Уже перед рассветом яхта скользила с внешней стороны высоких каменных стен на северной стороне острова. Грин убрал паруса, и яхта, теряя ход, пошла вдоль стены, почти царапая ее. Как только она остановилась, Грин сунул Леди Удачу в мешок, привязал его к поясу и сказал ей, чтобы сидела тихо. Затем он стал карабкаться по перекладинам, прибитым к мачте. Мальчишка полез за ним, и вскоре оба они очутились на рее. Грин привязал к ней веревку и спустился на другую сторону стены. Когда и мальчишка встал рядом, они немного подождали, тревожно прислушиваясь, готовые бежать при малейшем признаке тревоги. Но все было спокойно.

Большая луна, хотя и спустилась почти к самому горизонту, светила достаточно ярко, так что плутать не пришлось. Грин держал путь между холмами, петлистым маршрутом приближаясь к самому высокому. Дважды он останавливался и предупреждал Гризкветра о башенках с часовыми. Кошка, похоже, тоже понимала, что надо помалкивать: глаза ее вспыхивали, зубы поблескивали, но пасть она раскрывала беззвучно.

Они видели костры стражи, слышали голоса, но их самих никто не замечал. Вряд ли кто из часовых по-настоящему стоял на страже, потому что они думали, что человек в здравом уме не станет бродить впотьмах, где, как известно, злые духи и привидения ждут глупых смертных. Перед тем, как двинуться вверх по склону центрального холма, Грин прошептал:

— Этот остров очень похож на тот, первый. Мне кажется, все эти острова более или менее похожи друг на друга. Все сконструированы на квадратном основании со стороной в полторы мили из какого-то сверхпрочного металла. На всех достаточно камней, почвы, деревьев и прочей растительности, где нашла укрытие всякая живность. Наверное, первые строители устраивали такой ландшафт просто для красоты: ведь голый металл с несколькими металлическими конструкциями и блоками на них выглядит не слишком привлекательно и, к тому же, слепит глаза в солнечную погоду.

— Угу, — не совсем уверенно ответил мальчик.

— Ты знаешь, оказывается, я был прав, когда в шутку назвал бродячий остров огромной газонокосилкой.

— Как это?

— Вначале их было гораздо больше, чем сейчас. Их хватало для того, чтобы держать обширную равнину в полном порядке: стричь траву, ограничивать разрастание леса и тому подобное. Но с тех пор, как не стало обслуживающего персонала, они останавливались один за другим, и теперь их не больше сотни. Хотя я не знаю точно… может быть и больше. Наверное, когда один из островов ломался или переставал по какой-либо причине двигаться, его ликвидировал другой, все еще работающий остров.

— Ликвидировал?

— Да. Я абсолютно уверен, что острова не только стригут траву, но и очищают равнину от обломков и прочих посторонних предметов, которые могут на ней появиться. А погибший остров — такой же посторонний прёдмет.

— Может быть, я когда-нибудь и пойму, о чем ты говоришь, папа, — тихим голосом отозвался Гризкветр. — Я, наверное, ужасно глупый.

— Вовсе нет. Ты все узнаешь со временем. Это я должен был сразу догадаться, что они из себя представляют. Сразу, как только услышал рассказы матросов. Помнишь, как они рассказывали про большую яму от метеорита? И как кто-то таинственный засыпал ее и укрыл дерном? И еще: ведь потерпевшие крушение ветроходы обычно исчезали до последнего болта, не оставалось даже скелетов погибших людей. А есть еще легенда о Сэмдру Портном, ставшем Матросом, и о том, что он нашел в металлической пещере внутри острова. Большой белый глаз, через который он видел все, что было вокруг острова. И другие вещи. Они вовсе не принадлежали волшебнику, как говорится в сказках. Любой землянин сразу же узнал бы телевизор, радар и другие приборы.

— Расскажи еще.

— Потом, когда мы перелезем через это препятствие.

Грин остановился перед барьером из камней футов сорока высотой, нагроможденных на верхушку холма. Раньше через него было бы трудно перебраться, но сейчас кладка местами уже разрушилась, да и матерые виноградные лозы тянулись до самого верха.

— Лезь за мной. Я хорошо помню путь туда.

Грин запрыгнул на маленький выступ, ухватился за толстую лозу и подтянулся до следующей опоры. Мальчик уверенно карабкался за ним. Тяжело дыша, они добрались до верха, где немного отдохнули и вытерли кровь с исцарапанных рук. Одна только кошка, похоже, не испытывала ни малейшего неудобства. Грин молча указал на статую Рыбной Богини внизу. Она стояла к ним спиной и протягивала руку с амулетом в сторону входа в пещеру.

Гризкветр, кажется, заволновался. Как и все его соотечественники, он панически боялся сверхъестественного. Это место — отгороженное стеной, выглядевшее таким древним, имеющее все признаки табу, явно овеянное страшными легендами о демонах и сердитых богах — подавляло его. Зато отцу все силы зла были явно безразличны.

— Жалко, что Майрен не поперся за мной сюда, а остался внизу. С его животом он не сумел бы за мной угнаться, свалился бы отсюда, как большой толстый жук, со стены и расшибся. Вот было бы зрелище. Он не видел всего, но одно то, что я посмел забраться в запретное место — достаточный повод, чтобы проклясть меня. Мне следовало перерезать ему глотку, когда Эмра сказала, что он шпионил за мной. Но я не смог сделать этого, не имея неопровержимого доказательства его предательства. Да и вряд ли я убил бы его так хладнокровно, я слишком цивилизован для этого.

— Надо было сказать про свои подозрения мне, — сказал Гризкветр. — Я бы с легкой душой воткнул кинжал ему под ребро.

— Не сомневаюсь… так бы поступила и твоя мать. Ну, двинулись вниз.

Он подал пример: перебросил ноги через край стены и начал осторожно спускаться. Спуск всегда намного сложнее подъема, но он не стал говорить этого мальчику. К тому времени, когда он поймет это, они уже будут внизу, да и вряд ли парень трясется больше, чем он сам. Сорок футов — солидная высота, особенно если смотришь сверху вниз, да еще при лунном свете.

— Второй раз я лезу здесь и, клянусь, мне не хватит духа сделать это в третий раз, — вымолвил Грин.

— Но нам же надо будет лезть обратно?

— О, мы, конечно, преодолеем эту стену, но тогда она не покажется нам такой высокой, — с таинственным видом ответил Грин.

— Почему?

— Ну, я надеюсь — эти камни рухнут. Этого не миновать, — если мы выполним задуманное.

Он взял за руку вконец сбитого с толку мальчугана и провел его мимо холодной молчаливой статуи ко входу в пещеру.

— Можно было бы зажечь огонь, но тащить на стену еще и факелы слишком неудобно, — посетовал Грин. — Придется пробираться в темноте до комнаты, в которой загорается свет.

«Странно, почему этот проход не освещается? — подумал он. — Или этот коридор пристроили варвары, когда жили на острове, чтобы продвигаться в „святая святых“ сквозь тьму? Наверное, так оно и было. Дикари придумали такой проход, чтобы вновь посвящаемый в таинства религии мог проходить сквозь тьму в буквальном и переносном смысле и выходить к свету, что соединял оба мира. Кто знает? Теперь можно только предполагать. Но я воспользуюсь тем, что мне уже известно».

Грин решительно стиснул зубы.

Почва под ногами сменилась металлом. Они завернули за угол и оказались в точно таком же помещении, как на людоедском острове. Только здесь оно не было пустым: посреди него лицом вниз лежал скелет человека. В затылке зияло большое отверстие.

— Может быть, он лежит здесь тысячу или даже больше лет, — предположил Грин. — Хотел бы я знать его судьбу… Но теперь это невозможно выяснить.

— Ты думаешь, Богиня убила его?

— Нет. И не демоны. Его сразила рука человека, мой мальчик. Если ты попытаешься объяснить чью-то жестокую смерть, не ищи ее причин в сверхъестественном. В человеческом сердце достаточно дряни, чтобы оправдать любое злодейство.

В третьем помещении Грин сказал:

— Здесь нет стены из пыли, что могла бы остановить нас. Ионизирующий заряд здесь сохранился. Видишь, как чисто кругом. Ага, вот и дверь! Перед нами вход!

— Дверь? — изумился Гризкветр. — Я вижу только сплошную стену.

— Я вижу то же самое, — подтвердил Грин. — И ничего бы больше не увидел, если бы не сказка о Сэмдру.

— Ой, подожди, дай я скажу, как ты войдешь! — возбужденно воскликнул мальчик. — Я знаю, что ты собираешься сделать: встать перед стеной и начертить рукой такой знак… Он нарисовал на холодной белой поверхности металла приблизительный контур ракеты. — И стена отодвинется… Ой, смотри!

Часть стены сдвинулась и бесшумно скользнула в сторону, открывая дверной проем.

— Да, в тот раз я вспомнил историю о Сэмдру, и, хотя смешно было надеяться на сказочный результат, я сделал то же, что и он. Помнишь, как людоеды гнались за ним, а он забежал в пещеру и оказался перед такой же сплошной стеной. Чтобы защитить себя от злых духов, которые, как он думал, живут в пещере, он сделал знак, не дающий злым силам двигаться с места. Стена отодвинулась, он вошел в обиталище колдуна, а каннибалы остались несолоно хлебавши. И вот, ты в точности повторил все его действия, и они оказались эквивалентны приказу «Сезам, откройся!»

— Чего?

— Неважно. Ясно, что древние специалисты из команды техобслуживания открывали дверь таким образом, равно как и другими способами. А если так, то они, очевидно, ремонтировали и корабли, что приземлялись здесь. Возможно, знак ракеты был тайным символом их гильдии. Не знаю точно, но выглядит это убедительно.

Не обращая больше внимания на хлынувший из мальчишки поток вопросов, Грин вошел в большую комнату. Она оказалась не так уж заставлена оборудованием, как ему показалось, когда он впервые входил сюда. Здесь находились четыре двигателя или их источники питания, укрытые угловатыми металлическими кожухами. В центре стояло кресло, перед ним — панель управления. На панели было шесть телеэкранов, несколько осциллографов и других циферблатов, о назначении которых он не смог догадаться. Но рукоятки управления на подлокотниках кресла выглядели не слишком сложными.

— Единственная сложность в том, — объяснил Грин, —  что я не знаю, где находится общий выключатель. Я пробовал найти его в ту ночь, но так и не нашел. Наверное, он так просто устроен, что я почувствую себя круглым дураком, когда все же найду его.

Он подергал рукоятки, встроенные в подлокотники, но тщетно.

— Эта неудача — главная причина, почему я вернулся на яхту и отправился в Эсторию. Конечно, мне нужно было туда попасть и затем, чтобы выяснить ситуацию и выработать план действий. Может быть, если бы я остался здесь и двинулся бы на город вслепую, дела пошли бы лучше. По крайней мере, твоя мать не попала бы в тюрьму, и нам не надо было бы сейчас думать, как ее выручить.

Он поднялся с кресла и начал расхаживать по рубке.

— Вот ведь ирония судьбы! Так далеко продвинуться и застрять на финише! Но что еще я могу сделать? Стоит мне решить эту проблему — и я непобедим и всемогущ. Эта штука должна заработать немедленно. Понятно, что кольцо башен парализовало ее действия. Но если здесь перегорел лишь предохранитель, если электронный мозг пришел в расстройство или просто отключился, то должен же быть какой-то признак, что эта машина готова к действию.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гризкветр. — Как это остров может быть парализованным?

Грин остановился и показал на радарные экраны.

— Видишь это? Здесь должны двигаться всякие черточки, точки или дуги. Они обрисовывают контуры предметов, находящихся в непосредственной близости от острова, а также рельеф местности. В древности, когда здесь приземлялись настоящие ракеты, а не их макеты, остров обходил их стороной. Одно из его предназначений — поддерживать порядок на посадочных площадках, уничтожать мусор. Он удалял с поверхности все, что не должно было там находиться. Вот почему они теперь налетают на ветроходы, разрушают их и уничтожают все, что попадает под основание острова. В этом и кроется разгадка того, почему остров останавливается в кольце башен. Радар определяет, что круг замкнут, и поскольку остров не может уничтожить предмет в форме ракеты, то он остается без движения, пока совсем не выйдет из строя или не будут убраны препятствия. Само собой разумеется, он работает автоматически. Но должно быть и ручное управление на случай каких-либо специальных работ или при перемещении в какое-нибудь другое место, куда он обычно не добирается в автоматическом режиме. По всей вероятности, вот эти рычажки и есть ручное управление. Возникает вопрос, включаются ли приборы через определенные интервалы времени, чтобы проверить, не исчезло ли препятствие? Если это так, то неизвестно, сколько мы можем прождать здесь до следующего включения. Нам просто нельзя ждать!

Он страшно мучился. Пока тело и сознание были заняты делом, он чувствовал себя лучше. Но как только приходилось ждать перед каким-нибудь непреодолимым барьером или явно неразрешимой проблемой, он терялся. Ему не хватало терпения.

Леди Удача зашевелилась. Ей надоело быть пленницей в поясном мешке Грина, и она почувствовала, что была паинькой уже достаточно долго. Грин рассеяно вытащил ее и поставил на панель перед собой. Она потянулась, зевнула, пригладила языком шерсть и пошла переступать лапками по панели управления. Поднятый хвост мотался взад-вперед, и его кончик его мазнул по одному из центральных телеэкранов. Сразу же послышался тонкий свист, и на панели зажглась красная лампочка. Через пару секунд осветились обзорные экраны.