Разведка в операциях и боевых выходах

Разведроты и батальоны не ограничивались сбором данных (хотя и их нередко приходилось добывать с боем). Участие в рискованных вылазках, работа на грани боевого соприкосновения и сами выходы вглубь контролируемой противником территории не раз сопровождались потерями. Летом 1980 года почти целиком погибла разведрота 181-го мсп. Двинувшись по неверному маршруту во время рейда под Файзабадом, колонна оказалась на открытом скальном карнизе и была расстреляна огнем с другой стороны ущелья. Укрыться на голом склоне было негде и в живых осталось только три человека — один из солдат, прапорщик и вынесенный им раненый начальник разведки полка. Случаи, когда разведгруппы гибли полностью, бывали в последующие годы — удаленность от своих вынуждала принимать бои в окружении, а его скоротечность не оставляла надежд дождаться помощи…

Обладавшие должным профессионализмом и наиболее знакомые с обстановкой разведчики постоянно привлекались к участию в рейдах и операциях, как в составе своих частей, так и самостоятельно. Достававшиеся им задачи были рассчитаны на уровень и выучку бойцов и опыт командиров. В мае 1980 года, обеспечивая безопасность дороги Кабул-Термез в районе перевала Саланг, рейдовый отряд 177-го мсп вел прочесывание окрестных селений. Пройдя через Горбанд и Бамиан, входивший в отряд мотострелковый батальон захватил лишь два старых ружья, в то время как его разведрота добыла 63 единицы стрелкового оружия. Участвовавший в рейде командир разведвзвода А.П. Пивоваренков подытоживал успех так: «Противника надо искать, а, значит, необходимо эффективнее использовать разведподраздедения».

В ходе крупной Панджшерской операции 1982 года наступление на долину началось в ночь на 16 мая взятием всех господствующих высот у входа в Панджшер, которое осуществили 11 мотострелковых и десантных рот. Захват высот удалось провести скрытно и практически без боя. Следующей ночью они продвинулись на рубеж в десятикилометровой глубине, прикрывая движение основных сил. Успешно начатая операция прошла в соответствии с планом и с минимальными потерями. Были взяты многочисленные трофеи, а в ущелье Парандех разведчикам достались списки членов банд и планы вылазок. Замначальника разведки 40А подполковник И.П. Иваненков, докладывая о способах действий в операции, особо выделял эффективную работу с пленными и местными жителями. «Живое общение» подтверждало свою ценность: 95 из 120 допрошенных дали ценные сведения и выступили проводниками, указав более 200 объектов — огневых точек, складов и пещер-укрытий. Тем не менее главная цель операции — полное уничтожение действующего под самым боком у Кабула сильного противника — не была достигнута. Как указывалось в том же докладе, «из-за отрывочных и часто противоречивых данных, а также из несвоевременного получения разведки армии не удалось выявить местоположение руководства бандформирований во главе с Ахмад Шахом и обеспечить его захват».

Два года спустя в Панджшере вновь была проведена масштабная операция. Как сообщал тогдашний командующий 40А генерал-лейтенант Л.E. Генералов, «была разгромлена крупная группировка мятежных сил на северо-востоке страны». В Кабуле провели «парад победителей», но Масуд снова ушел, к тому же успев загодя вывести в соседние ущелья свои отряды и часть населения долины.

Разведчикам 191-го омсп все же удалось уничтожить и взять в плен его помощников и людей из ближайшего окружения.

Наметилась тенденция, когда оперативные боевые выходы приносили большие результаты, чем загодя назначенное и тщательно спланированные крупные операции с привлечением множества людей и техники. В том же Панджере в 1982 году были задействованы 36 батальонов общей численностью 12 тысяч человек, более 320 танков, БТР и БМП, 155 орудий и минометов. Их противником были около 2500 боевиков, и все же к середине лета оппозиция восстановила силы и вытеснила «народную власть» обратно в Кабул. Не лучшими были и результаты операций 1984 и 1985 годов. Между тем, еще в марте 1981 года административный отдел ЦК КПСС, анализируя ход афганской кампании, обратил внимание, что «опыт подтвердил невысокую эффективность крупных военных операций именно с военной точки зрения, а иногда и их политический ущерб». Бомбардировки и огневые налеты, разрушавшие селения, лишь множили ряды оппозиции, что с каждым годом сокращало подконтрольную территорию.

В провинции Бамиан к 1985 году десантным батальоном удерживался только участок в несколько километров на скрещении дорог (при этом считалось, что провинция является «частично контролируемой оппозицией»).

Само построение боевых действий с открытым выходом колонн из военных городков, продвижением и занятием позиций, типовыми приемами служило предупреждением для противника. Гибкие ответные меры, неплановые удары и частные операции, получившие наименование реализаций разведданных, опирающиеся на свежие сведения, становились все более частыми.

За летний период 1983 года (с мая по сентябрь) 40А провела 12 плановых операций и 198 реализаций, 160 из которых оказались успешными. За соответствующий срок следующего года число плановых операций возросло до 22, а собственные потери увеличились почти вдвое. 1984 год стал пиковым по числу погибших, унеся жизни 2343 солдат и офицеров. В то же время из 181 реализации этого периода почти три четверти были результативными.

По опыту 149-го мсп, выделявшаяся разведротой группа обычно включала 30–40 человек со штатным оружием, два «Утеса», один АТС и один миномет «Поднос». При блокировании и уничтожении душманской базы у Ишкамыша в провинции Кундуз 20–21 января 1984 года, где 149-му мсп противостояла группировка в 1200–1300 человек, полк усилили 783-м разведбатом с приданными ему огневыми взводами минометчиков и огнеметчиков. Разведчики под командованием подполковника Тихонова высадились с вертолетов в тылу противника, блокировав его в кишлаках и не давая уйти из-под огня. 150 душманов были убиты и взяты в плен, а рассеянным отрядам пришлось отходить в заснеженные горы, оставив оружие и боеприпасы.

Наиболее обескураживающим, несмотря на наращивание объемов боевых действий и охват ими все новых районов, выглядело продолжающееся усиление сил оппозиции и рост активности ее отрядов. Зимой 1983 года война перешла новый рубеж. Прежде душманские группы с приходом зимы, когда снег и холода затрудняли передвижение и жизнь в горах, расходились по кишлакам или уходили за границу на отдых, давая передышку себе и другой стороне. Набрав силу и влившись в структуру вооруженных формирований — «полков» и «фронтов» исламских партий и группировок — отряды перестали покидать Афганистан, продолжая воевать круглый год.

Для этого понадобилась опора на обустроенные лагеря и базы, куда моджахеды возвращались после вылазок, получали пополнение, оружие и боеприпасы. Иные базы разрастались и включали склады, штабы, узлы связи, оружейные мастерские, госпитали и учебные центры. Так, база Джавара в округе Хост имела 49 различных объектов, в том числе свой патронный завод и радиоцентр, координировавший действия окрестных отрядов. Появление военной инфраструктуры потребовало налаживания снабжения, баз и складов. С этого времени важнейшей целью армии стали караваны, тянувшиеся от границы и доставлявшие оппозиции оружие, боеприпасы и снаряжение. Сложилась целая система переброски грузов с хранилищ в Иране и Пакистане, в которой нашли место перевалочные базы и базовые районы, с которых они растекались формированием внутри Афганистана. Разведотдел 40А насчитывал 12 перевалочных баз и 11 хорошо оборудованных и защищавшихся постоянными гарнизонами базовых районов. Неоднократные бомбардировки и операции по их взятию оказались не самой эффективной мерой. За время, требовавшееся для организации и выдвижения войск в труднодоступные приграничные районы, противник успевал вывезти большую часть запасов и отвести силы.

Для оперативности широко применялись вертолетные десанты. В операции, проводившейся в августе 1985 года в провинции Логар под Кабулом силами 103-й гв. вдд, были задействованы, помимо трех десантных батальонов, все три разведроты полков и дивизионная 80-я гв. орр. Десант разведчиков высаживался на склоны ущелья под плотным огнем ДШК и минометов, но наступившие сумерки позволили избежать потерь. Однако и душманы успели отойти из ущелья. Вдогон на другой день был высажен новый вертолетный десант и разведчики занялись прочесыванием кишлаков и поиском складов. Удалось найти семь тайников с оружием, однако поиски осложняло непредвиденное обстоятельство: оказалось, что намеченные цели на карте полностью расходятся с местными названиями селений и высот, из-за чего толком не удавалось пользоваться данными от жителей и наводчиков — те звали окрестности иначе!

В горах Ислам-Дара севернее Кандагара в ноябре 1985 года десантникам предстояло все силы высадить с вертолетов, охватив крупную душманскую базу. Операции предшествовала семидневная подготовка с проведением ротных тактических учений. На месте при высадке передовой группы 18 ноября были сразу сбиты четыре вертолета Ми-8 (к счастью, никто не погиб, семеро десантников были ранены), а остальные машины высадить бойцов не смогли. Положение спас разведвзвод ст. л-та В.В. Сердюкова, захвативший две господствующие высоты и уничтоживший огневые точки. Под его прикрытием вперед пошла остальная группа, а на другой день подтянувшиеся силы блокировали и уничтожили противника. Безвозвратных потерь у десантников не было, а в ущелье остались 35 убитых душманов. Такой исход был нечастым — чаще операции сопровождались потерями на минах и в засадах, а удержать захваченные объекты в отдалении от своих основных сил не было возможности, войска их покидали и через считанные недели активность на базах возобновлялась. Дважды пришлось проводить операции против Джавары, периодически «чистили» Луркох, а перевалочную базу Марульбад в провинции Нангархар после разгрома в феврале 1986 года пришлось брать повторно уже через месяц.

Более ощутимые результаты давали превентивные действия по перекрытию караванных путей. Перехваченные караваны не только лишали моджахедов притока оружия и боеприпасов, подрывая их активность и остужая боевые действия, но и снижали боевой дух (весомая поддержка из-за рубежа заметно выделяла банды среди менее удачливых соседей и снаряжением, и выучкой бойцов). Однако пресечь доставку оружия, питавшего войну, было делом крайне сложным и опасным.

Ремесло караванщика передавалось из поколения в поколение. Они с малых лет знали местность, все дороги, тропы и укрытия, умели пробраться в непролазных горах и преодолеть безлюдную пустыню. Груз оружия, отношение к которому в Афганистане всегда было особенным, прикрывала охрана из наиболее подготовленных боевиков. Помимо автоматов и гранатометов конвоя, под брезентом машин могли скрываться зенитные установки. В крупных караванах насчитывалось до сотни вьючных животных или машин (предпочитались джипы «Ниссан» и «Тойота» за их надежность и вместимость) и 80-100 охранников. Иногда груз сопровождало шедшее из учебных центров пополнение, жаждавшее попробовать свои силы в стычке.

Опыт караванщиков стал основой тактики проводки, изобиловавшей своими тонкостями. Предусмотрительно перед выходом крупного каравана по его маршруту высылали разведку под видом кочевников и бродячих торговцев, проверявших, все ли в порядке на пути и проходимы ли ущелья и перевалы. Бралось на заметку расположение военных постов, патрули и маршруты полетов авиации, а местные жители указывали заминированные участки и замеченные засады. Караванщикам помогали водители «бурбухаек», курсировавших с товаром через границу и перегонявшие скот пастухи, которых нанимали идти перед караваном. Прячась от обнаружения, караваны шли большей частью по ночам, днем между переходами скрывались в кишлаках или маскировались в зарослях и ущельях.

Множество караванов были небольшими и состояли из нескольких, а то и одиночных машин, верблюдов и лошадей с грузом, соответственно численности и средствам ожидавшей их банды. Далеко не все поставки были безвозмездными и местным вожакам, в традициях принятого в этих местах сочетания войны и торговли приходилось вступать в обмен и отправлять в ответ свой товар — драгоценные и поделочные камни и, особенно, наркотики (афганский гашиш всегда ценился на Востоке). Грузы прятали среди товара и водители грузовиков, пользовавшиеся порядками на дорогах, где за взятку правительственным постам можно было провезти что угодно. Генерал-майор А. Лучинский так оценивал их состояние в 1984 году: «Практически не ведут борьбу с караванами ВС ДРА или мы не получаем от них данных, хотя 24 пограничных батальона стоят на прикрытии государственной границы с Пакистаном… Примером того может служить 25-я пд, 59-й пп, который стоит на караванном пути и караваны проходят от него на удалении от 10 до 30 км».

Основная трудность заключалась в обнаружении караванов, с чем армейские части справлялись с трудом. Только с пакистанской стороны вели более 100 маршрутов, огибавших гарнизоны и заставы. Даже при отмеченном информаторами выходе караванов сообщение приходило через несколько дней, так что войска не успевали его перехватить и груз достигал цели. Оживлению на караванных тропах пробовали противопоставить патрулирование местности — «просмотр», однако на просторах пустынь и горных массивов перехваты оставались случайными. Более эффективной стала засадная тактика.

В июле 1982 года командование 103-й гв. вдд решило наладить организацию засад, в первую очередь, — в приграничных провинциях Гильменд и Кандагар. Замкомандира батальона 357-го пдп майор В.П. Гладышев так описывал подготовку разведгруппы для этой цели: «Была отобрана и в течение десяти дней подготовлена группа в составе 20 человек из числа наиболее выносливых, имеющих боевой опыт солдат, сержантов и офицеров батальона. Состав группы: два офицера, прапорщик, пять сержантов, двенадцать солдат (из них два связиста, два сапера, санинструктор, переводчик). В ходе выполнения задачи с группой постоянно находился офицер госбезопасности Афганистана. Вооружение и снаряжение группы: пулеметов — 6, автоматов АКС-74 — 14, один автомат АКМС с прибором бесшумной стрельбы, по два боекомплекта на единицу оружия, по четыре ручных гранаты на человека, РПГ-18 — 4, различных мин — 5, радиостанций — 7, биноклей — 7, один прибор ночного видения, бронежилеты — на каждом. Группа была одета в маскхалаты и спортивную обувь».

При первом выходе в конце июля под селением Марджа группе предстояло провести в засаде только одну ночь. Этого хватило, чтобы с помощью выставленных мин МОН-50, гранат и автоматно-пулеметного огня полностью уничтожить вышедший к засаде отряд противника из 28 человек, причем тот не успел сделать ни одного ответного выстрела. На месте боя собрали 32 единицы оружия, боеприпасы и, не имея даже раненых, к утру вернулись на базу.

До конца сентября были устроены еще 18 засад, из них 14 дали результат. Группа уничтожила около 200 душманов, взяла 20 пленных, более 200 «стволов» и несколько мешков денег — иранских реалов, пакистанских рупий и афгани ДРА, шедших на «подогрев» войны. Со своей стороны были ранены три человека. При этом организаторы подчеркивали, что успех труден и достигается продуманной организацией, в которой нет мелочей — от «тщательного отбора личного состава и четкого распределения обязанностей» до «использования специальной одежды и обуви».

По опыту десантников, в тот же период проводивших засады силами усиленных разведвзводов под Кабулом и Суруби, до 90 % выходов оказывались безрезультатными. Перекрытые направления оказались малоперспективными, не всегда удавалось обеспечить скрытность, к тому же, «сверху» приказывалось направлять в засады не менее 25 человек, обязательно сопровождая их тяжелым вооружением.

Армейские засады, выставляемые на наиболее вероятных путях, были все же малоэффективны из-за обширных зон ответственности и сложного характера местности, где по неприметным тропам и проходам просачивался противник. К тому же засадные действия в бригадах и полках были далеки от оперативности, проводились по загодя составленным на месяц планам-графикам, где оговаривались не только выделенные подразделения и их усиление, но и места и сроки, в которые следовало ожидать противника. Выдвижение на засаду в сопровождении бронетехники, остававшейся поблизости в готовности поддержать бойцов, уже при выходе замечалось местными жителями и нечасто достигало успеха. Еще одним недостатком называлась чрезмерная «опека», при которой от разведгруппы требовались постоянные ежечасные доклады по радио о выходе, прибытии, готовности и обстановке с получением указаний, а этот радиообмен настораживал противника. За пять месяцев летнего периода 1983 года из 2800 засад результативными были только 262 (менее 9 %), за тот же срок в следующем году отдача и количество захваченного оружия даже снизились (181 перехват противника из 2084 выставленных засад — около 8 %). По подсчетам штаба армии, для полного перекрытия границы подобными методами требовалось вдвое увеличить численность армии, доведя ее до 200 тыс. человек.

В начале 1984 года был разработан план под кодовым названием «Завеса», предусматривавший целый ряд мер по перекрытию караванных маршрутов и лишению бандгрупп притока оружия и боеприпасов. Основной упор делался на подавление активности оппозиции в центральных провинциях, где худо-бедно держалась центральная власть и были сосредоточены основные советские части. По словам Б.В. Громова, стратегическая линия в то время свелась к тому, что «революционная власть не имела права развалиться. Она должна была существовать, и, несмотря ни на что, укрепляться под прикрытием 40-й Армии».

Для этого на наиболее напряженных южном и восточном направлениях у пакистанской границы назначались зоны ответственности частей и подразделений общей протяженностью 1000 км и глубиной от 100 до 300 км. В системе «Завеса» задействовались 11 мотострелковых батальонов, но основная нагрузка приходилась на 3 разведбатальона, 11 разведрот и 60 разведвзводов.