– Устроил же ты переполох, Кирилл, – добродушно пожурил меня Михаил Кузнецов, мой непосредственный куратор в лаборатории, кандидат медицинских наук и врач-невропатолог, заглянувший сразу после завтрака в мою палату. – Ну что, больной, на что жалуетесь?

– На хронический идиотизм, – совершенно честно ответил я. Нет, ну а как это еще можно все назвать? Начиная от эксперимента на собственной голове, через бодренькое такое влезание в дела княжества Кано на манер свиньи в апельсины (с ужасом представляю последствия «коннекта» не с пятилетним карапузом, а с относительно взрослым или совсем взрослым телом), и заканчивая «электрическим шоу», где также «автором идеи» выступал я. Конечно, насчет последнего можно сказать: кто же знал, что щит светлых ТАК прореагирует на протекающий через него разряд? Но меня ничуть не насторожило то, что токопроводящая среда, сиречь плазма, в щите закручена и вращается! То есть как минимум будут различные веселые эффекты, вроде возникновения индукционных, как в катушке электромагнита… или между ротором и статором электродвигателя. Неудивительно, что итогом стало движение плазмы. И какое! Есть теория (разумеется, про нее я тоже вспомнил только сейчас!), что шаровая молния как раз и возникает, когда обычная молния «надувает» вращающуюся каплю воды… а тут была совсем не капля. И не воды. И «насухо выдоенный», сливший всю свою силу, чтобы «прокачать» многометровый воздушный пробой, Убийца Магов. И большая часть этой силы, большая часть выпущенной на волю в одном усилии энергии не ушла бесславно в землю, попутно поджарив организмы нападавших, а была затрачена на сжимание ионизированного газа… рассказать, что было, когда электродвижущая сила исчезла? Да-да, именно оно: большой бабах! Кажется, даже нарочно, задавшись целью, я бы не смог ТАКОЕ организовать… Это если оставить за скобками, что я, зная, чем грозит связи нервных систем близкое нахождение рядом с молнией, все равно сунулся к самому ее источнику. Доктор, это лечится? Кстати говоря..

– Спасибо, что положили в «свой» стационар, Михаил Васильевич. – Я, насколько мог в своем состоянии, постарался голосом и выражением лица показать признательность. – Честно сказать, я думал, меня после такого… эксперимента… мягко скажем, «не поддержат».

Я знал, о чем говорил: места в «неврологии» в госпитале, который специализируется на лечении связанных с нервной системой болезней, особенно если интенсивная терапия под неясный прогноз – предмет того еще торга, как вполне официального, так и нет. То, что я здесь, означает, что одному из толстосумов вроде депутатского сынка, обдолбавшегося наркотиками до ухода в кому, лишнего места не нашлось. Когда в деле ТАКИЕ деньги, лаборанта-неудачника, найденного без сознания в работающей установке, могли просто оставить в той городской больнице, куда его отвезла «скорая».

– Да Малышев едва кипятком не сс… не плевал, когда узнал, в каком состоянии тебя нашли ребята. – Кузнецов, заставивший меня водить глазами за колпачком ручки, которую держал в руке, даже прервался. – Мы осмотрели переделанные тобой волноводы: кроме немного другой длины – ничего! Притащили инженера, он схемы генератора едва не вылизал – ничего, никто в них не копался, мощность расчетная… и такой эффект! Кататоническое состояние – но при этом на ЭЭГ и альфа, и бета: получается, что эффект от облучения. А это – полный п…ц! Конец всему проекту! Статистика-то уже набрана, Малыш уже и клинику по второму разу пробил… и тут – ты… Установка вторую неделю простаивает… Хоть чего добиться хотел – помнишь?

– …Резонансный эффект… хотел усиления воздействия и закрепления результата достичь, – через паузу выдавил я, как бы расписываясь в своей глупости. Вот теперь все встало на свои места: в «свою» больницу доктор Малышев, доктор не только медицины, но и наук, член-корр РАН и действительный – РАМН, запихнул меня по большей части для того, что бы в случае чего «прикрыть задницу». Врать в диагнозе, конечно, местный персонал в случае чего не станет, но вот написать одни и те же слова можно сильно по-разному. Да и откачать пациента, если тот начнет загибаться из-за нарушений в ЦНС, куда проще в специализированном месте. Разумеется, завотделения господин Кузнецов своему научруку не отказал… Нет, был бы Сергей Валентинович местным главврачом, а не больше по научной части – мог бы и плюнуть спокойно, но ученый, увы, свой главный доход делал отнюдь не на медицинской практике, хоть последнюю и вел. А упустить грант, и, главное, посадить приличных размеров пятно на научную репутацию – это все равно, что для депутата получить судимость или попасть в публичный скандал с лицом нетрадиционной ориентации (хотя в последнем я уже несколько сомневаюсь), то есть – «научная смерть» (по аналогии со «смертью» политической). Михаил Васильевич в данном случае также проигрывал без вариантов – правда, с куда менее фатальными последствиями: врачом он был отменным (иначе бы не взяли сюда, и уж точно не сделали бы завотделением), но как научная величина доктор Кузнецов стремился к нулю. Бывает – хороший практик не обязан быть и хорошим теоретиком, зато в связке с «научными мозгами» он был на своем месте: этакий эффективный симбиоз. В общем, в случае чего я сошел бы с ума или превратился в «растение» без мозгов не от воздействия установки, а по какой-то другой причине, а эксперименты бы продолжились – только во много раз более аккуратно и опасливо. А так – я пришел в себя… и теперь мог с чистой совестью слить правдивую информацию: повторять мой опыт ТОЧНО не будут. Точнее – сделают все, чтобы не повторить случайно!

– Вот оно что… – Доктор Кузнецов явно успокоился. – А?..

– Сделал специальный расчет – параметры черепа по восьми точкам… внесу в программу, чтобы случайно не повторить. – А теперь сообщить, что ценный сотрудник еще более ценный – носитель ключевой информации. И людям приятно – не зря со мной возились… что не мешает отвесить им мне пинок под зад, как только я упомянутое дополнение в программу сделаю. Раньше такая перспектива меня, мягко скажем, заставила бы понервничать, но теперь, после прикосновения к личной Тайне и почти двух недель, прожитых в другом мире, перспектива остаться без работы меня почти не трогала. Я сам чувствовал, как пережитое повлияло на мое сознание и мой характер – теперь я мог сравнить, насколько у меня была раньше размеренная и спокойная жизнь, и сколь мелкими были проблемы, казавшиеся мне вселенскими и глобальными… Пф! Куда пристроиться – найду, если что: хоть программистом, хоть компы чинить и настраивать пойду, если деньги нужны будут. Главное – я точно знаю, что соседи, вооружившись огнестрелом (пойдет за аналог светлой магии?), не пойдут захватывать мою квартиру на совершенно законных основаниях! И, кроме того, как я предполагаю – связь с миром Леона еще восстановится: молния не могла надолго «выбить» его, то есть мою-там «частоту» мозга. И, кстати говоря, совсем не уверен, что я этого хочу: конечно, магия и потрясающие ощущения здорового молодого тела… и куча проблем, которые я частично сам и огреб.

Однако день прошел – а я по-прежнему чувствовал только одно тело. И на следующий день, и через день, и еще через день. Оставалось теряться в догадках – то ли я-там получил травмы, не совместимые с жизнью, то ли связь и так держалась «на последнем издыхании», а сейчас – мой собственный мозг просто потерял навязанные колебания… да и какая теперь разница? Все равно не проверить никак. Зато мне-здесь день ото дня становилось лучше: уже к вечеру второго дня меня выселили в обычную палату на три койки, по счастью, соседи мне достались смирные и молчаливые (еще бы – у обоих головы перебинтованы, явно черепно-мозговые травмы). Собственно, я ждал, что меня выпишут на следующее утро – был благодарен за такую помощь, но больница вовсе не то место, где хочется оставаться. А особенно если это специализированный госпиталь. Нервные болезни – они, знаете ли, всякие бывают… Именно с такой мыслью я клал голову на подушку… и с ней же поднял ее: в окно, пробивая тонкие шторы, рекой заливался солнечный свет. Сейчас же веч… эй, это же не больница…

…– Лео! – Звонкий девичий голос немедленно оглушил меня на одно ухо. – Ты очнулся!