Книга: Канал имени Москвы. Лабиринт
Назад: 4
Дальше: 6

5

«Нет-нет-нет, я не отвечаю на вопросы! А то он услышит».
– Кто услышит? – прошептал Фёдор. – Кто может прийти?
«Нет-нет».
– Тварь из Лабиринта? – нажима в словах Фёдора было почти не уловить. В этих подземных катакомбах оказалась прекрасная акустика, и вопрос прозвучал достаточно отчётливо. Но напуганный старческий голос больше не отозвался. И в повисшей тишине чувствовалась с трудом сдерживаемая паника. Фёдор прикрыл глаза. Он знал, что сейчас происходит. Там, где мост и где вой ветра забирает последние надежды. Ещё в первый раз, принимая очищающий душ, он видел намерения Лабиринта. Чёрная густая смоль волны, за которой не было ничего, – вообще ничего! – больше не подбиралась к лодке со всех сторон. И её хищные языки уже не лизали борта и палубу и руки застывших гребцов. Они убийственными змеями оплетали Еву, ползли вверх по телу, туда, где удары слабеющего сердца вот-вот стихнут, и заворожённость её глаз была безвозвратной. Чернота жгла её кожу, но Ева больше ничего не чувствовала, потому что…
«Прекрати, – грубо сказал себе Фёдор. – Думать так – это ошибка. Это не поможет. Беспомощные стенания – это не то, что сейчас нужно». Ева звала его, но… «Время ещё есть. Совсем немного, но есть. Откуда я это знаю?» А он и не знал наверняка. Но действовать надо так, как будто время ещё есть. Считая шаги, Фёдор двинулся вперёд. И вдруг практически над ухом старческий голос прошептал: «Зачем ты здесь?»
– Из-за Евы, – не раздумывая, отозвался Фёдор.
«Не-е-ет! – шёпот сорвался на визг. – Не то! Говори правильно. Иначе он придёт».
Фёдор не замедлил шага. Реакция невидимого собеседника его поразила. Но всё же он размышлял. Потом сказал:
– Из-за Аквы. И капитана Льва.
«Нет! Не-е-ет! – теперь к визгу примешивалась какая-то странная высокая нота, даже немного изменившая голос. – Думай, пока не поздно».
«Почему он спрашивает?» – мелькнула мысль. Он безумно напуган, возможно, «безумно» в прямом смысле, и он не отвечает на вопросы, но…
– Из-за Хардова, – вдруг понял Фёдор. – Я здесь из-за Хардова. И монеты-королевы, на которую выменял его жизнь.
«Во-о-т, – в голосе безумного старика послышалось явное облегчение. – Отвечай правильно. Не ошибись. Тогда ему станет не интересно. И он забудет о тебе».
– Кто? – Тут же спросил Фёдор, всё ещё рассчитывая подловить собеседника на болтливости.
Но всё стихло. И тут же пришло ощущение, что он находится в тоннеле один.
Калибану пришлось выложить всё, что ему было известно про Лабиринт и спекуляции пастыря Возлюбленных, и это лишний раз убедило Фёдора, насколько девочка права, но о том, что здесь находится кто-то ещё, хромоногий уродец явно не знал.
Он очень напуган, настолько, что страшится прямого контакта. Но он может быть полезен. То, что Фёдор уловил в его голосе, не спутать ни с чем: этот «кто-то ещё» пользуется определённой свободой, но он тоже находится здесь в заточении.
Кто он? Насколько это важно? Точно, не капитан Лев. Да и не стал бы старый друг прятаться по принципу «не будите спящую собаку». Кто-то из тех, о ком рассказывала Аква? Кто заблудился в Лабиринте и ему удалось здесь выжить?
«А ведь нам всё равно придётся с тобой побеседовать», – холодно подумал Фёдор.
* * *
Перед своим уходом в Лабиринт капитан Лев даже не разбудил маленькую дочь. Наверное, знал, что тогда не сможет уйти. Просто повесил эту вещь над её кроватью, скорее всего, постоял в темноте, глядя на спящую девочку, и ушёл. А потом Аква выросла. И если её сверстники засыпали с любимыми игрушками, то Аква спала с тем единственным, как она считала, что ей осталось от отца, эта вещь даже ночью находилась под подушкой. Но сейчас она была в руках Фёдора. Время пришло.
Аква. Девочка с яростью волчонка в глазах, отважная и безрассудная дочь капитана Льва. Фёдор приготовился делать то, что она ему велела.
«Мы чего только не пробовали с братишкой, чтобы не потерять путь, – рассказывала Аква. – И ставили мелом крестики на стенах, и пытались делать зарубки, и даже использовать клубок с нитью, ну, знаешь, как в старой книжке про Лабиринт. Но зарубки очень быстро зарастали, мел смывало от влаги, а нить почему-то твердела, как несгибаемая проволока. Её невозможно было свернуть обратно, или, наоборот, она очень быстро истлевала. А потом случайно попробовали это. Ну… я стащила у отца, пока он очухивался от ран, переживала. Вот. И сначала я очень испугалась. Только не перепутай. Я в первый раз тоже сразу пошла, где черепа. И заболела. Думали, не выживу».
Фёдор посмотрел, как в клинке отразилось пламя догорающего фонаря. Это был нож Аквы. Тот, с которым она заявилась к Фёдору, когда он впервые её увидел с ножом в зубах. И которым чуть не прирезала в Рождественно насмерть перепуганного Хому. Но прежде этот клинок принадлежал капитану Льву. Его, наверное, можно было принять за укороченную версию капитанского кортика, но, скорее, это был всё же довольно мощный универсальный нож, гораздо более ценный на озёрах и в диких лесах.
Сейчас Фёдор сделал им лёгкий надрез на стене. Возможно, это была гигантская колония каких-то паразитов, которые при вскрытии отдавали лёгким серебристым свечением, но тошнотворное ощущение, что находишься внутри чего-то жуткого и живого, вновь напомнило о себе. Он стоял на развилке. Дальше этого места братишка Аквы не забирался. В тайном зале, так напугавшем её, девочка побывала одна. И сейчас Фёдор понимал, что никто другой там и не смог бы оказаться. Для её старшего братишки и для первого владельца капитанского кортика была уготована совсем другая судьба. Никто из Возлюбленных, даже Светоч Озёрной обители, не догадывался о существовании этого места. Фёдору не составило труда проследить связь между капитаном Львом, его кортиком, его дочерью и тем, что произошло с Седьмым капитаном и Глебом по прозвищу Бык. Удивительным образом, но в Книге брата Фёкла было даже это.
Как только он сделал надрез, в коридоре, который уходил влево, появился ещё один тусклый огонёк. Потом ещё. И ещё. И совсем уж вдалеке еле различимым серебристым сиянием показался следующий. Четыре огонька, светящиеся метки, светлячки во тьме. Прямо уходил тоннель, и в его зловещей густой черноте полоснуло двумя серебристыми точками. Там были черепа, туда, перепутав, в первый раз пошла Аква. Черепа поддерживали бледные руки, выплывающие из тьмы, но больше ничего видно не было, лишь контуры каких-то фигур угадывались во мраке. «Две смерти»… Аква тогда заболела, её мучил жар и кошмарные видения.
«Но в одном из снов, – рассказывала девочка, – я увидела двоих, которые сделали Лабиринт. И видела своего отца – он лежал в огромном корабле с закрытыми глазами. Но я знала, что он не умер. Мне стало очень страшно, но сон оказался вещим».
Фёдор повернул голову: в правом тоннеле он обнаружил какие-то красные всполохи. Он знал, куда ему идти: Аква, Ариадна наоборот, нашла для него свой клубок нити.
«Только не перепутай, – повторяла она ему на прощание, словно вдалбливала в голову, словно боялась, что он забудет. – Таких развилок будет три, но этого достаточно, чтобы заблудиться и больше никогда не выйти. Сначала иди туда, где каменные собаки, потом – где черепа, и на третьей развилке – в левый тоннель, где огонь. Огонь не обожжёт, не бойся, он только с виду такой зловещий».
Фёдор свернул в тот тоннель, где было четыре метки. Он подумал, что, наверное, идёт путём капитана Льва. И первой будет зала, которую стерегут каменные псы. Четыре скульптурных изваяния. Грозные, девочка очень боялась, что они оживут, и в какой-то миг ей даже показалось, что глаза у псов двигались и следили за ней.
«Когда закончатся катакомбы, там, под землёй, начинается красота, – говорила Аква. – Скульптуры всякие… Очень страшно, но красиво».
«А что там было, в конце? – спросил тогда Фёдор. – И что ты увидела в тайной зале?»
«Не знаю, – слабо откликнулась девочка. Передёрнула плечами. Видимо, от давнего воспоминания ей до сих пор было не по себе. – Призраков. Там были… он и она. Они подняли головы и посмотрели на меня. Я очень испугалась и убежала. Мне показалось, что они были как будто связаны друг с другом, что между ними была какая-то нить. Но когда я думала об этом, мне становилось так печально. Позже я вспомнила, что мельком видела там ещё что-то. Непонятное. Но вспомнила, когда это появилось в Храме. Голова быка и ростра Седьмого капитана – это тоже было там, понимаешь? Я рассказала об этом отцу, но он как-то странно посмотрел на меня и велел никому об этом не говорить».
Фёдор свернул в тоннель и, проходя мимо псов, не мог избавиться от ощущения, что их живые глаза следили за ним. Следили и ждали, когда он совершит ошибку. Но Фёдор свернул туда, где были контуры фигур во тьме и где капюшоны укрывали лишь зияющую пустоту, потому что черепа держали бледные руки. Он уже понял, что черепов окажется два. А дальше, в правом тоннеле будет огонь. Всполохи, три зловещие багряные полосы.
Четыре пса, Две смерти и Три вечерних зари. Древние книги никогда не врут, и Фёдор с трудом сдержал шальной смешок. Невзирая на все спекуляции Возлюбленных и даже абсурдным, извращённым способом понимаемое Благо и особое усердие Светоча Озёрной обители, древние книги не лгут. Глеб по прозвищу Бык оставил в своей Книге тайный код. Но и то, что лежало на поверхности, также было верно. Даже путь по Лабиринту указали их священные числа. А потом пришла гораздо более смутная мысль: «А кому они должны были указать путь по Лабиринту? Для чего?»
Но у Фёдора не было сейчас времени размышлять над этим. Чёрные хищные змеи ползли по Еве, всё больше оплетая в мглистый кокон мрака… Только и эту мысль пришлось отогнать. Контролируй то, что можешь, сказал он как-то совсем тогда юному Хардову, делай то, что должно, до последнего вдоха, даже если мир вокруг рушится. Делай то, что должно, и, может быть, тебе удастся обмануть свою собственную смерть. Ты не сгинешь. Даже если погибнешь с оружием в руках, ты не сгинешь, а там посмотрим…
Фёдор всё-таки не стал сдерживаться, и шальной смешок сорвался с его губ. И оказавшись перед тайной залой, он почти не удивился, обнаружив маленькую дверцу. Совсем не отличимую от двери в крохотную комнатку, практически чуланчик, где Ева учила его танцевать.
«Теперь это моя история, и я всё ещё делаю, что должно, – успел подумать Фёдор. – Наша с Евой. Вот только Глеб по прозвищу Бык почему-то забыл упомянуть, что никаких рассечённых вдоль и поперёк, никаких Разделённых чудовищ в Пустых землях не существует».
А потом он открыл дверь.
Назад: 4
Дальше: 6