Глава 9. Преимущества отступления

Несмотря на то что прошло столько лет, слова эти до сих пор находят отклик в людях: «Никогда не сдавайтесь! Никогда не уступайте! Никогда, никогда, никогда — ни в чем: ни в великом, ни в ничтожном, ни в большом, ни в малом».

Эти слова принадлежат британскому премьер-министру Уинстону Черчиллю; он произнес их в Хэрроу, школе-интернате для мальчиков. Но это была не обычная речь великого мужа перед школьниками, вдохновляющая их засесть за учебу. Она прозвучала 29 октября 1941 года, когда Вторая мировая война уже шла полным ходом.

Армия Гитлера захватила большую часть Европы и территории за ее пределами. Британия была единственным опасным противником Германии (США тогда еще не вступили в войну) и неизбежно платила за это немалую цену. Немецкая авиация в течение нескольких месяцев постоянно бомбила британские города, десятки тысяч мирных жителей погибли. Шла речь о том, что Германия готовит наземное вторжение.

Позднее ситуация улучшилась, но все еще было неясно, одолеет ли Великобритания Германию или просто прекратит через несколько лет свое существование. Поэтому слова Черчилля в Хэрроу: «Никогда не сдавайтесь… Никогда, никогда» — подчеркивают важность и значимость момента. Они вдохновили не только школьников в тот день, но и миллионы людей на многие годы.

Слова Черчилля невозможно понять превратно: поражение приемлемо, но отступление — нет. Американская версия этого выражения, ставшего крылатым, звучит так: «Тот, кто сдается, никогда не побеждает; тот, кто побеждает, никогда не сдается». Сдаться означает показать себя трусом, уклонистом, человеком бесхарактерным — в общем, признайтесь себе, слабаком. Кто-то хочет с этим не согласиться?

Только фрик, даже двое фриков.

Конечно, если вы премьер-министр великой державы, которой грозит уничтожение, то сражаться до конца, даже рискуя погибнуть, действительно лучший выбор. Но в наше время ставки обычно не так высоки. На самом деле, если человек отступает правильно, в его отступлении есть масса преимуществ, и мы предлагаем вам в этом убедиться.

Вы уже посвятили некоторое время какому-то делу, неважно какому: работе, своему бизнесу, выстраиванию научной карьеры или отношений, благотворительности, воинской службе, спорту… Возможно, это то, о чем вы начали мечтать так давно, что уже и не помните, как эта мечта родилась. И вот, в момент, когда вы честны с собой, вы отчетливо понимаете, что все идет не так, как хотелось бы. Так почему же не оставить это дело?

Нам мешают как минимум три предубеждения.

Во-первых, поклонники Черчилля всю жизнь внушали нам, что отступление означает поражение.

Во-вторых, останавливает мысль об уже сделанных вложениях — о времени, деньгах и силах, которых потребовал этот проект. Нам хочется верить, что, поскольку мы столько всего потратили на это дело, бросать его сейчас будет непродуктивно. Такой образ мыслей называют ошибкой необратимых издержек, или, вслед за биологом Ричардом Докинзом, ошибкой «Конкорда», по названию сверхзвукового пассажирского самолета. Британское и французское правительство — заказчики и инвесторы разработки этой машины — осознавали, что «Конкорд» экономически нежизнеспособен, но, потратив на него миллиарды долларов, не могли отступить. Иногда еще говорят «тратить деньги на безнадежное дело», но проблема не только в деньгах, которыми разбрасываются люди, попавшие в эту ловушку. Подумайте о времени, интеллектуальных усилиях, общественном и политическом капитале, положенных на чашу весов просто потому, что кто-то не готов остановиться.

Третья причина, которая удерживает людей от того, чтобы сдаться, заключается в том, что они склонны обращать внимание на реальные расходы и забывают о возможных издержках. Иначе говоря, каждый доллар, каждый час или каждую мысль, которые вы вкладываете в одно дело, вы отказываетесь потратить на что-то другое. Реальные расходы, в отличие от возможных, намного легче подсчитать. Если вы намерены получить степень MBA, то вам известно, что это будет стоить двух лет жизни и 80,000 долларов. Но что вы могли бы сделать с этим временем и деньгами, если бы не пошли учиться? Или, например, вы серьезно занимаетесь бегом в течение многих лет, участвуете в соревнованиях, и это неотъемлемая часть вашей жизни. Но спросите себя: чего вы могли бы достичь, если бы не наматывали километры на беговой дорожке по 20 часов в неделю? Может быть, вы сделали бы свою жизнь или жизнь других людей более полной, полезной или радостной? Возможно. Если бы вы так не беспокоились о необратимых расходах. Если бы могли отступить.

Отступать трудно, поскольку это приравнивают к поражению, а терпеть поражение или даже выглядеть проигравшим никому не нравится. Но действительно ли поражение так ужасно?

Мы так не думаем. Примерно девять из каждых десяти фрикономических исследований, за которые мы брались, были заброшены в течение месяца. Не важно, в чем была причина, — мы оказались неподходящими людьми, чтобы их завершить. Ресурсы ограниченны: вы не сможете решить завтрашние проблемы, если не бросите заниматься ерундой сегодня.

Не стоит считать неудачу абсолютным проигрышем. Когда вы начнете думать как фрик и проводить эксперименты, то увидите, что неудачи дают ценный опыт. Майкл Блумберг, бывший мэром Нью-Йорка, прекрасно это понимал. «В медицине или науке, если вы прошли путь и уперлись в тупик, вы тем не менее внесли весомый вклад, избавив тех, кто будет идти после вас, от повторения маршрута, — говорил он. — В газетах же это называют провалом. И потому люди не хотят придумывать новые решения и боятся рисковать, управляя компанией, городом или страной».

Цивилизация — упорный, почти маниакальный летописец успеха. Это и понятно, но разве не стало бы всем лучше, если бы на неудачу не смотрели как на порок? Многие так думают. И даже празднуют свои неудачи на вечеринках.

Intellectual Ventures (IV) — расположенная недалеко от Сиэтла технологическая компания, цели деятельности которой весьма необычны. Ее основной бизнес заключается в приобретении и лицензировании высокотехнологичных патентов, но в компании также держат старомодную мастерскую для изобретателей. Некоторые изобретения делаются там, некоторые — в гараже на другом конце света. Спектр изобретательских интересов IV простирается от нового поколения атомных реакторов до сверхпрочных компактных контейнеров, необходимых для доставки вакцин в экваториальную Африку.

Когда дело доходит до изобретений, недостатка в идеях нет. За один мозговой штурм группа ученых из IV может набросать до 50 предложений. «Реальность изобретательства такова, что бóльшая часть этих идей не сработает, — рассказывает Джефф Дин, возглавляющий в IV лабораторию, где идеи проходят проверку. — И это постоянная проблема — определить момент, когда от идеи пора отказаться».

Первый этап отбора проводит армия аналитиков компании: предприниматели, инженеры, юристы. Если они дадут добро, идея попадает в лабораторию Дина; это помещение размером более 4500 кв. м со станками, приборами, лазерами, стендами и мощными компьютерами. Здесь одновременно может работать более сотни человек.

После того как идея оказывается в лаборатории Дина, две главные силы приводят все в движение. «Одна — стремление найти победителя. Другая — желание не тратить кучу времени и денег на бесплодные идеи. Главное тут — проиграть быстро и проиграть дешево. Эта мантра родом из Кремниевой долины. Я предпочитаю говорить “проиграть правильно” или “проиграть умно”».

Дин, жизнерадостный, бритый налысо, получил инженерное образование со специализацией в области гидромеханики. Самое сложное, по его словам, «научить людей понимать, что риск — это часть их работы, и если они проигрывают правильно, никто их не осудит в случае очередной неудачи». «Если мы потратим на бесперспективную идею 10,000 долларов вместо 10 миллионов, то сохраним возможность сделать еще много полезных вещей». В этом контексте, говорит Дин, «неудачу следует считать успехом».

Он вспоминает одно изобретение 2009 года; ожидалось, что оно сорвет банк. Речь идет о «самостерилизующейся поверхности», которая с помощью ультрафиолета убивает вредных микробов. Только в американских больницах каждый год десятки тысяч людей умирают от инфекций, источники которых — медицинское оборудование, дверные ручки, выключатели, пульты дистанционного управления и мебель. Правда, было бы здорово, если бы все эти предметы имели специальное покрытие, которое само убивает бактерий?

Такое самостерилизующееся покрытие стало возможно благодаря двум физическим явлениям: «полному внутреннему отражению» и «эффекту затухающего поля». Чтобы уничтожить микробов на такой поверхности, требуется совсем немного ультрафиолета. В ходе тестирования замысла ученые из IV подготовили подробное обоснование, построили компьютерные модели, вырастили бактерии и сделали прототипы. Все были в невообразимом восторге от проекта. Натан Мирвольд, один из основателей компании, стал говорить о нем на публике.

Как прошло тестирование? «Самостерилизующееся покрытие, как выяснилось, весьма эффективно убивает бактерии», — рассказывает Дин.

Это была хорошая новость; а плохая заключалась в том, что коммерческое внедрение технологии оказалось слишком дорогим. Дальше пути не было, по крайней мере в настоящий момент. «Мы обогнали свое время, — говорит Дин. — Надо подождать, когда появятся более дешевые светодиоды».

Проекты проваливаются по разным причинам. Иногда подводит наука, иногда вмешивается политика. И в таком случае экономика не поможет. Но Джефф Дин доволен результатом. Работа не заняла много времени и обошлась компании всего в 30,000 долларов. «Проект, подобный этому, мог легко затянуться на полгода, — говорит он. — Но технология не имела перспективы, и идею нужно было отложить до лучших времен».

Тогда Дин устроил вполне традиционные «похороны» и «поминки». «Мы пригласили всех на кухню, принесли торт, вспомнили, как все было, — рассказывает он. — Кто-то сделал гробик, мы вынесли его наружу, закопали и поставили могильный камень». Затем все вернулись и продолжили веселиться. Мероприятие посетили почти 50 человек. «Когда вы предлагаете бесплатную еду и выпивку в конце рабочего дня, люди обычно всегда приходят», — говорит Дин.

Если демонизировать неудачи, люди стараются избегать их любой ценой, даже в случаях, когда это дает лишь временное улучшение.

Однажды мы консультировали огромную международную розничную сеть, которая собиралась открыть свой первый магазин в Китае. Топ-менеджеры очень старались, чтобы магазин начал работать как запланировали. За два месяца до назначенной даты они собрали руководителей семи подразделений, занимавшихся запуском нового магазина, и попросили каждого подготовить детальный отчет. Все отрапортовали, что работа идет по плану. После этого им предложили оценить вероятность того, что магазин откроют в срок, одним из трех сигналов светофора — красным, желтым или зеленым. Все семеро дали проекту «зеленый свет». Отличные новости!

Однако у компании существовал еще один источник прогнозов. Был организован тотализатор: каждый сотрудник мог анонимно делать небольшие ставки, оценивая разные решения руководства. В одном из розыгрышей спросили, откроется ли китайский магазин в назначенный срок. Раз все семь начальников дали зеленый свет, вы, наверное, ожидаете, что и рядовые сотрудники сыграли на повышение. Но они дали другой прогноз: с вероятностью 92% магазин не откроется вовремя.

Как думаете, кто оказался прав: сотрудники, делавшие анонимные ставки, или начальники отделов перед лицом вышестоящего руководства?

Китайский магазин в назначенный срок не открылся.

Очень легко присоединиться к начальству, которое дает проекту зеленый свет. Когда руководителей охватывает деятельная горячка, требуется немалая смелость, чтобы задуматься о возможных неудачах. Политика организации, самолюбие, инерция — все выступает против вас. А спешка может привести к последствиям гораздо более трагическим, чем задержка с открытием первого магазина в Китае.

На 28 января 1986 года был назначен запуск шаттла «Челленджер» с космодрома на мысе Канаверал в штате Флорида. Запуск уже несколько раз откладывали. Этот полет привлек пристальное внимание общественности во многом потому, что впервые в космос отправляли гражданского человека — Кристу Маколифф, школьную учительницу из Нью-Гемпшира.

В ночь перед стартом представители NASA и компании Morton Thiokol, подрядчика, изготовившего твердотопливный двигатель для «Челленджера», долго совещались по телефону. В этом совещании принимал участие Аллен Макдональд, возглавлявший команду Morton Thiokol на стартовой площадке. Во Флориде в это время было необычно холодно, на ночь прогнозировали около –8 °C, поэтому Макдональд и еще один инженер из Morton Thiokol рекомендовали отложить старт. Холодная погода может привести к повреждению резинового кольцевого уплотнителя, предотвращающего утечку раскаленных газов из ракетного ускорителя. Ракетные двигатели никогда не тестировались при температуре ниже 11°C, а на утро запуска прогнозировалась намного более низкая температура.

Во время того телефонного разговора представители NASA воспротивились решению Макдональда отложить старт. Он был удивлен. «Впервые сотрудники NASA поставили под сомнение наши рекомендации, в которых подчеркивалась угроза безопасности полета, — написал он после трагедии. — По непонятным для нас причинам NASA потребовало численных выкладок, доказывающих, что запуск ждет неудача. И мы не смогли их предоставить».

Макдональд позже вспомнил, что его начальник в штаб-квартире Morton Thiokol в Юте положил трубку на полчаса, чтобы обсудить ситуацию с руководством компании. «Когда Юта снова оказалась на связи, — пишет Макдональд, — каким-то образом решение уже изменили». Запуск должен был состояться.

Макдональд был в ярости, но его не послушали. NASA попросило Morton Thiokol подписать решение о запуске шаттла. Макдональд отказался это делать; подпись поставил его начальник. На следующее утро «Челленджер» стартовал по расписанию и взорвался в атмосфере через 73 секунды после старта. Все астронавты на борту корабля погибли. Как позже установила президентская комиссия, причиной аварии стала утечка раскаленных газов через кольцевой уплотнитель в связи с пониженной температурой.

Эта история особо примечательна и вместе с тем трагична из-за того, что специалисты заранее назвали причину аварии. Вам может показаться, что только в редких случаях люди, принимающие решения, с такой точностью знают об опасных недостатках проекта. Но так ли это? Как было бы здорово, если бы у нас была возможность заглянуть за угол и подсмотреть, как пойдет проект, ждет ли его провал, — то есть понять, где нас подстерегает неудача, и не столкнуться с ней на практике!

Именно эта идея лежит в основе «предсмертного» анализа, как называет его психолог Гэри Клейн. Суть такого анализа довольно проста. Многие организации уже проводят «вскрытие» провалившегося проекта, надеясь понять, что же его убило. «Предсмертный» анализ пытается выяснить, что может пойти не так, еще до того, как станет слишком поздно. Для этого нужно собрать всех, кто так или иначе связан с проектом, и попросить их представить, что проект был запущен и с треском провалился. Каждый должен назвать конкретные причины провала. Клейн установил, что такой подход позволяет обнаружить недостатки проекта и выявить сомнения, о которых в обычной ситуации никто не говорит.

Чтобы сделать «предсмертный» анализ более эффективным, добавьте еще один компонент — анонимность.

Итак, теперь можно с уверенностью сказать, что неудачи — не враги успеха, если относиться к ним подобающим образом. А как насчет сознательного прекращения проекта? Мы ясно и красиво рассуждали о плюсах отступления, указывая на возможные издержки и ловушку необратимых расходов. Но существуют ли конкретные факты, подтверждающие, что отступление дает лучшие результаты?

Карстен Врош, профессор психологии Университета Конкордия, помог провести серию небольших исследований, ставивших целью выяснить, что происходит с людьми, когда они отказываются от «недосягаемых» целей. Очевидно, на 90% задача состоит в том, чтобы понять, достижима цель или нет. Врош говорит: «Да, это вопрос на миллион долларов — когда продолжать бороться, а когда следует сдаться».

В любом случае Врош обнаружил, что люди, которые перестали стремиться к недостижимым целям, почувствовали физическое и психологическое облегчение. «У них, например, наблюдалось меньше симптомов депрессии, они реже испытывали негативные эмоции. У них снизился уровень кортизола в крови и общая возбужденность, что является признаком нормального функционирования иммунной системы. Оказалось, что в долгосрочной перспективе они менее подвержены другим заболеваниям», — рассказывает Врош.

Его исследование, конечно, заслуживает интереса, но оно не настолько убедительно, чтобы отказаться от продолжения борьбы. Действительно ли отказ стóит того — вопрос неизбежно трудный, по крайней мере на практике. Как вы планируете собирать данные для анализа этой проблемы?

Было бы намного легче, если бы вам удалось найти тысячу людей, которые вот-вот готовы отказаться от своих проектов, но еще не могут принять окончательного решения. Затем вы с помощью волшебной палочки отправляете половину из них на тропу отказа, а остальные продолжают добиваться намеченного. Вы же спокойно сидите и наблюдаете, что произойдет дальше в их жизнях.

Но, к сожалению, такой волшебной палочки не существует. (Нам по крайней мере об этом ничего не известно. Может быть, Intellectual Ventures или Агентство национальной безопасности и занимаются разработкой чего-то подобного.) Поэтому мы решились на вариант попроще. Мы создали сайт под названием «Фрикономические эксперименты» и попросили доверить судьбу проектов в наши руки. Вот что написано на главной странице сайта.

Порой в жизни вы сталкиваетесь с ситуациями, когда нужно принять решение и вы не знаете, что выбрать. Вы рассмотрели вопрос со всех сторон. Но, несмотря на все усилия, ни одно из решений не кажется вам абсолютно верным.

В конце концов, что бы вы ни выбрали, это будет дело случая — орел или решка.

Помогите нам, позвольте «Фрикономическим экспериментам» подбросить монетку за вас.

Все верно: мы попросили у людей разрешения выбрать за них, подбросив монетку. Мы гарантировали им анонимность, предложили рассказать о выборе, который стоит перед ними, и бросили жребий. (Строго говоря, в этом случае монеткой управляет генератор случайных чисел.) Орел — значит дело нужно бросить, решка — продолжать. Мы также просим людей связаться с нами через два месяца и через полгода и пытаемся понять, стали они счастливее или нет, бросив начатое. Кроме того, мы просим кого-нибудь третьего — друга или члена семьи — подтвердить, что человек поступил именно так, как ему и выпало.

Как бы курьезно это ни выглядело, за несколько месяцев около 40,000 потенциальных пораженцев подкинули монетку на нашем сайте. Из них 60% мужчин и 40% женщин; средний возраст — чуть меньше 30 лет; около 30% состоят в браке; 73% живут в США, остальные рассеяны по всему миру.

Мы разбили возможные решения на категории: «Карьера», «Образование», «Семья», «Здоровье», «Дом», «Взаимоотношения» и «Смеха ради». Вот несколько самых популярных вопросов.

Вообще-то, не все решения можно считать отступлением. Мы бросали монетку, если кто-то не мог отважиться сделать себе татуировку, пойти работать волонтером или завязать отношения с помощью сайта знакомств. Люди могли задавать любые вопросы (хотя сайт блокировал некоторые из них, например, содержащие слова «убить», «украсть» или «покончить с собой»). Чтобы вы лучше поняли идею, вот еще несколько вопросов посетителей сайта.

Мы были поражены, как много людей готовы доверить свою судьбу незнакомцам с монеткой. Конечно, мы понимаем, что они не пришли бы к нам на сайт, если бы не были готовы к переменам, и что мы не можем заставить их поступить так, как велит случай. Но тем не менее 60% участников последовали выпавшему им жребию — это означает, что тысячи людей сделали выбор, который мог быть совсем другим, упади монетка другой стороной.

Жребий имел ожидаемо меньшее (но все же не нулевое) влияние на действительно важные вопросы, такие как увольнение с работы. А более всего люди были склонны подчиниться жребию в следующих вопросах.

Что касается последнего вопроса — расторжения романтических отношений, мы ответственны за расставание примерно 100 пар (приносим свои извинения тем, кого при этом бросили). Но, с другой стороны, и в этом суть жребия, мы также несем ответственность за то, что еще 100 пар остались вместе, хотя и могли разойтись, упади монета иначе.

Эксперимент еще продолжается, результаты поступают, однако у нас уже есть достаточно данных, чтобы сделать предварительные выводы.

Некоторые решения, как оказалось, совсем не повлияли на то, насколько счастливым ощущает себя человек. Пример — выращивание бороды и усов. Это и неудивительно.

Некоторые решения сделали людей заметно менее счастливыми: просьба о повышении, крупные расходы на развлечения, регистрация на марафон. Имеющиеся данные не позволяют нам понять, почему так случилось.

Между тем есть и люди, которые решились на перемены и стали счастливее. В эту группу, в частности, входят те, кто отступил в двух весьма важных ситуациях: пошел на разрыв отношений с парнем (девушкой) и уволился с работы.

Получилось ли у нас доказать, что люди в среднем живут лучше, когда увольняются с работы, разрывают отношения и оставляют проекты незавершенными? Нет, что это именно так в долгосрочной перспективе, мы утверждать не можем. Но равным образом данные не свидетельствуют и о том, что отступивших ждет горькая доля. Поэтому мы надеемся, что в следующий раз, когда вы будете стоять перед непростым выбором, вы вспомните об этом. А может быть, даже подбросите монетку. По правде говоря, кажется странным менять свою жизнь на основании абсолютно случайного события. Но если вы доверитесь жребию, пусть и в самом незначительном вопросе, это может стать своего рода прививкой от того, чтобы считать отступление полным табу.

Как уже говорилось выше, мы все рабы собственных предубеждений. Может быть, поэтому мы оба так легко бросаем начатое. Каждый из нас уже стал серийным «бросателем», и тем не менее мы довольны конечным результатом.

Один из нас — Левитт, экономист, — с девятилетнего возраста был уверен, что станет профессиональным игроком в гольф. Когда он не тренировался, то мечтал о том, что займет место Джека Никлауса. Левитт заметно прогрессировал. В 17 лет он квалифицировался на любительский чемпионат Миннесоты. Но его партнер по квалификации, 14-летний коренастый коротышка совершенно неспортивного вида, постоянно опережал его на 30–40 ярдов и в итоге одержал убедительную победу. «Если я не могу победить этого парня, — подумал Левитт, — то какой же из меня профессиональный гольфист?» Мечта всей жизни вдруг умерла.

Через некоторое время он поступил в докторантуру по экономике. Он не считал, что заниматься экономикой будет весело, просто ему хотелось под благовидным предлогом уйти с должности консультанта-управленца: эту работу он ненавидел. Его специализацией стала политэкономия, и, как ни крути, карьера должна была приносить ему удовлетворение. Вот только одна проблема: политэкономия совсем его не радовала. Да, это «очень важная» отрасль науки, но она не находила никакого отклика в его душе.

В этой ситуации можно было выбрать один из трех вариантов.

Первое решение было самым простым. Еще несколько публикаций — и наш герой получил бы место на одном из лучших экономических факультетов. Выбор первого варианта свидетельствовал бы о склонности сохранить, выражаясь по-латыни, status quo, то есть о желании оставить все как есть. Это главная сила, препятствующая отступлению.

У второго варианта была своя особая привлекательность, и Левитт однажды уже пытался его осуществить. Тогда все получилось не очень удачно, от второй попытки наш герой отказался. Третий вариант манил. Но что могло бы принести радость и оживить научную карьеру?

Такая вещь нашлась, когда он смотрел по телевизору «Копов», одно из первых реалити-шоу на современном телевидении. Нет, этот сериал был не самого высокого качества и, скорее всего, не был «очень важным», но смотреть его было ужасно весело. Он затягивал. Каждую неделю зрители присоединялись к полицейскому наряду в Балтиморе, Тампе или даже в Москве, когда он выезжал по вызову и успокаивал разбушевавшихся пьянчуг, гонялся за угонщиками автомобилей и разнимал дерущихся супругов. В этом телешоу не было никакой науки, но оно заставляло задуматься. Почему так часто преступник или его жертва пьяны? Действительно ли работает контроль за оружием? Какой доход у торговцев наркотиками? Что важнее — число полицейских или их тактика? Снижает ли заключение под стражу уровень преступности или оно способствует тому, чтобы новые, еще более жестокие преступники заняли освободившееся место?

Просмотр нескольких десятков серий «Копов» рождал такое количество вопросов, которое могло занять ученого интереснейшими исследованиями лет на десять, не меньше. (Может быть, сидеть на диване с чипсами и смотреть телевизор не так уж плохо!) Вот таким образом и появилась новая идея для будущей карьеры: экономика преступности. Эта область была еще слабо изучена и, хотя не выглядела такой важной, как политэкономия, макроэкономика или проблемы занятости и безработицы, позволяла нашему экономисту избежать родительского подвала. Он решил не становиться «важным» экономистом.

Второй автор этой книги отказался и от мечты детства, и от работы своей мечты. С раннего возраста он занимался музыкой, в колледже помог организовать рок-группу The Right Profile, названную по одному из треков альбома «London Calling» британской панк-группы The Clash. Поначалу неуклюжие, рокеры постепенно совершенствовали свою игру. В свои лучшие дни они звучали как грубая смесь Rolling Stones, Брюса Спрингстина и деревенских панков, которые никого больше и не слышали. Спустя несколько лет The Right Profile подписала контракт с компанией Arista Records, и дела у них пошли в гору.

А кроме того, их жизнь была чрезвычайно увлекательной. Клайв Дэвис, импресарио Arista Records, нашел The Right Profile в CBGB, грязном нью-йоркском клубе, где группы вроде Ramones и Talking Heads оттачивали свой стиль. Позже он пригласил ребят в свой модный офис в центре города и позвонил Арете Франклин, чтобы она рассказала им о преимуществах работы с Arista Records. Наша восходящая рок-звезда успела серьезно поговорить о музыкальной карьере с самим Брюсом Спрингстином, с набирающей популярность группой R.E.M. и другими легендами рок-музыки. Такая близость к детской мечте опьяняла. А потом он оставил музыку.

В какой-то момент он почувствовал, что, как бы игра на сцене ни возбуждала, жизнь рок-звезды по большому счету его не привлекает. Со стороны эта погоня за славой и удачей кажется чем-то потрясающим. Но чем больше времени он проводил рядом с людьми, поймавшими эту удачу, тем яснее понимал: это не то, чего он хочет. Постоянно путешествовать, не имея возможности для уединения, постоянно быть на виду… Он осознал, что предпочел бы сидеть в тихой комнате с красивым видом из окна и сочинять истории, а вечером приходить домой, где его ждут жена и дети. Именно это он и поставил себе целью.

Он окончил колледж и в течение нескольких лет писал о чем только мог для любых изданий, которые были согласны его напечатать. А потом — как голос свыше — появилось приглашение в The New York Times. Это была работа его мечты. Потрясающее везение для газетчика из захолустья! Первый год, приходя в редакцию The New York Times, он каждый день щипал себя, чтобы проверить, не сон ли это. Но прошел год, за ним еще пять лет… и он снова ушел. Журналистика — достойная и увлекательная стезя, но он понял, что хочет работать на себя — писать книги, подобные этой.

Для нас обоих совместное написание книг принесло и удачу, и радость, которые мы и не могли представить.

Естественно, перед вами встал вопрос: должны ли мы, авторы, последовать собственному совету и подумать о том, чтобы все бросить? После того как фрикономические книги вышли в свет, есть ли у нас что добавить к уже написанному и будет ли это кому-нибудь интересно? Может, и нам следует воспользоваться нашим сайтом — подбросить монетку и посмотреть, какой стороной она упадет? Если вы не услышите о нас снова, значит, нам выпал орел…

Здесь, на последних страницах книги, эта мысль должна быть довольно очевидной: отступление — один из важнейших компонентов фрикомыслия. Если эти слова все еще пугают вас, подумайте об этом как об освобождении. Освобождении от общепринятой точки зрения, которая мучает нас. Освобождении от искусственных ограничений, которые сдерживают нас, и от страха признать, что мы в чем-то несведущи. Освобождении от привычек нашего ума, который подсказывает нам отправить мяч в угол ворот, хотя больше шансов забить гол, если мы ударим в центр.

Мы можем добавить к этому, что Уинстон Черчилль, несмотря на свой совет ученикам школы Хэрроу, сам был одним из наиболее знаменитых «дезертиров» в истории. Вскоре после прихода в политику он оставил одну партию и присоединился к другой, а позже вообще ушел из правительства. Вновь занявшись политической деятельностью, он еще раз сменил партийную принадлежность. А когда он не уходил сам, то от него избавлялись. Он провел годы вне политики, обвиняя Британию в потакании нацистам, и был возвращен на службу только тогда, когда эта политика привела к мировой войне. Даже в самое трудное время Черчилль не шел ни на какие уступки Гитлеру; он стал, по словам историка Джона Кигана, «величайшим военным лидером Британии». Возможно, длинная череда отступлений помогла Черчиллю приобрести стойкость, чтобы сражаться до победного конца, когда это оказалось действительно необходимо. К тому времени он ясно понимал, от чего можно отступиться, а от чего нет.

Ну вот, кажется, и все. Мы сказали все, что хотели. Как видите, никакого волшебства тут нет. Мы просто попытались вдохновить вас думать немного иначе, немного усерднее и немного свободнее. Теперь все зависит от вас! Мы, конечно, надеемся, что книга вам понравилась. Но самой большой наградой для нас будет, если она поможет вам, пусть даже в самой малости, исправить то, что было неправильно, облегчить чье-то бремя или, если это действительно ваше призвание, съесть больше хот-догов. Удачи вам и держите нас в курсе, что у вас получилось. Раз вы дочитали эту книгу до конца, вы тоже фрик. Такой же, как мы.