительно потому, что, по-твоему, вы с ней два сапога пара! Ну так вот, мисс Знайка, мне фиолетово! Я сделал все, что мог! И дальше буду! А они вернутся в игровое пространство, и будет как с Космическими Захватчиками! И я буду там каждую ночь!
Она слушала, разинув рот.
В дверь постучали, и в следующую секунду — ох уж эти мамы! — вошла мать Керсти с подносом и широкой улыбкой.
— Уверена, вы с удовольствием выпьете чайку, — пропела она. — И…
— Да, мама. — Керсти закатила глаза.
—.. вот вам макаронники. Ты уже выяснила, как зовут твоего друга?
— Джон Максвелл, — представился Джонни.
— А как тебя называют товарищи? — медовым голоском поинтересовалась мать Керсти.
— Иногда — Ластик, — ответил Джонни.
— Да что ты? Почему?
— Мама, мы разговаривали, — вмешалась Керсти.
— Сейчас начнутся «Закадычные друзья», — сообщила мать. — Мне… э… посмотреть телевизор на кухне, да?
— До свидания, — с нажимом сказала Керсти.
— Э… да-да. — Мать Керсти вышла из комнаты.
— И суетится, и суетится, — вздохнула Керсти. — Представляешь, выскочила замуж в двадцать лет! Честолюбия — ноль!
Некоторое время она пристально смотрела на Джонни. Тот помалкивал, ошарашенный тем, что девчонка высказала его собственные мысли.
Керсти кашлянула. Впервые за время их знакомства на ее лице отразилось некоторое сомнение.
— Ну ладно, — сказала она. — Э… о'кей. Только… мы ведь не сможем отбиваться от всех игроков сразу, когда скрр-иии вернутся в игровое пространство.
— Нет. Ракет не хватит.
— А нельзя приснить себе еще ракет?
— Нет. Я уже прикидывал. Во сне получаешь тот корабль, на котором играешь. Мы же знаем, что у нас всего шесть ракет. Я пробовал приснить больше. Без толку.
— Гм. Интересный расклад. Извини, — быстро прибавила она, увидев выражение его лица.
Джонни уставился на плакаты. Сигурни! Везде игры. Бигмак воображал себя крутым парнем, а эта не давала карандашам затупиться, из кожи вон лезла ради всяких там первых мест и воображала, как гасит пришельцев направо и налево. Все кем-то себя воображали… кроме него.
Он моргнул.
Вдруг разболелась голова. В ушах зазвенело.
На него надвинулось лицо Керсти:
— Ты в порядке?
Голова болела ужасно.
— Ты болен! И такой худющий… Когда ты ел в последний раз?
— Не помню. Кажется, вчера вечером.
— Вчера вечером? А как же завтрак и обед?
— Ну, понимаешь… я все думал про…
— Ну-ка пей чай и лопай макароны. Ого! Когда ты в последний раз мылся?
— Да это просто…
— Ничего себе!
— Послушай! Да послушай же! — Очень важно было все ей объяснить. Чувствовал он себя препаршиво.
— Ну?
— Мы заснем и проберемся туда во сне!
— Ты о чем? Да тебя шатает!
— К ним на корабль!
— Но мы же не знаем, как там внутри, ты сам сказал!
— Ну да! Да! Значит, надо определиться, как там должно быть, ясно?
Ее пальцы выбили на блокноте досадливую дробь:
— Ну и как же?
— Не знаю! Как на любом звездолете! Коридоры, каюты и все прочее. Заклепки, болты, панели и раздвижные двери! Механики с приятным известием, что движок сдыхает. Яркий голубой свет!
— Гм. Ты так представляешь себе звездолет изнутри?
Керсти сердито зыркнула на него. Она постоянно зыркала. Иначе не умела.
— Когда мы уснем… то есть когда я усну… я постараюсь очнуться внутри звездолета, — сказал он.
— Как?
— Не знаю! Сосредоточусь.
Керсти подалась вперед. Впервые с тех пор, как они познакомились, ее лицо выразило озабоченность.
— Ты не похож на человека, который умеет нормально думать.
— Ничего.
Джонни поднялся.
