4
Слухи ползли за ней по пятам. Но она не стала дожидаться слухов. Вернувшись в Дмитров из-за Тёмных шлюзов, Анна сразу же всё рассказала мужу.
«Не стоило любезному Сергею Петровичу певичку в дом пускать. Все они одним миром мазаны».
«Рыжеволосая красотка оказалась той ещё, – поговаривали дмитровские мужики, явно сожалея об упущенной возможности, – бестия…»
«А так долго верной женой прикидывалась, – вторили им непонимающие, куда дует ветер, супруги. – Хотя в парфюме она была мастерицей. Как думаете, прикроет теперь Сергей Петрович лавочку?»
«А я-то слышала, что она вообще из этих, – и тут переходили на шёпот, – из гидов».
«Да о чём вы говорите, милочка? Просто певичка с полюбовничком своим пыталась сбежать. Сколько волка не корми… Да только он, похоже, бросил её».
«Ну чего раскудахтались, куры?! – цыкали на них упустившие свой шанс информированные мужья. – С полюбовничком… Рыжая не под стать вам тут лясы точить. Из гидов она, так и есть. А за Сергея Петровича вышла для прикрытия, чтоб ожидать секретного задания».
Анна не стала ждать сплетен. И рассказала Сергею Петровичу всё. О том, что она гид. И о том, что всегда любила другого.
(А сейчас ещё больше. Сейчас до беспамятства – когда, наверное, всё потеряно. Только она не стала этого говорить.)
И попросила у него прощения. У неё сжалось сердце, потому что она впервые видела на глазах добрейшего Сергея Петровича слёзы.
– Если останешься, я готов всё забыть, – сказал он.
Анна покачала головой:
– Я не могу так с вами поступить. Я пыталась… Но не могу.
И он рыдал. И она с трудом удержалась, чтобы не обнять этого человека, от которого всегда видела только добро. Но она не стала этого делать. Это дало бы ему надежду. А она не могла оставить ему надежды.
– Поживи хотя бы дома пока, – попросил он. И его голос дрогнул на слове «дома». – Как будто всё по-прежнему. Хотя ничего уже не будет по-прежнему.
Муж за эти годы стал для неё самым близким человеком. И она не любила этого близкого человека. Как такое возможно?
(У тебя не «раджа», что-то другое)
– Я всё равно буду ждать тебя, – сказал он. – Всегда. Помни это – всегда буду ждать.
* * *
Сейчас Рыжая Анна стояла у дмитровских причалов и смотрела на подростков, забавляющихся карточной игрой.
«При чём тут “раджа”? – подумала она. – При чём тут эта дурацкая игра в карты?»
(Поймать противника на обмане. Или обмануть самому.)
На мгновение задорные голоса картёжников куда-то отодвинулись. И весь солнечный день словно опрокинулся. Ненадолго. Только на её лицо легла ещё не замеченная никем холодная тень. Но она поняла причину. Медленно, исподволь в тумане начиналась перемена. «Мы скоро пойдём за ними, – подумала Рыжая Анна. – Только я не знаю, что мы найдём. Никто не знает. Даже Тихон».
Наверное, она бы пережила потерю любимого. Если бы Хардова не стало, она бы надела на своё сердце траур, и им бы стала размеренная дмитровская жизнь. Потому что она – гид. Так Хардов сказал ей. Но он не погиб. Только… «Возможно, тот, кого я так люблю, сейчас едва осваивает первые шаги».
Она горько усмехнулась. Сразу же вспомнились слова Сергея Петровича о том, что он всё равно будет ждать её. Как бы он изумился, и как бы злорадствовали все эти сплетники, узнав, на что красавица Рыжая Анна променяла свою размеренную жизнь. «Что ж, буду давать ему соску. Или, если окажется постарше, играть в “раджу”».
Мысль показалась дикой. Её усмешка сделалась несколько безумной. А потом отчаяние чернотой колыхнулось у неё в груди.
