Глава 22

Будучи студенткой, Елена посещала в университете занятия по реставрации картин, но никогда не бралась за реанимацию полотен Олафа. Наверное, понимала, что у нее для этого нет необходимого навыка. И, если уж честно, коллекция полотен замка славилась только тем, что их нарисовали несколько столетий тому назад. Большинство картин украшали таблички «Неизвестный художник. 1645 г.». Злые языки сплетничали, что основную часть собрания намалевал далекий предок Карла, обладавший небольшим талантом рисовальщика. Иначе почему пейзажи и натюрморты были созданы в промежутке между тысяча шестьсот тридцатым и шестьдесят пятым годами? Позднее коллекция пополнялась скудно, в основном за счет портретов новых Хансонов. И, будем откровенны, все они не отличались особым изяществом.

И тут вдруг Елена решила самостоятельно привести в порядок одну потускневшую от времени старинную картину. Купила все необходимое, засела в мастерской и… Вот уж чудо! Вот удача! Под работой неизвестного художника оказалось полотно великого Веласкеса. Хансоны продали картину коллекционеру, пожелавшему остаться неизвестным. Газеты некоторое время кричали о находке, но потом появились другие сенсации, и о Веласкесе забыли.

С помощью денег, полученных за произведение великого мастера, Карл расплатился со всеми кредитами, купил заводик, занялся плиткой, и неожиданно дело у него пошло, нет, понеслось на всех парах. Предприятие сразу стало приносить немалый доход, на счетах Хансонов появились деньги.

Алексей замолчал, потом почесал переносицу.

– Плитка отправляется в разные города, но больше всего ее уходит в Москву, Питер и еще несколько российских мегаполисов. Заказчик всегда один и тот же.

– А получатели – разные торговые центры и стройрынки, – перебила его Нонна, возившаяся с мышами. – Маленькая деталь: все они принадлежат фирме «Омс». Карл не только производит отделочный материал, он еще импортирует его из-за границы, покупает товар в Италии и перепродает все через ту же фирму «Омс». Клиенты с помощью Хансона могут заказать в Милане кафель, который сделают специально для них. И таких людей хватает. Примерно раз в два-три месяца Карл получает небольшие партии отделочного материала для тех, кто заказал эксклюзив. Интересный момент, все такие заказы ароматизированы, популярностью пользуются отдушки: корица, грейпфрут, лимон, кофе. Карл переправляет их в Москву и Питер, никогда в другие города. И это объяснимо, в провинции у людей вкус попроще, всех устраивает выбор в магазинах. А в двух мегаполисах много эстетов. Сам Хансон не общается с индивидуальными заказчиками, он направляет эксклюзив в три дизайнерских бюро. Последние принадлежат… брату владельца фирмы «Омс». Хансон не нанимает перевозчиков, у него есть собственное автопредприятие. Фуры и минивэны Карла снуют туда-сюда по маршруту Гард – Милан – Гард, Гард – Москва – Гард, ну и так далее. Работа кипит.

– Понимаете? – подняла брови Нонна. – Мы уверены, что никакого Веласкеса в помине не было. Карл получил большие деньги от наркобарона Диего Диаса, быстро построил фабрику и на самом деле производит кафель. Но есть и побочная ветвь бизнеса, к Хансону приходят партии героина, которые замаскированы под отделочное покрытие. Наркотик доставляют прямо в Олаф, а уж оттуда он уезжает в Россию. На таможне у Карла определенно есть свои люди, наверняка имеются доверенные водители, которые работают только на героиновом маршруте. Остальные шоферы возят из Милана обычную плитку, кое-какие расходные материалы и ни о чем не подозревают. Кто из семьи, кроме Карла, в курсе происходящего? Не знаю. Вероятно, Елена, она активно рассказывала про Веласкеса. Сомневаюсь, что Петер и Катя в деле. Хотя девушка… Вы ее видели?

– Не довелось, – ответила я. – Из разговора супругов в библиотеке я поняла, что невестка Хансонов беременна, наверное, она предпочитает проводить время подальше от туристов. И Петера я не встречала.

Нонна потерла глаза кулаком.

– Возможно, вы правы. Младшая часть семьи занимает восточный флигель замка. Туда экскурсантов не водят. Вскоре после свадьбы Петер заболел, диагноз был серьезный: рак крови. Лечиться дома он не стал, улетел с Катей в США. Хансоны не хотели, чтобы окружающие узнали, что у их наследника онкология. Всем вокруг насвистели в уши, что молодая пара отправилась получать второе высшее образование. Петер вылечился, но остался бесплодным. Врачи считали, что это последствие лечения молодого мужчины. Навряд ли он когда-нибудь станет счастливым отцом. Представляете, как нервничали Елена и Карл? Через несколько лет молодые Хансоны полетели в Америку на отдых, назад Катя вернулась беременной. Информацию об онкологии Петера и его бесплодии нам удалось получить. А вот про Катю и ее беременность мы ничего не разузнали. У меня есть подозрение, что было сделано ЭКО, правда тщательно скрывается, никто в городке понятия не имеет, что Петер имел проблемы и что они были решены с помощью ЭКО. Наверное, Карл и Елена боятся досужих сплетен о применении донорской спермы. В этом случае младенец Кати никак не может считаться кровным родственником Хансонов.

– Супруги упоминали о проблемах со здоровьем сына, беседуя в библиотеке, – кивнула я. – Они считают, что Петер способен сделать еще одного малыша.

Нонна пожала плечами и ничего не сказала.

Алексей положил передо мной свой телефон.

– Вот фото Кати.

– Красавица, – восхитилась я, – понятно, почему Петер влюбился в нее с первого взгляда, яркая брюнетка, роскошные вьющиеся волосы, огромные карие глаза, настоящая Кармен.

– Вы правы, – согласился напарник Нонны, – в девушке кипит страстная кровь. Ее отец из знатного древнего рода фон Киршен.

– Уже слышала это, – остановила я Алексея, – именно из-за фамилии и состоялся брак Петера. Ничего, что за невестой приданого не дали, зато у нее прекрасная родословная.

– Так, да не так, – усмехнулась Нонна. – На первый взгляд вы правы. Вроде денег нет, папа фон Киршен давно умер, мама вдова, живущая в скромном домике. Но Катя училась на дизайнера в Колледже Святого Мартина в Лондоне. Из этого совсем недешевого вуза вышли многие великие модельеры, а преподают там гуру фешн-бизнеса. Обучаться и жить в столице Англии недешево. А Екатерина задержалась на Туманном Альбионе на несколько лет, открыла в центре Лондона магазин, в котором продает пуловеры, сделанные по собственным эскизам.

Я подняла руку.

– Стоп, стоп. Ранее вы сказали, что девица подрабатывала официанткой, чтобы оплатить кредит, взятый на учебу. Петер познакомился с ней, когда она подошла к его столику с подносом. А теперь говорите об Англии и собственном магазине.

Нонна положила ногу на ногу.

– Ну да, верно. Но мы, хорошо изучив семью фон Киршен, теперь понимаем, Катерина, будучи студенткой, приезжала к матери на каникулы, устраивалась в харчевню и говорила о выплате кредита, потому что не хотела, чтобы местные кумушки удивлялись, откуда у вдовы деньжата на зарубежное образование дочурки. А так вопросы сняты: Катюша взяла ссуду и работает, чтобы отдать банку долг. Откуда народу знать, сколько в действительности за семестр в Сент-Мартин и за съемную квартиру в Лондоне заплатить надо? Бедные студенты живут на краю города, селятся в апартаментах по пять-шесть человек, чтобы дешевле было, а Катюша живет в уютных комнатах одна, ходит в театр, посещает рестораны. Выплачивая кредит, так не пошикуешь. И про лавочку свою Катюша не распространяется, а она существует и поныне, сейчас из-за беременности жена Петера не летает в Лондон, но и не собирается сворачивать бизнес, хотя тот не приносит больших барышей. Весной и осенью госпожа Хансон демонстрирует свои коллекции. Катя не претендует на место в первой пятерке модельеров, она скромна, хорошо воспитана, и поэтому к ней на банкет после показа спешат все сливки местной тусовки. Ведущие гламурные журналы мира публикуют фото манекенщиц в свитерах от Кати. Правда, это никак не сказалось на продажах пуловеров, они по-прежнему не очень велики. И возникает вопрос: откуда у красавицы деньги? Без постоянных финансовых вливаний лавка никому не нужных изделий давно бы накрылась медным тазом. Кстати, за снимок в печатном издании надо отстегнуть нехилую сумму.

– Хансоны поддерживают невестку? – предположила я.

– Нет, торговая точка у Кати появилась до знакомства с Петером, – отвергла мою версию Нонна, – и богатого любовника у нее никогда не было.

– Зато есть мама, – улыбнулся Алексей.

– Она же бедная вдова, – удивилась я.

– Александра вышла замуж за барона фон Киршена и стала знатной дамой, – пояснил Круглов, – сменила свою девичью фамилию, она была Диас.

– Намекаете, что Александра родственница наркобарона Диего Диаса? – уточнила я. – Но это одна из самых распространенных испанских фамилий.

– Мы знаем точно: Александра – младшая сестра Диего, – пояснила Нонна, – и наркобароном его назвать нельзя. Официально он крупный импортер кофе, уважаемый бизнесмен, благотворитель, жертвует немалые суммы на детские приюты и, между прочим, из своего кармана платит пенсию вдовам полицейских, погибших на службе. Все в курсе, что Диего один из крупнейших торговцев дури. Одной рукой он спонсирует городские школы, а другой направляет к их воротам дилеров, потому что знает: подростки быстро подсаживаются на иглу. Но не пойман – не вор. Никаких улик против Диего Диаса нет, он окружен плотной толпой адвокатов, способных представить сатану в образе розового плюшевого зайки. После свадьбы Катя, Петер, Карл, Елена и Александра фон Киршен поехали в Латинскую Америку. Немного странно проводить медовый месяц вместе с родителями, но ведь это не запрещено.

Нонна замолчала и снова начала гладить мышат, которые, наевшись, теперь мирно спали в гнезде из сена.

– А через месяц после возвращения домой Елена нашла полотно Веласкеса, и в рекордно короткий срок была построена фабрика по производству кафеля, – договорил за напарницу Алексей. – Теперь у вас сошелся пазл?

– Да, – кивнула я. – Вы хотите найти в Олафе какие-то улики, указывающие на связь Хансонов с Диего?

– Да, – кивнул Круглов, – нас интересует, как работает канал поставки, надо пройти по всей цепочке, чтобы понять, кто в России замешан в деле. Действовать здесь открыто мы не имеем права. Местная полиция о нас ничего не знает, с ней опасно сотрудничать, тут же доложат Карлу.

– За неделю такую информацию невозможно нарыть, – вздохнула я.

– По-разному бывает, – возразила Нонна, – иногда рыба сама в руки плывет. Но мы планируем задержаться. У нас не туристические визы. Версия такая: молодая бездетная пара, он компьютерщик, она переводчик русской литературы на английский язык, очаровалась городом Гард… дальше не выговорю, и, поскольку молодожены могут работать удаленно, решили пожить вдали от родины, сняли домик…

– Вам надо осторожно поговорить с Розамундой, – посоветовала я, – аптекарша стала персоной нон грата из-за того, что была поймана в коридоре у личных покоев Хансонов. Но она не сдалась, попросила Людмилу, недавно приехавшую сюда и ставшую портье в замке, сделать снимки упаковок плитки в чулане. Пообещала девушке бесплатные ужины. Но Люда не смогла выполнить задание, ее остановил электронный замок. Розамунда ненавидит Хансонов, она считает Эдмунда убийцей своей дочери Паулины и, несмотря на то что девушка погибла много лет назад, а старший сын Мартины стал жертвой авиакатастрофы, не верит в его кончину и до сих пор мечтает отомстить за смерть дочери. Розамунда владеет аптекой, ее муж – кондитер, они постоянно общаются с жителями городка и туристами. Госпожа Фихте определенно в курсе всех местных сплетен, она кладезь информации. Попробуйте с ней подружиться.

– Спасибо за совет, – поблагодарила Нонна, – непременно им воспользуемся.

– Подозреваю, что вы тщательно проверили всех членов группы? – спросила я. – Собрали досье на каждого. Можете поделиться со мной этими сведениями? В Москве или в любом другом месте, где нормально работают сотовая связь и Интернет, я сама легко все выяснила бы, но здесь большие сложности и с мобильным телефоном, и с ноутбуком, сколько ни пыталась, так и не смогла до сих пор поговорить с мужем. И от него ни звонки, ни эсэмэс не проходят.

Нонна посмотрела на Алексея.

– Мы были с вами откровенны, – сказал он, – теперь ваш черед. Чем вы занимаетесь?

Я прижала руки к груди.

– Честное слово, я прилетела просто отдохнуть, случайно подслушала разговор хозяев замка в библиотеке. Сейчас расскажу вам о нем.

Я описала, как лежала в диване, передала диалог Елены и Карла, потом сказала:

– Теперь у меня в голове роятся вопросы. Кто напал на Елену? Почему Карл перенес ее из подвала в гостиную и положил на шкуру у камина? Судя по тому, что говорили владельцы замка, жена, увидев кого-то, похожего на Эдмунда, сказала: «Он совсем не изменился», боялась, что старший сын Мартины потребует отдать ему Олаф, опасалась какого-то «вселенского скандала, который потопит Хансонов навсегда». Но ведь Эдмунд разбился в самолете, он был в списках пассажиров! Мертвые не возвращаются! Или парня в лайнере не было? Мне просто интересно узнать, что случилось.

– Любопытная, как мисс Марпл? – хихикнула Нонна.

– Да, – кивнула я, – кроме того, наша группа очень странная. Нормальными в ней мне казались только вы.

– Но теперь и мы попали в разряд психов, – усмехнулся Алексей.

– Нет, – возразила я, – просто вы выглядели как обычные новобрачные. А остальные… Софья Гурманова представилась мне агентом Интерпола, предъявила сувенирный значок американской полиции вкупе с фейковым удостоверением сотрудницы ФБР, где она на фото в очках от солнца и панамке.

– Люди в черном, – пробормотала Нонна.

– Только мопса-помощника не хватает, – фыркнула я. – Софья пыталась нанять меня для обыска спальни Мартины. Она сохранилась нетронутой после смерти дамы, тщательно охраняется, там якобы спрятано ее завещание. Ну да я вам уже это все только что рассказала.

Алексей рассмеялся.

– Интерпол – это круто. Но Гурманова на самом деле имеет отношение к розыску.

– Да ну? – поразилась я. – Шутите?

Нонна встала.

– И как только люди в древности на такой жесткой мебели сидели? У меня через пять минут общения с местными стульями-лавками все тело начинает болеть. Софья работает на частного детектива Леонида Рогова. Слышали о нем?

– Вроде имя кажется знакомым, – вздохнула я, – сейчас столько сыщиков развелось! В Интернете тьма предложений. Многие бывшие сотрудники полиции, выйдя на пенсию, ведут слежку за неверными супругами, берутся узнать подноготную жениха или невесты. Последней услугой часто пользуются родители тех, кто собрался идти в загс.

– Рогов был журналистом, – пояснил Алексей, – писал криминальные новости, обзавелся связями в разных точках мира, общается как с полицейскими, так и с преступниками. Жук. Проныра. Но дорого не берет, иногда соглашается пахать бесплатно.

– Не от доброты душевной, – быстро уточнила Нонна, – а за бартер. Он вам доклад, куда и с кем женушка таскалась, а вы за это его с нужным человеком знакомите, добываете для пройдохи информацию…

– Странную он себе помощницу подобрал, – продолжала я удивляться. – Или Гурманова нарочно исполняла роль идиотки?

– Нет, – сказала Нонна, – Софья всего лишь секретарша Рогова.

– Вообще-то, она уборщица, которая подает клиентам чай-кофе, – уточнил Алексей, – до того как начать мыть полы в крохотном офисе Леонида, Гурманова служила в супермаркете мерчендайзером, попросту говоря, товар на полки выкладывала. Рогов жадный, а хорошо обученной секретарше надо платить нормальные деньги. Вот он и приголубил Соню. Она заказчику на подносе чай притянет, а вечером офис вымоет, и все дела.