«Выполняя интернациональный долг…»

Объемы операций быстро нарастали и в них оказались задействованными практически все части и подразделения 40 А, насчитывавшей в отдельные периоды до 120 тысяч человек и имевшей в своем составе, помимо сухопутных войск, воздушно-десантные и авиационные силы. Вместе с тем, боевые действия носили характер, далекий от представлений военной науки и предписаний боевых уставов. Тактика и стратегия регулярной армии часто оказывались бесполезными в противопартизанской борьбе, еще более усугублявшейся горно-пустынной местностью, непривычной для личного состава и сложной для применения техники. Противник выступал мелкими вооруженными отрядами, подвижными и быстро уходящими из-под удара. Первостепенной задачей становились поиск и обнаружение врага, требовавший отличных от традиционных приемов и самой структуры армейских частей. Наилучшим образом такой тактике отвечали уже имевшиеся разведывательные части и подразделения, а также осуществлявшие специальную разведку части и подразделения подчинения Главного разведуправления Генштаба (ГРУ ГШ), более известные как силы спецназа (СпН).

Спецназ появился в Афганистане еще до ввода советских войск. В начале мая 1979 года в Чирчике под началом старшего офицера ГРУ подполковника В.В. Колесника началось формирование отдельного батальона СпН, задачей которого должна была стать охрана тогдашнего правительства ДРА, о чем-то неоднократно просило. Батальон комплектовался бойцами и офицерами ТуркВО и САВО, причем для соблюдения скрытности отбирали исключительно уроженцев Средней Азии, отдавая предпочтение спортсменам с хорошей физической подготовкой, обязательно владеющим языками пушту или дари. Общая численность батальона, прозванного «мусульманским», составила 538 человек, а его командиром назначили майора Л.Т. Халбаева, отозванного с обучения на Высших офицерских курсах «Выстрел». Батальон не был полностью «чистокровным»: разыскать подготовленных специалистов из числа узбеков и таджиков на должности механиков-водителей и операторов боевых машин не смогли во всей Советской Армии и их пришлось заменить бойцами славянских национальностей.

Все лето, без выходных и праздников, шла интенсивная подготовка. Помимо физических тренировок, шли занятия по тактике и специальным дисциплинам — рукопашному бою, стрельбе изо всех видов оружия, подрывному делу и владению холодным оружием; К концу сентября учебу завершили, и после проверочного комплексного учения, батальон 10–12 ноября перебросили по воздуху в Афганистан. Обстановка в ДРА к тому времени стала критической, был убит глава государства Тараки и уже было принято решение о вводе советских войск (призванном, как позже указывал Л.И. Брежнев в интервью газете «Правда», «не допустить превращения Афганистана в империалистический военный плацдарм на южных рубежах нашей Родины». Ориентиры изменились, и батальону спецназа отводились новые задачи. Как наиболее подготовленная и обученная часть, батальон должен был осуществить одну из важнейших частей предстоящей операции, получившей название «Шторм-333», — взять правительственную резиденцию, дворец Тадж-Бек в Кабуле.

Накануне штурма батальон перебрался под стены дворца, заняв посты в охране рядом с афганцами. Его бойцам и офицерам предстояло действовать совместно с группами КГБ «Зенит» и «Гром», а непосредственно перед операцией прибыло усиление двумя парашютно-десантными ротами, высадившимися в Кабульском аэропорту. Спецназовцам и десантникам противостояли три мотопехотных и один танковых батальон афганской бригады охраны, насчитывавшей около 2500 человек, и соотношение сил составляло 1:4. Каждой из рот спецназа и ВДВ предстояло иметь дело с батальоном афганцев. На стороне штурмующих была отличная подготовка и знание обстановки: загодя успели изучить расположение сил противника, пути подхода и режим караульной службы охраны, на руках бойцов были планы здания, размещение в нем целей и даже указаны направления открытия дверей и сектора обстрела в коридорах и лабиринтах Тадж-Бека. Для полной скрытности саму задачу взятия резиденции бойцам довели лишь в день начала операции, утром 27 декабря.

Вечером в 19.30 рота БМП с десантом двинулась на штурм. Их поддерживал огонь зенитных скорострельных «Шилок» и автоматических гранатометов «Пламя». Перед самой атакой взрыв узла связи изолировал Тадж-Бек и оттуда не могли вызвать поддержку. Снайперы сняли часовых, рассеяли внешнюю охрану, и спецназ, вооруженный лишь ручным оружием — автоматами, пулеметами, ручными гранатами и портативными гранатометами «Муха», — сумел взять здание менее чем за час, несмотря на ожесточенное сопротивление и численное превосходство афганских гвардейцев. В этом бою погибли пятеро бойцов батальона и были потеряны две бронемашины, потери понесли и группы КГБ. В батальоне получили ранения 35 человек, причем 23 из них остались в строю.

В те же часы силами другой роты батальона и чекистов было взято здание Министерства обороны генштаба афганской армии. После выполнения задачи батальон СпН вывели к месту постоянной дислокации в Чирчик.

Тем временем продолжался ввод и размещение частей 40-й Армии, бравшей под контроль города, селения и узловые центры страны. Под охрану брались административные и промышленные объекты, аэродромы, основные автотрассы и перевалы. Воевать поначалу не собирались, рассчитывая лишь обозначить серьезность намерений и справиться с задачами малой кровью, не предполагая масштабных боевых действий. Многие в Генштабе полагали, что само появление мощной военной силы с ракетными частями, танками и артиллерией было способно заставить силы оппозиции сдаться, а другие просто разбегутся. На деле появление чужих солдат в исламской стране, хранившей неостывший опыт многочисленных войн, где большая часть населения с малых лет была привычной к оружию, подогрела уже шедшую, по сути, гражданскую войну, придав ей характер джихада.

Первые операции 40-й А, начатые весной 1980 года, выявили неготовность регулярных частей к специфичным местным условиям. Вся имевшаяся военная мощь, готовившаяся к «большой войне», не имела опыта противопартизанских боевых действий. Попытки вести операции рейдами вдоль дорог и по долинам, где могла развернуться боевая техника, оказались малоэффективными. Противник, действовавший небольшими подвижными группами, уклонялся от открытых стычек, предпочитая засады и налеты и тут же скрывался в горах и зарослях. Неудовлетворительной оказалась и сама первоначальная структура армии, развернутой в ДРА по принятым организационным штатам.

Коррективы внесли в организационную структуру дивизий, слишком громоздких и перегруженных лишними подразделениями. Основной боевой единицей становился батальон, сил которого хватало для выполнения большинства задач. В дальнейшем именно действия небольших подразделений — взводов, рот и батальонов характеризовали боевую работу мотострелковых и воздушно-десантных войск. Другой мерой по повышению гибкости и оперативности стало назначение дежуривших в готовности боевых подразделений (обычно усиленных батальонов) для немедленного реагирования на поступавшие данные и ударов по замеченным отрядам душманов. В их составе широко применялись бронегруппы, также не предусмотренные штатной структурой, но достаточно практичные. В них танки и бронетехника, сведенные под единое командование, сопровождали бойцов в рейдах или выходили на помощь.

Однако все эти меры не давали желанного результата: противник снова и снова ускользал, избегая поражения. Выполнить указание начальника Оперативной Группы МО СССР в Афганистане маршала С А. Соколова «окончательно разгромить контрреволюцию к 7 ноября 1981 года» никак не удавалось. 40-я армия ни организационно, ни физически не могла справиться с задачами по контролю над всей территорией страны. Назначенные дивизиям зоны ответственности составляли порядка 200 тыс. кв. км, полкам — до 70–80 тыс. кв. км. Противник же непрерывно передвигался, маневрируя и наблюдая за армейскими постами, выбирая время и подходы для вылазок. Моджахеды пользовались поддержкой населения (частью которого и оставались) и самой местностью, изобиловавшей множеством естественных укрытий. Горы с массой нор, пещер и завалов, заросли, сады и виноградники обширных «зеленых зон» умело использовались душманскими отрядами, скрытно подбиравшимися для нападений и тут же растворявшихся в них после налета. Душманы хорошо знали места, где выросли, были выносливы и неприхотливы, воевали налегке и могли скрыться в селениях, где находили помощь и отдых.

Сплошь и рядом армии приходилось оставлять бронетехнику и артиллерию, не способную преодолеть заросли и подняться в горы, в результате чего бойцы оставались только с легким оружием, по огневой мощи оказываясь на равных с душманами. Исход боя при этом решала подготовленность, выносливость и инициатива — то, чем многие солдаты как раз и не отличались (до 30 % солдат, прибывших в 40-ю Армию, не могли выполнить нормативов физической подготовки). К тому же непривычный климат, суровая местность и болезни быстро изматывали людей. Ответом на очевидные недостатки физической подготовки и моральной выносливости стали меры по специальной выучке личного состава, направлявшегося в Афганистан. Пополнение для 40-й Армии начали готовить в учебных центрах в Средней Азии, где отрабатывались типовые тактические приемы в сходных с афганскими условиях с особым упором на ведение боевых действий в горах и отражение нападений. Согласно директиве Генштаба № Д-0314/3/0655, уже в 1980 году должно было начаться формирование горных батальонов и разработаны программы для них (альпийские части, однако, так и не появились). Огневую мощь в отрыве от боевой техники компенсировали за счет насыщения подразделений АГС-17, реактивными огнеметами «Шмель», подствольными гранатометами и РПГ, служившими настоящей «взводной артиллерией».

Подготовка все же не могла заменить практический боевой опыт и навыки, оттачиваемые в постоянных стычках. Обстрелянные и закаленные бойцы 40-й Армии, отслужив два года, уходили домой. Их сменяло молодое пополнение, вынужденное набираться собственного опыта, учась на своих ошибках и потерях. Моджахедам уходить было некуда и, помимо веры в правоту «джихада», на их стороне оставалась привычность к военному ремеслу. Вырастало уже целое поколение, не знавшее иного орудия труда, кроме автомата.

Вместе с тем, при обучении личного состава обнаружилось, что подтянуть всех солдат до требуемого уровня не удается отчасти из-за прозаического различия в способностях и физических возможностях ставших в строй, да и сложившаяся обстановка привела к тому, что значительная часть бойцов и офицеров несла службу в охранении, не участвуя в рейдах по горам и охоте за душманскими отрядами, где «сидячий» образ жизни, хотя и выдвигал свои требования, все же отличался меньшей придирчивостью. К середине 1986 года доля сил, выполнявших охранные функции в режимных зонах вокруг гарнизонов, аэродромов и дорог, достигала более 60 % и составляла 82 батальона против 51, привлекавшегося к активным боевым действиям.

Очаговый характер боев и тактика противника, использовавшего засады, кабели и скоротечные стычки, требовали столь же быстрой реакции и точного ответа. Суровая логика войны делала наиболее практичным упор на отдельные части и подразделения, укомплектованные отобранным личным составом, наиболее подготовленным и подходящим по собственным качествам, как физическим, так и моральным, особенно выдержке и выносливости. В армии к ним в первую очередь относились разведывательные батальоны дивизионного звена и разведроты в полках, по определению предназначенные именно для поисковых действий, выявления и уничтожения противника, личный состав которых проходил должный отбор и выучку, соответствовавшие специфике деятельности.

В составе 40-й Армии к лету 1980 года имелись разведбатальоны 108-й мсд, находившейся в Кабуле (с начала лета ее штаб перевели в Баграм), 201-й мсд на севере страны и 5-й мсд на западном направлении, — соответственно, 781-й орб в Баграме, 783-й орб в Кундузе и 650-й гв. орб в Шинданде. Разведроты находились в составе их 181-го, 180-го, 177-го (весной 1984 года 108-я мсд пополнилась четвертым, 682 мсп) и 682-го мсп, 122-го, 149-го и 395-го мсп, 101-го, 371-го, 373-го мсп, (с марта 1985 года в состав 5 мсд вошел и прибывший из ПрибВО 12-й гв. мсп). Штатные разведроты имели также отдельные 186-й, 191-й и 860-й омсп. Подразделения частей и соединений 40А дислоцировались в 24 крупных и 101 малом гарнизонах во всех провинциях и уездах страны. Именно 781-й отдельный разведбатальон 108-й мсд 25 декабря 1979 года первым пересек советско-афганскую границу, прокладывая путь войскам. В 15.00 его боевые машины прошли через мост у Термеза и двинулись на Хайрабад. На западном направлении ввод войск начался позднее — в ночь с 27 на 28 декабря разведчики 5-й мсд из Кушки и Такта-Базар направились на Герат и Шинданд.

Разведротами располагали также мотострелковые бригады, в которые уже к весне 1980 года переформировали 373-й мсп и 186-й омсп (70-я омсбр в Кандагаре и 66-я омсбр в восточных провинциях), а также танковые (24-й тп, 234-й тп, 285-й тп) и артиллерийские полки и дивизионы. Всего в 40А в начальный период насчитывалось 38 разведрот.

Наиболее боеспособными являлись десантные части, постоянно находившиеся в готовности к боевым действиям. Помимо известной престижности и надлежащего отбора, этому способствовал оперативно разработанный курс спецподготовки, который бойцы проходили в течение полугода в учебном центре под Витебском перед отправкой в ДРА. Ну, а в разведчики попадали лучшие из лучших освоивших военную науку десантников. 103-я вдд, переброшенная из Витебска, имела в своем составе 80-ю гвардейскую отдельную разведроту. Роты разведки находились в составлявших дивизию 350, 357 и 317 иди, отдельном 345 опдп и 56 дшбр, направленной в состав 40А из ТуркВО.

Части ВДВ были переброшены на аэродромы Кабула и Баграма военно-транспортной авиацией и участвовали в захвате ключевых объектов столицы и главной военно-воздушной базы. Самолеты с десантниками и техникой поднялись в воздух одновременно с пересечением границы сухопутными войсками и уже через час с четвертью высадили первых десантников. Доставка 103-й вдд продолжалась двое суток, завершившись за считанные часы до штурма правительственных зданий. Каждый час на аэродромы садились 8-10 самолетов, перебросивших 343 рейсами 770 десантников, 894 боевых машины, орудий и автомобилей и 1062 тонны боеприпасов, топлива и продовольствия. Выдвинувшись к важным объектам Кабула и Баграма, десантники взяли их под контроль и обеспечили встречу подходивших частей 40А.

Показателем значимости частей ВДВ может служить то, что их не затронул ни один из промежуточных этапов сокращения ОКСВ, при которых выводились домой другие части, и они оставались в составе 40А с первых до последних дней войны. Хотя боевые действия обходились без парашютных десантов, чему препятствовала сама горная местность, ни одна из операций не миновала участия подразделений ВДВ, которым доставались наиболее сложные задания. 317-й опдп находился непосредственно в резиденции афганского правительства, осуществляя его охрану, зоной ответственности 345-го опдп были окрестности Баграма.

357-й и 350-й опдп (известный как «полтинник») поначалу оставались в Кабуле, позднее их батальоны были направлены в периферийные гарнизоны для их усиления и большей оперативности действий десантных подразделений.