10
Потребовалось всего несколько ударов, чтобы тяжёлая крышка разлетелась в щепы. Тот, кто появился в отверстии люка, не был тенью, только оказался значительно мощнее всех предыдущих гостей. Раз-Два-Сникерс смотрела на косматую голову громадной твари и вдруг совершенно чётко осознала, что видит перед собой не просто оборотня – их Королеву.
– Тени пропустили тебя вперёд, милочка? Какая честь для меня. – Синие глаза Раз-Два-Сникерс потемнели до густого цвета вечернего неба, когда она напрягла большой палец, что касался холодной стали спускового крючка. – Ну, давай!
Тварь заревела, мотнув головой.
– Дава-а-й! – заорала на неё Раз-Два-Сникерс. – А то передумаю! Угощу тебя серебром…
И тогда она решила, что у неё начались галлюцинации. Что её бедная психика не выдержала. Галлюцинации, наверное, милосердные, но она тут же осадила себя. Ей хватило решимости вспомнить, что она находится в Икше, проклятом городе призраков, демонов и видений, и, скорее всего, имеет дело с безжалостной манипуляцией её психикой, дарящей напрасные грёзы и надежды. Чтоб она не успела уйти, не успела вышибить себе мозги. Потому что всё дальнейшее стало происходить одновременно, и эта нежность…
Раз-Два-Сникерс не услышала свой собственный скрип зубами, когда начала давить на спусковой крючок. И всё-таки дёрнула головой. Эта глупая птичка, горлица (Раджа?), это её крылья хлопают в воздухе, обдувая лицо, и светом-воспоминанием наполняют мрачное пространство.
(Мы всегда будем вместе, малышка.)
Рука на спусковом крючке ослабла. Потому что источник этого света, беспощадного, невыносимо-нежного, совсем рядом, там, над люком, как множество ярких светлячков…
Громадная тварь, чёрная Королева оборотней, да такая, что все прежние, виденные Раз-Два-Сникерс, казались просто карлицами, начинает подниматься из люка. Рёв, от рокового прыжка отделяют считанные мгновения. И эти мгновения словно замирают. Могучие плечи человека-волка покрыты густой переливающейся шерстью, лишь самые концы, как благородной сединой, посеребрены сумраком; мощные челюсти застыли в страшном оскале, медленно падает капля густой слюны… И свет, там, между Раз-Два-Сникерс и люком. Только искрящиеся точки, множество светлячков уже сложились в законченный образ. Настолько любимый, что от этой нежности теперь можно задохнуться – девушка. Та, что была когда-то светлой королевой детства… Раз-Два-Сникерс замирает в неподвижности. Хотя большой палец на прежнем месте, готов утопить спусковой крючок. И чёрная тварь, самый могучий оборотень из оставшихся в этом проклятом городе, вдруг заскулил, наткнувшись на этот свет, дёрнулся и стал подвывать, не сводя взгляда с той, что стояла перед ним. Подвывать всё более плаксиво и всё более одиноко, и никто из оборотней не посмел вторить своей Королеве в её песне смертельной тоски. А девушка, Лия, или её призрак, протянула руку и ласково коснулась морды зверя, словно это был не оборотень и не человек-волк. И так они стояли, хотя секунды уже двинулись вперёд. Раз-Два-Сникерс выдохнула. Глаза зверя – они не просто были осмысленными…
– Привет, щенок! – печально и любяще произнесла Лия, так и не отведя руки. – Помнишь меня? Решил побыть волком?..
Глаза зверя не просто казались осмысленными, они были человеческими, и в них стыла боль, непомерная тоска. Только эти глаза невозможно было спутать…
«Хардов?! – вдруг подумала Раз-Два-Сникерс. Чудовищная догадка словно резанула что-то внутри её головы. – Хардов стал Королевой оборотней?»
И как бы в подтверждение Лия обернулась и кивнула ей. А потом сказала так, как говорила всегда, как будто не прошло столько лет и как будто она не была мёртвой:
– Привет, малышка.