53

Треск рации и в наушнике голос Андрея Ивановича:

- Иван, не спишь?

Плотнее прижав к горлу ларингофонную гарнитуру, я ответил:

- Нет.

- Жди. Ехэр сообщил, что бандосы вышли из фактории.

- Принял.

Снова тишина. Я лежал в неглубоком окопчике, который был замаскирован ветками, и время от времени посматривал в ПНВ. Наблюдал за низиной, в которой находился лагерь аборигенов, и ждал появления боевиков Миши Берсерка. Они появятся, сомнений в этом нет. Слишком хорошо мы им на мозоль наступили. Впрочем, по порядку…

После того как были уничтожены разведчики Берсерка, мы отправились к ненцам. Нагрузили вертушку боеприпасами, продовольствием, медикаментами и топливом, проинструктировали колонистов, которые должны остаться на охране бункера, попрощались с нашими женщинами и вылетели.

Аборигены (коренные жители) встретили нас с радостью и Павел Вара, на всякий случай, объявил, что мы прибыли издалека. Поверил в это кто-нибудь или нет, пока не важно. Главное – перебить людоедов, и мы стали действовать. На станок в «восьмерке» установили ПКМ и взлет. Зашли на факторию, несколько домов и юрты невдалеке от кряжа, со стороны солнца и давай выбивать бандосов, пока они не опомнились. А прочухались людоеды не сразу, ибо не ожидали атаки с воздуха. И прежде чем они стали отстреливаться, я два короба по двести патронов опустошил, а старый Вара из СВД три магазина расстрелял.

Скольких врагов мы уничтожили сказать трудно, но десятка полтора выбили, и это их, конечно же, разозлило. Они стали искать нас еще активнее, выдвинули в горы несколько дополнительных групп и снова получили по сопатке. Но вертушка их отслеживала, а местные следопыты с легкостью выводили на цель стрелков, и разведчики попадали в засады. Сбоев не было и благодаря дядьке, который грамотно планировал каждую операцию, потерь аборигены не имели.

Однако затем Берсерк стянул всех воинов обратно в факторию и затих. Он чего-то ждал, добивал захваченных оленей, и был настороже. Поэтому провести повторный авианалет не представлялось возможным. Очень рискованно. И сегодня утром, когда мы улетели заправлять вертолет, один из ненцев, Ефим Бобриков, предложил план. Дать пленнику, которого захватил Ехэр, возможность убежать. После чего нужно устроить на людоедов засаду, ведь, наверняка, беглец укажет Берсерку, где наш лагерь, и перебить самых активных.

Других предложений не поступало, держать факторию в осаде дело долгое, и местными вожаками план был принят. Пленник сбежал и быстро добрался до фактории. А когда мы вернулись, то Андрей Иванович хотел набить Бобрикову морду, но я его удержал. Все равно уже ничего не изменить и мы должны были принять новое решение. Уходим или остаемся? В итоге решили остаться, перегнали вертушку подальше, под охрану подростков, замаскировали ее и помогли аборигенам подготовить засаду. А людоеды, тем временем, под покровом тьмы выдвинули к Тиманскому кряжу отряд из шестидесяти бойцов. Это не так уж и много. Но их больше чем нас, у людоедов много оружия и все они сильные опытные бойцы, поскольку слабаки в стае не выживали.

Впрочем, шансы на победу у нас выше, именно поэтому мы и остались. Подходы прикрыты минами МОН-50 И ОЗМ, а на высотах вокруг лагеря, в котором несколько человек изображали активность, четыре ручных пулемета, стрелки и два бойца с огнеметами «Шмель». Пусть только сунутся, огребут так, что мало не покажется. А потом догоним и добьем выживших, ворвемся в факторию и уничтожим оставшихся без вожака бандитов, не только мужчин, но и женщин. Раз каннибалы, то это клеймо на всю оставшуюся жизнь, и таких людей щадить не стоит. Пока схема боя такая, а как дальше сложится, посмотрим.

Тишина…

Покой…

Ничего не происходило, и я едва не задремал, но услышал шорох и обернулся. Кто-то приближался, и я окликнул человека:

- Назовись.

- Валерка.

Я усмехнулся и расслабился. За неделю, что мы находимся среди аборигенов, я познакомился со всеми бойцами, но ближе всех с Валеркой. Мой ровесник, наполовину ненец и наполовину манси. В чем разница между этими народностями, непонятно. Да и не важно. Главное – мы с ним быстро нашли общий язык, хотя характеры у нас разные. Я люблю стрелять и приключения, а он спокойный и работящий оленевод. Что странно, фамилия-то русская, Комаров. Спросил его как-то об этом и он объяснил, что это для паспорта и удобства, а на самом деле фамилия у него Ненянг, на местном наречии комар.

- Меня Иваныч прислал, - замерев рядом, сказал Валерка.

- Зачем?

- Сказал, что у всех пулеметчиков есть второй номер, а у тебя нет. Вот я и вызвался. Не прогонишь?

- Нет, конечно.

- Хорошо, - он раскатал на холодной земле пропиленовый коврик, прилег на него, выставил перед собой автомат и спросил: - Мне что делать?

- Рядом с тобой короба-сотки, если понадобится, подашь. А пока держи фланг. Понял?

- Да, - он шмыгнул носом и попросил: - Вань, дай «винторез».

- Держи, - я пододвинул к нему ВСС.

Мы замолчали, близился рассвет и по-прежнему ничего не происходило. Я по-прежнему наблюдал за окрестностями в ПНВ, а Валерка в прицел «винтореза». Все спокойно. Однако напряжение нарастало и нервы, будто натянутые струны. Кажется, только прикоснись к ним или резко повернись и они вздрогнут. И когда я уже хотел вызвать на связь Андрея Ивановича, чтобы узнать, есть ли новости, как он сам появился в эфире:

- Внимание! Противник рядом! Всем ждать подрыва мин! Это будет сигналом! Кто сорвется, лично башку откручу!

Только он замолчал и на тропинке, которая вела к лагерю, появилась тень. Она приближалась, и вскоре можно было различить фигуру человека. Есть! Людоеды, действительно, рядом.

Передовой боец противника замер и поднял бинокль, наверняка, ночной. Он увидел лагерь, огни, палатки и караульных. После чего обернулся, махнул рукой, и появились его сотоварищи. Людоеды шли небольшими группами и двигались очень тихо, обходили лагерь, и пока все было именно так, как нам нужно. Вот только оказалось их меньше, чем сообщал Ехэр, не больше сорока.

«Где остальные?» - промелькнула в голове мысль.

Однако подумать об этом я не успел. Один из вражеских бойцов обнаружил «монку», запутался в полевке, которая крепилась к электродетонатору, и закричал:

- Мина!!!

Его громкий крик разнесся по окрестностям и это были его последние слова. Тянуть время дальше смысла не было, и Андрей Иванович стал подрывать мины.

МОН и ОЗМ взрывались одна за другой, и половина людоедов попала под осколки, а затем пришла очередь стрелков.

- Пора! – крикнул я Валерке.

Кругом хаос, но невдалеке два врага, они как раз на линии огня, и я открыл огонь. Пули 7.62 мм ударили в их тела и отбросили с тропы. Один еще был жив, попытался уползти, но короткая очередь заставила его остановиться. После чего в бой вступил мой напарник. Он бил из автомата и я заметил, что он прижал к земле группу из нескольких людоедов. Цель достойная, так что я развернулся и накрыл их огнем. Патронов не жалел и сотка закончилась быстро.

- Короб давай! – закричал я.

Валерка подтолкнул запасной короб. Я стал перезаряжаться, а он продолжил бой. Стрельба. Вспышки. Взрывы и вопли людей. Рубило серьезное и уничтожить людоедов оказалось не просто. Их осталось немного, меньше десятка, но они продолжали держаться и не отступали.

- А-а-а!!! – неожиданно рядом с окопом возник рослый людоед в цифровом камуфляже и автоматом.

Что он хотел, понятно, прикончить нас, и у меня в голове промелькнула мысль:

«Конец!»

Однако тело действовало само по себе. Не знаю как, но я смог перевернуться на спину, задрал ствол пулемета вверх и потянул спусковой крючок. Длинная очередь врубилась в грудь противника, и он отлетел в темноту. А затем все затихло.

Руки и ноги слегка дрожали. Сказывалось нервное напряжение. Но я приподнялся, осмотрелся и увидел, что сражаться больше не с кем. Упрямых людоедов закидали гранатами, а затем по ним отработали из огнемета. Остались только посеченные осколками и пулями трупы, да обугленные обрубки.

- Вань… - простонал Валерка.

- Чего? – я посмотрел на него и увидел, что он прижимает к груди раненую руку.

- Зацепило меня… Помоги…

- Сейчас.

Я стал перевязывать приятеля, а наши бойцы покинули позиции и занялись сбором трофеев. Дядька попытался навести порядок, я услышал его голос в рации, но ополченцы есть ополченцы. Они не хотели никого слушать, не научила их жизнь осторожности. Поэтому разбрелись и поплатились за свою беспечность.

Как только я закончил перевязку, в стороне раздался неразборчивый окрик, а затем хрип.

«Добивают раненых людоедов», - подумал я, и в этот момент снова началась стрельба.

Со всех сторон трассера и над головой посвист пуль. Опять вопли раненых. А в рации голос Андрея Ивановича:

- Вторая группа людоедов подошла! Мать вашу! Рассредоточились! Бараны!

Бой продолжался. Пока один отряд противника входил в ловушку и погибал, другой обошел нас по флангу, выбрал удачный момент и ударил.

Опять я упал за пулемет, а Валерка замер рядом. С высотки на одном уровне с моей позицией били сразу три или четыре автомата. Наши бойцы оттуда ушли, а людоеды обосновались. Следовало их прижать, чтобы попавшие под обстрел ополченцы могли отступить, и я отвлек внимание на себя.

Очередь! Еще одна! И еще! Очередная сотка закончилась. Смена короба. Затвор на себя! Огонь!

Пулемет дергался в моих руках, и запах пороха дурманил голову. Боевой азарт накрыл меня, погрузил в какое-то безумие, и все мысли вылетели из головы. Осталось только желание стрелять и не останавливаться.

Снова рация:

- Иван! Отход! Бросай все! Уходи на запасную позицию!

Приказ есть приказ. Я бросил пулемет, к которому у меня была еще одна лента на двести патронов, дернул за плечо Валерку и вместе с ним юркнул в темноту.

Позади взрывы. Мою позицию забросали гранатами. Но нас на высотке уже не было. Мы бежали без оглядки, драпали, что было сил, и через двадцать минут оказались возле нашего вертолета.