Глава 29
Элиза, успевшая пройти несколько метров, притормозила.
– Слушаю вас. Чем могу помочь?
– Ель в Африке, – выпалила я.
Глаза управляющей округлились.
– Вам нужна елочка? Искусственная? Хотите ее в качестве сувенира домой привезти? Или в спальне поставить?
– Фу, – выдохнула я, – Ирина репетицией меня замучила, от платья с корсетом голова кружится. Пальма в Антарктиде.
Элиза молчала.
– Забыли пароль? – занервничала я. – Пальма в Антарктиде. Я помощница Кирилла Григорьевича. У меня пульт активации кинопроектора на случай отключения электричества.
Управляющая сделала шаг назад.
– Покажите.
Я бросила кроссовки на пол, полезла под пуловер. Пусто.
– И где он? – спросила Элиза.
– Сняла, когда платье мерила, – вспомнила я и ринулась назад в костюмерную.
– Лампочка, – обрадовалась Ира, – вернулись! Давайте еще разок стишок и реверанс повторим!
Я молча схватила висевший на спинке стула пульт, выбежала в коридор и продемонстрировала устройство Элизе.
– Вот.
Управляющая выдохнула.
– Слава богу. Я до смерти перепугалась. Кирилл умер, что теперь будет?
– Все получится, – заверила я Элизу и стала надевать кроссовки.
– Мне нужны дневники, – прошептала управляющая, – в них вся правда. Они доказательство.
– Чего? – спросила я.
– Всего, – ушла от прямого ответа Элиза.
– Давайте ночью пойдем в спальню Мартины, – предложила я, – мы сдвинем шкаф, вероятно, тайник за ним.
– Очень надеюсь на это, – пробормотала управляющая, – зайду к вам в номер в полночь. Могу попросить вас кое-что сделать?
– Да, если это в моих силах, – кивнула я.
Элиза вынула из кармана фартука конверт.
– Пожалуйста, отвезите приглашение Розамунде и Юрию, из моих рук они ничего не возьмут. Убедите Фихте прийти. Их места в ВИП-ложе.
– Постараюсь, – пообещала я, – но не уверена в успехе. Аптекарша и кондитер ненавидят Олаф и всех, кто там живет-работает. Розамунду, может, удастся уговорить, но ее супруга… Вы же знаете, он лидер движения Верных, в придачу отец убитой Эдмундом Паулины. Не смотрите на меня так, я знаю правду про старшего сына Мартины.
Элиза одернула фартук.
– Правду? Вы о ней понятия не имеете. И Розамунда тоже, и все остальные. Посмотрите фильм и прозреете. Думаете, потолкались в Олафе пару дней и все выяснили? Вы ошибаетесь насчет Фихте. Вроде в семье Юрка атаман, орет на жену, оплеухи ей раздает, а та глазки вниз и хнычет. Да не так все однозначно. Розамунда рукоприкладство терпит, супругу подчиняется, не спорит с ним, но если надо, она на него глянет, нужное слово отыщет, и Юрий поступит так, как баба велит. Объясните Розамунде, что в день столетнего бала Карл предложит зарыть топор войны, сделает Юрия рыцарем, а всех Верных наградит медалями Хансонов. Но не это главное. Мать узнает о судьбе Паулины. Фильм рассказывает о ней и Эдмунде. Там святая правда. Одна правда и только правда.
– Попробую, – кивнула я, – вызовете мне такси, пожалуйста. Сигвеем больше не хочу пользоваться, от первой поездки остались слишком сильные впечатления.
Элиза улыбнулась.
– Сама его побаиваюсь. Возьмите мою машину. Красная малолитражка припаркована за зданием ресепшен. Ключи Людмила даст, я позвоню ей, документы в бардачке. Умеете водить?
Я кивнула.
– Катайтесь сколько надо, – разрешила управляющая.
* * *
Услышав от меня фразу:
– Можно ли поговорить с вами наедине? – Розамунда позвала Игоря и, велев парню: – Отпускай товар, если трудности возникнут, зови, – отвела меня на уже знакомую мне кухню.
Я села за стол, протянула ей конверт, рассказала про ВИП-ложу, рыцарство и медали. Розамунда расхохоталась.
– Вон оно как. Зарыть топор войны. Карл решил моему мужу дворянство преподнести?! Анекдот! Понимаю, что в нашем городе время затормозило, до сих пор как в семнадцатом веке существуем. Интернета почти нет, мобильные с трудом работают, основная часть населения Хансонов королями считает, готова следы их ботинок целовать. Но Фихте не идиоты. Зачем нам рыцарство? Смешно, право слово! Карл совсем спятил, заигрался в монарха. Он на самом деле считает себя самодержцем, а Юру вассалом, который от радости, что благородным станет, на коленях к его трону приползет?
Розамунда задохнулась от возмущения, схватила с подоконника бутылку воды и начала пить прямо из горлышка.
Я воспользовалась моментом и попыталась сказать доброе слово о Хансонах:
– Карл и Елена много делают для города, они построили больницу, помогают малоимущим. Карл не виноват в том, что совершил Эдмунд. Паулину убил старший брат, младший ни при чем. Сотый бал – подходящее событие для примирения. Хансоны делают шаг вам навстречу, рыцарство они предлагают не для того, чтобы подчеркнуть: мы короли. Нет, они просто очень хотят завершить войну с Верными. Вы умная женщина, понимаете, что в населенном пункте, где жители тесно связаны с Россией, не стоит ненавидеть русских. Вы-то не вступили в ряды Верных. Муж – предводитель воинствующей оппозиции, а вы в стороне. Попросите Юрия принять приглашение. Война порождает войну, агрессия вызывает агрессию, злоба плодит злобу, сколько можно раздувать костер? Сами сказали, не семнадцатый век на дворе. Кстати, проблемы с Интернетом, телевидением и мобильной связью в городе появились не из-за владельцев Олафа. Населенный пункт окружен горами, образно говоря, он вырос на дне чаши, стены которой образует каменная гряда. В древности это спасало население от набегов врагов, а сейчас приносит неудобства.
Розамунда швырнула пустую бутылку на пол, та отскочила и укатилась под шкафчик.
– Приехала на неделю и решила уму-разуму меня учить? Хансоны тебе нравятся?
Аптекарша приблизилась ко мне и схватила за плечи.
– Хочешь здесь остаться? Выслуживаешься перед господами? Недолго им царствовать, ох, недолго. Скоро им конец!!!
Я попыталась вывернуться из цепких пальцев Розамунды, но она не отпускала меня. Аптекарша побледнела и, похоже, перестала владеть собой. Она скомандовала:
– А ну вставай!
Спорить с женщиной, которая потеряла самообладание, глупо и опасно. Я покорно поднялась и хотела сказать, что Фихте узнают правду про Паулину, но Розамунда потащила меня к двери, вытолкнула в коридор и поволокла вперед, бормоча:
– Сейчас увидишь! Поймешь! Рыцарство! Ага! Нам не нужен титул от убийцы!
Маленькая худенькая аптекарша неожиданно оказалась очень сильной, в конце концов она допинала меня до дубовой двери с резной филенкой и приказала:
– Сюда! Входи!
Было бесполезно говорить о Паулине, нужно подождать, пока Фихте немного успокоится и начнет нормально воспринимать мои слова.
Я покорно вошла в комнату, поняла, что очутилась в спальне хозяйки, и испугалась. Кухонька находится сразу за торговым залом, если там закричать, Игорь и покупатели услышат мой вопль, пойдут посмотреть, что случилось, и вырвут меня из лап совсем потерявшей голову аптекарши. Но спальня расположена в дальнем углу дома. Как поступить, если Розалинда накинется на меня с кулаками? Драться? Очень не хочется, но придется. Ох, наверное, все же надо использовать козырь, сообщить аптекарше про то, что во время бала она узнает о Паулине правду. Я открыла рот…
– Вот! – выкрикнула Розамунда, вставляя в компьютер флешку. – Интернета нет, но запись работает. Гляди!
Хозяйка неожиданно подняла обе руки вверх и застыла. Выглядела она жутко. У меня в горле застыла невысказанная фраза, а из ноутбука полетел дрожащий голос.
– Эдмунд, это ты? Слышу, ходишь внизу! Топаешь по лестнице!
Серый монитор изменил цвет на голубой, появилась фигура в халате. Я узнала госпожу Хансон, она спускалась по лестнице, той самой, где я видела капли крови.
– Эдмунд, – бормотала Елена, – зря меня Карл успокаивал! Я поняла, что ты жив. Журнал специально на ресепшен оставил, чтобы мы догадались: ты в Австралии. Мартина тебя спрятала. Точно. Спасла любимого сыночка. Что ты хочешь? Стать хозяином Олафа? Злишься на нас за Карла? Кто тебе правду рассказал? Кто в замке с тобой отношения поддерживает? Беата? Элиза? Или Курт? Мы не виноваты! Мартина все придумала. Не хотела, чтобы Лагеры царствовали. Она! Она все затеяла! Мы ей подчинились. Я беременна тогда была! Куда деваться. Сейчас все тебе объясню!
Я смотрела, как Елена, беседуя с невидимым Эдмундом, медленно тащится по ступенькам. Лежа в диване в библиотеке, я стала свидетелем беседы супругов Хансон. Елена рассказала Карлу, что нашла на ресепшен журнал, на обложке было фото мужчины, очень похожего на старшего брата Карла. Владелица Олафа была сильно напугана, она полагала, что издание в домике бросил сам Эдмунд, он чудом выжил в авиакатастрофе, или его вообще не было в том злосчастном самолете, который летел в Нью-Йорк и рухнул в океан.
– Это он, – в панике говорила тогда Елена, – я слышала шаги на лестнице. Эдмунд тут ходит, мечтает нас убить!
Карл попытался всеми возможными способами успокоить жену. И та вроде пришла в себя и легла спать. Но, похоже, под утро Елена проснулась, услышала звуки, доносящиеся от двери, ведущей во двор, и, впав снова в истерику, отправилась навстречу Эдмунду, чтобы что-то ему объяснить. Почему она пошла одна? Не бросилась к мужу? Не испугалась? Я бы в таком случае опрометью кинулась к Максу!
– Эдмунд, Эдмунд, – повторяла Елена, – Карла в спальне нет! Ты его увел. Отдай моего мужа! Верни! Я все объясню!
А вот и ответ на мои вопросы. Хансон таки побежала к супругу, обнаружила, что его нет в комнате, решила, что старший брат задумал убить младшего, и захотела спасти свою мужа.
– Мы не виноваты, – всхлипывала владелица Олафа, – Виктор эту чехарду затеял, про Сержа никто не знал.
Я сделала стойку. Виктор? Так звали отца Карла. А кто такой Серж?
Экран мигнул. Теперь перед моими глазами была кладовка. У стены громоздились упаковки с плиткой, спиной к входу стояли двое мужчин. Камера, ведущая съемку, похоже, висела в коридоре, я видела не все помещение, а только его часть.
– Эдмунд! – закричала Елена. – Отпусти Карла! Он не виноват!
Обе фигуры одновременно обернулись. Хансон попятилась.
– Карл! Кто с тобой? Что ты здесь делаешь?
– Ну… э… – не нашел сразу ответ супруг, – плитку для ремонта привезли.
– Ремонта? Какого? – не поняла Елена и сделала шаг вперед.
– На первом этаже, – соврал муж, – это шофер, он упаковки уносит, нам не тот цвет доставили, надо поменять.
– Мы не обновляем помещение! – воскликнула Елена. – А-а-а! Поняла, его Эдмунд за тобой послал. Он хочет тебя увезти. Нет! Убирайся прочь!
Елена бросилась к незнакомому мужчине, ударила его по лицу, закричала:
– На помощь! Карла убивают! Кто-нибудь!
Карл попытался оттащить вопящую жену, пару секунд на экране мелькал комок дерущихся тел, потом Елена упала.
– Что ты сделал! – ахнул Карл, отпрыгивая к стене и натыкаясь на пирамиду упаковок.
Верхняя шлепнулась на пол.
– Что?.. – спросил незнакомец. – Собирай теперь.
– Олег, ты убил Лену, – прошептал Хансон.
– А чего она орала? – пожал плечами второй участник битвы. – Хочешь, чтобы сюда народ примчался? Хватай товар, тащи в машину.
– Она истекает кровью!
Олег наклонился.
– Жива! Поправится! В другой раз будет знать, что визжать не следует!
– Что делать? – затрясся хозяин замка.
– …! …! – лениво произнес Олег. – Плитку грузить.
– Ты ранил мою жену! – стонал Карл.
– Да ниче с… не будет!
– Скажу Диего, что Елену ножом пырнули! Плевать на плитку!
– …! Хочешь партию сам оплатить?
– Что мне делать? – впал в истерику хозяин Олафа. – Надо «Скорую» вызвать. Доктор спросит, почему она тут? В чулане.
– …! …! – мирно сказал Олег. – Тащи груз сам. Я все с бабой устрою.
– Как?
Олег наклонился и легко поднял Елену.
– Не трогай ее! – взвизгнул хозяин Олафа. – Не прикасайся! Боже! Ты ударил Елену ножом! За что?
– Она орала! Могла нас выдать.
– Лена ничего про героин не знает! И тебе об этом хорошо известно. Она согласилась на историю с картиной Веласкеса, которую якобы нашла, реставрируя старое полотно, чтобы у людей вопросов не возникало, на какие деньги фабрика построена! Не следовало удивляться банкам, где я большие суммы на оплату кредитов взял. Жена о наркотиках понятия не имеет! Диего запретил ей правду сообщать, он Лене сказал: «Я тесть Петера, поэтому даю по-родственному беспроцентный кредит. Когда фабрика кафеля заработает, половина всей прибыли пойдет на уплату долга».
Лена нас выдать никак не может!
– …!
Олег понес жену Карла в коридор.
– Куда ты направился? – еще сильнее перепугался Хансон. – Надо врача вызвать! Положи Лену!
Олег не послушался.
– Совсем …? Ум потерял? Нашел из-за чего!..
– Ты чудовище, – простонал Карл.
– …! – спокойно ответил Олег. – …! …! Ща весь испачкаюсь!
– Монстр, – не успокаивался Хансон, – живую женщину ножом!
Олег заржал и обернулся.
– А мертвую есть смысл чикать? …! Орать ей не следовало. Кто визжит, тому перо в бок. …! Дай чистую рубаху, эту… всю из-за тебя.
– Боже, боже, – твердил Хансон, – боже, лезвием… сразу…
Олег выругался и ушел, держа Елену на руках. Экран снова мигнул, теперь те же мужчины стояли на улице у микроавтобуса.
– Она умрет, – сказал Карл.
– И чё? Новую заведешь! – пожал плечами Олег. – Хорош … Слушай сюда. Я хорошо к тебе отношусь, поэтому помогаю. Елене это урок. Не лезь! Не боись, она выживет!
– Сколько крови!
– Заткнись. Приедет доктор, ему скажешь: в дом вошел вор через незапертую дверь, баба спала в гостиной у камина. Парень хотел спереть что-то, она проснулась. А на стене оружия до …! Мужик схватил топор, хренакнул хозяйку и ушел. Ты отлить встал и нашел жену! Конец истории.
– Ты еще ударил Лену алебардой! – попятился Карл.
– Не, – лениво протянул Олег, – на … это? Рядом ее бросил. У вас тут одни придурки в полиции, им что рана от ножа, что от топора …! Усек песню? Спой без запинки!
Монитор погас.
Розамунда продолжала стоять, не шевелясь, с поднятыми руками.
Я выдохнула. Испуганный Карл выполнил приказ Олега, но он рассказал врачу, что в Олаф приходил Эдмунд. Почему Хансон соврал доктору? Ничего не понимаю!
– Я с этой флешкой поеду в полицию, – засмеялась Розамунда, раскачиваясь. – Но не в нашу, которая Карлом куплена, в столицу подамся. Пусть займутся там Хансоном. Засадят его за решетку. Славный конец династии Хансонов! Отправлюсь через четыре дня, на прием утром сегодня записалась. Давно подозреваю, что их величество чем-то противозаконным занимается. Одна из Верных в налоговой служит, она мне шепнула, что Карл с Еленой в ноль разорились, а потом, упс, картина старинная нашлась, Хансоны завод построили. Ага! Веласкес! Что же они шедевр никому не показали? Не похвастались? И где он сейчас? Говорят, в частной коллекции, хозяин которой свое собрание никому не демонстрирует. У жителей нашего города ума совсем нет, что услышат, в то и верят. А я призадумалась, вопросы возникли. Впервые слышу, чтобы Елена реставрацией картин занималась. Почему Карл кафельную фабрику построил? У Хансона разный бизнес был, достался он ему от отца Виктора и матери Мартины. Те хоть и сволочи были, но дела вести умели, а сыночек раздолбай, наследство распылил. Хансоны занимались гостиницами, ресторанами, магазинами, кафель не их профиль. Почуял мой нос запах жареного, решила я правду узнать. Сначала попыталась на фабрику попасть. Куда там! Повсюду охрана, словно не кафель лепят, а алмазы гранят. Завела дружбу с Верой Дуркленд, она на предприятии в бухгалтерии работает. Долго ее обхаживала, чаем поила бесплатно, пирожными угощала, любые лекарства, травы просто так давала. Потом начала потихоньку про производство расспрашивать. Ничего интересного. Облицовочный материал штампуют, в магазины, в основном российские, отправляют. То ли Вера не в курсе, то ли глупой прикидывалась. Я совсем приуныла, и тут приходит в аптеку Андрей, привратник замка. Они там постоянно меняются, денег платят мало, работы наваливают много, и жить надо в домике у ворот, а там никакого покоя, окон не открыть, туристы вечно толкутся. Мрачный такой заявился. Я сообразила, что произошло, спросила:
– Выгнали тебя?
Он давай обиду выплескивать:
– За желание помочь турнули. Не спалось мне ночью, вышел во двор покурить, гляжу, минивэн через ворота едет, шофер сам шлагбаум открыл, брелок у него имелся. Время четыре натикало. Проехал пикап к хозяйской двери, оттуда Карл вышел, и начали они с водилой какие-то упаковки таскать. Разгрузили все, водитель укатил, хозяин сам давай тяжесть в дом заносить. Я подумал, если помогу господину Хансону, он на чай даст. Приблизился к нему, говорю:
– Разрешите пособить?
Он спиной ко мне стоял, аж подпрыгнул, когда мой голос услышал, обернулся и спросил:
– Вы кто?
– Привратник, – отвечаю, – новый, три недели всего на службе, не запомнили меня пока. Вижу, вы упарились совсем, давайте оттащу куда надо.
Взял одну, к ней ярлык приклеен. Фонарь над дверью яркий, ну я и прочитал: «Плитка для облицовки стен». Карл ее у меня из рук выдрал и послал такими словами… Предположить не мог, что господин Хансон их знает. Утром мне расчет дали, сказали: испытательный срок не выдержал. Вам помощник не нужен? Могу что хотите делать. Я в городе недавно, друзьями пока не обзавелся, только вас знаю.
Госпожа Фихте опустила руки.
– Очень хитрый Карл, а про сторожа у ворот забыл или не подумал, что тот бессонницей страдает. Меня как стукнуло. Что за плитка? Почему местный король сам ею занимается? Не царское это дело руки мозолить, и обычно Хансоны на черную службу рабочих кличут. Задумали они что-то плохое! Ну я их на чистую воду выведу. Давно хочу господ прищучить. И начала действовать. Сумела получить разрешение от Хансонов на посещение их сада. Выждала подходящий момент, вошла в ту дверь, про которую привратник говорил, она незапертой была. Хотела вычислить, куда Карл плитку таскает, поднялась на второй этаж, и… меня поймали, вон выставили. Но не такова Розамунда, чтобы сдаться! Договорилась с Людмилой, девчонкой с ресепшен, она недавно там служит, еще обожать Хансонов не начала, я пообещала ей бесплатную еду за фото всех покоев хозяев. Она поклялась все сделать, но пока никак, еду берет исправно, а снимков нет. Говорит, отойти во время смены трудно. Сегодня в шесть утра, только я в аптеку спустилась, звонок по телефону. Неудивительно, многие лекарства заказывают, я их готовлю, а Игорь развозит. Но в трубке мужчина незнакомый басом сказал:
– Розамунда, я за Хансонами давно слежу, камеры повсюду повесил. У вас в почтовом ящике на двери флешка лежит. Слышал, как Элиза Людмилу за провинность отчитывала, а та рассказала, что вы хотели фото личных покоев Хансонов получить. Ищете компромат на хозяина Олафа? Карл торгует наркотиками. Героин поступает под видом кафеля. Носитель содержит информацию, которая вас шокирует. Можете ее использовать.
Розамунда осеклась, ее лицо приняло растерянное выражение.
– Где я? Вы кто?
– Меня зовут Евлампия, – ответила я.
Хозяйка начала тереть ладонями виски.
– Плохо слышу вас, голова болит.
Я молча ждала, пока аптекарша придет в себя. Несколько лет назад мы с Максом беседовали с одним человеком. Разговор стал напряженным, и вдруг наш оппонент вспотел, поднял руки и выложил о себе такое, что и я, и муж растерялись и впали в недоумение. Почему клиент разбалтывает о себе такое, что даже близкому другу нельзя доверить? Он вещал долго, а потом повел себя так же, как сейчас Розамунда, опустил руки и стал спрашивать:
– Где я? Кто вы?
Спустя пару дней мы пошли в гости, в компании оказался опытный психиатр, я рассказала ему о странном поведении клиента. Но врач не удивился, он объяснил, что с некоторыми людьми от излишнего волнения случается самогипноз. Человек без помощи психолога впадает в транс. В этом состоянии он может двигаться, разговаривать, отвечать на вопросы. Но начинает выкладывать перед посторонними то, что никогда бы им в обычном состоянии не сообщил. А потом, очнувшись, не будет ни о чем помнить. Психиатр не мог объяснить, почему это случается, но он знал, что чаще в подобное состояние впадают женщины, испытывающие длительный душевный дискомфорт. Те, кто внезапно потерял близких, услышал от врача о смертельной болезни, узнал об измене мужа. Один из признаков того, что ваш собеседник сам себя вогнал в транс, это его поднятые вверх руки, которые не опускаются до того момента, как измененное сознание станет нормальным. Розамунда сегодня получила флешку, здорово разнервничалась, посмотрев ее, потом явилась я с приглашением на бал, и нервная система женщины, которая каждый день думает об убитой дочери и мечтает за нее отомстить, не выдержала. Розамунда впала в транс, притащила меня к себе в спальню… Не думаю, что она бы в нормальном состоянии продемонстрировала едва знакомой женщине запись, которую решила отвезти в полицию. Но аптекарша собой не владела, а сейчас она очнулась.
– Почему мы тут? – спросила Розамунда.
Мне стало бесконечно жаль госпожу Фихте.
– Я принесла вам приглашение на бал в Олаф.
– А-а-а-а, – протянула Фихте, – точно!
– Вы сказали, что не пойдете…
– Конечно, нечего мне там делать.
– Потом у вас заболела голова, – придумала я, – вы пошли по коридору, я отправилась на всякий случай за вами. А вы сели на диван и заснули ненадолго. Минут на пять.
– Да? Я ничего не говорила? – испугалась Розамунда.
– Нет, – заверила я. – Как вы себя чувствуете?
– Все нормально, – устало произнесла она. – В последнее время со мной что-то странное происходит. Вчера очнулась в мясной лавке, а не помню, как туда шла…
– Обратитесь к невропатологу, – осторожно посоветовала я, – и к психологу.
– Незачем мне по врачам шляться! Здорова я, – отрезала собеседница.
Я сказала:
– Госпожа Фихте, во время праздника в большом зале замка покажут фильм. Вам лучше не пропустить премьеру. В ленте будет рассказана вся правда о том, что случилось с Паулиной.
Аптекарша отшатнулась к стене.
– Не верю! Зачем им эту историю ворошить!
– Я не видела кино, – ответила я, – просто являюсь гонцом от Элизы. Она просила вам передать, что в фильме пойдет речь о Паулине и Эдмунде, откроется некая шокирующая информация. Мой вам совет: упросите мужа прийти и получить звание рыцаря. Фильм покажут после конкурса на звание «Королевы Олафа». Управляющая клянется, что вы наконец-то выясните истину. Вы положили конверт с пропуском в карман фартука, не потеряйте его.
Розамунда вынула приглашение.
– Ишь ты, ВИП-ложа! Нас с Юрой причислили к сонму небожителей. Муж подумает, как он решит, так и будет.
